рецензия
“И чувства добрые я лирой пробуждал...”
(А.С. Пушкин)
Сонет 1
Вы можете, страницы, мне признаться:
Как я, мечтаете вы – быть в её руках,
Хотите, как и я, подольше оставаться
В её плену – дрожа и пряча страх.
Гордитесь, строчки, если вас коснётся
Луч ласковый её прекрасных глаз,
И, если повезёт – то улыбнётся
Иль опечалится она, читая вас.
Омытые сверкающей струёй
Ручья священного на склонах Геликона,
Вы, рифмы, счастливы и так горды собой:
Она услышит голос мой влюблённый!
Ищите, как – но вы понравиться должны
Ей, только ей – другие не нужны!
Эдмунд Спенсер
Юрий Ерусалимский стремительно ворвался в литературный мир и сразу заявил о себе как о серьёзном поэте. Уже с первых книг автор привлёк к своей персоне пристальное внимание всех любителей поэзии и, в частности, – литераторов-переводчиков с английского языка, предлагая ознакомиться со своими переводами бессмертных творений великих английских поэтов ХVI и ХVII веков, таких как Уильям Шекспир, Джон Донн и Эдмунд Спенсер. Своим творчеством Юрий предлагает нам соприкоснуться с самыми высокими образцами поэтической мысли. Тщательно работая над словом, он создаёт яркие зрительные образы, которые сразу запоминаются, такие, как в 91 сонете Уильяма Шекспира:
Гордятся кто – рожденьем, кто – искусством,
А те – богатым домом, силой рук,
Другие – модным платьем, пусть безвкусным,
Кто лошадьми, борзыми, сотней слуг.
Находит каждый в чём-нибудь отраду,
Похвастать любит в гордости своей,
Но мне и даром этих благ не надо,
И в этой жизни мне всего милей
Твоя любовь. И не сравню я с нею
Богатства всех на свете городов,
Она рожденья высшего ценнее,
Дороже лучших в мире скакунов.
Одно несчастье только вижу я:
Оставив, нищим сделаешь меня.
Читательская аудитория Ю. Ерусалимского – элитарное общество, предпочитающее изящную словесность. Интеллектуалы соскучились по хорошей литературе, и теперь у них появилась возможность обратиться к первоисточнику.
Сонет 7
Когда светило всходит на востоке,
Теплом нас манит яркий свет его,
Земных чудес мы видим в нём истоки,
Cулит нам радость это божество.
На холм небесный медленно взбираясь,
Как крепкий юноша в расцвете сил и лет,
Оно в лучах сияет, улыбаясь,
И льёт на землю свой чудесный свет.
Но лишь оно покатится с зенита,
На запад глядя, на конец пути,
Как всё его величие забыто,
И преданности больше не найти.
Зенит проходит жизненный твой путь.
Предвидя ночь, о сыне не забудь.
У. Шекспир
В литературный мир Юрий пришёл в зрелом возрасте, состоявшись профессионально (он кандидат технических наук, автор около 200 научных трудов и изобретений), и имея за плечами богатый жизненный опыт. Исключительная любознательность и уникальная работоспособность позволили ему в кратчайший срок проработать большой объём произведений, и выпустить семь книг. Сфера литературных интересов Юрия лежит в области сонетов и стихов англоязычных авторов прошлых столетий. Временной диапазон рассматриваемых стихов необычайно широк, переводами Ю.Ерусалимского представлена едва ли не вся мировая поэтическая литература – с ХVI по ХХ век: У. Шекспир (1564–1616), Д. Донн (1572–1631), Э. Спенсер (1552–1599), Р. Геррик (1591–1674), У. Блейк (1757–1824), Эмилия Бронте (1818–1848), Энн Бронте (1820–1849), Г. Лонгфелло (1807–1882), Р. Киплинг (1865–1936), Р. Фрост (1874–1963), Э. Дикинсон (1830–1886), Р. Сервис (1874–1958).
Такое разнообразие эпох и личностей в истории обусловило творчество Юрия – он использует разные жанры поэзии, различные направления (Джон Донн – поэт-метафизик, Эдмунд Спенсер – романтик, Уильям Шекспир – классик-реалист), отличные друг от друга техники стихосложения, и знакомит читателя со всеми слоями общества из разных сословий – от аристократии с её склонностью к возвышенному пафосу, до простого народа с присущим ему грубоватым юмором. Вот, например, как о своей нелёгкой доле говорит Томми, персонаж стихотворения Р. Киплинга с одноимённым названием, отрывок из которого приводится ниже (“Тоmmy”):
...Мы не герои, может быть, но мы – не хуже вас,
Житьё казарменное – что ж, оно не высший класс,
Бывает, так себя ведём, – могли бы и скромней,
Но ведь святым не место тут – среди простых парней.
Сейчас ты, Томми, – чёрти что, для многих – просто скот,
Но если вдруг беда, то “сэр, пожалуйте на фронт”,
Запахло дымом – сразу “сэр, пожалуйте на фронт”,
Война – так Томми, дорогой, “пожалуйте на фронт”...
Энциклопедические знания помогают Юрию свободно ориентироваться в пространстве прошлых эпох, дабы иметь возможность наиболее достоверно отразить чаяния и надежды людей того времени, как в социуме, так и применительно к личной жизни простого обывателя.
Переводческий процесс состоит из проникновения в дух подлинника, ибо никакой, даже самый технически грамотный перевод не способен передать настроения автора, собственно самого перевода или готового подстрочника (прозаического дословного перевода), и – рифмовки произведения. На поэте-переводчике лежит по сути двойная нагрузка – необходимо передать не только смысловой контекст стиха, но и благозвучно зарифмовать текст, сохраняя при этом ритм первоисточника. Эти три составляющие являются неотъемлемой частью любого перевода. Придерживаясь основной фабулы, выстраивается композиция произведения, снабжённая метафорами и ассоциациями, и дополняется своими личными эмоциями. Ю.Ерусалимский, не принадлежащий ни к одной из групп цеха переводчиков, пошёл своим путём и, в отличие от основной массы англоязычных переводчиков, позволил себе вольный перевод, при котором стихотворная форма выражена в совокупности всех составляющих качественного стиха – чувств автора, формы, и содержания, близкого к подстрочнику. Не соприкасаясь с формальной школой перевода и не имея академического литературного образования, он нашёл свой способ выражения стихотворного слога. Классическая школа перевода не приветствует вольный перевод, и как следствие, строгое соответствие перевода слово в слово нарушает ритмику и благозвучие стиха, при этом сохраняя только смысл произведения. Лаконичные формы, в которые Юрий облекает стихи, насыщенный энергетикой слог, без следующих друг за другом фразеологических наслоений, без обилия мифологизмов (чем, увы,“страдает” дословный перевод), о которые спотыкается язык и что в значительной степени затрудняет плавное и мелодичное звучание стиха (что, например, в сонетах Спенсера является главным достоинством), создают общее впечатление значимости каждого этапа стиха и завершённости повествования в целом. Позволяя себе в ряде случаев более вольную подачу материала и сохраняя контекст и общую конструкцию произведения, Ю.Ерусалимский достигает прекрасного результата, как в сонете 84 Эдмунда Спенсера:
Я мир её святой оберегаю:
Горячим искрам моего огня
Её коснуться я не позволяю,
И даже взглядами боюсь тревожить я.
Но чувства нежные – свободно к ней летите,
И мысли чистые – к кому вам, как не к ней!
Её души обитель посетите,
Где нет земных желаний и страстей.
Вы сказочной картиной восхититесь,
К которой сам я не могу придти,
Ни словом только не проговоритесь,
К чему жестокость может привести.
Как совершенство выглядит узнайте,
И редкий дар судьбы благословляйте.
Но больше всего в технике перевода этого, безусловно, талантливого поэта и переводчика, поражает другое, и именно на этом хотелось бы сделать акцент. Большим достоинством переводов стихов Юрия является то, что он совершенно непостижимым образом способен в наиболее сжатой форме передать суть произведения, находит в русском языке аналоги коротких слов, почти слово в слово повторяющих оригинал, что при cоотношении по количеству знаков английских и русских слов в текстах оригинала и подстрочника приблизительно 1 к 2, вообще выглядит как фантастика.
Некоторые из книг Ю. Ерусалимского снабжены текстом оригинала (так называемая билингва), и при желании читатель может попрактиковаться в собственных переводах предлагаемого стихотворения.
В.А.Жуковский сказал: “Переводчик в прозе – раб, переводчик в поэзии – соперник”. Творчество Юрия подтверждает эту истину, его градус сопереживания и проникновения в образ, рисуемый автором, настолько высок, что его собственные стихи сами становятся шедеврами. Недаром книги Юрия Зиновьевича Ерусалимского заняли своё почётное место в библиотеке Гарвардского университета в 2009 году, о чём свидетельствует письмо руководителя Славянского отделения упоминаемой библиотеки: “Спасибо ещё раз за Ваш интерес к нам и поддержку Гарвардской библиотеки. Ваши книги будут ценной добавкой к нашей коллекции.” (“Thank you again for your interest in and support of Harvard`s libraries. These publications will be a valuable addition to our collection. Вolshoe spasibo.”). В нашей стране книги Юрия Ерусалимского 2009 и 2010 годов издания включены в каталог “Золотая полка России”.
Духовная тематика всегда была неотъемлемой частью литературного наследия, и Юрий предлагает нам свою версию произведений, отражающих духовные искания поэтов-классиков:
Cострадание (“On another`s sorrow”)
...Ты ошибку допустил?
Знай, что Он тебя простил!
Обратишься словом, взглядом, –
Он с тобою будет рядом,
Беды, горести развеет,
Он везде, Он всё умеет,
Он несчастье отведёт.
Он поможет. Он спасёт.
У. Блейк
* * *
Его символ веры (“His Creed”)
Я верю в час последний мой,
И в то, что прахом стану,
И в то, что я, когда восстану,
Христа увижу пред собой;
Меня, я верю, поведут,
Как всех других, на Страшный Суд;
И что он грешников осудит,
Что зло в аду потом пребудет;
Я верю в то, что в жизни вечной
Мне не откажет Бог – конечно,
Не по заслугам и усердьям,
А лишь Христовым милосердьем;
В три ипостаси – верю, да,
И верю в то, что Бог един,
И что Спаситель, Божий Сын,
Нам дар от Бога навсегда.
Р. Геррик
Юрий следует форме сонета – изящному изобретению поэтов эпохи Возрождения, которому уделяется недостаточное внимание в совеременной литературе, тогда как именно такие стихи являются высочайшими образцами поэзии и способны пробудить в человеке самые искренние и добрые чувства, чего нам сейчас так не хватает в нашей жизни. Мы испытываем дефицит сопереживания и милосердия, дефицит веры, дефицит тепла. А ведь всего лишь одна улыбка любимой может всё изменить, как в сонете 40 Эдмунда Спенсера:
Пронёсся ураган, утихла буря,
Улыбка на лице её сейчас,
Тону в глазах, в сияющей лазури,
И нет на свете лучше этих глаз.
И кажется мне – мир во власти солнца,
Не может быть страданий, горя, бед,
Гроза промчалась, больше не вернётся,
И глаз чудесных не померкнет свет.
И всё на свете в радости: и птицы
Поют на ветках, и в лесу зверьё
Из нор выходит, бури не боится –
Она пришла, нет ужасов её.
И сердцу больше ничего не надо:
Оно во власти ласкового взгляда.
Любой человек, кто станет читать стихи Юрия, и даже тот, кто раньше не интересовался поэзией – найдёт в них что-то своё, близкое и родное. Не упуская важную грань смысла, Юрий заражает читателя юмористическими пассажами, самоиронией, гротесковыми интонациями, противопоставлениями, где построение образа и ритмика дополняют друг друга. Излюбленный приём мастера – выстраивая содержательный ряд, он нагнетает ситуацию до критической точки, и одним мазком завершает сонет изысканным пируэтом. Стихи звучат камертоном ко всем оттенкам человеческого существования и сопровождают человека в жизни, где всему есть место: горю и радости, любви и одиночеству, отступничеству и святой вере в Бога, как в стихотворении 126 добровольной затворницы Эмили Дикинсон:
Сражаться на виду – геройство,
Но тот храбрее, кто ведёт
Внутри себя благую битву
С ордой страданий и невзгод.
Он победил – никто не видит,
Он проиграл – дела его,
Ему – ни почестей, ни славы,
Ни состраданья... – ничего!
Здесь – ничего..., но уготован
Ему нездешний мир чудес:
К нему в одеждах белоснежных
Нисходят ангелы с небес.
Форма изложения авторов эпохи Возрождения – изысканная, иногда несколько помпезная, что, впрочем, не мешает ей быть удивительно современной. Ю.Ерусалимский открывает для нас мир изначальной человеческой чистоты, простоты и естественности в выражении собственных чувств, и продолжает от стиха к стиху бережно и терпеливо взращивать ростки этих патриархальных полузабытых чувств. Любовная лирика приближает нас к нравственному идеалу, эталону взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Светский возвышенный стиль сонета вызывает наибольший интерес у представительниц прекрасного пола, и понравится прежде всего им. Эдмунд Спенсер, один из лучших английских поэтов 16 века и предшественник У. Шекспира, превзошёл всех в восхвалении Дамы своего сердца и заслуженно считается Королём поэтов (Prince of Poets) (сонет 8):
Нет ничего прекрасней их –
Самим Создателем хранимых,
Дарящих свет огней живых –
Её очей, так мной любимых!
Звёзд этих яркие лучи
Всё низменное отгоняют,
И, как волшебные ключи,
K блаженству путь мне открывают.
И власть имеют надо мной:
Речей не допускают смелых,
И мыслей направляют строй,
И гасят шторм страстей умело.
Глаза любимые – о, как мне жить без вас?
Как мрачен мир, где нет любимых глаз!
Исключительно проникновенные по силе воздействия строки, в которых автор, как истинный мужчина, ставит Прекрасную Даму на пьедестал, наделяя свою возлюбленную восхитительными эпитетами и воспевая её неземную красоту.
Душа Спенсера пронизана Музыкой небесных сфер, c помощью которой он приоткрывает тайну женского очарования, делает её образ недосягаемым, эфемерным, почти ангелоподобным, как показано в сонете 61:
Перед тобою я склоняюсь ниц,
Моя святая, идол моих мыслей,
Пусть ты горда без меры, сверх границ –
Тебе ни в чём не брошу укоризны.
Создатель, видно, руку приложил,
Чтоб ты была хранима небесами,
И чтобы каждый ангел наделил
Тебя благословенными дарами.
Свет радости моей,.. но мне ли ждать,
Что сердцем ты поймёшь мои стремленья?
Божественной, тебе ль не презирать
Земные страсти, низкие влеченья?
Когда достойны лишь небесные созданья
Любить тебя – смешны мои желанья...
Стихи о любви другого поэта Джона Донна (в его раннем периоде творчества) откровенно эротичны, изобилуют страстными недвусмысленными желаниями, такими, например, как в стихотворении “Скорее!”(“Going to bed”), отрывок из которого предлагается вашему вниманию:
Скорее можешь? – все остатки сил
Я в ожиданье, кажется, вложил.
Как перед боем, – вот он, рядом враг,
И дрожь, азарт мне не унять никак.
Блестящий поясок тобой любим,
Но прочь его, – прекрасен мир под ним!
Не размыкай, сорви ты эту брошь!
На блёстки только дурака проймёшь,
Но не меня. Шнуровку тоже рвать
Пора тебе – пора, пора в кровать!
Ещё корсет? О Боже, почему
Так долго? – я завидую ему!
И платье пусть слетает, не таит
То, с чем я не сравню цветущий вид
Холмов весенних; и венец долой,
Пусть волосы распустятся волной.
И туфельки... не жди, – теперь ступай
К постели, в этот белоснежный рай –
Сама как ангел в белом; боже мой!
Небес блаженство ты несёшь с собой.
Смотрю, уже теряя мыслей нить,
Но рай от ада в силах отличить:
Нам волосы подъемлют духи зла,
А ангелы – другое... О, пришла?!...
И вот тот же автор Джон Донн, жизненный путь которого так похож на сценарий жизни многих церковных подвижников – мирская жизнь со всеми удовольствиями, прозрение, посвящение себя Богу, и служение, – предстаёт перед нами уже в другой ипостаси – в образе выдающегося христианского мыслителя и проповедника. С той же страстностью и увлечённостью, что и в молодости, когда он писал о любви, он говорит о самом важном качестве каждого человека – о проникновении в духовный мир, и щедро делится с читателем своей радостью сопричастности к Небесной благодати
(сонет 7):
Со всех сторон земли, во всех краях
Трубите, ангелы, взывайте и трубите!
Восстаньте, души спящие – ваш прах,
Обитель вашу бывшую, ищите!
К телам вернитесь, сгубленным огнём,
Потопом, мором, случаем, войною,
Тираном, голодом, неправедным судом,
Болезнью, старостью, отчаяньем, тоскою.
Но нет, мой Боже, пусть и дальше спят.
Им смерть уже дана как искупленье.
Грехи мои все их грехи затмят –
Твоих щедрот не хватит на прощенье.
Как мне раскаяться – здесь, Боже, научи,
Пусть душу осветят Твои лучи!
Своим духовным терзаниям и откровениям Д. Донн посвятил два цикла, называемые “Священные сонеты” и “Литания” (обращения к Богу). При написании первого из них поэт использовал опыт религиозной медитации, которую разработал и ввёл в религиозную практику христианской церкви И. Лойола.* При медитации нужно было воссоздать в своём воображении какую-то сцену из Нового Завета и поместить себя среди действующих лиц.
* Игнатий Лойола (1491–1556) – основатель ордена иезуитов.
----------------------------------------------------------
Настроившись на волну происходящих событий, прочувствовать ситуацию, и вынести из неё моральный урок. Глубинный смысл вещей даже для истинно верующего человека не всегда находится на поверхности, поэтому иногда особо ищущие находят нетрадиционные способы проникновения в непознанное.
Сонеты погружают нас в 16 век, век галантности, золотой век женщины, царившей над сердцами своих поклонников. Искусство нравиться женщине ценилось превыше всего. Первенство женщины было во всём, она была кумиром эпохи Возрождения. Именно в это время мужчины позаимствовали у слабого пола атрибуты женской одежды – кружевные жабо, сложного фасона камзолы, расшитые узорами, и под стать дамам стали носить пышные парики. После того, как женщины установили светские манеры и поклоны, общение между полами стало изысканным и гармоничным. Вся знать проводила время на балах и когда в зале зажигали 100 свечей, зал ярко освещался и у присутствующих гостей начинали переливаться драгоценности. Музыка была тихой и спокойной, танцы медленные из-за тяжёлых платьев дам. Кавалеры и их спутницы с жеманными поклонами грациозно передвигались из позы в позу, партнёры держали даму за кончики пальцев, и считалось верхом неприличия, если кавалер дотрагивался до талии спутницы. Но во всём остальном кипели страсти: cлучайно оброненное слово могло послужить поводом для вызова на дуэль, дамы меняли любовников как перчатки, расправа мужа с соперником была уместна всегда и везде. Когда изобрели чулки, платья дам стали более лёгкими, и ежели прелестница желала похвастаться изящной ножкой, то в новых, более быстрых танцах, она вполне могла себе это позволить. Умение хорошо танцевать играло огромную роль для приобретения положения в обществе. Так же хорошие танцоры могли рассчитывать на богатых невест, и, кроме этого, всегда нравились женщинам.
Сонет 66
Небесных благодатей светом
Одарена ты; вновь и вновь
В догадках я о счастье этом:
Ты даришь мне свою любовь!
Кто красотой хотя бы близок
Тебе? – нигде не отыскать!
Тогда чьей волею, капризом
Могла ты вдруг моею стать?
И всё же ты не прогадала!
Пусть мой совсем не ярок вид,
Но свет ты свой не потеряла:
Со мной тем ярче он горит.
Подобен солнцу свет любви твоей,
Но отблеском моим он тем сильней!
Э. Спенсер
К концу 16 века наибольшее распространение стали приобретать занятия алхимией, хиромантией, и прочими оккультными науками. Всё это происходило с позволения и под покровительством высочайших особ. В одной из проповедей Джона Донна на покаянный псалом Давида, звучат такие слова: “Потому Давид, который был металлом, семижды испытанным пламенем, желая стать золотом, что пойдёт в сокровищницу Господа, мог понять, что при трансмутации металла не достаточно тому пройти через стадию кальцинации или растворения... или омовения, что отделит шлак от чистой сущности, и даже трансмутации, которая металл облагородит, – мало: необходима фиксация, закрепление, дабы металл не ушёл паром и не стал ничем, не вернулся бы в прежнее низкое состояние. Так познал он, что мало одного растворения, мало расплавиться в слезах, мало омовения и трансмутации, которой достиг он очищением и омовением, – нужна фиксация, закрепление...”.*
-----------------------------------------------
* сведения позаимствованы из Интернета.
------------------------------------------------
Использование научных терминов в проповеди свидетельствует о том, что предмет обсуждения был понятен большинству людей. Когда пришёл 17 век с его крушением привычных понятий, сменой действующих лиц на исторической арене и катастрофами, магический мир постепенно оставил свои позиции. А пока расцветал 16 век, и дамы кружились вместе с кавалерами по паркету дворцов, в перерывах между танцами обмахиваясь веерами. Плелись, как и положено во всяком уважающем себя королевстве, дворцовые интриги, король менял фавориток, те, в свою очередь, боролись за право быть рядом с коронованной особой, а простые смертные в поте лица добывали хлеб насущный. Спенсер же в своих стихах превозносил свою любимую Элизабет Бойль до небес, добиваясь её расположения (в конце концов, ему это удалось – не без помощи стихов, надо полагать, – она стала второй женой поэта) (сонет 15):
Стараетесь, торговцы всех мастей,
По свету рыщете, богатства собирая,
В обеих Индиях для выгоды своей
Сокровища скупаете, не зная
Того, что знаю я – что нет сокровищ тех:
Возлюбленная – всё богатство мира,
Уста – рубины, лучшие из всех,
Глаза её – чудесные сапфиры,
Смеётся – и сверкают жемчуга!
Слоновой кости лоб не уступает,
Как серебро – прекрасная рука,
И локоны как золото сияют.
Но что дороже мне всего на свете
И что люблю в ней – ум и добродетель.
В отличие от У. Шекспира, широко известного в нашей стране на протяжении многих десятилетий, переводы Р. Геррика, Э. Спенсера и Д. Донна появились только лишь в 20 веке и в незначительном количестве. Книга Ю. Ерусалимского “Геррик Роберт” является первой книгой данного автора на русском языке, хотя переводы отдельных стихов ранее появлялись в печати. Также Юрий предоставил возможность современному русскому читателю познакомиться с четырьмя циклами сонетов и стихов, переведённых им в полном объёме, такими как два цикла “Священные сонеты” и “Литания”, упоминаемые нами ранее, принадлежащие перу Донна, и два других цикла, отражающие творчество Шекспира и Спенсера, с полным циклом сонетов последнего под названием “Любовные послания” (“Amoretti”).
Заслуга Юрия Ерусалимского состоит в том, что он представляет взыскательному читателю очень качественный уровень перевода, едва ли не лучший, чем само произведение, что свидетельствует о нём как о личности, наделённой дарованием планетарного масштаба. Будь то любовная лирика, восторженная или полная отчаяния и тоски, философские умозаключения, строящиеся на духовной основе и иногда граничащие с экзальтацией, зарисовки природы – он везде органичен. Поэт Ю.Ерусалимский, без сомнения займёт, если уже не занял, своё достойное место среди самых талантливых мастеров слова отечественной литературы, наряду с самыми высокими образцами поэтического жанра. И, как и в начале своей трудовой деятельности, когда Юрий, работая в строительной области, занимался мостами, так и сейчас он прокладывает мосты из 17-го века в 21-й, из одной страны в другую, из своего сердца в наши сердца. Дарованным Свыше талантом Юрий пытается украсить мир, и у него это блестяще получается! Мир стихов Юрия Ерусалимского, сотканный из жарких любовных признаний, горечи утрат и метких ироничных высказываний – перед нами. Добро пожаловать в мир изящной словесности! И закончить хотелось бы строками из сонета 68 Уильяма Шекспира, которые так подходят к нашему герою:
...А он как будто из старинных дней
Явился, чтобы миру показать,
Что и прекрасней были, и мудрей...
Но тех времён, уж точно, не видать!
Как образец природой сохранён,
И что есть красота – являет он.
20 июля 2012 года.
Библиография
1. У. Шекспир. Сонеты / Пер. с англ. – М.: Издательство “Спорт и Культура – 2000”, 2007. 160 с.
2. Ерусалимский Ю.З. Избранные переводы / Пер. с англ. – М.: Издательство “Спорт и Культура – 2000”, 2008. 176 c.
3. Э. Спенсер. Сонеты. Из цикла “Аморетти” “Любовные послания” / Пер. с англ. – М.: Изд-во “Спорт и Культура – 2000”, 2008. 192 с.
4. Донн Джон. Стихотворения. Священные сонеты. Литания / пер. с англ. – М.: Изд-во “Спорт и Культура – 2000”, 2009. 160 с.
5. Ерусалимский Ю.З. Из английской и американской поэзии (ХVII–ХХ вв.) / Пер. с англ. – М.: Издательство “Спорт и Культура – 2000”, 2010. – 144 с.
6. Геррик Роберт. Стихотворения. / пер. с англ. – М.: Изд-во “Спорт и Культура – 2000”, 2011. – 128 с.
7. Ерусалимский Ю.З. Пять поэтов. / пер. с англ. – М.: Изд-во “Спорт и Культура – 2000”, 2012. – 144 с.
Иллюстрация - картина художника Arturo Ricci.