3
Мы идем по кладбищу, от могилы к могиле, чувствуя себя в «пограничной ситуации». Словно мы на мосту между вечностью и временем, и нас зовут выбрать – где мы останемся, ибо нельзя же все время быть на мосту – надо перейти куда-то. Только потом понимаешь, что жизнь и есть такой переход. И в этом переходе кладбище не может не быть сакральным пространством, где вечное божественное обнаруживает себя в ветхом земном. «Несакральное» кладбище – это не кладбище вообще, это просто морг, место прославления смерти: словно вселенная не заканчивается там, где начинается вечность, - как то было в средневековом космосе, - но будто бы райского мира нет, а есть только безграничные черные ледяные пространства, - как в физике Нового времени. Тут можно вспомнить либо советские кладбища, появившиеся в безбожный период, либо многие американские кладбища, в котрых неопротестантская культура Америки дает о себе знать: никаких надгробных скульптур, ничего, что напоминали бы о горнем мире – словно любая красота религии объявлена идолопоклонством. И в том, и в другом случае – нет восприятия таинства смерти, - и потому так тоскливо от подобных кладбищ. Их логическим продолжением могут быть только крематории, где сжигают трупы, и колумбарии – где хранят оставшийся пепел – вот уж воистину вера в то, что мы распадемся на атомы, и больше ничего нет: британские ученые доказали, что смерть – это конец жизни.. Иначе на Лычаковском: тут галичане, - поляки, украинцы, немцы, русские, - доказали и доказывают, что смерть – это путь к новой жизни, жизни во Христе.. И так будет.