И НЕ ГОВОРИТЕ!
Муниципальная маршрутка останавливается. Два человека, заглянув в салон, с сожалением отходят.
- Ну куда же вы? – останавливает их водитель. – Места есть, не видите что ли?
- Да где?.. – Водитель оглядывает салон: «Да вот же два, и сзади два… пять мест свободных, а вы не видите!» – с укоризной выговаривает он пассажирам, словно они виноваты. Пассажиры заходят, рассаживаются.
- Два и два – это четыре, а он пять насчитал! – веселятся в салоне.
- А в кабине место рядом со мной не видите? – сварливо отзывается водитель.
- А где он сзади-то два места нашел? – шепчет в мое ухо сидящая рядом женщина (мест сзади, действительно, нет – там сидят двое малышей, и водителю их не видно за спинами родителей.
На следующей остановке ждут еще три пассажира. Первый садится в кабину, двое других, заглянув в салон, отходят.
- Да есть же два места сзади! Не видите, что ли! – голосом базарной торговки объявляет водитель.
- А кто сказал, что есть места? – возражают сзади. – Всё занято, здесь дети сидят!
Двое вошедших выходят с недовольным видом.
- Ну, если занято, тогда поехали, - беззлобно откликнулся водитель, закрывая дверь салона, и обратился к пассажирам:
- На следующей остановке выходит кто-нибудь? (молчание). А на Минусинской? Библиотека? Шушенская улица? Кинотеатр?..
- Да-да, выходим, - отозвались наконец пассажиры.
- Ну, слава богу! – объявил водитель в микрофон.
- Что шофер-то наш такой неугомонный? Говорливый больно, – тихо переговаривались за моей спиной.
– Новенький, наверное.
– А-аа… А я смотрю, он не угомонится никак. У меня внук такой же – всё не по его!
– И не говорите…
НАРОЧНО НЕ ПРИДУМАЕШЬ
В маршрутку садится женщина – на единственное свободное место, рядом с интеллигентным, хорошо одетым мужчиной. – И сразу же начинает чихать. Раз. Другой. Третий («На здоровье!». Четвертый («Будьте здоровы!»).
Пауза. На женщину смотрят сочувственно и с улыбками. Она пытается что-то сказать – и чихает (в пятый раз!). И сразу же –ещё и ещё!
- Шесть… семь… Выходит на рекорд! – комментирует кто-то сзади.
- Как не стыдно! – осаживают «комментатора». Раздается чей-то сдавленный смех.
Женщина в ответ оглушительно чихает и, зажимая нос платком, обращается к своему соседу:
- Это из-за Вас! Из-за Вас я… (чихает). У Вас кошка или собака?
- Собака, - признается сосед. – А откуда Вы знаете? (Смех в салоне становится громче, но они его уже не слышат…)
- Если собака, это ещё хуже! – авторитетно заявляет женщина, сморкаясь и вытирая слёзы. На неё жалко смотреть: лицо красное, глаза превратились в щёлки, нос опухший и лиловый, как слива ренклод. Или как венгерка? Нет, все-таки ренклод…
- Почему же? – обиженно возражает мужчина. – Я бы так не сказал. Это слишком субъективно.
Женщина вместо ответа чихает. Пассажиры смеются уже в открытую. Чихающая и хихикающая маршрутка – это, скажу я вам, зрелище! Все билеты распроданы, свободных мест нет...
- Я не понял, - вклинивается водитель, - что у вас там? Кондиционер работает, воздух свежий. Кто у меня с собакой едет? Оплатите провоз. Проезд то есть… Нет собаки? Тогда – кого ж так разнимает?
Женщина краснеет еще больше (хотя больше, кажется, уже невозможно). Пассажиры хохочут. А те, кто мужественно пытается удержаться от смеха – не выдерживают и улыбаются.
Мужчина, у которого собака, придирчиво себя оглядывает.
– Пиджак абсолютно чистый, и брюки! – на весь салон объявляет собачник. Пассажиры корчатся от смеха, но мужчина не обращает на них внимания, торопясь оправдаться. Так сказать, реабилитировать себя в глазах (в смеющихся глазах) пассажиров.
- Я когда из дома выхожу, всегда – пальто мокрой щеткой, а потом ещё – мокрыми руками… Да хватит ржать-то уже! Завелись! – не выдерживает наконец собачник.
- А у Вас какая порода? – интересуются сзади.
- Русский я. А моя Лотта – кавказская овчарка. По паспорту – Лизелотта-Эльсита-Сабина, а сокращенно Лотта. Я её Лизкой зову. Пять лет! Шесть медалей! – гордо заявляет мужчина.
Салон взрывается смехом (включая и водителя). Не смеётся только соседка собачника – она чихает и сморкается. Наконец кто-то выходит, и женщина пересаживается на освободившееся место. Собачник облегченно вздыхает, но разговор – не окончен.
- Сколько не чисть, все равно остаются волоски. И пух! – сварливо выговаривает ему недавняя соседка. – Уж поверьте! Я аллергик со стажем, мой нос чует всё. Даже если волосок микроскопический!
Пассажиры, как по команде, оборачиваются и смотрят на её красно-лиловый распухший нос.
- Вот и Лизка моя такая же! За километр чует! – забывшись, выдаёт мужчина.
- Ооой, не могу больше! Щас от смеха кончусь! Аж сердце закололо! – громко жалуется пожилой грузный дядечка и лезет в карман за таблетками. – Ооой, да где ж он, зараза…
- Кто? – «Да валидол, зараза… А! Нашёл!». Но и с валидолом во рту дядечка продолжал смеяться, уже не в силах остановиться: «А-аах-ха-ха-ха! Ох, уморили! Ох-ха-ха… Ой, не могу»
Всем весело. Пострадавшая женщина перестала наконец чихать и смеётся вместе со всеми, не принимая сказанного собачником на свой счёт. А тот, похоже, обиделся.
- Лизку бы мою сюда! Посмотрел бы я, кто бы здесь смеялся. Сидели бы все по струночке…
- Все-то сидели бы, - прерывает его мечты водитель, - а ты бы с собачкой следом бежал. С «кавказцами» в салон нельзя. Можно только с пекинесами.
Эта реплика вызывает новый взрыв смеха. Чувство юмора у водителя – такое, что можно позавидовать. Или посочувствовать. Это – с какой стороны посмотреть…
- Ой, я остановку свою проехал! – жалуется кто-то из пассажиров. – Как же теперь?
В салоне – уже гомерический хохот… Водитель останавливает машину и открывает дверь – вопреки правилам, предписывающим делать это только на остановках.
- Да я… Я давно уже проехал, мне обратно ехать надо, пешком не дойдешь…
Пассажир выходит – с явным сожалением. Вслед ему раздается дружный смех. На нашу маршрутку оглядываются прохожие.
Едем дальше…
ПРОДОЛЖЕНИЕ ИСТОРИЙ http://proza.ru/2015/05/12/648