This is my begining

Анна Красильникова
   *Floxit – This is my begining
  Пламя. Завораживающее зрелище. Словно лёгкий дымок поднимается вверх и огонь тут же гаснет, оставляя за собой лишь нежный туман и еле различимый запах. Забираюсь пальцами в коробок, вырывая из плена вторую спичку. Резкий взмах и головка спички объята пламенем, затем нехотя подношу спичку к сигарете. Давно пора бросить. Дурная привычка, позволяющая крыльям взметнуть в воздух отпустить вконец надоевшие проблемы. Сигаретный дым выдрал меня с корнями из мыслей. Что-то резко щёлкнуло в голове, и я с отвращением отбросила её в сторону. Что происходит?
   В последнее время в моей голове роится стая бесполезных мыслей. Кто я вообще, и для чего я попала на эту Землю? В чём, в конце концов, смысл моего существования? Теперь меня никто не ждёт с горячим чаем на пороге, словно никогда не остывающим,  с лёгким поцелуем в прокуренные губы. А кто-нибудь вообще знает, что я здесь? Может стоит спросить зеркало о моём благополучии…Дело даже не в том, что я не нашла человека, готового быть со мной. Просто претендентов не было. Достойных, которым можно доверить себя, обычных, кстати, тоже не было. И поэтому сейчас я вынуждена заниматься самобичеванием.
    Мой дом - это место, где я каждый день проверяю обувь на пороге, считаю количество курток на крючке, ищу следы знакомой зубной щётки. Что люди вообще вкладывают в понятии «дом». Что-то большое или что-то маленькое? Что-то похожее на студию или поместье, по типу Малфоевского мэнора? Может дом - это просто слово, обозначающее место твоего жительства. А может дом - это там где ты желаешь быть в данный момент. Где тепло и уютно, где можешь находиться вечно, выходя только за тем, что бы купить буханку хлеба. Свежую и такую вкусную, пальцы утопают в его мякоти, оставляя вмятины, превращая красоту в уродство.
     А уродства в моей жизни хватает, пожалуй, хватит с меня. Сейчас у меня нет дома, а что же будет дальше? Но он был, знаете? Ворчливый папа, и вечно
улыбающаяся мама. Зазнайка-сестра, вроде бы знающая обо всём. Пёс, который всегда ждал меня на пороге, находящийся в сладости ожидания прогулки.
   И как только я умудрилась потерять всё, что так скрупулёзно строили мои родители на пособиях по психологии. А сейчас им самим пришлось стать жертвами обстоятельство именно тогда, когда я сказала им, что и без них смогу прожить: «Уходите из моей жизни и больше не возвращайтесь. Я сама всего добьюсь, знаете что? Ваши нереализованные мечты не претворяйте в мою  жизнь. Я не могу терпеть вашу узколобость, идите и обратитесь к своим книжкам, дабы не ответить мне. Ненавижу вас и ваши дешёвые книжонки, от которых никогда не было толку. А знаете что, вы похожи. Такие же бесполезные!». И они уехали, ведь правильно уезжать в таких случаях? В какой-то момент я ощутила грустную, и выбивающую воздух из лёгких пустоту. Я словно чувствовала каждый разрыв в их сердцах, после каждого слова. Их нет. Два часа, три, время тянулось медленно, превращая мою душу в месиво. Звонок. Я слышала что-то о сочувствии и о поддержке. Что-то о смерти и о любви. Об их смерти. Каждый мой вздох приходился на пять человеческих. Время текло, лишая пищи, воды и нормального сна моё тело, нуждающееся в том, что бы его наконец оторвали от моей безмозглой потерянной души. Волосы жгло огнём, живот болел от того, что я ничего не ем, глаза закатывались от усталости, я стала марионеткой, подчиняющейся своей боли. Своими руками я буквально сломал и разорвал всё, что было связано с теми, за жизни которых, отдала бы теперь жизнь. Я просто слишком поздно поняла, что не ценила счастья, которое было у меня. Для меня счастье заключалось, в деньгах, модных шмотках, модеме на всю ночь, куче еды и полном безразличии к родителям. Закон подлости подстроил всё это так, что исправить-то ничего уже было нельзя. Поздно и от этого ещё больнее. Сначала, мои друзья пыталась мне помочь, но разве слова поддержки вообще когда нибудь помогают? Проходило время, они уныло отходили в сторону, понимая, что от них толку нет. Просто в какой-то момент девочки перестали звонить и рассказывать о том, как прошёл их день. Они перестали заходить ко мне и сидеть возле меня часами. И я  благодарна им, от их тухлых равнодушных лиц  к тому моменту тошнило по-страшному. На их месте я бы давно это сделала. Фильмы несут бред, неся в себе скрытый подтекст, что время вылечит. Встретишь любовь, найдёшь близких людей, будешь счастлив.
     Просто те, кто так легко об этом говорит, не теряли своих родителей вот так, резко, словно ножом по костям. Или по лёгким, а что больнее?
Этого урода, который сбил их, посадили всего на 6 лет. Или уже отпустили за большие деньги, благо они были. Было ли мне легко видеть его улыбающееся лицо, когда он ходит по улице, живой и здоровый? Трудно смотреть, как он гуляет со своей семьёй, покупая своим детям сахарную вату, улыбаясь им во все тридцать два зуба. У него есть семья, а у меня уже нет. И никогда не будет той, что я потеряла. Он может быть, уже забыл, да вот мне не забыть никогда. А жизнь может перевернуться вот так? Просто исчезнуть с поля зрения. С радара моих глаз. Громкий крик опять заставляет лёгкие сбиваться в привычного ритма. Я уже даже не знаю, на кого я стала похожа. Вы говорите, что надо взять себя в руки, перестать быть таким нытиком. В конце концов, что случилось, то случилось. И убиваться не надо. Мне нечего ответить вам,  в ваши уверенные, всё-на-свете-знающие глаза. Я настолько ослабла, что сейчас даже вставать для меня трудная процедура, еды в моём теле катастрофически мало. Исправить-то уже ничего нельзя. Я потеряла то, что не пожелала бы никому потерять, даже ему. Я просто оказалась к этому не готова. Не готова к тому, что мне не дадут попрощаться с теми, кого я любила. Может, я поднимусь, может упаду. Может мне удастся вылечить душевную боль с помощью психоаналитиков, может нет. Всегда ли есть выход?. Может я его найду, может нет. Может, я увижу свет в конце туннеля, может нет. Может я умру, а может буду бороться со смертью до последней секунды. Нужно ли?


Бороться с собой.
Бороться с миром.
Бороться за право быть понятым.
Бороться до потери пульса.
До хруста зубов. . .А чьих?