Яркое оранжевое солнце беспощадно обжигало кожу, волосы на руках и лице, одежду, хотя можно ли было сейчас эти чёрные лохмотья, свисающие с рук и ног и волочащиеся за Андреем, назвать одеждой. Жара, который день стояла невыносимая, а может и не день, может неделю, может месяц - этого Андрей уже не мог понять. Для него времени не существовало. Он жил в полной бесконечности дней, ночей, если таковые наступали, что было достаточно редко. В связи с великой «идиотской» войной (так Андрей называл произошедшую несколько лет назад глобальную ядерную катастрофу) поменялось все, не то чтобы с ног на голову перевернулось, это было не что другое. Скорее, как хаотичное броуновское движение, все смешалось, всё поменялось, всё стало не таким как раньше.
А как было раньше? Это Андрей стал забывать. Теперь он мало чего понимал, чувствовал, хотя нет, одну вещь он чувствовал постоянно — боль. Ноющая боль в костях, во внутренних органах. Всё из-за радиации. Благо в городе, в котором он жил, но жил раньше, а теперь просто существовал, её было не так много, нежели в столице и других городах, расположенных ближе к Европе. По знаниям и представлениям Андрея в тех городах, что были ближе всего расположены к границам с Европой ничего не осталось, если люди и выжили, то скорее всего превратились в мутантов или выживали в подземках, что тоже мало вероятно. В своём же городе Андрей, после «идиотской» войны, больше не встречал людей. Конечно, были люди в городе, Андрей даже их видел, но для него они были людьми только в биологическом плане, но не в плане понимания нравственности, морали и прочих установок.
Но был ли он сам, Андрей Красов (фамилию он точно не помнил, но вроде она так звучала) нравственным сейчас, остались ли у него хоть малейшие принципы морали? Этого Андрей не мог понять. Были еще правда «недолюди», это мутировавшие мужчины и женщины. Мутация была разного рода, у кого две руки, у кого пять ног и прочее. Но всех «недолюдей» отличал огромный рост, неимоверная, точно не человеческая сила, жажда плоти, причём не важно какой, человеческая, животная или чья-либо еще. Но у всех у них были настоящие человеческие глаза! Данный факт удивлял Андрея больше всего. Ему приходилось пару раз сталкиваться с этими существами и видеть эти глаза, в которых отражалась вся боль, все слёзы этого мира, вся душа человечества. Андрею было жалко убивать этих существ, но ничего не поделаешь — либо ты их, либо они тебя. Другими словами - всё было очень сложно, непонятно и запутано, а самое главное – безвыходно в новом мире.
Андрей катил впереди себя тележку, которой раньше многие пользовались в крупных магазинах. Только раньше в тележках возили упакованные хлеб и колбасу, банки тушенки, свежую рыбку, свежие сочные овощи. Ох! Андрей готов сейчас был многое отдать, лишь бы всё это съесть. Сейчас же в тележке лежало несколько банок тушенки, которые уже набухли и вероятно у них пару лет назад вышел срок годности, потому что наклеек не было, они сгорели, да и сами банки были почерневшими, скорее всего, побывали в огне, которого было не мало в день великой катастрофы. Так же в тележке лежала одежда, которую Андрей перевозил с места на место в поисках «жилища» для «проживания». Лежало старое охотничье ружье. Андрею посчастливилось найти его в одной из дач возле города. Правда, в ружье был всего одни патрон, Андрей берёг его на чёрный день. Еще из оружия и средств открытия различных дверей и замков был большой газовый ключ, несколько видов ножей, ржавых и тупых, монтажка и небольшая кувалда. Больше ничего. Да по существу, Андрей старался лишнего и не возить, чтобы было легче её тащить и убегать, если поблизости появиться мутировавшее животное или человек.
Андрею было 25 или 26 лет, он сам уже не мог точно определить, потому что после мировой трагедии, не стал вести календаря или делать специальные отметины, как Робинзон, для него теперь время было бесконечным. Он считал, что вести число дней и определять дату сейчас глупо, тем более в мире, где тебя никто не окружает, где поговорить даже не с кем. Вести календарь было бы даже как то грустно, считал Андрей.
Единственным развлечением, если это так можно назвать, были для него — воспоминания... Особенно, последнего дня, последних часов перед катастрофой, которая унесла жизни практически всего населения земного шара.
« - Андрей, ты скоро? - кричал Женька. - Мы так опоздаем в этот универ. Или, может, не пойдём сегодня?
- Нет, пойдём, - отозвался из ванной Андрей. - Уже пять раз пропустили экономику, а мы всё-таки экономисты будущие, как никак.
-Ха-ха, - послышался смех Женьки. - С нас экономисты, как с быка молока.
- Все такие экономисты сейчас, да и не только они, - как то грустно сказал Андрей и продолжил утренний туалет.
Сегодня Андрей плохо спал. Снились непонятные, туманно-наркотические сны, что-то про огонь, про военных, какие-то кнопки и прочее. Да и странное ощущение чего-то грандиозного щекотало в душе Андрея, но будущий экономист решил отбросить это и думать о предстоящих лентах. Скучных лентах. Весной все ленты скучные, даже самые любимые предметы по учёбе в это прекрасное время года становятся скучными. Хочется гулять, мечтать, любить... Всё, что угодно, но только не учёба весной в голове.
На экономике было очень жарко сидеть. Многие уже ничего не писали, а просто в полудрёме слушали монотонный голос профессора экономических наук. Не все, конечно, слушали, кто-то сидел в своих планшетах и переписывался о предстоящих планах и поездках на лето, влюблённые парочки, сидевшие на последних рядах, шептали на ухо друг другу планы на будущее.
- Планы, - сказал тихо, как бы в себя, Андрей. - Все строят планы, строят будущее, а какое оно наше будущее?
- Что? - неожиданно спросил Женька.
Андрей от неожиданности даже немного испугался, он не думал, что друг его услышит.
- Да ничего, Жека, это я так, просто.
- Вечно ты философствуешь, - с улыбкой сказал Женька. - Поедем лучше завтра вечером на дачу. Светка нас приглашает, куча девчонок там будет. Поедешь?
- Не знаю, даже, - ответил Андрей. - Со стипендии ничего не осталось, а занимать не у кого.
- Да за деньги ты не переживай, - приободрил друг. - Мы же экономисты! Сэкономим те, что есть.
И Женька засмеялся. Получилось достаточно громко, потому что профессор погрозил пальцем в их сторону.
- Ладно, Андрюха. Если надумаешь, то звякни мне, я просто сейчас пойду к Светке в общагу, у неё соседка уехала домой, так что сам знаешь, чем тут дело пахнет, - и хитро улыбнувшись, Женька отвернулся к Светке, которая строила глазки ему, откровенно этого не скрывая.
Вскоре лента кончилась и вся группа отправилась по своим по делам, потому что сегодня была только экономика. Информатику отменили из-за болезни преподавателя.
Андрей присел на лавочку, возле самой аллеи, которая уходила далеко в лес. Кругом проходило множество студентов различных возрастов. «Что-то сегодня должно произойти, - подумал Андрей и схватился за голову, которая просто раскалывалась».
Андрей катил тележку по потрескавшемуся асфальту, а кое-где превратившемуся в крошку, под воздействием той атмосферы, которая с каждым днём становилась невыносимой для существования не только живых существ, но и некоторых вещей и предметов, созданных человеком. Складывалось такое ощущение, что теперь «новая» природа разрушала всё, чего еще недавно касалась рука или нога человека, как будто природа хочет стереть пребывание человека на земле, чтобы начать новую жизнь без такого вредного микроба, как homo-sapiens.
Андрей дошёл до когда-то крупнейшего театра города и с удручением посмотрел на полуразвалившееся мраморное здание, теперь здесь не царил дух Мельпомены, ныне царствовали мутанты, правившие балом. Белые стены и колоны были окутаны растением, которое отдаленно можно было бы назвать плющом, потому что оно превратилось в хищника, в опасного хищника. Листья стали намного больше, и теперь они проглатывали внутрь стебля любое существо, которое их касалось. Стебль постоянно двигался и всё больше сжимал мраморные колонны и стены. Именно из-за этого «плюща» было разрушено уже половина театра.
Андрей никогда близко не подходил к театру, так как опасался растения, которое могло в любую секунду ожить и напасть на него, как змея.
Андрей свернул налево. Оставив тележку, он начал спускаться вниз по ступенькам до набережной, прихватив с собой при этом ружье и охотничий нож, который спрятал в свой правый ботинок.
Он шёл настороженно, в полуприсяде, прислушиваясь к каждому звуку, который мог услышать. Ветра практически не было. В таком виде и с такой охотничьей походкой, Андрей был больше похож на персонажей «Северных рассказов» Лондона или на охотников Купера, но никак на выжившего в ядерной войне.
Ступеньки превратились в бетонную крошку, поэтому Андрей спускался, словно с горы, немного скользя подошвами ботинок. С верхних ступенек ему открывался большой обзор на другой берег, который теперь был недосягаем, потому что мост, находящийся слева, был практически полностью разрушен. Это, конечно, было грандиозное зрелище, но оно было бы ничего, если рассматривать это на картинке или фотографии, но когда смотришь на эти разрушения сам, в реальности - это просто непередаваемо, непередаваемо ужасно. Андрей сейчас испытывал тоже самое в душе.
С моста он перевёл взгляд на реку, великую реку, одну из самых больших. Но это было когда-то. Теперь кажется, что уже сотни лет назад. Сейчас река представляла собой ужасное жёлто-коричневое месиво. Это была уже не вода, это было что-то живое, какое-то существо, потому что постоянно происходили всплески, огромные пузыри выходили из воды, но никогда Андрей еще не видел морских мутировавших обитателей, поэтому он заключил, что река сама стала мутировавшим существом. Он не стал спускаться до самой набережной, он еще с минуту посмотрел на когда-то красивые виды своего города.
Андрей уже хотел вернуться обратно, но тут воздух пронзил скрип колес его тележки. Андрей зажмурил глаза. Ему было страшно повернуться и увидеть кто же задним ходом катит тележку, потому что колеса скрипели только тогда, когда тележку катили назад.
Андрей собирался силами и пытался преодолеть страх перед тем, что может увидеть. Он покрепче зажал в руках ружье и резко повернулся, широко открыв глаза. Возле коляски никого не оказалось. Андрей семимильными шагами дошел до коляски, ежесекундно оглядываясь по сторонам, стараясь уловить скрип, звук шагов или чье-нибудь дыхание. В коляске всё было на месте, ничьих следов он не увидел.
- Вот, чёрт возьми, - сказал он вслух. - Неужели я схожу с ума?
Андрей часто разговаривал вслух. Он это делал, чтобы не забыть человеческую речь. Разговаривая о пустяках с самим собой, ему становилось легче. Он представлял, что разговаривает с другим человеком.
Так же Андрей часто слышал непонятные звуки, но никакого присутствия не обнаруживал подле себя. Было это и сейчас. Начитавшись еще подростком книг по фантастике и фэнтези, он думал, что может из-за этого ядерного оружия все призраки теперь гуляют спокойно по земле, не страшась, что их увидят люди, ведь людей теперь нет. Может призраки просто играют с Андреем. Или он сошёл с ума? Второе Андрею совсем не хотелось думать и признавать.
Он потряс головой, положил ружье и нож обратно в коляску и отправился прочь от театра и набережной.
Андрей покатил коляску по пешеходной части в сторону центральных улиц. По дорогам он не любил ходить, да к тому же это было небезопасно. Дороги представляли собой стоянку, на которой грудами валялись машины разных «мастей»: иномарки, грузовики, отечественные автомобили и многие другие. Колеса были вырваны, стекла выбиты, двери покорёжены. Всё это железное месиво заросло тем самым хищным плющом и другими мутировавшими видами растений. В грузовиках поселились новые представители флоры. Поэтому Андрей предпочитал обходить стороной машины и стараться не ходить по дороге.
«-Как же надоели эти машины! Снова пробка, сейчас потеряем минут двадцать, если не больше! - возмущался Женька.
- Да ладно тебе, - более менее спокойно сказал Андрей, пытаясь поближе прислониться к открытому окну в переполненном автобусе. - Разве мы сильно опаздываем?
- Да меня не это парит дружище. Просто, не хочу весь мокрый и вонючий показаться перед девчонками.
-Ты думаешь о чём-нибудь другом, кроме них?
- Конечно! Например, о том, чтобы не быть мокрым и вонючим от пота.
- Ну, ты шутник прям, Жека! А на самом деле, это, конечно ужасно, что мы постоянно теряем время. В наше время пробки — это постоянный забиратель нашего времени, а выходит забиратель жизни. Вот было бы хорошо, если бы все пересели на велосипеды, ну или на ролики со скейтами на худой конец, тогда и своему здоровью помогли, время бы сэкономили и природу не загрязняли бы. Вот было бы здорово!
- Только, бы, мешает, - сказал Женька. - Тебе с такими рассуждениями философию нужно идти учить, ну или на худой конец в политику идти, они всё равно там только разговаривают, больше ничего не делают. Кстати, почему ты на философа не пошёл учиться?
- Не умею философствовать, - с улыбкой ответил Андрей, и Женька засмеялся».
-Женька, Женька, - говорил вслух Андрей, толкая перед собой тележку и приближаясь к одному из продуктовых магазинов, чтобы устроить там ночлежку. - Как мне тебя сейчас не хватает. Мы же с тобой с пятого класса знакомы, даже на один факультет пошли, всегда вместе были, как сиамские близнецы. Почему ты оставил меня. ПОЧЕМУ ВЫ ВСЕ ОСТАВИЛИ МЕНЯ!!! - неожиданно для себя во всё горло закричал Андрей.
После этого он осмотрелся по сторонам, чтобы понять, что его никто не услышал, и убедившись, что всё в порядке, взял ружье и пошёл осматривать магазин. Это был обычный одноэтажный продуктовый магазин. Снаружи Андрей не обнаружил никаких повреждений, только пластиковые окна от огня расплавились и поэтому превратились в мозаичный рисунок со множеством деталей. Это и мешало заглянуть внутрь. Дверь быль приоткрыта. Через щель не было видно ничего. Андрей задержал дыхание и прислушался.
Вдруг дверь резко открылась, и оттуда выскочило существо, которое Андрей и рассчитывал здесь увидеть.
Андрей смог устоять на ногах, после того как дверь его задела, и уже направлял не то на собаку, не то паука дуло ружья. Раньше это существо и было собакой, но под воздействием радиации у неё появились еще три глаза, три ноги, в пасте появился дополнительный ряд зубов и теперь эта собака-паук могла бегать по стенам и потолку.
- Уходи прочь! - кричал ей Андрей.
Как бы это странно не было, но многие существа, в частности и данный вид, боялись оружия и сразу не нападали. Андрей это уже знал и взял себе на заметку. Ему приходилось убивать таких существ, обычно он это делал ножом или какой-нибудь дубиной, но сейчас у него было только ружье, где был один патрон, запасённый на чёрный день. К тому же, выстрел мог привлечь других существ, что в данной ситуации было излишним.
Существо скалилось и облизывалось своим противным раздвоенным языком, но боялось прыгнуть или сделать какое-либо другое действие. Андрей смотрел на существо, не моргая, зная, что если он отвлечёт свой взгляд от врага хоть на долю секунды, то всё, смерть неминуема. Существо одним махом отгрызёт ему голову.
- Уходи я сказал! Пошла прочь! Фу! - кричал Андрей, но собака-паук всё ближе приближалась к нему.
«Я не могу выстрелить! - думал Андрей. - Мне нужно оставить этот патрон!»
Вдруг из здания, которое находилось напротив магазина, раздался вой, похожий на волчий, и существо боком стало отходить к одному из домов. Лавируя между машинами, но не отрывая взгляд от Андрея, существо скрылось в темноте полуразрушенного дома.
Андрей расслабился и опустил ружье. Он боялся встречаться с этими существами, хотя страх уже не был так силён, как впервые дни выживания в городе.
Он подобрал кусок асфальта, кинул в открытую дверь и начал ждать, что оттуда выпрыгнет кто-нибудь ещё. Но подождав около пяти минут и поняв, что магазин пуст, он закатил свою тележку и закрыл дверь. В магазине было пусто, только сломанные витрины, полки, разбитые бутылки и прогрызенные банки.
- Интересно, что тут делала эта тварь, - подумал вслух Андрей. - Ради парочки банок просроченной тушёнки вряд ли бы она сюда полезла. Хотя с голоду они готовы и сами себя сожрать. Фу!
И Андрей сплюнул на пол, вспомнив вид этого ужасного существа.
Расположившись в более-менее свободном и чистом углу, Андрей открыл ножом свои консервы и с отвращением начал есть содержимое. Ему некуда было деваться, приходилось питаться просроченными продуктами. У Андрея был план поймать какое-нибудь существо, разделать и пожарить на огне, но этот план был на самый крайний случай, когда ему уже не удастся найти консервы или прочих человеческих продуктов.
Он уже не боялся того, подверглись ли радиации или чему-нибудь еще те продукты, которые он находил и ел, ему было всё равно. Он считал так — «Если я тоже заражён радиацией, то чего мне бояться тогда? Может сдохну скорее, а то мой инстинкт самосохранения не даёт мне сдаться на милость этим тварям».
То, что Андрей был заражён, не было сомнений. Его постоянно мучила одна мысль, почему я остался жив, а остальные погибли, а те, что покинули город в поисках лагеря выживших, тоже скорее все умерли. Почему я? Неужели я избранный? Но для чего избранный?
- Я же только выживаю, я даже не могу продолжить человеческое потомство! - снова начал Андрей разговоры с самим собой на привычную уже ему тему. - Почему не выжил Женька? Где те, что ушли? Ха-ха, в лагерь они пошли! Да нет на хрен никакого лагеря выживших! Все мы сдохли! А может я тоже умер? Может я просто призрак? Хотя как бы меня увидела эта тварь сегодня или они уже научились видеть призраков! ПОЧЕМУ Я НЕ СДОХ!!! ПОЧЕМУ!
Андрей много еще чего кричал, поднимая голову к потолку, тем самым пытаясь достучаться до небес и спросить у тамошней канцелярии — почему я?
После десяти минут криков и катания по полу, а также битья кулаком по стене, Андрей остановился и уставился в одну точку. Затем он три раза глубоко вздохнул и, зажав нож в руке, крепко заснул.