или мАленький цветок
(постапокалиптическая сказка)
За железной дверью послышался приглушенный старческий кашель и шаркающие шаги. Скрипнула задвижка и дверь приоткрылась на ширину ладони.
- Кого это на ночь глядя несёт? - в открывшемся проёме показалось лицо старика в шапке-ушанке.
- Это я, Михалыч, - ответил я, давая возможность охраннику гермозатвора станции рассмотреть себя, - отворяй ворота, у меня выход.
- А, Вдовец, ты что ли? - признал меня старик и полностью открыл дверь, - Что-то ты зачастил на поверхность? Разрешение на выход есть?
- А как же, - я протянул ему бумажку с поддельными: подписью начальника охраны и круглой станционной печатью.
Старик взял клочок бумаги, который должен послужить мне беспрепятственным пропуском на поверхность и прищурившись, склонился над ним.
- Все в порядке, - ответил он и шагнул в сторону, пропуская меня в служебное помещение.
Я глубоко выдохнул и вошел внутрь. Тамбурное помещение еле освещалось светом единственной маломощной лампочки, которая горела вполнакала из-за низкого напряжения сети. Но свет тут ни к чему. За гермоворотами станции меня ожидал полумрак, поэтому так было даже лучше для меня. Так было лучше для всех сталкеров...
- Сейчас открою, погоди... - сказал старик и зашёлся новым приступом кашля.
- Михалыч, давай-ка я сам, - предложил я помощь старику, и не дожидаясь, когда его отпустит, потянул за рукояти ворота ручного механизма.
- Ты когда обратно? - спросил старик под скрип медленно раздвигающихся железобетонных створок.
- Часа через полтора, задание не сложное, тут рядом, - соврал я.
- Как дочурка, поправляется? - снова спросил он.
Моя единственная десятилетняя дочь сейчас тяжело больна. Жизнь медленно покидает её. Врач нашей станции, Владимир Андреевич, поставил моей Надежде диагноз какого-то редкого заболевания. И сказал, что ещё до мировой катастрофы было лекарство, которое лечило от этой болезни. Я узнал название этого препарата и заказал его в центре. Центром мы называли центральные станции городского метрополитена, где собиралась вся информация о происходящем на поверхности и под землей. Лекарство обошлось мне в три сотни маслят - это целое состояние по нынешним меркам, но я честно заработал его на заказах.
- Да, поправляется, - снова соврал я и тут же добавил правды, - она сейчас в лазарете, под присмотром доктора. Вот скоро придёт караван из центра, с ним должны доставить лекарство, и тогда все будет хорошо.
- А задание какое дали? - снова спросил Михалыч.
Этот вопрос был неожиданным. Сказать правду означало выдать истинную цель моего выхода на поверхность.
Я вспомнил блеск в глазах своей дочери, когда на вопрос: "Что принести тебе? Хочешь новую куклу?" Она ответила словами любимой сказки, которую я часто читал ей перед сном: "...а привези ты мне аленький цветочек, которого бы не было краше на белом свете..."
- Просили из библиотеки учебников по электрофизике принести, - быстро ответил я, вспоминая одно из своих ранних заданий, - генератор ремонтировать собираются.
- Что ж, это нужное дело, добре, - ответил старик и посмотрел на тусклую лампочку.
Я натянул противогаз и боком протиснулся в щель гермоворот. Не дожидаясь глухого стука сомкнувшихся створок за спиной, поправил ремни разгрузочного жилета, который был одет поверх костюма химзащиты, и начал подниматься по ступеням центрального эскалатора.
Раньше у меня была семья. Моя жена умерла через пять лет после родов, когда неизвестная инфекция поразила нашу станцию. Мы с дочерью выжили и мне удалось уговорить начальника соседней дать нам кров. Меня, опытного сталкера, приняли тепло, а вот пятилетнюю Наденьку наоборот. Местные дети так и не признали её за свою, прозвали "Некроманткой" за густые чёрные волосы, доставшиеся ей в наследство от матери, за тёмные карие глаза от меня и за высокий рост. У моей девочки с рождения была очень бледная кожа, почти белоснежная. Все это пугало их - она была так непохожа на других детей.
План поиска был простой: я собирался добраться до высотного, ранее жилого, многоквартирного дома и с верхних этажей в оптику своей винтовки найти цветок. Сейчас был июль, но пост ядерная зима внесла коррективы во времена года, и подснежник был единственным цветком, который я видел ранее в черте города. Сделать из белого подснежника аленький цветок было не трудно, да хотя бы подкрасить нежные лепестки краской. Но это уже была второстепенная задача. Главной задачей было непременно найти цветок!
Безопасно передвигаться по улицам можно лишь в вечерние и утренние часы, в то время, когда наименее слаба солнечная радиации, которая жесткими лучами жарит все живое, что остается на открытом пространстве без укрытия. В ночные часы опасны твари, которые мутировали от радиации, из мелких и безобидных созданий превратились в смертельно опасных кровожадных монстров.
Через полчаса я стоял у многоэтажки. Дом смотрел на меня сотнями черных окон. Город после катастрофы сильно изменился, и я к этому так и не смог привыкнуть. В загашнике моего опыта хранилось более трёхсот выходов, чему могли позавидовать даже опытные сталкеры, но всякий раз выходя на поверхность, моё сердце сжималось в клещах уныния. Низкое, вечно серое небо, пустынные улицы, полуразрушенные здания, свист ветра и хруст радиоактивного снега под ногами - вот чем встречает теперь новый мир, в котором человек уже не хозяин, а существо, которое спустилось под землю чтобы выжить.
Выбрав крайний подъезд дома без входной двери, иначе, ржавые петли могли затруднить моё попадание внутрь, а громкий шум мог разбудить новых жильцов, и, прислушавшись к тишине, я шагнул в подъезд.
Освещения хватало и я стал осторожно подниматься по лестнице. Находясь на четвертом этаже, я услышал какой-то шум, который раздавался снизу. Я замер и посмотрел вниз лестничного пролета. Огромная трёхметровая сороконожка, которую сталкеры прозвали "сорок смертей", бросилась мне вдогонку. Очевидно, мутант прятался в подвале дома. Она цокала острыми кривыми коготками по бетону лестницы, стремительно пожирая ступени под своим светло-коричневым членистым телом.
Этот вид мутировавшего до гигантских размеров насекомого знал всякий сталкер: опытный и новичок. Каждый коготок нёс в себе смертельную опасность - они отравлены паралитическим ядом, который попадая в кровь жертве через малейшую царапинку, полностью обездвиживал. Парализованная добыча оставалась в сознании, когда сороконожка начинала острыми передними клыками вырывать из тела жертвы куски плоти. Это было медленное пожирание вживую.
Все инструкции по выживанию рекомендовали не вступать в схватку с мутантом, а спасаться бегством, запутывая следы, так как зрение у насекомого было развито плохо, но его заменяли обостренные: осязание, обоняние и чувство теплового следа живого существа. Были известны случаи умерщвления твари осколочными гранатами или полным боекомплектом автомата Калашникова, который состоял из 30 патронов калибра 7.62 мм. Но в моем арсенале, кроме снайперской винтовки и пистолета Макарова с глушителем, больше ничего не было.
Я бросился вверх, проскакивая каждый лестничный пролёт в четыре прыжка. Все этажи в стремительном вихре бегства показались одним длинным лабиринтом, который должен окончится тупиком у чердачной двери, запертой ржавым замком. Пока все квартиры были закрыты. На одном из верхних этажей я все же увидел щель с полоской света. Забыв об осторожности, я распахнул дверь ногой и ворвался в квартиру. Слева коридор и кухня. Дальше - дверь, за ней - небольшая комната. Прямо - большая комната, есть выход на лоджию.
Я выскочил на лоджию и высунулся на улицу. Лоджия верхнего этажа застеклена, нижнего - нет. Я перелез через ограждение и повис на руках. Ногами нащупал под собой ограждение лоджии этажом ниже, и, упираясь руками в потолок, перенёс тяжесть тела ближе к дому, затем спрыгнул.
Все это происходило стремительно, тело двигалось само, не позволяя голове внести ненужные сомнения и коррективы в движения. Дверь заперта. Приклад винтовки бьёт стекло. Рука открывает дверь изнутри и я оказываюсь в квартире этажом ниже. "Оторвался? Она потеряет след?" - в голове появляются первые мысли. Но руки уже привычно работают: они прикручивают глушитель к пистолету, снимают его с предохранителя и передёргивают затвор, отправляя патрон в патронник.
Наступила томительная пауза в несколько секунд. Но вот сверху слышится частая дробь - цоканье острых коготков многоножки. Тут же, но уже через улицу, раздается мерзкий пронзительный писк-шипение. А через секунду с верхней лоджии свешивается черная голова твари с длинными клещами, между которыми открываются жвала рта с острыми как бритва зубами. Сороконожка медленно растет вниз, выгибая свою голову в мою сторону. Я вскидываю обе руки ей навстречу и нажимаю на курок. Выстрела не слышно. В меня летят брызги. Из продырявленного панциря алой струйкой сочится кровь, но насекомое-мутант даже не замечает этого.
Ещё трижды мои руки вздрагивают. Каждый выстрел оставляет новое отверстие. Тело сороконожки скручивается в спираль, голова прячется в середину, она уже не тянется ко мне... Не нравится или готовится к броску? Добавляю еще пять. Все девять выстрелов достигают цели. Одна из 9-ти мм пуль все же задевает нервную систему мутанта. Спираль медленно раскручивается, по телу пробегают конвульсии. Она медленно, как толстый шланг-маятник раскачивается. Но вот коготки на задних ножках не удерживают вес свисающего тела и она срывается вниз. С улицы раздается хлопок. Это новый рекорд!
Под окнами первого этажа, на границе снега и зеленой травы, лежит шлангоподобное тело членитстоного мутанта. В некоторых местах внутренности вывалились наружу. Белый снег вблизи тела окрашен причудливыми алыми кляксами.
Но что это? Или показалось? Я срываю с себя снайперку и смотрю вниз через прицел. Рядом с безжизненным телом я вижу "аленький цветок" - залитый кровью подснежник!
*****
Прошло три часа. В камере меня по долгу службы посетил Владимир Андреевич.
- Как самочувствие, герой? Жалобы на здоровье есть? Говорят, у тебя вся химза в крови перепачкана? - спросил врач.
- Нет, все хорошо, - ответил я, - это не моя кровь.
- Какое лекарство тебе прописало за самоволку и подделку документов начальство?
- Сутки в камере, потом десять под домашним, - ответил я и спросил: - как там моя Наденька?
- Час назад прибыл караван. Заказ твой доставили. Я сделал первый укол - она сразу уснула, а в руках держит горшочек с маленьким цветочком. Крепко держит. И улыбается во сне. Где ты его нашёл?
- Таких больше нет, - ответил я и добавил, - на всем белом свете...