Глава 10
Муравейник живет своей обычной жизнью. Все его жители, от мала до велика, тихи и спокойны, на лицах их сияет счастье, даже если вчера они копошились в канализации, высматривая и латая невесть откуда берущиеся дыры. Привычная многим суета незаметно сменилась четким направленным движением, словно каждый в городе знал, куда и зачем он идет.
Из других городов приезжали туристы и не верили своим глазам. Такого затишья и благодати в постпраздничные дни они не видели очень давно. Точно в таком же положении оказалась Анна, выходя из аэропорта. Ее собственный муравейник был чуть ли не точной копией того, что она видела сейчас. Все население города, казалось, было повязано какой-то общей тайной, сговором, до боли видимо и ясно выделяя приезжих из ухмыляющейся толпы.
Сумка через плечо оказалась тяжелей, чем Анне казалось ну другом конце земли. Списав это на акклиматизацию, девушка поправила розовые с желтым локоны и поймала одноместный такси-бот. Сгрузила свой небогатый груз в багажник, забралась внутрь.
- Выберете пункт назначения, - прошелестел ласковый женский голос.
- Где же… - Девушка открыла коммуникатор и принялась энергично листать органайзер. Спустя пару десятков заметок она наконец нашла необходимую. – Вот так.
- Введите номер вашего счета.
- Конечно, жадная машина. – Улыбающаяся рожица на ногте провела свой незатейливый танец по виртуальному циферблату.
- Спасибо, что выбрали нашу компанию. Приятной поездки.
Автоматическая кабинка захлопнула дверь и не спеша взмыла в воздух. Лимонного цвета капсула встроилась в косяк композитных рыбешек, сверкающих сигналами и гладкими боками в свете ясного зимнего утра. Даже здесь, на высоте, было на удивление тихо. Движение на аэротрассе просто образцовое. Никто не спешил обогнать соседа, посигналить или еще как-то затруднить жизнь собрату-автомобилисту. Из аудиосистемы раздавался бодрый электронный бит.
Анна посмотрела вниз. Она никогда не боялась высоты, даже столь очевидно… высокой. На широких улицах под снежными шапками покоились величественные деревья, взращенные местными генными инженерами. Подвергались диффузии народные массы. Странно.
Еще неделю назад она бы и не подумала куда-то поехать, тем более полететь в другую страну к виртуальному другу. Хотя, с другой стороны, чем не удачный момент. С похорон матери прошел уже месяц, работать в таком состоянии Анна не могла, и вдруг недавно, словно по волшебству, появился Энтони. В самый нужный момент. Он сильно изменился за то время. Стал… добрее, что ли, вежливее… Анна не могла подобрать нужных слов. Но вот, спустя несколько дней плотного общения, извинений и обмена новостями, она сама решила приехать к нему. Энтони еще пошутил про то, что пока не стал известным писателем. Это было по-своему забавно. Они договорились встретиться в каком-то ресторанчике недалеко от центра города, поглазеть на местные достопримечательности, в общем, провести полный культурный обзор этого города. И это было хорошо, это было то, что нужно. То, что ей так необходимо. Уйти подальше, телом и душой.
Махнув рукой, девушка выключила радио, включила местное телевидение. Все то же самое, что и в ее стране, все передачи сделаны под копирку, на скольких языках бы они ни шли. Даже новости одинаково лучезарно сверкают идеально ровными зубами подтянутых телеведущих. Спасибо декрету о классификации материалов в СМИ, никто не потревожит твою хрупкую психику новостями об убийствах, торговле наркотиками, политике и прочих нечистотах. Хочешь выбраться из информационной утопии и пощекотать себе нервы – добро пожаловать на просторы платных каналов.
К счастью, данная опция входила в стоимость поездки. От нечего делать Анна включила канал экстремальной музыки. Смесь первородной дикости и глэма сочится из экрана с невообразимой мощью. Аудиосистема трепещет от вырывающихся наружу звуков гитар, ударных и надрывного экстрим-вокала. Выкрашенный словно призрак вокалист сверкает янтарными глазами, смотрит прямо на девушку. На заднем плане скачут остальные участники группы, насилуя инфернального вида инструменты. Картина меняется. Затянутые в латексные ленты девицы скачут на огромной кровати, устланной бардовой тканью. Их лица белее снега, а волосы чернее мрака, царившего в кадре. Они избивают друг друга плетьми, роняя почти натуральные слезы и разражаясь кровожадным смехом. Вокруг них вьются голографические демоны, полупрозрачные, ни на что толком не влияющие, только подчеркивающие когтистыми лапами идеально очерченные формы актрис.
Анна слегка прикусила улыбающийся ноготок и усмехнулась. Когда-то ей поступали подобные предложения о съемках. Два раза она даже согласилась. Судя по тому, что на ее счет еще капали средства, эти два клипа где-то все-таки транслируются. В оцензуренной версии места для нее не нашлось, слишком много откровенных сцен приходилось на столь короткий хронометраж. В принципе, она не жаловалась, уже тогда она любила свое дело и даже для таких не шибко важных ролей отдавала всю себя. Тем более, некоторые ребята оказались очень симпатичными и вежливыми парнями, а об одной басистке Анна до сих пор вспоминала со смешанными чувствами.
Что показалось ей немного странным, это манера исполнения песни. Один и тот же куплет повторялся на трех языках: английском, немецком и японском. Такой стиль вышел из моды лет шестьдесят, если не больше. Эта мысль слегка отрезвила девушку. Она вспомнила, что слегка замерзла, достала любимый походный термос и подогрела кофе домашнего приготовления. Сделав пару глотков, Анна окончательно пришла в себя и вспомнила, ради чего покинула свой дом. Сцены прошлого вспыхнули в утомленном дорогой сознании, и впервые за много лет ей стало стыдно за свое ремесло. Анна Вершпилт разрасталась, захватывала, топила в себе девушку. Образ пожирал своего создателя с головой. Крашеные волосы, хрупкое тело, застенчивые глазки и неуемная страсть… Это слишком идеальный образ. Мечта наивного маленького мальчика, регулярно спускающего пар на видеопродукцию для взрослых. Действительно ли Анна любила свое ремесло? До недавнего времени она даже не задумывалась об этом. На вопли матери ей было абсолютно наплевать, а друзья ее даже поддерживали. Но почему-то мнение Энтони оказалось для нее гораздо более веским.
Капсула опустилась на огромную платформу и плавно приподняла дверь кабины.
- Мы прибыли в точку назначения. Спасибо, что доверяете нам и всего Вам наилучшего! – радостно возвестила машина.
Анна подхватила сумку и вышла наружу. На посадочной площадке оказалось довольно пустынно, если не считать общественного транспорта и редких пассажиров. Рождественские каникулы еще не окончились, вывески с краснопузым добряком и его волшебной свитой все еще украшали собой витрины разномастных магазинов и лавочек. И опять эта удивительная тишина и размеренность…
Девушка выдохнула в холодное небо облако живого дыхания, задумалась о чем-то, наблюдая, как расползаются язычки теплой влаги, улыбнулась и пошла вперед. Рядом проплыли, словно призраки, адепты Дао в черных балахонах. Умиротворенные взгляды проскользили по Анне. Девушка давно привыкла к такому поведению членов самой распространенной конфессии, их умеренное любопытство ко всему уже давно никого не волновало. Но тут словно все вокруг пытались ее ужалить, уличить в чем-то постыдном. Даосисты расплылись в максимально добродушной улыбке и ровным строем направились куда-то по своим делам. Еще одна деталь насторожила девушку – маленькие алые значки в виде черепа у них на груди. «Может, новая секта?» – подумала она.
Навстречу толпе в черных балахонах прошла группа выходцев с ближнего Востока. Они мирно беседовали между собой, все больше сближаясь с приверженцами Дао. Ближе, ближе, уже почти столкнулись…
И ничего. Обменявшись благодушными кивками, группы спокойно разошлись каждый по своим делам. Любой другой житель толерантной Европы при виде этого немало бы удивился, как и сама Анна. Казалось, любым двум достаточно разным группировкам приходилось в прямом смысле терпеть друг друга, как неизбежное зло, и нигде в мире это не выглядело бы чем-то необычным. Отличные точки зрения не столкнулись между собой в яростной схватке, не притворялись, что не видят «соперников». Они улыбались друг другу.
И опять же красный значок. Анна оказалась в ступоре. Она только сейчас заметила, что у многих людей вокруг присутствует багровый череп на одежде. От огромной нашивки на кожаной куртке до изящной бляшки в области сердца. У кого-то даже присутствовала фосфоресцирующая татуировка на оголенном виске или мускулистой черной ладони. И что еще более удивило Анну – едва заметные наклейки на полицейских значках.
Кто-то явно сошел с ума. Девушка тут же попыталась забыть об увиденном, но алый череп тревожил взгляд едва ли не на каждом шагу. Она очень не любила, когда что-то всем известное и очевидное не доходило до нее. Раздражало, приводило в бессильную ярость. Погрузившись в себя, Анна и не заметила, как едва не проскочила заветный ресторанчик, где ее должен был встретить Энтони. Китайский ресторанчик сверкал золотом и красным, почти не выбиваясь из западной архитектуры вокруг. Девушка случайно завернула за угол и уже собиралась повернуться назад, как вдруг заметила тонкий красную след, тянущийся к двери черного хода. С тихим кряхтением и руганью на азиатском наречии за ней исчезла чья-то затянутая в бронированный сапог искалеченная нога.
Девушка едва не упала на холодный композит запорошенной снегом улица, но чьи-то сильные руки легко подхватили ее и отвели в сторону. Анна сжалась от страха, готовая вслепую вонзить акриловые когти в обидчика, но чего она точно не ожидала увидеть, так это улыбающееся девичье лицо, обрамленное длинными рыжими кудрями.
- Привет, милаха! – воскликнула низкорослая силачка. – Хорошо добралась? Как настроение?
- Что, простите?.. – Анна переводила взгляд с рыжей копны на алую полосу, испуганно хлопая глазами.
- Ты же Анна! – рассмеялась рыжая. Через мгновение улыбки на ее лице исчезла без следа. - Анна, верно?
- Да, я Анна… Откуда ты знаешь мое имя?
Девушка пристально смотрела в глаза Анны. Немигающий, холодный взгляд пронзал гостью города насквозь, и едва заметные искорки нейроинтерфейса преображали довольно милое лицо до состояния жуткой маски.
Спустя несколько секунд рыжая, как ни в чем не бывало, обхватила Анну своими тонкими, но мощными, руками за шею и с нескрываемой радостью расцеловала ее в обе щеки.
- Я знала, я так и знала! – От счастья у карих глаз девушки едва не выступили слезы. – Ты прости меня, пожалуйста, если сильно напугала. Нейро еще не очень хорошо прижился, порой переклинивает. Меня послал Энтони. И, да, я Сибилла. Будем знакомы.
- Очень приятно. – Анна пожала протянутую ладонь. Сумасшедший дом, а не город. Какой черт вообще… ах, да, Энтони… - Я думала, Энтони сам придет меня встретить.
- Да, так и должно было быть, только планы резко поменялись. Занятой человек, однако, твой мальчик, просто ни секунды на месте не сидит без дела. Ну, чего ты встала как вкопанная? Расслабься, все охренительно прекрасно! Давай, заходи внутрь.
Не дожидаясь решения Анны, Сибилла взяла ее за локоть и непринужденно втащила девушку в ресторан. Андроиды у входа в общий зал низко поклонились, продолжая тренькать ловкими пальцами на китайских инструментах. Всюду царил вездесущий азиатский колорит – драконы, декоративные ручьи, официанты в красных одеждах – все как везде, разве что в клетках по всему ресторану каким-то чудом умудрялись голосить завезенные из неведомых далей птички.
- Садись, не стесняйся, - сказала рыжая, упав за угловой столик в конце зала. Анна сняла куртку и повесила ее на старомодную рогатую вешалку, сумку бросила рядом. И вновь удивление отразилось на ее лице: Сибилла не последовала ее примеру. На ней не было куртки, лишь какой-то странный синтетический жилет на голое тело и туго обтягивающие джинсы. От нее шел густой пар, а девушка, казалось, вовсе не замечала глубоко отрицательной температуры на улице.
Над столами всплыли прозрачные окошки меню.
- Выбирай, что хочешь. Сегодня все за мой счет.
- Эмм… Спасибо. – Анна недолго порылась в меню, заказав себе порцию лапши с мясом и бутылочку белого китайского вина. Добродетельница ее лишь пролистала список, одним нажатием заказав абсолютно неазиатский напиток – кофе. – А ты больше ничего не будешь?
- Я на диете.
Сибилла молча сидела и смотрела на Анну, не проронив ни слова. Скорее всего, рыжая сейчас пребывала в Сети, и потому ее взгляд проходил словно сквозь гостью. Анна никогда толком не понимала, зачем нужно подвергать себя таким пыткам и вживлять в себя нечто постороннее. Она даже слышала про новое развлечение – нейросекс, и, не смотря на крайне лестные отзывы, вшивать ради этого чип себе в мозг… никогда.
Наконец заказ был получен, и девушка принялась за еду. Анна, ловко орудуя палочками, цепляла рисовую лапшу, стараясь не накручивать себя, какое же мясо сейчас находится в ее тарелке. Чушь, конечно, какой-то дешевый фильм ужасов получается. Но вдруг?! Зачем-то же затащили чье-то бездыханное тело на кухню?!
- Чего ты такая нервная, Анна? – усмехнулась Сибилла. Одна из трех чашек кофе перед ней мгновенно опустела. – Не бойся, тебя никто не обидит! И ресторан просто шикарный! Не «Поднебесная», конечно, но и «Поднебесная», собственно, не ресторан, хотя туда и туда я заходила частенько. Ну же, улыбнись, а то лапшу на уши повешу!
Анна мгновенно перестала жевать, посмотрела на собеседницу и сделала глоток из фарфоровой бутылочки.
- Да, да, правильно, выпей с дороги! Глядишь, полегче станет. Ну, давай, рассказывай: как добралась, как настроение, какие новости из далеких краев? Знаю, везде одно и то же, «Рейнбах», все дела, но есть же что-то интересное!
- Ам… - Улыбающиеся пальчики нервно поигрывали на белом фарфоре. – Ничего интересного, честное слово. Интернационализм, транснациональные корпорации, трава зеленая, небо ясное…
- Да ладно. Неужели в порно так мало интересного?
Очередной глоток встал Анне поперек горла.
- Откуда… - Кашель разобрал ее.
- Откуда я знаю? Сладкая, может для Энтони твой заработок и стал шоком, он вообще парень довольно замкнутый, так что ничего удивительного… Короче, меня просто очень интересует этот предмет. Да, глупо, неправильно, разврат, грязь, бла-бла-бла и прочее. Но я тебя узнала сразу. У моего бывшего ты была любимой актрисой, поздравляю. И, вроде как, с «тобой» он проводил гораздо больше времени, чем со мной. Ублюдок… Господи, опять я заболталась! Слушай, ты останавливай меня, если что, а то нейро… Я уже говорила про нейро?
- Да, говорила.
Под аккомпанемент андроидов со всех сторон тихо шептали радужные новости лучезарные ведущие. Прекрасная погода, скачки валюты на фондовых биржах невелики, никто сегодня не умер, и даже местный царь электронной музыки, ди-джей Скалли, от всех щедрот устроил бесплатный проход на презентацию нового альбома в клубе «Поднебесная». На обложке красовались беловолосые близняшки, перетянутые неоновыми жгутами. Они прижимались друг к другу спиной и завороженно смотрели в небо, откуда на них из огромного треугольника в потоках алого света глядел ухмыляющийся скелет.
Так вот в чем прикол! Анна мгновенно расслабилась, и даже искренне улыбнулась. Местная знаменитость – источник черепов. Видать, парень действительно талантлив, если даже муслимы не стесняются носить на себе посторонний символ. И местные переглядываются, видимо, по той же причине. А тот человек, что оставил кровавый след за углом, скорее всего напился и получил серьезную травму, и никто не собирается его пластать и скармливать посетителям за их же деньги. Ответственные повара сейчас оказывают ему первую помощь, и скоро сюда подъедет карета скорой помощи, чтобы забрать несчастного с собой.
- Анна? – удивилась рыжая. – Анна, ау-у-у-у! Что они мешают в это вино, не должно же с него так разбирать.
- Да нет, ничего, все в порядке. – Анна едва не расхохоталась от буйности собственного воображения. – Слушай, а тебе не холодно гулять вот так?
- Без куртки? Да, с детства это слышу: Сибил, надень куртку! Застудишь себе что-нибудь! Рыжие без мозгов! А мне жарко! Я виновата, что от рождения температура у меня высокая?
Тут Анна уже рассмеялась во всю, да так, что Сибилла не выдержала и подхватила лучезарную лихорадку и разразилась ответным хохотом. Остальные посетители недоуменно смотрели на девушек, кто снисходительно, кто дружелюбно, даже андроиды-музыканты одобрительно хихикали, имитируя максимально миролюбивую и уважительную атмосферу.
- Анна, господи… - Сибилла старательно утирала катившиеся градом слезы. – Перестань, пожалуйста, у меня тушь потечет.
- У тебя же нет туши! – Сделав медленный и глубокий вдох, опустошила легкие и в один присест опустошила бутылочку с вином.
И Энтони еще хотел стать писателем. Вот у кого действительно больное воображение – Анна Шварцберг! Будущий автор ретро-триллеров! Даже название для книги уже готово – «Алая кухня». К каннибализму и одержимости в странах Третьего мира все уже давно привыкли, даже мутантами из сточных вод никого не напугать. А вот респектабельных, здравомыслящих убийц в последнее время не выдает практически никто. Перевелась мода на мотивированное зло.
- И что с того? – возмутилась рыжая, театрально взмахнув рукой. – Ладно, хорошо, мы успокоились, можно нормально поговорить. – Вторая чашка кофе начала медленно таять. – Что случилось, все-таки?
- Да ничего особенного. Люди у вас тут странные. Все вежливые, тихие, и еще этот красный череп повсюду – не город, а какая-то секта! Это из-за Скалли?
- А… Да, конечно. Парень здорово поднялся с недавних пор, к тому же местный. Мы за него всей душой и телом. Голосуй на «Вьюпоинт»!
- Обязательно. А где твой значок?
Аккуратно оглядевшись и убедившись, что остальные посетители смотрят в свои тарелки, Сибилла едва заметно отвела вырез жилета. На левой груди ее щелкала челюстями анимированная татуировка, содрогающаяся от помех и скачек декоративного эквалайзера на заднем плане.
- Ого, классно! – вздохнула Анна. – Во сколько обошлась?
- По знакомству. Хочешь, можно договориться с местными мастерами. Все чисто, надежно, с гарантией и исключительно по старой дружбе. Не стесняйся, только скажи – весь город на уши поставим! Хоть во всю спину такую красоту набьют.
- Нет, спасибо, Сибил. А когда Энтони придет?
Сибилла закатила глаза и глубоко вздохнула.
- Анна, милая, Энтони – очень важный человек, и у него порой появляются неотложные дела. Мы придем к нему сами, как только он освободится. Он велел мне встретить тебя и развеселить так сильно, чтобы ты ни о чем не пожалела. А я к поручениям отношусь очень серьезно. И пока твой прекрасный принц…
- Он не мой, Сибил. С чего ты вообще это взяла?
- Как это, с чего? Посмотри на себя. Ты стройная, личико у тебя милое, так и хочется потискать! – Рыжая потянулась через стол и, как будто так и надо, потрепала ее за щеку. – Про стиль я вообще молчу – отпад, нет слов и просто чудесно! Да и Энтони тоже, знаешь ли, далеко не урод. Будь он чуточку раскованнее, как ты, вы бы смотрелись просто идеально. Ну а пока твой прекрасный принц, - Сибилла усмехнулась, - вершит судьбы человеческие, мы с тобой хорошенько оттянемся. Это я тебе гарантирую! Ты еще что-нибудь будешь?
- Нет, но…
- Прекрасно. Официант! Счет, пожалуйста!
***
Счастье… Оно разлито повсюду: в плывущих перед глазами пальцах, пахнущих железом; в заплетающихся ногах, перемещающих хозяина неимоверным усилием воли; в ближайшем утилизаторе, к которому из последних правил приличия умудрился доплестись хозяин.
Гарри был счастлив. Добрые прохожие не отталкивали его, не упрекали и не унижали. Они помогали ему встать, если тот упал, провожали сочувствующими взглядами, кое-кто даже подмигнул и показал большой палец. Со всех сторон Гарри окружал кровавый череп, даже в его собственной голове. Теперь он един со всеми. Един с Ним. У него наконец появилась семья.
Несколько дней он не появлялся в своем доме. Ванда и не думала его искать, что оказалось Гарри очень даже на руку, меньше интереса – меньше неудобных вопросов.
Ему до сих пор чудился запах раскаленной плазмы и горелой плоти. Сколько бы раз он ни мыл руки, аромат металла не исчезал. Запах крови словно впитался в кожу, подавая немые сигналы «УБИЙЦА! УБИЙЦА!». Этого Ванде явно знать не следовало, поэтому, дабы прийти в себя и очистить свое тело, все это время он пил со своими новыми братьями и сестрами. Они даже подарили ему новую одежду взамен старых окровавленных тряпок. Какая-то плотная кожаная куртка цвета дуба, рубашку с капюшоном и синтетические брюки.
В голове толком ничего не отложилось. «ПРИМИ В СЕРДЦЕ ГОСПОДА!» последнее, что он помнил достаточно ясно, а потом пошла бойня. Фотонный пистолет, выросший у него из запястья, разил почти без промаха. Сопротивляющихся было немного, но слуги SLM до сих пор выслеживали их. Никаких разрушений, дебошей и бессмысленных поджогов. Большой, единый организм целенаправленно истреблял в себе заразу – не подчинившихся индивидов. Их расстреливали, резали, душили, сбрасывали с огромной высоты, все строго эффективно и с минимумом следов. Разрушения, учиненные еще прежней, непосвященной, толпой устранили в кратчайшие сроки, и в городе вроде как продолжилась обыкновенная жизнь. Каждый занимался тем, чем занимался ранее, и даже пристальный взгляд туриста не мог заметить подвоха. Мало ли где в мире встречаются добрые и вежливые люди, разве это плохо? И черепа повсюду – тоже не беда, в старой Мексике и не такое бывало.
Маленькая революция незаметно изменила жизнь целого муравейника. И один из винтиков этой революции плелся домой, пьяный, в чужой одежде, с искалеченной душой, но очень счастливый. Он полетит на Марс и его жизнь изменится навсегда. Среди бездушных композитных башен и виртуальных иллюзий, его жизнь наконец-то станет нормальной, настоящей, правильной, целостной, свет…
Здравствуй, очередной утилизатор. От подобных мыслей Гарри начинало сильно мутить. Удивительно, что он все еще жив после подобного кутежа. Ведь там было не только спиртное. Кажется, он даже опрокинул рюмку «Дона Хуана» и скурил около десятка косяков с разнообразным дерьмом, если не больше. Но это не важно, как будто в первый раз он травит свое тело.
Наконец здоровяк бьется головой в заветную дверь. Металлическая преграда отъезжает в сторону, и он вваливается внутрь. Первое, что он видит, оторвав нос от длинного входного коврика, это чьи-то огромные, тяжелые ботинки. Гости, подумал Гарри, и попытался взять себя в руки. Кое-как поднявшись, он сбросил с себя неудобные туфли с острым носком и, опираясь о стены, зашел внутрь своей квартиры.
- Ванда… - нетвердым голосом произнес здоровяк и тут де закашлялся. Казалось, он сейчас оставит свои легкие на голографических обоях. К счастью, все обошлось. Гарри глубоко вдохнул и позвал: - Ванда! Ванда, у меня хорошие новости! Охренительнейшие новости! Выйди, пожалуйста… Черт, я ща грохнусь…
Массивный череп с глухим треском уткнулся в пол, брызнула кровь.
- Твою мать…
Гарри не мог нормально дышать. Из разбитого носа текло так, что парень на мгновение даже испугался. Дотронулся до него и зашипел от боли и досады. Пройти через такую кутерьму, умудриться не сдохнуть, не словить пулю или пучок плазмы, с руками и ногами на местах, и пролить первую кровь дома! Идиотизм.
Из спальни выбежала Ванда, укрывшаяся второпях одеялом. Один взгляд на ее растрепанную прическу привел Гарри в восторг. Видимо, он убился до полной бессознательности. Ему казалось, что перед ним принцесса. Или даже королева, наипрекраснейшее создание Вселенной, самый любимый на свете человек, ближе, теплее и заботливей нет никого.
- Господи, Гарри! – воскликнула она.
Ее руки обхватили искалеченного здоровяка. Недолго думая, она прижала одеяло к его носу, осыпая любимого поцелуями. Голос ее дрожал. Дрожали и руки. Гарри очень удивился: что это с ней? Сколько раз уже случалось подобное, и никакой паники в действиях Ванды не было. Может, она тоже была тогда снаружи, и ее все еще не отпускает это жуткое зрелище?
- Господи, дорогой, где же ты пропадал? Я чуть с ума не сошла! Почему ты не звонил, не писал? Давай, привстань. – Массивная рука Гарри опустилась ей на плечо, и Ванда дотащила его до кресла, вновь сменившего свое положение - оно буквально уставилось в окно. – Вот… молодец… садись. Хороший мальчик. Сейчас принесу аптечку, а ты пока посиди тут.
Одеяло осталось в руках Гарри. Алое пятно расползалось по белоснежной ткани, и взгляд парня скользил с него на обнаженную, блестящую от капель пота талию. И на причину всех их несчастий, выглядывающую меж бедер его любимого создания. И как всегда, Гарри очень быстро об этом забыл и принялся радостно хохотать, разбрызгивая багровую росу по ткани.
- Ванда, краса моя, возлюбленная очей моих…
- Прекрати балаболить, пожалуйста. – Открыв очередной кухонный ящик, Ванда извлекла цилиндр универсальной аптечки. Поднесла ее к лицу Гарри и принялась сканировать разбитый нос.
- Ты даже не представляешь, что я достал!
- Гарри, посиди смирно хоть минуту! – Сканер пробежал всепроникающими лучиками через лицо здоровяка и возмущенно пискнул. – Всего лишь трещина, быстро заживет. Потерпи, будет немного жечь.
Тихий пшик – игла вошла под кожу. Туча наноботов принялись за дело, зашивая разбитые сосуды и сращивая треснувшую кость. Гарри тихо зашипел от боли. Запахло паленой плотью и лекарствами.
- Все хорошо, все хорошо, - прошептала Ванда, вновь осыпая его поцелуями. – Выдержишь. Что ты хотел сказать?
- Ванда, свершилось чудо! – Радость Гарри пробивалась сквозь маску боли. – Я недавно виделся с Энтони.
- С Энтони? – удивилась она. – Где он пропадал, как поживает, что вообще происходит?
- Не знаю, любовь моя, но… Ах, черт с ним! Ванда, я достал билеты до Марса. И сертификат пластической клиники. Мы можем наконец улететь отсюда и сделать все так, как мы мечтали!
- Господи… Что ты говоришь, Гарри? – На лице Ванды сражались три могучих воина: Удивление, Недоверие и Надежда. – Это же очень дорого, нам копить еще пять лет минимум.
- Смотри!
Гарри взмахнул рукой и перед ним возник, заслоняя рассветное солнце, фотонный экран. Пропуск в новую жизнь отобразился на мерцающем полотне, и Ванда рухнула на пол. Здоровяк краем глаза замечал, как быстро меняются эмоции его возлюбленной. Улыбка сама собой расползлась по его лицу, а сознание поплыло куда-то в затухающий закат.
- Гарри, боже… - шептала Ванда. – Гарри, я… должна была сказать раньше. Что же теперь делать?..
- Что, приперся, все-таки?
Парня передернуло, словно удар током. Его глаза распахнулись и устремились к голосу неизвестного гостя.
Из спальни, никого не стесняясь, вышел неизвестный. Короткая стрижка, грубое лицо, тонкое, жилистое тело, плотные кубики пресса. Если бы на нем была одежда, то Гарри без сомнений признал бы в этом существе мужчину. Только ни обильной растительности, ни мужского начала на этом теле он не обнаружил.
Переводя взгляд с ухмыляющегося гостя на Ванду, парень все больше понимал, что абсолютно ничего не понимал. Логические связи сплетались одна к другой, заменяя одни ниточки другими, здоровые нездоровыми, которые в свою очередь, оказывается, были абсолютно здоровыми. Но, проще говоря, оставим мельтешение в голове Гарри в покое и поглядим, что же последует дальше.
- Ванда, - медленно и вкрадчиво сказал здоровяк, - это что за херня?!
- Ты так и не рассказала ему? – спросил гость. Вздохнув тонким голоском, он зашел в спальню и вышел оттуда уже в джинсах, зажженной сигаретой и пустой банкой энергетика в руке. – Пожалуйста, давай быстрее, я не хочу в это вмешиваться.
- Ванда, - Голос Гарри крепчал с каждым словом, - это что за херня?! Это что, баба?! Какого черта тут вообще происходит?!
- Дорогой, пожалуйста, успокойся, я тебе сейчас все объясню, - сказала Ванда. – Понимаешь, я и Мартин знаем друг друга уже давно.
- Мартин?! Мартин?!! Это же гребаная баба!!!
- Умоляю тебя, не кричи, пожалуйста. – На глазах Ванды наворачивались слезы. Гость, или все же, гостья, подошел к генератору доставки и принялся терпеливо ждать загрузки бутылки минеральной воды. – Понимаешь, Гарри, я и Мартин – родственные души. Мы оба заперты в себе обстоятельствами, и мы…
- Ты… изменяла мне с бабой! – Нервный смех разобрал Гарри. – Мне! С бабой! Черт, я даже не знаю, над чем тут можно посмеяться! Это же идиотия, Ванда! Ты же не такая, как она…
- Такая, Гарри!
Здоровяка затрясло. Он не знал, как реагировать на то, что происходит. Ему казалось, что вся Вселенная сейчас дрожит в муках парадокса, пытается переварить то, что творилось в ней самой. Хотелось бежать, и остаться, ударить Ванду по лицу, и обнять, отхреначить бесполого пришельца первым, что попадется под руку… что ж, хоть одно четкое желание в его несчастной голове все же теплилось. Что же противостояло этой могучей силе и не давало ей вырваться наружу? Едва слышный писклявый голосок, хитро нашептывающий Гарри оставаться на месте и выслушать всю историю до конца.
- Такая, Гарри, точно такая же, - всхлипывала Ванда. Часть лица ее укрыла растрепанная челка. – Не отрицай, мы прекрасно знаем, кто мы и чем являемся. Я люблю тебя, Гарри, пойми, и хочу тебе только добра. Ты самый прекрасный парень на свете, и плевать на лишний вес и манеры – черт с ними! Помнишь, как мы познакомились? А наш первый раз?
Пальцы здоровяка бренчали по подлокотникам. Дрожь никак не унималась, лишь кровь то отливала от головы, то била в нее с новой силой. Переживать заново момент далекого прошлого было для Гарри сущей мукой. Похмелье, осознание содеянного, желание перерезать вены – все атрибуты неисправимой ошибки в мгновение ока впились в сердце тогда еще беззаботного гуляки.
- Ты поверил, что я настоящая женщина. И я поверила в тебя. Знаю, тебе было стыдно, любой нормальный человек скажет, что это полная чушь – полюбить такую, как я. И я очень благодарна тебе за то время, что ты был рядом со мной. Но… Пойми, это все равно неправильно. Ты честный и добрый парень, ты заслуживаешь гораздо большего. Спасибо за твой труд, за сертификаты и прочее, но, пожалуйста, забудь все, что было.
Волосатые пальцы рефлекторно сжались в кулаки.
- Забыть? – дрожащим шепотом сказал Гарри. – Забыть?! Ванда, я люблю тебя, и все наконец может быть так, как мы захотим, так в чем же проблема?! Что вообще за чушь?! Ты хочешь свалить от меня к этому… хрен пойми чему? Это вообще поддается хоть какой-то логике?!
- Поддается, - вздохнула Ванда. – У Мартина есть хорошие сбережения, и он хочет взять меня с собой на Марс. Мы сделаем операцию и никто ничего не узнает.
- Операцию?! Вы совсем, мать вашу, долбанулись?! Ты мужик, она – баба, зачем вообще еще что-то усложнять?! – Внезапно голографический экран исчез и оранжевые лучи ударили Гарри в лицо. На какое-то мгновение он пришел в себя и увидел свою возлюбленную, рыдающую у его ног и снующего туда-сюда гостя, неторопливо собирающего вещи Ванды и закуривающего новую сигарету. Дрожащими руками здоровяк приподнял ее лицо. - Можешь назвать меня жирным пидором, но черт побери, я люблю тебя и не хочу, чтобы ты уходила! Мне абсолютно плевать, что было – это все очень легко исправить и забыть. Слетаем на Марс, переживем эту чертову операцию и заживем так, что никто ничего и не вспомнит! Зачем усложнять, Ванда?
- Именно, Гарри. Незачем. Найди себе нормальную девушку и живи с ней счастливо. Я же знаю, ты можешь быть мягким, когда захочешь. Просто не будь таким брутальным букой, нельзя же без конца строить из себя героя. А я и Мартин сделаем то, что должны. И всем будет хорошо.
Ванда поцеловала его в лоб и оставила его в покое. Она собиралась максимально быстро и тихо, дабы не отошедший от шока Гарри не сотворил чего-нибудь необдуманного.
В это время в внутри Гарри боролись могучие голоса. Один старательно жалел бедного парня, побуждая смириться и отпустить, другой яростно кричал, какой же он тряпка, и что если Гарри сейчас же не возьмет свои яйца в кулак, то дальше будет только хуже. И меж этих полюсов со скоростью света металась душа Гарри.
В давящей тишине здоровяк и не заметил, как щекочет нервную систему входящий вызов. Иконка черепа дребезжала в сознании парня, и вынырнув на мгновение из пучины горя, Гарри принял вызов.
Самый лучший Бог улыбнулся ему зубастым ртом.
- Тяжелое дело – выбирать, верно?- тихо спросил Он.
Парень не мог извлечь из себя ни звука, так что пришлось Гарри молча посылать Господу весточки из Бездны.
«Я не знаю, что мне делать, Боже. Все, что я делал… все труды пошли к черту! Годы работы, терпения, откладывания денег на эту гребаную операцию и прочего идиотизма пропали зря! Подскажи, что мне делать?! Мой единственный родной человек уходит от меня к какой-то больной суке, лучший друг появляется и исчезает… Господи, помоги мне! В слезах своих на Тебя уповаю! Не осталось никого, кто бы не отвернулся от меня!»
- Тише, Гарри, все в порядке, - прошептал Бог. – Еще ничего не решено, и ты сам способен сделать свой выбор. Для чего я дал вам свободу и сытость? Чтобы вы были самостоятельными и раскрыли себя так, как установлено вашей природой. Скажи, чего бы ты сейчас хотел больше всего?
«Чтобы Ванда осталась!»
- Тогда останови ее. Вышвырни эту короткостриженую мразь и живите счастливо.
«Ты не поможешь мне?»
- Гарри, друг мой, я не властен над людскими чувствами. Ни один Бог не может заставить человека пойти против самого себя.
«Но ты же сводишь людей! Все, что ни попроси, ты всегда даешь! Пропитание, любовь, уважение – все это есть у тебя!»
- Я не принуждаю этот мир к повиновению, Гарри. Свести наиболее подходящие друг другу элементы, возместить недостаток и убрать излишек – дело нехитрое. Но здесь ты должен все решить сам. Знай, Гарри, ты – мой лучший друг. Что бы ты ни сделал, я приму твой выбор и не осужу тебя. Загадай желание, и я сделаю так, что оно исполнится. Обязательно исполнится.
«Я…»
Даже Бог не может ему помочь. Теперь нити собственного будущего всецело лежали в руках у Гарри. Теплая рукоять фотонного пистолета засияла на его ладони. Маленькая оранжевая панель высветила на униинструменте цифру «пять».
Взгляд парня скользнул по индикатору заряда. Слезы потекли по подбородку, палец скользнул на спусковом крючке. Знакомый крючок, твердый свет, эргономичная форма, не гнется, не ломается, подстраивается под стрелка, пока батарея не умрет.
- Ты уверен в своем решении, Гарри? – спросил Господь.
Здоровяк промолчал. Лишь крепче обхватил световую рукоять и расправил плечи. Взглянул на восходящее солнце и чему-то улыбнулся. Он твердо поднялся на ноги, словно освободившийся герой. Откуда взялась эта странная гордость?
- Да, Господь мой. Я решился.
- Да будет так.
Бог исчез, и оторвав больные глаза от рассвета, Гарри обернулся. Ванда и Мартин уже стояли у входа, одетые, держа в руках чемоданы и сумки. Смотрели на парня широко распахнутыми глазами. Мартин начал пятиться к двери.
Выстрел.
Шипела оплавленная стена, голографические обои исчезли, обнажился серый полимер. Глухо рухнуло тело.
- БОЖЕ! – вскрикнула Ванда.
Запах паленой плоти ударил ей в нос. Заряд плазмы выжег лицо до основания. Гарри медленно, издевательски, перевел ствол с обезображенного Мартина на свою возлюбленную.
- ГАРРИ!
Стену украсила новая опалина.
Ванда рухнула навзничь. Гарри посмотрел на оружие. Кажется, система энергосбережения дала сбой – индикатор показывал последний оставшийся заряд. Парень оскалился. Немой смех разбирал его изнутри. Время для него застыло. Бесконечное мгновение, заполненное всепоглощающей тишиной, оно поглотило весь мир, заперев Гарри где-то между ударами сердца.
Какое странное чувство, подумалось ему. Оно напомнило ему что-то из детства, то чудесное состояние, когда мир для тебя абсолютно нов, и ты готов впитывать его без остатка, наполниться им до предела, вобрать в себя весь шум и все краски бытия. А в сердце твоем – дрожащая тишина. У тебя ничего нет, ты ни к чему не привязан, тебя просто не существовало до этого самого момента, пока в твое сознание не ворвалось осознание этой Тишины.
Остановка внутреннего диалога.
Нирвана.
Дао.
Свобода.
Кристальная вечность неохотно просыпалась ото сна, возвращая парня в удивительно яркое кибернетическое настоящее. На старую реальность смотрело новое существо. Оно сияло внутренним светом, сливаясь с заполняющим комнату рассветом. Его окружала незнакомая полимерная крепость города-муравейника, рядом лежали мертвые, совершенно незнакомые люди, а в его руке ждало своей участи безмолвное оружие с последним оставшимся выстрелом.
Существо, некогда именовавшее себя Гарри, наполнялось новой реальностью. Все потаенные уголки его чистого духа заполнялись шумом и смыслами. Зазвенел встроенный в нейроинтерфейс будильник, из спальни ему вторил голографический товарищ.
- Всем привет, мальчики и девочки! – протянул жизнерадостный незнакомец. – Сегодня с вами снова Сэм и наша постоянная рубрика «Что это было, Сэм?!» Вот вы очередной раз просыпаетесь под мои оглушительные вопли, и спрашиваете меня «Что это было, Сэм?!» или «Какого хрена, Сэм?!» или шипите себе в подушку «Отстань, сволочь, у меня выходной!» - и мне есть что вам ответить. Это утренние новости на радио «Timeshift»! Слушайте и вникайте.
Существо рассмеялось. Очень уж его веселил скачущий с ноты на ноту голос радиоведущего. И все вокруг. Немое восхищение плескалось в сердце его, движение аэротранспорта за окном вызывало у него ни с чем несравнимое удивление. Единственное, что слегка омрачило лицо новорожденного – шум теперь был не только снаружи. Сперва тихо, затем все громче и громче отзывался он эхом в голове просветленного создания. А спустя несколько мгновений шум обрел собственный голос.
Ему это очень не понравилось. Новорожденному больше были тишина в душе и восхищение всем сущим, а голос в голове все крепчал, принижая величие и красоту этого мира и кричал, как ничтожно все сущее и его единственный слушатель. И, вот что особенно странно, голос этот был смутно знаком новорожденному. Словно он сам когда-то произнес эти грязные пустые слова.
Вздохнул просветленный и приставил ствол к виску.
Вновь возродилась тишина. Дрогнул голос, хулящий и проклинающий все сущее и самого себя. Существо блаженно закрыло глаза и нажало на курок.
Пистолет возмущенно запищал и не выстрелил. Фотонная конструкция подернулась помехами, искажения и трещины поползли по корпусу, источая ослепительный свет. Новорожденный почувствовал, как батарея униинструмента нагревает запястье, жжет кожу.
Гулкий хлопок.
Багровый фонтан окрасил комнату. То, что осталось от просветленного, осталось лежать вместе с парой несчастных людей, послуживших почвой для рождения нового существа. Жаль, что жизнь его была такой недолгой.
Покойся с миром, лучший средь живущих, умерший, чтобы родиться вновь и уйти без сожалений. Во истину, ты познал своего Господа.