Франц упал на наши головы, как кирпич с крыши. Прямо из Цюриха.
Я валялась на койке в челюстно-лицевой хирургии после очередного дорожного приключения. Меня уже починили, но вид был еще тот: из ноздрей собранного носа торчат тампоны, лицо опухшее, глаза в "бабочках". Ах!
Сашка забрал меня в таком виде с заднего прохода больницы, украл, подкупив пьющих санитаров.
Оставила теткам в палате успокаивающую записку для Сережи. Мобильников-то не было тогда. И ведь обходились!
Каблуки, элегантный велюровый костюм, залитый кровью. Мда-а...
А что делать? Всё, что имеем. Сашка не мог упустить такой шанс.
Франц вытаращился поначалу, но ему объяснили, и он успокоился. Я с ним по-немецки, Саша - по-французски. Матюги - наши.
Приперся он из своей сытой Швейцарии посмотреть деревянное зодчество Карелии. Из своего скромного рюкзака он извлек великолепный фотоальбом, где были собраны все известные и малоизвестные храмы и церквушки нашего Севера.
Три авантюриста - Франц, мой приятель Сашка и я - сошлись. И родили приключение. Ветер странствий раздувал паруса и ноздри, не давал застояться в стойле, звал испытать себя и просто поколесить по Карелии.
Роли распределились так: Франц - Заказчик, т.е. кошелек, Сашка - Командор, я - водила, которому обещана трехразовая кормежка.
И наша "Антилопа Гну" - сашина Volvo - понеслась.
Странный народ эти иностранцы. Сколько наблюдаю - столько удивляюсь. Куда им до нас! Слабые все, изнеженные, отпрыски капитализма. Живут неправильно: не пьют, не курят, бегают по утрам, овсянку трескают. Спать ложатся в 9,00, на глаза шоры напяливают: белые ночи мешают. И что? Туалетной бумаги нет - караул! Кофий закончился - виселица, сырой водички хлебнул - от горшка не оторвать. И как с ними?
Доверчивые все, как чистый лист бумаги. Уже уши не выдерживают, а они, открыв рот... Вот и наш швейцарский друг, Сэм Брук, принял за чистую монету перспективу трехразового питания. Это потом, когда мы его уже вывезли в карельские дебри, объяснили: понедельник, среда, пятница. А не то, что ты подумал: столик с клетчатой скатерью и стюардом под сосной. Тайга! Карелия - не Швейцария, корм придется добывать, говорю ему, собирая карабин. Наслаждаюсь ужасом в его глазах.
Одежду и обувь мне дали в ближайшем городе, Кондопоге, мои знакомые. Всё, правда, велико, ерунда, они же дали и кое-каких продуктов на первое время - купить в магазинах тогда, в 90-х было совершенно нечего, на полках уксус и водка. А кормить-то его надо.
Францу сказали: "Это Россия". "Das ist Rusland" - повторил он обреченно. Фраза эта, видимо, так поразила его воображение, что он сделал её лейтмотивом нашего путешествия.
Фраза была удобной для нас с Сашкой во всех отношениях. На неё можно было списать всё: и урчание голодного живота, и оторванный глушитель, и непогоду.
Неделю мы колесили по Заонежью, от "храма к храму", забираясь в самые немыслимые дебри. Несколько раз высаживала их в опасных местах и вела машину с открытыми дверьми. Редкие рыбаки поражались: машина? Сюда? Еще и баба??
Путешествуя потом по Заонежью на велосипеде, удивлялась: как я могла сюда загнать машину?
Путешествие наше было без костров и палаток. Проблему питания и ночевок решали просто: становились на постой. Вообще это была чистая авантюра. Без подготовки, снаряжения, карт. Сценарий прост, как всё гениальное. Стучишься в облюбованный дом: "Не дадите ли усталым путникам водички испить, а то так устали, что два дня не ели и ночевать негде". Платили где деньгами, где водкой. В основном, конечно, водкой. Ящик Саша купил в Кондопоге. Молодец.
Францу при общении с местным населением рекомендовано было молчать ("наш глухонемой кузен"), не обнаруживая своего буржуазного иностранного происхождения. Мало ли, времена лихие, места глухие, Россия, мать её...
Потом, правда, установку сняли, чего парня пугать зря.
"Да", "нет" и "водка" Франц выучился говорить без акцента. Чего еще надо? Но смеяться мог не в тему. Я обучила его нескольким идиомам, типа, "труба", т.е. финиш, амба, приехали, конец. Так Франц из "трубы" сделал почему-то "трумбу", видимо, так ему удобней. Это стал его боевой клич. Трумба!
Вода в радиаторе кипит, задний мост посинел, на улице ночь и ужин с ночлегом в мутной перспективе, мы с Сашкой, как два итальянца, бегаем вокруг окутанной паром машины, осыпая друг друга проклятиями, а из машины бодрое: " Трумба! Финиш! Пипец! Das ist Rusland!"
Продолжение следует.