Пьеса в 2-х актах - трагикомедия(первая редакция)
Действие происходит в Москве (30 сентября)
Николай Трофимович Прутов – муж Веры Леонидовны, 50 лет, видный чиновник
Вера Леонидовна Прутова – жена, 45 лет, маленькая женщина
Софья – дочь Николая и Веры, 18 лет
Сестра Веры – Наталья Леонидовна Резвова, 32 года
Муж сестры Веры – Никита Олегович Резвов, 33 года
Агафья Тихоновна – приживалка, без возраста
Сергей Иванович Мраков – чиновник администрации Правительства, 55 лет.
Варвара – подруга Веры, 43 года. За столом сидит рядом с Мраковым.
Надя Марковна Прилепина – референтка Прутова, 36 лет, не замужем, детей нет.
Священник. Полицейский. Санитары
АКТ 1.
Действие 1. Сцена 1.1. Гостиная респектабельной городской квартиры
В гостиной сервируют стол. Куранты часов бьют 14.00. Музыка.
Вера: Я сегодня встала ни свет ни заря.
Никита Олегович: Вы совсем себя не бережете.
Вера: О чем Вы печетесь? (Оглядывает себя подбоченясь. Смех в зале)
Никита Олегович: Я говорю, что Вам пора остепениться, набраться важности, импозантности, перестать неистово хлопотать, переживать за всех, забывая себя.
Варвара (подруга): Я тебя умоляю, Верочка себя не забывает.
Агафья (входит с кухни): У Веры сегодня именины, и ей надо говорить самое хорошее.
Софья (появляется с балкона): Никита Олегович, давайте я Вам покажу настройки музыкального центра, чтобы вам всем было весело какое-то время без меня.
Варвара: Софья – наша умничка – нас покидает?
Софья: Я скоро вернусь: прошвырнусь туда и обратно (Делает неприличное движение. Смех в зале).
Вера: Вроде все готово…
Агафья: Вера, плохо, что меня не послушались и не обустроили передний угол с иконой, образами и лампадкой.
Вера: От лампадки одна копоть. Можно заправлять вазелиновым маслом.
Агафья: Побойся Бога!
Варвара: Я дома приладила лампочку миньон – дешево и сердито.
Агафья: Фу, на вас. Срамотища одна. Вазелином смазывайтесь, когда даете. Ужо я вам устрою (Машет руками. Смех в зале).
Вера: У нас с Николаем все складывается благолепно. Мы не нуждаемся в помощи провидения. Мы и без вазелина зажигаем.
Агафья: Это сегодня! А что завтра при смене режима власти?
Варвара: Не каркайте, тетушка, и так, порой, оторопь берет.
Вера: Повторяю, у нас в доме – полный порядок. Никто не собирается лишать мужа власти ни дома, ни на службе; ни в кресле, ни в постели (смех в зале).
Агафья: У вас короткий ум и скудные представления о власти Всевышнего.
Сцена 1.2. Прихожая.
Софья (собираясь уходить): Я пошла, ждите меня.
Агафья: Ну, как же без доченьки Премудрой?
Софья: Агафья Тихоновна, сколько раз я просила Вас не называть меня так: Премудрый это у нас Пискарь из сказки Салтыкова-Щедрина, а я рождена, чтобы жить не в затворничестве и каждодневной дрожи, а в сообществе себе равных, которых сегодня много на митингах с белыми ленточками.
Агафья: Господи, помилуй! Допрыгаешься ты со своим чупошным по нынешним временам умом. Заметут тебя кремлевские опричники.
Никита Олегович: Как пить дать, приметят. (За Софьей закрывается дверь).
Агафья: А ты бы свояк, вместо того чтобы подначивать, сопроводил бы свою племянницу на это белошествие.
Никита Олегович: Я человек крещеный. Мне возбраняется посещать антиправительственные мероприятия. Это пусть такие «умники» в кавычках, искушают свою судьбу. Они - не от мира сего.
Агафья: Наш пострел везде успел: крещеный единоросс – это что-то новенькое.
Никита Олегович: Агафья Тихоновна, вы отсталый человек. Сегодня, почитай, вся партия единым махом крещена Митрополитом за земельные и храмовые льготы, предоставленные РПЦ депутатами ГосДумы.
Никита Олегович уходит в гостиную. Приходят и представляются гости.
Прилепина (из дверей прихожей): Приветствую именинницу. А что Николая Трофимовича еще нет? Вот они столичные пробки: не помогают даже спецсигналы. А я, что называется, своим ходом, на метро, и вот оказалась наперед своего шефа. (Она в черной блузке и белой юбке – дресс-код).
Вера: Здравствуй, дорогуша, Надя Марковна, рада видеть ту, которая не дает падать… духу моего супруга (смех в зале).
Прилепина (вручает флакон французского мужского дезодоранта, приятного на вкус): Да и Вы стараетесь поддерживать бойцовский дух моего шефа. Так что, милочка, мы квиты.
Агафья: Квиты – считай одной веревочкой свиты. Что же наш благодетель так задерживается. Уж не случилось ли чего?
Вера (убирает флакон дезодоранта в ванную): Вечно ты, Агафья, тревоги нагонишь! Ну, что может случиться с чиновником такой значимой величины, подающим надежды на повышение. Большому кораблю – далекое плавание.
Звонок в дверь. Входит Мраков.
Сергей Иванович (преподносит цветы и подарки): Приветствую именинницу (целует руку Веры и Прилепиной).
Вера: Здравствуйте, дорогой Сергей Иванович. Давненько Вы у нас не были.
Сергей Иванович: Да, с тех пор как ушел из министерства в Администрацию Правительства, мы и не виделись.
Вера: Как там наверху, сытно, не голодно Вам?
Агафья: Проходите к столу, Сергей Иванович. Милости просим.
Звонок в дверь. Когда Прутов, вошел в переднюю своей квартиры, жена, встречает его в светлой блузке и красной юбке).
Вера (защебетала): Николенька, – я тебя заждалась. Варя и Никита сегодня пораньше отпросились с работы, чтобы помочь мне, а заодно отметить твое очередное повышение по службе в Министерстве регионального развития.
Николай Трофимович: Вера, ты определенно торопишь события. – Решение (и он ткнул пальцем в потолок) еще не принято. Идет бурная подковерная борьба: уж больно лакомый кусок ресурсов может оказаться под моим началом в Челябинской области.
Вера: Подожди, дорогой. Зачем же сразу о грустном? В Москве лучше гулять, чем за Уралом шлепать в челябах (Изображает валенки, задрав юбку. Смех в зале).
Николай Трофимович: Быстро ты забыла свою малую родину.
Вера: Знаешь, муженек, это скорее напоминает мне Чистилище, из которого только моими стараниями мы и вырвались. Если хочешь знать, я и в церковь хожу в Кремле, чтобы возблагодарить Отца нашего, кабы он, ненароком не выдворил нас из благолепного столичного «Продуктового Рая» и не зашвырнул в дальний уголок Полуголодной Империи.
Прилепина (в сторону): Какая же не надежная жена у моего патрона. С такими тылами в атаку лучше погодить ходить.
Николай Трофимович (пытаясь образумить жену): Но меня должны выбрать губернатором Челябинской области.
Вера: Боже, упаси! Мы хорошо обустроились в столице, я не хочу возвращаться в Челябу. Сегодня пятница, на столе славный ужин, гости принесли шампанское и торт. У меня, если ты не забыл, именины.
Николай Трофимович (деланно возмущаясь): Вера, сколько раз я тебе говорил, мне возбраняется по статусу заместителя начальника департамента есть и пить много сладкого. Посмотри, в какую помпезную личность превращается моя фигура.
Прилепина (в сторону): И то правда: широкое, сытое лицо, крепко посаженная голова, респектабельный костюм с двубортным пиджаком, брюки с идеальными параллельными стрелками, лакированные туфли 44-го размера выгодно отличают шефа от ему подобных. Правда и то, что его не красит одутловатое, слегка грузное тело. Впрочем, в моих руках он…
Николай Трофимович: Знаешь, Верчик, наверное, благодаря тебе, я хорошо смотрюсь на трибуне и в Президиуме рядом со всеми этими худосочными клоунами и столичными слюнтяями.
Сергей Иванович: (выглянув из гостиной в прихожую): Хорош, что и говорить. Идем пообщаемся, посплетничаем.
Николай Трофимович передает женщинам коробку с подарками: предметы ажурного нижнего женского белья французского производства, дочке мини-бикини и цветы.
Сцена 1.3. Гостиная (банкетная обстановка).
Николай Трофимович вошел в гостиную. Поднял по трибунной привычке правую руку.
Николай Трофимович (поморщился увидев Никиту Олеговича и, обращаясь жене): Не хватало этого резонера и лизоблюда, который старается не пропускать ни одного стоящего застолья у нас дома, считай, с министерской сервировкой. Сколько раз я тебе намекал, чтобы ты не приглашала Никиту. Но, видимо, у тебя, Вера, не хватает душевных сил отказать настырному демагогу и неудачнику.
Прилепина: Поведайте, чем кончился Экспертный Совет?
Николай Трофимович (бодрым, радостным голосом, обращаясь ко всем): Я сегодня принимал участие в Экспертном совете по надзору за органами государственной власти в субъектах федерации. Если бы вы видели…
Сергей Иванович (сидит между Верой и Варварой): Подожди, Николай, предлагаю тост за хозяйку-именинницу.
Вера: Спасибо, дорогой Сергей Иванович.
Прилепина: Поздравляю также именинницу.
Вера: Спасибо, дорогуша, Надя Марковна.
(Застолье в самом разгаре. Все обращаются друг к другу.
Варвара: Вы уж нас извините, Николай Трофимович, но субъекты власти для нас, обывателей, остаются отвлеченными фигурами, лишенными какой-либо привлекательности. Другое дело Вы, человек – властный, энергичный, крупный. Я млею перед такими (Делает книксен. Смех в зале).
Вера: На правах жены предлагаю присутствующим тост за здоровье и успехи моего мужа!
Николай Трофимович: Помилуйте, дорогие гости, хочу вам напомнить, что мы собрались отметить именины Веры, Надежды, Любви и матери их Софьи. Свой тост как глава этого семейства предлагаю выпить за Верочку, Веру Леонидовну, мою распрекрасную жену.
Никита Олегович: Поскольку сегодняшнее мероприятие, я бы сказал, в равной мере относится и к Николаю Трофимовичу, и Вере Леонидовне, позвольте мне быть тамадой. (Все в движении. Звучит музыка)
Николай Трофимович (жене): Выскочка и пройдоха. А где, кстати, дочка Софья? Я ей подарил роскошный купальный костюм для морского курорта.
Вера: Временно ушла. Потом расскажу. Лучше поведай, какие кому еще подарки в твоем презенте.
Николай Трофимович (жене): Там все по размерам: тебе и Наде.
Вера: Мне что? грация или бюстгальтер? Идем в ванную, я тебе продемонстрирую на себе.
Николай Трофимович (жене): Успеется! Покажешь ночью.
Вера: Бирюк неотесанный. Индюк расфуфыренный (смех в зале).
(Вокруг все наперебой провозглашают тосты).
Прилепина (тихо): Никита Олегович, Вы сегодня в ударе. Вы так ловко расставили сети угодливости, участливости и лести, что Николай Трофимович от восторженных похвал быстро захмелел. Однако, виду он не подает, – привычка чиновничьих застолий не терять самообладания сказалась определенно и на сей раз. Только бы его сердце выдержало.
Раздается резкий звонок телефона. Все вздрагивают, тревожно смотрят друг на друга. Вызов у Сергей Иванович. Он прикладывает трубку к уху и выходит из гостиной.
Действие 2. Сцена 2.1. Полупустая гостиная Прутовых. Сзади виден Балкон-лоджия (потом действие перемещается в прихожую)
Многие гости вышли на балкон. Звучит умиротворяющая музыка. Женщины вызвались сменить блюда столовые, на десерт.
Сергей Иванович: Николай Трофимович, у тебя хорошая репутация в Администрации. Ты неплохо проявили себя в Исполкоме правящей партии, тебе благоволят. Помнишь, пару раз вывели тебя из-под неминуемого, казалось, удара, когда жена ударилась в бизнес.
Николай Трофимович: Что было, то быльем поросло. И вдруг эти предвыборные митинговые страсти и желание высших иерархов кремлевской власти потрафить народу.
Сергей Иванович: Короче, по конфиденциальным каналам кремлевской связи сегодня утром передали, что твоя кандидатура рассматривается на пост губернатора Челябинской области.
(Николай Трофимович блаженствует: в семейном кругу он явно отходит от напряжения чиновничьего регламента).
Прилепина (присоединяясь к беседе): Правильно ли я поняла, что в администрации Правительства доброжелательно относятся к кандидатуре Прутова, или все еще вопрос «в подвешенном состоянии».
Сергей Иванович: Понимайте, как хотите, любезная Надя Марковна. Но от долга по департаменту безопасности не отклоняйтесь. Правительство постоянно держит «нос по ветру». Такова Ваша службы: если не в дружбу, то в корысть.
Прилепина: Что-то Вы, Сергей Иванович, не договариваете. Темна водица в облацех, что-то министры скажут…
Николай Трофимович (появляется Никита Олегович): Губернаторство, это тебе не паркет подчищать перед сильными мира сего. Это большие деньги и большая ответственность. Одна реконструкция автомобильного моста миллион рублей стоит. Потом поощрительные гранты, а их еще надо получить?
Никита Олегович (упредительно): Я тут посмотрел в Интернете: 83 показателя учитывается при назначении гранта субъекту федерации, если по совести и справедливости.
Николай Трофимович: Это еще что за инновация по части модернизации?
Николай Трофимович встал и вышел на балкон. Остались двое «заединщиков».
Никита Олегович: Давно пора, интересная кандидатура. Сергей Иванович, Вы, ведь, не откажетесь помочь нашему Николаю Трофимовичу.
Сергей Иванович: Мы с Вами раньше не встречались?
Никита Олегович: Мельком… Вы бывали у Николая Трофимовича и меня по молодости моих лет не замечали.
Сергей Иванович: Вы складно и вразумительно по нынешним временам говорите.
Никита Олегович: Стараюсь быть полезным нынешней власти.
Сергей Иванович: Я слышал Ваш разговор с Николаем Трофимовичем. Похвально-похвально.
Никита Олегович: Вы имеете в виду Николая Трофимовича.
Сергей Иванович: Да, нет. Я Вас имею в виду. Николай Трофимович – слаб.
Никита Олегович: Вы отзываетесь по части здоровья?
Сергей Иванович: И здоровья тоже.
Прилепина (подходит к «заединщикам»): О чем это вы шушукаетесь. Это прилично?
Никита Олегович (подмигивая Сергею Ивановичу): Если мужчина, не обращает внимания на хорошенькую женщину, она вынуждена сама обратить на себя внимание, что в ней не так.
Прилепина: Шила в мешке не утаишь.
Сергей Иванович: Но жало до поры до времени не стоит обнажать.
Никита Олегович: Я так понимаю, что на моих глазах состоялся обмен нелюбезностями.
Сергей Иванович (обращаясь к Никите): Вот моя визитка. Советую Вам обратиться ко мне за помощью (выходит на балкон).
Никита Олегович: (вслух) Пренепременно-с. Благодарствую за честь. (Про себя). Зачем я могу ему понадобиться, разве что он подбирает кандидатуру взамен Николая Трофимовича? Один не вхож, а другой гож? Но кто?
И вдруг в гостиную вошел Священник, как снизошел. Присутствующие в гостиной опешили. На балконе «ухом не повели». Позади священника Агафья.
Священник (громко): Милостью божьей приветствую граждан достойных. Приношу благословение в именины день Небесному покровителю Веры, Надежды, Любови и их матери Софье. Аминь.
Гости: Аминь.
Священник (уточнил): В квартире нет собак?
Гости (хором): Собак нет в квартире.
Священник: Свечи следует расставить по местам и зажечь их.
Агафья: Вот уже зажигаем. Свечи в церкви куплены.
Священник (продолжил): Желаю лет долгих, праведных, Аминь.
Агафья: Этот молебен – мой подарок имениннице и тем, у кого сегодня подобный праздник, а тем более, нашей родной кровинушке Софьюшке Николаевне.
Священник: Софии поклон особый. А где же дщерь ваша?
Агафья: На улице!
Священник: Неужто на панели? (смех в зале).
Агафья: Она на уличной манифестации в рядах несистемной оппозиции.
Священник: Час от часу не легче!
Вера и Николай Трофимович вернулись с балкона, бросились к священнику.
Хором: Присаживайтесь батюшка.
Гости (вразнобой): А где же наша «мудрость»?
Николай Трофимович: Мудрости бы ей где набраться. Только не на митинге. Подведет она меня «под монастырь».
Священник (вздрогнув при слове монастырь): Пусть отроковица церковь чаще посещает, грехи замаливает, веру да любовь укрепляет. А монастырь от нее не уйдет.
Агафья: Чур, Вас, батюшка! Может быть Вы и иконы наши освятите?
Священник (помрачнев): Иконы следует в церковь принести. Потому как надобно проверить, по канону они выполнены или крамолу какую содержат.
Священник обратил внимание, что уголок с иконой не обустроен.
Опять же те гости, что были на балконе не обратили на батюшку никакого внимания. И поскольку по чину его не угостили чаркой, а предложили отведать приторного торта, то он заговорил в раздражении.
Священник: Любви нет в Вашем доме. И мудрость в нем не приживется.
Вера: Ну Вы уж слишком суровы, батюшка. Вот, я, например, Вера, Вера Леонидовна.
Священник: Женская вера мир не спасет: Вера, Надежда, Любовь и мать их Софья - в единстве спасение.
Вера: Но любви сегодня нет, а завтра есть. Надо только различать свой интерес и перемену обстоятельств.
Священник: Не крепка в Вас вера, Вера Леонидовна. Ненадежный, легкомысленный Вы человек.
Николай Трофимович: Не священнику судить сильных мира сего и их жен с наложницами.
Священник: Не угодно Богу такое собрание и хозяин дома гордыню должен укоротить свою.
Сергей Иванович: Вы уж простите рабов грешных, еще есть время поправиться и предстать в высшей чиновной доблести по регламенту.
Николай Трофимович: Да, неужто я против. По Сеньке скипетр. Дадут мне повелевальную шапку, тогда и брошусь в ноги Господу нашему (Балясничает с бокалом в руках. Смех в зале).
Сергей Иванович: Да, Вы Николай Трофимович слегка пьяны. Не гоже так себя выставлять высокому чиновнику Державы Российской.
Священник: (в дверях): Мир с нами.
Агафья (вкладывая купюру в карман рясы): На пользу бедных, да на молитвы по именам Вера, Любовь, Надежда, Софья (закрывает за священником дверь).
Сергей Иванович: Я, пожалуй, тоже пойду, а то в этом доме такого наслушаешься.
Сергей Иванович (обращаясь к Наде): Вы остаетесь до конца.
Прилепина: Не сомневайтесь.
Сергей Иванович: В первой декаде октября в Архангельском состоится выездная сессия Администрации Правительства. Я Вам, как референту, пришлю запрос. На неофициальную часть предлагаю прибыть вместе с Варварой – женщина хоть и не понятливая, но податливая.
Прилепина: Слушаюсь. Пренепременно.
Николай Трофимович (в раздражении): Верочка, кому наш дом не мил - выпроводи!
Вера: Не забывайте наш дом, Сергей Иванович – благодетель наш вестовой. Приходите еще. Я всегда буду рада вас привечать и потчевать, чем Бог пошлет, да здоровье женское позволит.
Сцена 2.2. Гостиная (слева кухня, справа прихожая)
Николай Трофимович (обращаясь к Никите Олеговичу): Как ты думаешь не нагородил ли я чего лишнего под шафе?
Никита Олегович: Не думаю. Другое дело, что время сегодня смутное, бурное. Такое впечатление, что наверху решили сменить коней на переправе, чтобы спасти главную шишку-она же козел отпущения.
Николай Трофимович: я был крайне удивлен: после думских выборов, на которых никто из партийных бонз не участвовал, - их, как по мановению волшебной палочки, назначили на самые разнообразные партийно-государственные должности.
Никита Олегович: Вы чем-то недовольны?
Николай Трофимович: В Центральном Министерстве у меня в настоящее время, по существу, хозяйственно-административная должность, – этакий «мальчик для битья», в обязанности которого входит поднять, исправить, наладить – на бюджетные деньги.
Никита Олегович: Так, в чем отличие планируемой должности?
Николай Трофимович: То-то и оно: деньги местные, ответственность федеральная, почести сомнительные, мол: или пан, или пропал.
Никита Олегович: А судьи кто?
Николай Трофимович: Вот именно: откуда они взялись такие? В тучные 2000-е сняли сливки, нагрели карманы, набили заграничные банковские счета, – но сегодня-то бабушка надвое сказала.
Агафья (меняет тарелки у собеседников): А ты, любезный, откажись!
Николай Трофимович: Отказаться никак невозможно, поскольку я давно уже повязан партийной дисциплиной почище требований в Ордене Кремледержцев.
Никита Олегович: Я уже два года как состою в правящей партии.
Николай Трофимович: Была бы правящая – управляемая из одного центра. Партия так себе: ни изобретательности, ни одержимости. Но недаром ее называют бюрократической.
Никита Олегович: Да, ситуация... Устроить «показательное» недовольство населения субъекта федерации из Кремля – пару пустяков, – пример губернатора Черных это показал. Хорошо внимание Кремля переключилось на водную феерию Крымска, а то бы, глядишь, очередной наместник и в тюрьму загремел по итогам показательного процесса, – этим ребятам палец в рот не клади, – сами сидят на пороховой бочке своих неправедно нажитых капиталов и нелепых предвыборных обещаний.
Николай Трофимович: Да, ситуация! Чуть что, прикажут разорить население вверенной области высокими тарифами ЖКХ по причине неправильного голосования. Мол, так повелел Царь-горы. А отдуваться в любом случае губернатору. Единственный выход – это быстро-быстро и в большом объеме накопить денег за счет бюджетных средств.
Никита Олегович: Но сначала надо получить всякие там гранты, спортивные прожекты, субвенции и премиальные призы. Пилить надо уметь, чтобы сверху сидеть.
Агафья: Все должны доверять друг другу, коли власть на доверии.
Никита Олегович: Да, кому же сегодня можно доверять, Агафья Тихоновна.
Появляются Вера и Варвара.
Вера: Во всем сегодня один интерес личный; только точный расчет не у каждого получается.
Варвара: Вера, я тебе вот что скажу. Все изменчиво в этом мире, кроме преданности Любви. (Занавес опускается. Аплодисменты в зале).
АКТ ВТОРОЙ
Действие 3. Сцена 3.1. В гостиной продолжаются споры-разговоры.
Агафья: Фу, ты смутьян окаянный, до греха кого-то определенно доведешь.
Никита Олегович: На Бога надейся, да сам не плошай.
Агафья: Только нашу Веру не тронь, греховодник и супостат.
Никита Олегович: По мне, кругом один интерес личный, да точный расчет нужен.
Наталья: Получается, что ты таился, я об этом догадывалась; и на тебе! прорвалось. Какой же ты беспринципный и оборотистый.
Никита Олегович: Не наговаривай лишнего.
Наталья: Ты уже и к Сергею Ивановичу втесался в доверие. Это свою визитку он дал тебе уходя?
Никита Олегович: Наталья Леонидовна, у меня есть четкий план действий, а Вы, очевидно, останетесь при своих интересах но без меня…
Наталья: Ты ведешь себя, как змея подколодная.
Никита Олегович: Выбирай, пожалуйста, слова – мы, чай не в церкви на проповеди о скромности и послушании. О каком послушании и единой вере можно говорить (и он ткнул пальцем вверх), когда ОНИ никого не слушают и не хотят знать. Здесь единственный выход, пробиться вверх и слегка их растолкать: всех этих министров, депутатов, мэров и губернаторов.
Никита Олегович уходит на балкон (там Николай, референтка и др.) .
Агафья, Вера и Варя на кухне.
Агафья: Каков? И как ты с ним живешь? Куда смотрели твои девичьи глаза? Ох, и скользкий же Олежка тип. Боюсь, как бы он нашу Веру не совратил.
Наталья: А что ее совращать? Она спит и видит, как бы ей стать министершей, мэршей или губернаторшей.
Никита Олегович и Николай Трофимович переходят с балкона в гостиную.
Прилепина на балконе поддерживает музыку.
Никита Олегович (оживленно): Послушайте, Николай Трофимович, возьмите меня к себе в помощники, я Вам помогу одолеть эту египетскую премудрость ихнего письмоводительства (Изображает руками египетскую пирамиду над головой. Смех в зале).
Николай Трофимович: Боже упаси! Да это никак не мыслимо.
Никита Олегович: Не торопитесь с выводами. Посудите сами, ситуация у Вас незавидная: отказаться Вы не можете, а согласие приведет Вас «на плаху».
Николай Трофимович: (вздрогнув): Какую еще плаху?
Никита Олегович: Николай Трофимович, я внимательно смотрю Первую программу телевидения, изредка покупаю радикально настроенные газеты, регулярно прочесываю новостные ленты Интернета.
Николай Трофимович: И о чем же говорит тебе Интернет вкупе с Центральным телевидением (вяло интересуется Прутов).
Никита Олегович: Вывод неутешительный. Положение в экономике страны аховое: стагнация, высокая инфляция, низкий рост ВВП. Палочка-выручалочка нефтяной ренты себя исчерпала, почти все отрасли народного хозяйства в запустении, эффективный собственник не появился, импортные товары распределяются по стране практически централизованно из-за высоких пошлин.
Николай Трофимович (проворчал): А ты не можешь попроще и доходчивее излагать свои доводы?
Никита Олегович: Куда уж доходчивее? Реально в стране функционируют лишь те олигархи, кто имеет крышу в Кремле и в силовых органах.
Николай Трофимович (уныло): Ты хочешь подвести к тому, что все застопорилось, и никто не знает, что делать?
Никита Олегович (довольный произведенным эффектом): Вот, например, пытаются на переправе поменять лошадей. Но, где уверенность, что всадники не повернут назад, не будучи убеждены, что на том берегу их ждут с распростертыми объятьями, и там есть чем поживиться? (Изображает всадника на стуле. Смех в зале). Беседа затянулась.
Сцена 3.2. В прихожей Прутовых.
Наталья: не упрашивайте. Мне пора. А Никита пусть остается с вами и у вас. Я смотрю он, что называется, пришелся ко двору.
Вера: Спасибо сестра за поздравления и пожелания. Ты у нас мудрая. Вера и мудрость с трудом уживаются. Но либо та, либо другая непременно возьму вверх. И Любовь тому порукой, как учит церковь.
Наталья: Вера или мудрость? Счастливо тебе сестричка устроить свою жизнь по твоим церковным правилам. Мне такая однобокость бытия претит.
Наталья выходит из квартиры. Вдруг звонок в дверь. Агафья открывает. Входят Полицейский в чине лейтенанта и Софья. Возвращается Наталья
Полицейский: У девушки нет документов. А она говорит, что живет по настоящему адресу.
Поднимаются возгласы недоумения. Софья увита белыми ленточками и обвешана митинговыми значками. В руках у нее оранжевый флажок с надписью «Лидер уходи!»
Полицейский: Как звать-то?
Дочь Прутова: София мое имя.
Полицейский: Имя многозначительное, только Вы девушка мудростью не блещете. У Вас папаша, наверное, госслужащий, а Вы ему своим поведением можете подмочить репутацию.
София: Это каким же образом?
Полицейский (подбоченясь): Нам придется сообщить, куда следует (Падает фуражка. Смех в зале). В разговор встревает Никита Олегович.
Никита Олегович: Господин старший лейтенант (Полицейский проверяет свои погоны. Смех в зале), я думаю здесь не тот случай. Вы убедились, что девушка из добропорядочной, законопослушной семьи. Так что нам остается только отблагодарить лично Вас за заботу о благополучии города и пресечение возможных противоправных действий со стороны «зеленой» молодежи с белыми ленточками.
Вера (подошла): Молодой человек, мой зять прекрасно представил Вам нас. И в знак нашего благорасположения разрешите преподнести вам подарочную коробку конфет, внутри которой вы обнаружите дома приятный для вас сюрприз.
(Выпутывает у дочери ленточки и отцепляет значки). Нарядилась, как Масленица (Смех в зале).
Полицейский: Подпишите, пожалуйста мой рапорт и я уйду.
Вера: Никита Олегович, подпиши «от имени и по поручению» – тебе нечего терять, ты человек маленький… пока!
Никита Олегович: Извольте-с, ради Вас и Вашего высоко поставляемого мужа с превеликим удовольствием.
Полицейский (отдает под козырек): Блюдите закон.
Николай Трофимович (выглядывает в прихожую): Странно все это, но порядок надо уважать. Варвара, а ты куда собралась. Мы еще посидим.
Варвара: Спасибо, Николай Трофимович, насиделись. Пора и честь знать. Тем более, что мне будет приятно, когда господин лейтенанта меня сопроводит. У вас тут район небезопасный…
Полицейский (хотел возразить, что район безопасный): Позвольте…
Варвара: Не позволю. (Берет его под руку и уводит)
Агафья: Умеют же нынешние дамы себя подать.
Вера (закрывая входную дверь за Варварой с полицейским): Слава, Богу! Шалун!
(Никита Олегович как бы невзначай ущипнул свояченицу за мягкое место).
Сцена 3.3.
Действие в гостиной (в узком кругу). На заднем плане балкон-лоджия, слева кухня, справа прихожая (туалет, ванная)
Никита Олегович: Ну и жук, этот полицейский. Доложу по инстанции… Да кого интересуют его рапорты? Впрочем, в ситуации Николая Трофимовича, каждое лыко в строку, и каждый выговор в убыток.
Николай Трофимович: Кто пригласил этого попа? Впрочем, хорошо, что пригласили, а не привели в сопровождении чиновников из Департамента по делам религии и вероисповеданий.
Никита Олегович: Если посмотреть на поведение Премьер-министра, может показаться, что и он уже начинает их побаиваться.
Николай Трофимович: Или заигрывает? Но у меня так не получится. Мой отец был коммунистом, и после смерти матери не у кого узнать, крестила ли она меня в тайне от отца.
Никита Олегович: Сегодня членством в компартии никого не удивишь, а то и навлечешь беду на свою задницу. По крайней мере, Премьер-министр позиционирует себя как христианин, а не в качестве строителя коммунизма под мудрым руководством партии бюрократов.
(Достаточно протрезвев и осознав, что гости не тяготятся их разговорами,
Николай Трофимович подошел к обсуждаемой теме с другой стороны).
Николай Трофимович: Ты прав, советчик, сегодня былой авторитет, профессиональность, заслуги перед народом ничего не значат: что было, то быльем поросло. Должно отвечать на вызовы времени не вчерашнего дня, а завтрашнего. Это при том, что предвидеть экономические перспективы страны на фоне мировых катаклизмов никто во властной элите не в состоянии.
С балкона раздаются голоса:
Софья: Никита Олегович лизоблюд и подхалим. Полицейского надо было спустить с лестницы. Какое у него право вторгаться в частное жилище.
Наталья: Ты максималистка. Найдешь себе лучшего мужа, чем у меня, тогда посмотрим, как ты с ним управишься.
Софья: Элементарно! Он у меня по струночке будет ходить!
Наталья: Не поняла! Он по струночке, а ты по кривой противоправной дорожке.
Софья: Послушай, тетка, ты меня уже достала. Я имею право…?
Наталья: … и обязанности: не вредить карьере отца.
Софья: В прошлой жизни родители отвечали за детей, а в этой – дети ответственны за карьеру родителей?
Наталья: Полицейский сделал доброе дело, что вернул тебя с панели твоим родителям.
Софья: Кому не ясно, что он решил срубить бобла под прикрытием охраны правопорядка во время проведения санкционированного столичной мэрией митинга.
Голоса на балконе стихли.
Прилепина (из прихожей): Босс, я готова. Осмотрите, как на мне сидит Ваш подарок.
Николай Трофимович (удаляясь в сторону ванной комнаты): Я по-скорому.
(Для Никиты). В гостиную с балкона входит Вера.
Вера: Что так, в одиночестве, Никита. Партия тобой проиграна?
Никита Олегович: Как сказать? Как сказать? А если я скажу, что Николай и его референтка уединились в ванной.
Вера: Не смеши, зятек. Эта мымра при нем, как помпа по откачиванию мужской желчи.
Никита Олегович: Уж не хотите ли Вы, Вера Леонидовна сказать, что Ваш муженек спекся?
Вера: Нет! Почему же? Я при нем ночью, Надя Марковна днем. Она его провожает на министерские разборки, она же его первой встречает: и не только в кабинете, но и в комнате свиданий, куда ведет тайная дверь из кабинета. Там и биде есть!
Никита Олегович: Вера, ты так спокойно об этом говоришь… Ты не любишь своего мужа?
Вера: Мужа любила и буду любить. Но кто сказал, что мне надо жизнь положить на Николая? А если он не выдержит бремя власти и ее искушений. Он, например, в долгах, как я в шелках.
Никита Олегович: Верочка, ты мне открыла глаза. Теперь я знаю, что мне делать.
Целует Веру Леонидовну в губы. Тем временем, через десять минут Прилепина и босс, выходят из ванной, подходят к столу. Босс наливает референтке фужер вермута с лимоном. Прилепина жадно выпивает вино и, не закусывая, промыв рот, пружинистой походкой, поправляя спадающую юбку, удаляется на балкон.
Никита Олегович (подобострастно подбегая к столу): Чего изволите-сь?
Николай Трофимович (не замечая угодливости, продолжает): Спрашивается, с какого перепуга или бодуна? Верховная власть в стране самодержавная, антинародная, и, на тебе, высокопоставленные люди должны изображать танец лебедей и хороводы щелкунчиков, чтобы народ оценил, умилился и простил многие прегрешения предшественников по части воровства, строительных роскошеств на прихватизированных участках и заграничных счетов в непотопляемых швейцарских банках. Деньги любят богатых - у них карманы шире (смех в зале).
Никита Олегович быстро вживается в свою будущую роль:
Слышны голоса с балкона.
Наталья: Софьюшка, ну, что тебе сказать? Се ля ви!
Софья: Тетушка, Вы предлагаете смириться?
Наталья: Этого я тебе не могу предлагать. Я сама на грани срыва.
Софья: Проблема с Никитой Олеговичем?
Наталья: Наверное, мне придется развестись с Никитой. Ты не представляешь себе, как он извратился, опускудился, вращаясь в чиновничьих кругах. А его жаргон: лобби, трансферты, откаты…
Софья: Но ведь это означает, порвать с этой неприглядной жизнью и обречь себя на прозябание в ожидании неизвестности.
Прилепина (присоединяясь к разговору): Да, уж! Это при том, что «новая жизнь» может оказаться недавно забытой старой: с очередями, льготами, привилегиями, попрошайничеством.
Наталья: Деньги и связи сегодня решают все. А в новой - вместо денег уравниловка, вместо связей – армейские порядки.
Софья: Я попробовала ходить на митинги. А что получилось: оказывается компрометирую Правительство страны, родителей, наконец, себя лично. И что же мне прикажете делать? Плясать под дудку таких как Сергей Иванович и Никита Олегович? Да, я лучше…
(включает на полную мощность музыкальный центр с караоке и микрофоном, чтобы прекратить разговоры о политике, должностях и гонорарах).
Наталья: Молодость тоже может быть не в радость…
Николай Трофимович (подвыпивший сам с собой): После праздников начинаю новую жизнь: ночью совокупляюсь с Верой, а днем с Надей. Должен же я проявить себя не только как губернатор, но и как крепкий мужчина.
Вера: Ты о чем, фантазер?
Прилепина: ему в ванной было хорошо. Я сделала ему это.
Вера: Надя, я Вам говорила, что Николай не выдержит дневной секс вперемежку с ночным. У него сердце не резиновое.
Вера уходит. Прилепина слегка пьяна.
Прилепина: Считает меня за секретутку. Мол, служебный роман! Пусть так, но со временем я приберу его к рукам, не такой уж он осмотрительный и проницательный. И тогда я стану не просто официальной любовницей, а полноправной женой – не то что эта провинциальная простушка. Вера может поддержать, но не может удержать.
Послышались голоса с кухни.
Агафья: Верочка, идите к гостям. Я сама справлюсь.
Вера (тревожно): Да, я уже боюсь своих тревожить: что мужа, что дочку. Мне кажется, что Олег благотворно влияет на Николая. Олег, парень пройдошистый, а Николаю следовало бы быть похитрее и угодливее со своим патроном.
Агафья: Вера, я тебе вот что скажу: Николай мужик порядочный, неиспорченный, и ему бы надо держаться подальше от шальных денег и сомнительных должностей. Как говорили мои дед с бабкой: всех денег не заработаешь, всех людей не околпачишь.
Вера (озабоченно): Ясное дело, что на них пробы ставить негде. Так, с волками жить, по-волчьи выть.
Агафья: Не о том ты думаешь, сердечная, спасать мужика надо, вытаскивать его из этой тины-трясины. Чиновник жирует – народ ворует (Делает размашистый жест. Смех в зале).
Среди двух мужчин появляется Надя Марковна.
Прилепина (обращаясь к боссу): Как можно нагружать себя столь волнительными разговорами на именинах? Ваша дочка в раздражении и негодовании. Она уже плохо владеет собой. Да и жена Ваша вся в напряжении.
Николай Трофимович: Не мешай нам, любезная. Иди к женщинам. У нас здесь крутой мужской разговор. И я не я, если мне не удастся прийти к твердому решению.
Прилепина уходит на кухню.
Никита Олегович (в наглую): Не отчаивайтесь, Николай Трофимович, мы с вами прорвемся. Вы мне выделите квартиру с секретаршей по месту вашего избрания-назначения, а я вам буду служить верой и правдой.
Николай Трофимович (напрягаясь): И сколько же ты хочешь за свои услуги?
Никита Олегович (не моргнув глазом): По ситуации, но для роли вице-губернатора не меньше миллиона долларов США (отходит в сторону выпить вина).
Прутов крякнул, ухватившись за сердце. Вбежала Прилепина.
Надя: Патрон, Вам плохо?
Николай Трофимович (тихо для Нади): Человек с размахом, на такого можно и возложить свои надежды на прибыльность мероприятия. Может быть его и продвигать в губернаторы, а мне бы при нем тихое уютное местечко, и чтобы без лишних хлопот, а, главное, без нервотрепки, и в Челябу семью перевозить не надо.
Прилепина: Вы человек порядочный, вот и переживаете за непорядочность и лицемерие власть придержащих.
Николай Трофимович: Надя, знаешь, у меня что-то засосало под ложечкой; на сердце сделалось как-то тяжело, а в глубине своего тела я чувствую острую боль. Жена, подойди.
Вера: Я занята десертом.
Николай Трофимович: Вера, ты где? У меня кружится голова, а перед глазами качается яхта, на которой мы с тобой бороздим прибрежные воды Ниццы.
Вера (громко): Прими верапами;л, он у тебя в левом кармане пиджака.
Надя: Я схожу поищу в аптечке.
Николай Трофимович (обращается к Никите Олеговичу с сомнением): А что, если не получится?
Никита Олегович (потирая руки и закусывая пирожным): У нас получится. Души не души – хватило бы сил у души.
Прилепина: Николай Трофимович, вот ваши пилюли.
Никита Олегович: Только не берите близко к сердцу. У Нади Марковны получается же вкладывать в рот… пилюли.
Николай Трофимович (вслух, с издевкой): А может быть у тебя и без меня получится?
Вера (из гостиной): Николенька, ты где? – Десерт готов. Кстати, звонили из банка, просили в ближайшее время погасить нашу квартальную задолженность за квартиру по ипотеке.
Николай Трофимович (полубессознательно в кресле): ВСЁ! Как красиво началось, и так бесславно закончилось… Я подыхаю!
Вера (в отчаянии): Боже немилосердный, за что?
Раздается резкий звонок телефона у Никиты.
Никита Олегович: Человеку плохо! Срочно! Верочка, я позвонил в скорую.
Хватает Веру за расстегнутую блузку. Женщина вырывается из его рук без кофточки в подаренном бюстгальтере. В панике вбегает Надя. У нее предательски спадает юбка. На ней исподняя подаренная грация.
Немая сцена финала.
Две полуголые женщины, как фурии, держат Николая Трофимовича с разных сторон за расставленные руки: одна в черной блузке без юбки, другая в красной юбке без кофты.
Мужчина схлопотал кому: с мастью ему не подфартила.
Слышна с улицы сирена скорой помощи.
Вбегают санитары в белом. Уносят неподвижное тело на носилках.
Все в замешательстве. Вера бросилась инстинктивно к Никите Олеговичу.
Балкон-лоджия (как оранжерея).
Софья полуголая в подаренном купальнике-бикини взбирается в наушниках на стол и пляшет танец Шивы: скрюченные руки согнутые в коленях раскоряченные ноги – с подсветкой снизу в потолок. Отбрасываемая тень причудливо извивается на стекле между Лоджией и Гостиной наподобие прозрачного экрана.
Свет гаснет, музыка прекращается.
Слышны сладострастные звуки одной женщины и заунывные звуки другой.
Никита Олегович (крестится): Пора! Мой час пробил.
Он берет выпавший из кармана пиджака телефон босса.
Никита Олегович (в трубку сотового телефона): Сергей Иванович, извините за столь поздний час. Вы меня примете завтра утром у себя в кабинете. Почему такая срочность? При встрече расскажу… извините, доложу. Спокойной ночи!
Прилепина: Опять я теряю не самого худшего. Прутов не был испорченным человеком. Система могла его нагнуть, а может быть и не смогла? Очень жаль (вытирает платком слезы, поправляя на себе грацию – подарок шефа).
Агафья: Когда мудрость проходит мимо, остается суета сует неразумной жизни.
(Аплодисменты. Занавес опускается)