Грачи улетели...

Александр Орешкин
Как обычно, первыми в наших краях появляются грачи. Их радостно встречают местные

«патриоты» - вороны, воробьи, синички и голуби. Несмотря на лютый мороз, ветер и

голод, они никогда, никуда не улетают, правда, гибнут зимой пачками, от холода и

бескормицы, но с родной земли – ни шагу. Добросердечные люди делают кормушки для

них или подкармливают, прямо на площадях – то хлебной крошкой, то пакетиком

дешевой крупы. Так-то легче выжить, а  с прилетом грачей, все меняется.  Теплей и

радостней становится всем –  птицам и людям, атмосфера нашего небольшого городка

наполняется каким-то, радостно-торжественным криком: К--А-А-А-А-А-Р! И вот так орут

грачи с самого утра, чуть начнет рассветать, и до вечера, пока не стемнеет. Кормятся они,

пока еще прохладно, в основном на площадках для сбора бытового мусора, а  с ними

рядом находит пропитание и прочая, местная летучая живность – голуби, воробьи,

синички и даже вороны.


Здесь есть одна деталь: в последнее время самая доступная кормушка – мусорка, вдруг

стала недоступной. А все дело в том, что народ стал выбрасывать свой мусор не в ведрах,

как раньше, а в черных, выдерживающих нагрузку на разрыв до шестидесяти килограмм,

пакетах. Зимой – прямо беда, приходится ждать, пока местные бичи или пъянчуги

проснутся и посетят это заведение. И то не всегда после них чего съестное остается. А

птичья мелюзга, сама такой пакет разорвать не может, едва осиливает его и ворона, но

она, как и бичи – птица  прожорливая, пока не выберет все съестное из раздербаненного

пакета, ни за что не улетит.  Грачи же, народ любопытный, да и с перелета –

проголодавшийся, могут все, что хочешь, с голодухи съесть, вот и стараются на помойках,

в клочья разрывают мусорные пакеты, добывая себе и окружающей пернатой братии

пропитание. Но это продолжается недолго, ведь грачи – гурманы, они предпочитают

живую, белковую пищу, питаются в основном на полях, во время пахоты, собирают

червячков, личинок, прочую живность, которую выворачивает наружу плуг.




Вообще, многим отличается грач от других птиц. Вот, к примеру, селятся грачи

колониями, в одном, только им понятном месте. Чем, они при выборе места поселения

руководствуются – никто не может сказать. Доводилось мне видеть, как грачи заселили

небольшой зеленый островок из деревьев, выросших среди степи. Главное, вокруг ни

кустика растительности, а штук  пятнадцать-двадцать берез вымахали в высоту метров

под тридцать, на абсолютно ровной, как стол поверхности и в их кронах свили свои гнезда

грачи. Чем объяснить такое явление природы? Не знаю. Почему выросли посреди степи

березы, может там был родник, может подпочвенные воды близко к поверхности походят

– не знаю. Точно одно, заселили этот островок земли трудолюбивые птицы и живут на

нем уже столько лет, удобряя почву и выращивая свое потомство. Улетают они с

молодняком, когда становится жарко, дальше на Север и возвращаются, с первыми

заморозками, назад. Несколько дней отдыхают на Родине, чтоб не забыть родные места и

снова продолжают свой путь, на четыре месяца в, теплые края.


Вот и в нашем городке грачи выбрали себе не совсем обычное место. Было это лет 40

назад, кода деревья (черный вяз или, по азиатски – карагач) высаженные, как аллея по

краям детского сада,  были еще молодыми, но уже достаточно подросшими, чтобы

выдержать массивное нагромождение из сухих веточек – грачиное гнездо. И ничего, что

все это располагалось в самом центре городка. Все было на месте. Человеческих деток –

полон двор копошатся, не мешают птицам своих горластых деток растить. Так они и

росли вместе, только грачиные – побыстрей , у  них век короче. За один круг, от ясель и до

выпускной группы детского сада, проходило шесть лет. За это время грачата, детьми-

подростками, со своими родителями успевали трижды слетать заграницу, а потом уже

сами три года летали родителями. А людская детвора, даже покинув детский сад, еще

десять лет оставалась детьми.


Время шло своим чередом, у людей что-то пошло не так, это даже пернатым стало

понятно. Детский сад, почему-то закрыли, несколько лет людских детишек не было

слышно, грачам было спокойно, как в степи, двор детсада зарос травой и кустарником,

гуляй, где хочешь. Потом, снова в детском саду появились дети, но их было совсем мало,

больше было взрослых. В разговорах взрослых людей стали проскакивать такие слова:

«Приют, сироты, отклонения в развитии». Понятия эти совсем непонятны птицам, но

когда они мельком, пролетая мимо окон палат, так теперь люди называли групповые

комнаты, где раньше не смолкая шумел ребячий гомон, увидели их постояльцев. «К-а-а-

р!» - только и оставалось им крикнуть тем ребяткам…


Однако, время шло, появлялись новые грачата, разрастались карагачи, на них появлялись

новые гнезда. Колония грачей основательно закрепилась в нашем городке, сюда даже

стали водить детские экскурсии – показывать главную достопримечательность городка.

Ну чем еще похвастать взрослым перед своими детьми? Детским приютом,

обшарпанными фасадами пятиэтажек, разбитыми в хлам дорогами, кучами мусора на

грязных улицах? Нечем особо хвастать то: ну остатки нефти и газа в округе и по соседним

районам добывают мужики, тетки мантулят на кабельном заводе, а остальные работают в

сфере обслуживания и торговли или вовсе не работают. Попивают с горя или с радости.

Вот, наверное, поэтому и возникла необходимость переделать обычный детский сад в

спец. интернат для детей сирот и инвалидов. В наши дни, это заведение уже полностью

укомплектовано детьми, срок нахождения в нем – шестнадцать лет, а от желающих,

пристроить сюда своих чад родителей, нет отбоя…


Все шло своим чередом – дети медленно подрастали на фоне быстро растущих птичьих

птенчиков. Был даже инцидент: из гнезда вывалился карапуз, упал он с 30-ти метровой

высоты своего гнезда. Видно, уже стал крылья расправлять, поэтому не разбился, да и

упал в траву. Бежать ему трудно и ноги еще слабые. Подбежали ребята, кто по-проворней,

обступили, судачат, что с ним делать. Разные были предложения:

- Давайте его к нам в палату заберем. Накормим и вырастим его. Он с ними дружить

будет?!

- Не, лучше – убьём его, чтоб не мучился!

- Да ладно, пусть живет, вот мы уйдем, а родители его накормят и заберут.


И действительно, родители не сидели, сложа крылья. Они со страшными криками: «К-А-

А-А-А-Р!» - кружили над местом падения своего птенца. Да и не только они, видать,

время было обеденное, малышню кормить надо было, всех соседей всполошили. Все

сильно волновались и излагали это на своем языке – кричали, что называется во все свои

грачиные горла. Шум и гам в округе стоял несусветный. По-видимому, мамаши, заняли

свои исконные позиции в гнездах, прикрывая птенцов, рядом кружили взрослые дети, а

отцы – кружили в непосредственной близости от места падения птенца, навевая страх на

детей, окруживших его. Сколько это могло продолжаться – не известно. На выручку,

услышав невообразимый детский, их воспитателей и грачиный гвалт, прибежал дворник,

дядя Валера, молодой еще мужик, от безработицы, пристроившийся в приют на работу.

Он быстро сообразил, что нужно сделать: разогнал детвору, взял рукавицей птенца и влез

метров на пять, на ствол дерева, до первой ветки и аккуратно усадил на нее перепуганного

грачонка. Тот намеривался, было, бежать от своего спасителя, но он опередил его –

спрыгнул  на землю. Когда мужчина отошел от дерева на достаточное расстояние, грач-

папаша подлетел к своему чаду и что-то ласково стал внушать ему, подействовало.

Птенец успокоился начал неуклюже «чисть» свои перышки, видать не совсем была чистая

рукавица у дворника, но хоть человеком не пахла. Потом, они с папашкой, попытались

взобраться повыше на дерево, ничего не получилось – уж сильно боялся птенец

повторного падения. А между тем, его братья и сестры в гнезде пообедали и озабоченно

наблюдали за происходящим, как, впрочем, не оставались равнодушными и все обитатели

приюта. Постоянные пациенты – пообедали и собрались в крайней палате, окна которой

выходили на дерево, куда дядя Валера усадил грачонка. И радостно наблюдали, как к

нему начали подлетать другие грачи, видимо, братья, дядьки и тетки малыша. Они и до

этого, делились остатками своей пищи, только делали это в гнезде, а тут пришлось

выполнять эту обязанность в «полевых» условиях. Они садились возле пострадавшего,

запрокидывали голову назад при этом сильно открыв клюв, а малыш засовывал свой

клювик в клюв кормильца, доставал из зоба хорошую порцию пищи. Покушав, малыш

совсем успокоился и даже стал подремывать, сидя на ветке. До самого вечера все

население приюта с трепетом обсуждало и наблюдало за случившимся, а к утру все само

собой как-то рассосалось. Толи грачонок научился летать, это у них быстро делается,

толи, подкрепившись за счет родственников, перебрался в родное гнездо.


А вот прошлой весной, в нашем городке произошел невиданный, вопиющий случай

чудовищного вандализма. Уже и весна то была на излете, грачата вот-вот на крыло

должны были встать. Родители летали и все взрослое население колонии, как военные

истребители, взад – вперед, на поля и обратно, таская прожорливым деткам в своих зобах

червячков и букашек. Грачата  призывно пищали в гнездах, требуя новой и новой порции

пережеванной пищи. В такие напряженные дни, взрослым птицам не до приличий, да и

кишечники от обильной пищи у них переполнены, вот и случаются у них чаще, чем

обычно, довольно-таки обильные  испражнения. А тут еще прямо под карагачами решили

устроить пешеходную дорожку, для этого положили тротуарную плитку. Да и машин в

микрорайоне развелось столько, больше чем велосипедов и ставят их, где попало – в основном

под забором приюта, вдоль разросшихся с другой стороны каргачей, сплошь облепленных

грачиными гнездами.


Мне не раз доводилось наблюдать, как утром или в обед водители, с криком и матом

оттирали тряпками кузова и крыши своих «ласточек» от последствий нечаянных

испражнений птиц. Случались такие казусы и с людьми, идущими по новой пешеходной

тропинке, здесь уж обтирание тряпкой не поможет. Потому, что птицы испражняются

одним разом и по маленькому, и по большому. Вернее, какают – одним  раствором, так

что плюха получается жидкая, внушительная, и если уж попал под такой «дождь», то мало

не покажется. Как ниприскорбно, но плитки тропинки в результате такого

массированного «дождя» моментально покрывались серо-черными пятнами, а по свежему

помету даже ходить страшновато было, того и гляди поскользнешься.


Но все это было решаемо, народ понимал, что это явление временное. Пройдет месяц,

другой и все опять станет на свои места. В конце, концов  можно не ставить машины под

гнездами и по тропинке в этот период не ходить, тем более, дорожка автомобильно-

пешеходная осталась рядом, даже знаком, а не грачином пометом, помеченная. Но,

случилось то, что случилось: видимо, какой-то грач, без всякой задней мысли, решил

очистить свой кишечник от продуктов жизнедеятельности. Совершенно естественно, он 

совершил это, сидя на краю родного гнезда. Кому уж на крутую машину или голову

угодила эта плюха – остается в глубокой тайне. Последствия этой операции были  самые

непредсказуемые!


Пришли дядьки с бензопилой и с мехрукой. Въехали на новую плиточную дорожку,

сломали ее, но своего добились. Они варварски, как попало спилили все верхушки

карагачей вместе с гнездами и птенцами! Это нужно было видеть, что творилось в

колонии грачей! Бедные птицы кружили над своими «домами», которые вместе с

детенышами рухнули вниз! Что они могли сделать? Чем помочь своим детям? Родители,

братья и сестры летали вокруг порушенного жилья и недоумевали, чем же они

провинились перед людьми?


Целый день с перерывом на обед скулила над приютом бензопила, валились полувековые

макушки и ветви деревьев, а на них – почти сорокалетняя история грачиной колонии. И

как бы, в насмешку над птицами, почти неделю не вывозили с «места преступления»

последствия этого варварства. То ли грузовика не было, то ли для того, чтобы

продемонстрировать свое превосходство над окружающими – спиленные  гнезда вместе с

птенцами, валялись вдоль забора приюта. Ни ходить, ни ставить машины там было нельзя.

Но летать-то запретить было невозможно. Вот и кружили вокруг «лесоповала» несчастные

родственники. Они искали среди развалин своих детей, чтобы хоть как-то помочь им,

поддержать. Те, что вылупились из яиц чуть пораньше, еще имели шанс спастись, их

кормили и ускоренными методами понуждали встать на крыло и улететь от этого места

подальше… Другие, кто помоложе, так и остались в отчих гнездах.



Вот что интересно, извечные санитары – сороки и вороны, в таких случаях, быстро

слетаются к месту трагедии, с криками, воплями, а то и с боем поедают трупики. А тут,

видимо из страха и птичьей солидарности, никого из представителей пернатого царства,

кроме родителей, печально кружащих над местом побоища, не было. Так и пришлось

вандалам из ЖКХ убирать своими руками последствия неразумных действий.


Грачи в тот год еще долго оставались на месте бывшей колонии. Поселились они на

ветвях двух огромных елей, которые росли во внутреннем дворике детского сада-приюта.

Это были самые высокие деревья в нашем городке – еще одна достопримечательность, но

и  ее не стало. Как бы назло людям, погубившим их птенцов, грачи стали ночевать,

больше то и негде было, на самых верхушках елей, обдирая для этого колючую хвою.

Порой на одну тоненькую веточку усаживались для ночлега по пять грачей. Такой

тяжести ветка не выдерживала, ломалась, дружно подлетев, грачи еще большим

количеством особей садились на нижнюю ветку и так далее, вернее – вниз по стволу.  В

результате таких действий, елки почти напрочь лишились хвои, потеряли макушки и

стали на глазах увядать. Нынешней зимой обоих елок не стало. Говорят, что на них какой-то

вредитель напал, пришлось спилить. Трудненько пришлось лесорубам из ЖКХ вывозить

остовы елок из внутреннего дворика приюта, всех воспитанников и персонал пришлось

эвакуировать.



Нынешней весной старые грачи ненадолго, пролетом, залетели к нам, покружили,

покружили над бывшим своим гнездовьем пару дней и дальше на Север полетели. А вот

молодняк – несколько  совсем молодых пар, остались. Толи память у них короткая, толи –

приспичило  уже яички откладывать, принялись они новые гнезда «рубить». И ведь как

проворно работают – с утра до ночи таскают сухие веточки со всей округи, глядишь, за

неделю, вторую уже и гнездо готово. Возле нашего дома, на макушке куцего карагача (его

года три назад «постригли», чтобы окна не бил),  уже  и птенчики пищат, кушать требуют.

Значит – жизнь  продолжается.
   
А. Орешкин.