Сегодняшним воскресным утром я пребывал в ужаснейшем расположении духа. День не задался с самого утра. Никакое событие этому не способствовало, но лишь только я открыл глаза как сразу понял, что выходной не будет милостив ко мне. Говорят, что все, что мы ощущаем происходит лишь в наших мыслях. Я с этим абсолютно согласен, но тем не менее ничего не мог поделать. Даже медитация, которая всегда приходила ко мне на помощь в самые трудные времена, в это воскресенье не смогла подчинить себе мое настроение.
Выпив чашку ужасного кофе, подаренного мне отцом, я начал бродить по квартире, просто слоняться без дела в надежде озарения. Со стороны это кажется ужасно глупо, а иногда даже пугающе, но в моей квартире нет того стороннего мнения, и от этого я могу быть самим собой. Не надо никому угождать, не надо пытаться поднять настроение вечно печальной даме сердца, не надо спорить, смеяться, злиться, даже двигаться не обязательно. Мой дом моя крепость мой щит мой бронежилет мой гроб. Дом заменяет мне любое место, куда обычные люди так хотят попасть: любые консерватории, театры, кино, стадионы, ночные клубы, церкви мечети храмы. Мне небес не надо лишь бы я всегда мой вернуться в свою квартиру. Но именно сегодня я так хотел отсюда сбежать. Мне казалось если я останусь еще хотя бы минуту в этом месте его стены начнут сдвигаться с четырех сторон и раздавят меня. Мне необходимо было кого нибудь найти, кого то, кто слеп, кто глуп, кто не знает какой я человек и будет сострадать мне не смотря ни на что. Мне нужно было чтобы меня пожалели, чтобы сказали, что мои старания обязательно оправдаются, что все не напрасно. Я в миг выбежал из квартиры в домашних тапочках шортах и футболке и зашел к соседке-семидясителетней бабушке, прихожанке баптисткой церкви. В ней я собирался обрести бога. Я возложил на ее плечи бремя Иисуса. Она была ни в чем невиновата, кроме своей пассивности. Ее ошибкой было отдать все на волю господню, но я ставил себя выше всего этого, я вершил ее судьбу в тот день ибо вера мне чужда. Да я ужасен, но это единственный способ доказать себе, что я все еще на что то способен.
Я забежал к ней с криками о помощи. Встав на одно колено я приклонил голову к ее ногам и начал каяться.
- Антонина Ивановна, вы последняя моя надежда, помогите мне, заклинаю вас вы обязаны мне помочь, иначе я наложу на себя руки, больше я не выдержу этого в одиночку.- сказал я с надрывом в голосе, чуть ли не плача.
Бабка была ошарашена таким порывом с моей стороны, я знал, что от удивления у нее глаза на лоб полезли, но виду она собственно не подала лишь сказав: я знала, что однажды ты придешь ко мне, ты сделал правильный выбор, успокойся.
Я сжал крепко ее ноги своими руками и начал рыдать, я плакал как маленькое дитя.
- извините меня, пожалуйста, сказал я, вытирая слезы рукой, мужчине не подобает плакать.
- не стесняйся слез, поплачь мальчик мой, легче станет, со слезами утихнет боль.
- я такое ничтожество Антонина Ивановна- продолжал я не унимаясь- у меня ничего не получается, моя жизнь стоит ровным счетом ничего, я абсолютный ноль, и если я умру я уверен, что никто даже не задумается о том, пролить ли ему слезу, меня просто переварят и выкинут как утреннюю газетную новость. Это меня окончательно убивает. Да что там говорить о каких то благих намерениях, когда я даже курить бросить не могу.
Старуха очень тактично как и подобает служительнице какой бы то ни было церкви слушала меня, ни разу не перебив и лишь изредка поглаживая меня по голове своей сухой морщинистой рукой.
- я знаю как тебе помочь, ты пока укладывайся на кровать, а я налью тебе вина церковного и зажгу свечи. Бес укоренился глубоко внутри тебя, и пытается телом и разумом твоим овладеть, но ты не беспокойся, с божьей помощью мы справимся, да не оставит он нас в час невзгод.
Я был очень доволен собой, вот так вот спонтанно выдать такие эмоции, а какой диапазон, пропадает талант, дамы и господа.
Я лег кровать лицом уткнувшись в подушку и продолжал плакать.
Старуха вернулась очень быстро, с очень красивой чашей вина, явно церковной. Как только ей удалось незаметно вынести ее оттуда? Впрочем кто будет обыскивать пожилую женщину, а тайных мест у нее предостаточно. Она протянула мне вино, наказав: пей!
- непьющий я,- отрезал я.
- в чаще той, кровь господа нашего Иисуса Христа, впусти же его, не противься.
Слова бабки звучали очень убедительно и твердо, без лишних наблюдений было заметно, что она свято верила в то, что говорила, и я решил подыграть.
Я послушно протянул руку навстречу вину и жадно начал пить. Проливаясь через края оно текло по моему подбородку и капало напал, а некоторые капли продолжали свой путь до самого живота.
Опустошив чашу, я отдал ее обратно в руки старухи и лег обратно уже лицом вверх.
Она снова пошла на кухню и вернулась уже с горящей свечой и иконой.
Слегка опьянев я уже не был так рад своей затее, и доводить дело до конца пропало всякое желание.
я отвернулся лицом к стене и вежливо попросил убрать это от меня.
Не противься сын мой,- вновь повторила старуха, -дай господу исцелить тебя от страданий.
Не знаю что на меня нашло, то ли вино оказалось крепче обычного, то ли я заигрался в проклятого грешника, и перестал чувствовать меру, но не в свойственной себе манере, я резко развернулся в ее сторону и начал кричать как сумасшедший, чтобы она отошла от меня, что мне ничего этого не нужно и что бога нет, а она дура старая, которая в молодости была шлюхой, а под старость стыдно стало, поэтому и обратилась в секту.
Я встал и собирался было уйти, но бабка крепко взяла меня за плечо, и сказала
- это бес в тебе говорит, не поддавайся ему. Позволь мне помочь тебе.
Я конечно же решил подыграть и лег обратно. Все таки я иногда очень странно себя веду, но я чувствовал, что что нибудь придумаю и она еще пожалеет о том, что взвалила на себя такой непосильный атлантов труд.
-я еще докажу тебе, старая, что вера твоя-пыль. Подумал я про себя. Я даже представлял как скажу ей "ну где сейчас твой бог?" Уж очень я любил кинематографичность в реальной жизни.
Как только я лег я взмолился как скулящая собака, которой наступили на хвост.
- я не справлюсь Антонина Ивановна, дьявол одолевает мной, что мне делать, скажите?
Я вцепился в ее ногу и продолжал:
- привяжите меня пожалуйста, привяжите же меня, тогда я точно не вырвусь ну привяжите же меня скорей!
Раз на то воля божья сказала она и отправилась в кладовую. Пока бабка искала подходящее подручное средство, чтобы приковать меня к кровати я незаметно взял телефон и набрал номер полиции.
- дежурная часть, здравствуйте- послышалось на том конце провода
-алло, шепотом сказал я, меня пытаются убить, приезжайте скорее пожалуйста, я не могу больше говорить, умоляю вас приезжайте
Я быстро назвал им адрес и бросил трубку.
Антонина Ивановна вернулась с крепкой на вид веревкой разрезанной на четыре равные части. Она подошла ко мне прошептав: боже не гневайся ибо ты мне такой путь указал, твоими руками сие вершу, да буду же чиста пред тобой.
Видимо обряд связывания очень тяжело ей давался, воспоминания из молодости терзали сознание бабки, поэтому к богу обратилась, вину чувствовала. Я разорвал майку на груди и лег на кровать.
Как только она привязала мои руки и ноги к ножкам кровати я начал брыкаться словно действительно сам дьявол сидел во мне.
Старуха поставила свечу на пол, держа икону в одной руке начала мазать мне очертание креста на лбу и груди миром.
Я же в свою очередь выпячивал глаза, скалил зубы, слюни мои текли изо рта как у бешеного пса и молитвы которые она проговаривала услышать не удалось. Я до того разошелся, что кровать потихоньку начала расшатываться и вот вот могла сломаться, а полицейские все не шли, но как только я подумал об этом раздался звонок в дверь. Я замолчал. Антонина Ивановна быстро собрала все изгоняющие дьявола принадлежности, убрала их и пошла открывать дверь. Краем уха я услышал хорошо поставленный командный голос, мужчина им обладавший говорил, что поступил звонок об угрозе жизни молодого человека и был дан следующий адрес.
Для меня это был сигнал для старта, я закричал о помощи.
Когда два представителя органов в военной форме прошли в комнату, где находился я связанный, с порванной майкой, с крестом из масла на лбу и груди я жалобно начал просить их освободить меня.
- эта старуха она сумасшедшая, она состоит в секте - сказал я.
Увидев доверие ко мне со стороны полицейских я продолжал говорить, я рассказал, что она пыталась меня совратить, я заставляла пить вино, а когда я захмелел, она меня связала.
Старуха не ожидала такого поворота событий. От моего признания ее покинул дар речи, она тут же схватилась за сердце, ей стало плохо.
Я сделал такой жалобный вид, который только можно было изобразить в тот момент и начал рыдать.
Один из офицеров предложил старухе пройти в отделение, а второй подошел ко мне и сказал, что уже вызвал скорую помощь.
- все будет хорошо, братишка, добавил он, хлопая меня по плечу, пойдем оденешься и воздухом подышим.
Он взял меня под руку и мы не спеша направились в мою квартиру, проходя мимо Антонины Ивановны, я тихо шепнул ей заветное" ну где теперь твой бог" так чтобы никто этого не заметил. Она обернулась мне вслед и хотела было пригрозить но первый полицейский крепко держал ее за плечи.
Зайдя в свою квартиру я выдохнул спокойно, в голове моей протекали мысли о том, что все доказательства в мою пользу, а тот факт, что она работала проституткой в молодости окончательно должен был убедить всех в ее виновности.
Переодеваясь я вдруг расплылся в широкой улыбке. Я мог позволить себе это только находясь в одиночестве. Ведь я доказал себе, что способен на все, доказал, что вершу судьбы, в очередной раз утер богу нос. Я любил себя за такие вот моменты в своей жизни, которые сам же и придумывал. Благодаря им я осознавал, что люди в большинстве своем глупы, что я уникален, что я могу решать судьбы других людей вместо них. Я разрешил вопрос о равенстве людей, точнее о их неравенстве. Кто то скажет, что я чудовище, что я сумасшедший. Но я отдал все ради науки. Жалею я только об одном, что не застану своего триумфа, по скольку за такие эксперименты с людьми меня ждет смертная казнь.
Но я обязательно оставлю после себя записки, которые безусловно произведут фурор во всем мире. А пока мне остается нести это бремя самому.