Тут, в Коломне, толкуют промеж собой местные о том, что я колдовка. Ведьма польская. Судачат, с опаской переглядываясь: «Днем в узилище томится. А как ночь придет, обернется она птицей черною, выпорхнет из окошка в башне кремля и летает над городом, зло сеет. Над каким домом крылом махнет, там горе пожнут. Дети заболеют, скотина издохнет, кормилец преставится… Но токмо первые лучи солнца заалеют, кричит пронзительно, надрывно и возвращается в свою клетку. Затем что, ежели не поспеет, превратится немедля в небесах в панну и разобьется об острые камушки»…
Может, они и правы… Днем в женском обличье скорблю, вою по убиенному сыночку…
За что они моего Ванечку так?! Кровинушку мою, василька моего синеглазого… Как скитались мы с ним!.. Бежали от злых людей… Окрест беда, погибель… Страшно бывало до жути… Прижму моего мальчишечку к груди, а он глазки свои поднимет на меня, шепчет: «Мама!» Это мне сил придавало. Я для него на всё готова была. Храбрости никогда не утрачивала... В Тушине, без мужа сбежавшего в Калугу, оставшись, сама донских казаков на защиту поднимала... И когда, казалось, не было уж выхода, выживала ради спасения сыночка от преследователей и погубителей… Излови-и-или!.. Отняли дитя... Не избыть моей тоски… Всего три годочка лапушке! Удавили-и-и-и!.. Головушка кудрявая склонилась перед палачом, шейка такая тоненькая, что веревка не затянулась… О-о-о-о!... ;wi;ta Maryjo, Matko Bo;a, m;dl si; za nami grzesznymi teraz iw godzin; ;mierci naszej. Amen ...
Ванечка – царевич. Законный наследник. Я ведь на царство патриархом Игнатием помазана была и венчана царским венцом - шапкой Мономаха. Но Земский Собор в Успенском Кремле отверг наше право на престол. Моё и сыночка… Михаила Романова выбрали… В грамотах именовали они меня "еретицей богомерзкою, прежних воров женою,от которой всё зло государства учинилось"...
Когда гонения начались, можно было вернуться в Польшу. Стать снова польской шляхтенкой... И Ванечка был бы жив… Хотя… навряд ли московские цари нас в живых бы оставили… Угроза им и укор… Не было нам на земле места… Лихая година… Боль непереносимая… Утратила сыночка!.. Подвела его под казнь мучительную… Детей ведь никогда так на Руси не казнили!... А тут… Силен был их страх за себя! Хотели всем показать, что нет в живых наследника по царевой линии. Новая династия царской стала… Романовы… Не будет и вам места на земле за моего Ванюшу!.. Проклинаю, вас, нелюди!.. Призываю на вас суд божий!.. Ufam Tobie, bo; Ty wierny, wszechmocny i mi;osierny. Dasz mi grzech;w odpuszczenie, ;ask; i wieczne zbawienie. Amen...
Как на царевича рука убийц поднялась?!. Изверги проклятые! Звери! Христопродавцы окаянные! Погубители царского корени! Малютку белокурого с молоком, на губах не обсохшим, как могли умертвить?! Боялись… «Ворёнком» его называли. Какой он ворёнок? Дитя. Ангельская душа. Царевич... Виселицу за Серпуховскими воротами поставили. К ней Ванечку на руках несли. А он, голубь мой сизокрылый, всё спрашивал: «Куда вы меня несете?» Шейка у него такая тоненькая, а веревка то-о-олстая… А-а-а-а!... Долго не умирал царевич… Знаю я, кто виноват. А посему как мать, младенца лишенная, как отвергнутая царица, потерявшая наследника, проклинаю вас, Романовы! Пусть искоренится род ваш! Да умрите все насильственной смертью! Да узрите детей своих, умирающих на глазах ваших, коли царствование ваше началось с убиения неповинного дитяти… W ime Ojca i Syna, i Ducha swietego. Amen…
Днем тоскую и плачу, а ночью… Ночью вспоминаю про свою любовь… Птицей в небесах парю…
Помню, как увидал он меня впервые в Самборском замке. На приеме у моего отца, Юрия Мнишека. Побледнел, затрясся! Все присутствующие заметили, переглянулись… А я… Не скажу, что с первого взгляда люб он мне стал. Хоть и хорошо сложен был, но низкого роста, руки к тому же разной длины. Одначе, красивые, белые, благородной формы. На лице две бородавки: одна под носом, другая у правого глаза. Волосы рыжие, а глаза синие-синие… Задумчивый, мрачный. Но было в нем что-то притягательное, необыкновенное: особое выражение лица, на котором сразу ум заметен. Да, умен был… Зело был образован и начитан. При знакомстве вызывал симпатию: приветлив, обходителен, красноречив. Манеры его превосходные поражали. А как танцевал!... Прекрасно говорил по-польски. Но не католик. Вельми привержен был православию. Ловко ездил верхом, стрелял метко, владел изрядно саблей. Силен был. Подкову руками гнул… На охоте один с ножом на медведя выходил…
Я ведь тоже не красавица, однако дочь воеводы! И в роскошном убранстве выгляжу притягательно. Малый мой рост и длинный острый нос взор людской не отворачивают, потому как высокий лоб, умные большие глаза да блестящие черные, что вороново крыло, волосы скорее приметны.
А уж как он в меня влюбился! До потери разумения. Могла я из него веревки вить. Мне только правду говорил. Многое он помнил о том случае, многое понимал. Всё мне поведал. Он ведь большой уже был в Угличе-то. Зарезали вместо Дмитрия мальчика Истомина, а подлинного царевича, зная о готовящемся покушении, с ведома царицы и ее братьев, скрыли. Разве непонятно,зачем на стругах в Углич прибыла казацкая ватага донского атамана Корелы и почему срочно покинула город в день убийства царевича? Опосля Афанасий Нагой и Джером Горсен увезли Димитрия в Ярославль и отправили в Польшу, где отдали на воспитание иезуитам. Всё то время покровительствовал ему неизвестный сильный человек из окружения царя. Богдан Бельский?.. Спасал его не раз: и от погибели в детстве, и от ареста, и от гонений. Предупреждал Димитрия через верных людей заранее… Я же думаю, это Бог избавил царевича дивным своим промыслом от смерти… Chwa;a Ojcu, i Synowi, i Duchowi ;wi;temu. Teraz i zawsze i na wieki wiek;w. Amen…
Слыхала я его повесть без подробностей ранее от отца. Как разболевшись в Брагине до умертвия, признался он князю Вишневецкому в том, что он Димитрий Иванович Углецкий, и показал подтверждающие бумаги и наперсный злат крест с мощьми и драгоценными каменьями, данный ему матерью, Марией Нагой. Как князь Адам Вишневецкий, что принадлежал к старшей ветви дома Рюриковичей и был защитником православия, посчитал доказательства неопровержимыми. Но устроил проверку.
Привез Димитрия к военачальнику Льву Сапеге, у которого был в то время русский перебежчик Пиотровский, что когда-то в свите царевича в Угличе служил. И Димитрий в толпе Петрушку этого сразу узнал и заговорил с ним. После этого все поверили, что чудесно спасенный царевич объявился в Польше.
А в Московии говорили: Лжедмитрий!.. Будто можно подделать человека со знаками точь в точь, как у маленького царевича: одна рука другой короче, бородавки на лице да родимое пятно в том же месте?!. За Гришку Отрепьева его выдавали!..
В качестве наставника и охранника сопровождал Димитрия в скитаниях чернец из Чудова монастыря Григорий Отрепьев. После признания царевич из благодарности долго возил его с собой, но оказался Гришка вором и пьяницей и сослан был в Ярославль… А люди всё перепутали и самого Димитрия Гришкой Отрепьевым нарекли. Тот, кому нужно было до престола Димитрия не допустить, подучил неразумных. Все думали, что через Димитрия поляки Русь захватят. А Димитрий Иванович, может, что и обещал полякам – мол, Русь в католичество обратит, земли Северные и Смоленск отдаст - а только после воцарения Сигизмунду отказал... Pod Twoj; obron; uciekamy si;, ;wi;ta Bo;a Rodzicielko. Naszymi pro;bami racz nie gardzi; w potrzebach naszych, ale od wszelakich z;ych przyg;d racz nas zawsze wybawia;, Panno chwalebna i b;ogos;awiona. O Pani nasza, Or;downiczko nasza, Po;redniczko nasza, Pocieszycielko nasza...
Царь Иван хотел государем младшего сына посадить. А сел против воли отца при поддержке Бориски Годунова «слабый духом», дурак, попросту, блаженный Федор, другой его сын. Слушался он Бориса. А у того свой умысел был. Ведь его сестра – жена царя Федора. Закон через такое родство воцарение допускал… Вот он и решился сам государем стать… Замыслил он убийство юного царевича в Угличе. На царственное дитя замыслил!.. Чего от них, власть предержащих и к власти стремящихся, ждать?.. Клубок аспидов с ехиднами! А как, ежели не ехидной, жену Годунова, Марию Григорьевну, дочь Малюты Скуратова, назвать? Отцовский нрав унаследовала. Когда Годунов допрашивал Марию Нагую о смерти сына, стремясь правды дознаться – сомнений много было – пыталась она свечой выжечь глаза матери царевича…
А сама я? На что ради сохранения царской власти пошла? Страшную ошибку я совершила, признавши Самозванца выжившим Димитрием по настоянию подкупленного им отца моего.Принес меня батюшка в жертву за щедрые его посулы... Подписала себе смертный приговор. Глупая и жадная!.. Что я натворила?! Я даже настоящего имени второго мужа не знала. Тушинский вор… Бунтовщик… А ведь сначала поверила, что царь Димитрий Иванович жив остался, когда он объявился. И люди поверили: ведь лица убиенного царя под скоморошьей маской никто не разглядел. Думали: подмена!.. Как на крыльях летела на встречу с ним...Когда увидала его,пошатнулась, чуть не упала... Поняла: нет больше моего Димитрия Ивановича!...
Ничего хорошего мне новый брак не принес. Кроме Ванечки… С трудом я второго мужа терпела. Грубиян и сквернослов. Но он так к власти рвался! Поляки и народ русский его поддерживали. Много он людям обещал. И вышло бы у него на трон усесться. Да и право имел, ведь заявлял, что он сын царя Ивана, и, к тому же, супруг царицы. Кабы не чрезмерная его подозрительность и жестокость. Крамолы боялся. За малейшую провинность пытал и казнил. За это его и убили на охоте. Совсем неожиданно. Отомстили за смерть убитого им татарского князя… Когда я по нему плакала, я не его оплакивала, а себя. Не солеными были мои слезы - горькими. Уже понимала я, что ждет меня...
Предала я супруга своего царственного, настоящего Димитрия, сына Ивана Грозного. Потому теперь тут, в башне коломенского кремля, что Маринкиной Башней местные нарекли, томлюсь взаперти… Я законная московская царица! И не оступлюсь! Под угрозой смерти не отступлюсь… Aniele Bo;y, str;;u m;j, ty zawsze przy mnie st;j. Rano, wiecz;r, we dnie, w nocy b;d; mi zawsze ku pomocy. Strze; duszy, cia;a mego i doprowad; mnie do ;ywota wiecznego. Amen…
Васька Шуйский после убийства законного царя сперва сам на трон сел… Да не удержался… Куда ж ему?.. Руки в крови по локти. С поляками снюхался. Обещал сына Сигизмунда на русский престол поставить… Втуне царь Димитрий его помиловал. Это ведь Шуйский возглавлял правительственную комиссию по расследованию «убийства» царевича Димитрия в Угличе.Васька правду знал. А царь Димитрий Ваську не боялся. Значит, правда такой была, что нечего бояться было новому царю. Знал он, что на самом деле царского роду... Надо было казнить Шуйского, да Димитрий его помиловал. На свою погибель… И поляков он не боялся с их разоблачениями. Как правду разоблачить можно? Да и мать прилюдно Димитрия признала. К тому же, было известно, что по «убиенному» царевичу она заупокойной службы не заказывала…
Шла молва, однако, что в детстве Димитрий страдал падучей, а у взрослого царя такой болезни не было. Но болезнь эта иногда с возрастом проходит. А отметины после нее – резкие перепады в настроении и во нраве – у Дмитрия явно были: то он грустен, то необузданно весел, то чрезмерно доверчив, то подозрителен до крайности…
Правда, что не бывало до Дмитрия Ивановича такого государя на престоле русском. Чудной он был царь для народа, привыкшего к запретам, лютой жестокости, нищете. Много милости раздавал после того, как на царство повенчан был в июне 1605 года... Запретил потомственную запись в холопство: разрешено было крестьянам уходить от помещика, если он их в голодное время не кормил… Видно, помнил, как намыкался в юности. Не забыл жизнь в самых низах.
Служилым содержание удвоил. Помещикам увеличил земельные наделы за счет монастырских земель. Вернул из ссылок опальных князей и бояр. И Годуновых вернул, и Шуйских!... Имения им возвратил…
На юге налоги отменил на 10 лет. Занялся перевооружением войска. Начал корабли строить на реке Вороне. Ибо мечтал, разбив турок, к Московии устье Дона присоединить… Запретил мздоимство. Ненавидел льстецов. Взяточников велел жестоко наказывать. Телесные наказания для дворян отменил, но за преступления приказал взимать с них большие штрафы.
Объявил свободу торговли, промыслов и ремесел. Всё в Москве подешевело. Небогатым стало доступно то, что прежде только богачи получали. Разрешил свободно за границу выезжать и въезжать оттудова.
Книгопечатание очень важным делом считал. При нем издали в друкарне «Апостола»... Любил беседовать с боярами о том, что нужно дать народу образование, убеждал их путешествовать по Европе, посылать детей для образования за границу, заохочивал их к чтению и приобретению новых сведений. «Считаете себя самым праведным народом в мире, а живете совсем не по христиански, мало любите друг друга, мало расположены делать добро», - говорил им. «Зачем вы презираете иноверцев? Что такое латинская, лютерская вера? Такие же христианские, как и греческая. И они в Христа веруют».
Никакому царю до него в России не удавалось за столь короткий срок достичь столь многого… Таких свобод и Европа не знала... А коли б долго правил, то обогнала бы Россия европейские страны и в военном деле, и в образовании, да и в Смуту бы не сорвалась…
Затеял он Московию первой среди всех державой сделать… Возможно ль такое? Может, веков через пять?.. Иль русский характер никогда не изменить?... И через пять веков останутся на Руси нравы времен Ивана Грозного? Только такой царь Руси потребен? Жестокий и кровавый? Иначе хаос и смута? Как были русские толпой, требующей узды и плетки, так и останутся?!.
Народ Димитрия любил. Царь каждый день по городу гулял и с простым людом общался, не брезговал. Челобитные лично принимал. И каждый день в Думе бывал, в спорах участвовал, в решении государственных дел… Вестимо, и недовольных хватало. Роптали по углам. Царь постов не соблюдает. Да еще и телятину ест, что московитам противно было. Предпочитает платье европейское, не носит бороды и усов. Иностранцев жалует. Охрану держит из польских и немецких офицеров. В баню не ходит. Ест вилкой... На свадебном пиру бояре у нас в руках вилки увидали, в ужасе вопили: рогатиной едят!.. И уж, наипаче, винили в том, что сделал полячку царицей…
Петр Басманов, самый преданный Дмитрию человек, говорил тогда: «Лепшего государя на Руси мы никогда не найдем». А ведь сначала любимый воевода Годунова Басманов сражался против Дмитрия… Опосля узнал его и поверил, проникся. До смерти его защищал, жизнь свою за него положил… Когда зверски лишили жизни Дмитрия Ивановича, года не процарствовавшего, по наущению заговорщиков, руководимых Васькой Шуйским, - тварью неблагодарной, царем обласканной, - и лежал труп его нагим, вымаранным в песке и дегте,а лицо было покрыто шутовской маской, с дудкой во рту, под стол бросили убитого верного Петра Басманова, защищавшего государя до последнего дыхания…
Извели стремящегося править на благо народа и Московии царя… Извели... неразумные!..Обманули народ и стрельцов!..
Как, однако, люд убоялся знамений странных после убийства! Шептаться начал о злодействе лихом, ибо после похорон царя в «убогом доме» для замерзших и упившихся, на кладбище за Серпуховскими воротами, ударили суровые морозы и уничтожили всё посеянное зерно. Страшное событие! На голод обрекало… Иные кудесы начались: то тело Дмитрия вышло из могилы, и два голубя не покидали его. То труп, перехороненный поглубже, сам вдруг оказался на другом кладбище, и над могилой вспыхивали огни и звучала музыка... Тому свидетелей много было…
Народ засомневался. В ужасе были убивцы. Боялись народного гнева. Расправа-то короткая… Тогда выкопали труп, сожгли, смешали пепел с порохом и выстрелили из пушки в сторону Польши... А как волокли тело к костру через кремлевские ворота, ветер сорвал с них щиты и невредимыми, в том же порядке, установил посреди дороги... Wieczny odpoczynek racz im dac, Panie, - a swiatlosc wiekuista niech im swieci. Niech odpoczywaja w pokoju. Amen…
Дмитрий, муж мой возлюбленный! Почто верил ты слепо Шуйскому и другим ворогам у трона?! Умен ведь был, да только часто излишне благороден… Умен был, а уму наперекор пошел, взяв меня в жены. Отец мой в долгах, не особо-то мы и знатные, а уж в Москве на женитьбу царя на католической девке и вовсе косо смотрели… Мог бы на Ксении Годуновой жениться… Всё б иначе пошло…
Любил меня Дмитрий... Помнил... Через пол года после воцарения обручился со мной... Хотя знаю, что на женщин падок был. Слыхала я, слыхала, что красавица Ксения, дочь Бориски Годунова, при нем несколько месяцев наложницей была. Потом сослали ее во Владимирский монастырь от греха подальше. По слухам, родила она там сына... Но доподлинно неизвестно это мне. Ведь люди чего не знают, переврут, складно сложат и за правду выдадут…
Дьяк Власьев совершил со мной в Польше от имени царя обручение pro pocura. Прислал мне Дмитрий в качестве свадебных подарков карету, украшенную царскими гербами и серебром, с впряженными 12 серыми в яблоках конями да шкатулку с драгоценностями на полмильона рублей и сто тысяч на уплату отцовских долгов. Тогда-то и стала я понимать, как он меня ценит. Зачем я ему вообще нужна была?.. После вступления на престол поддержка отца моего государю уже не требовалась... Я ведь в православие даже не перешла. Димитрий разрешил мне остаться католичкой, но пожелал, чтобы я обряды православные соблюдала. В религии он на удивление терпим был. Говорил, что католики, протестанты и православные в одного бога веруют. А уж обряды – дело рук человеческих…
С пышностью въехала я в Москву под малиновый звон колоколов 3 мая 1606 года. А 8 мая повенчали нас и короновали меня. И стала я русской царицей Марией Юрьевной. Недельку я поцарствовала… Потом бежать пришлось… Вот уже восемь лет без кола без двора… Жизнь, полная лишений. Переходила я из рук в руки тех сторон, что за царскую власть воевали. Казаки, поляки, бояре… Предлагали мне не раз отказаться от высокого сана, да не согласилась. До меня на русском троне женщин не было. Гордилась я… Только когда наследника, Ванечку, кровинушку, повесили, поломали они мне крылья…
Вылечу этой ночью через прутья в маленьком окошке из башни, покружу над Коломной и, когда появится первый багряный проблеск на востоке, не поверну назад. Не буду торопиться… Не закричу, не заплачу, увидев, как крылья мои в руки превращаются прямо в небесах… Ufam Tobie, bos Ty wierny, Wszechmocny i milosierny. Dasz mi grzechow odpuszczenie, Laske i wieczne zbawienie…
Отправлюсь на рассвете босая по заросшим травой тропкам через лес на поиски любимых мной беззаветно Димитрия Ивановича и Ивана Димитриевича… Скоро, скоро, Ванюша, мама тебя найдет!... Скоро загляну в твои любящие синие глаза, Димитрий… W imi; Ojca i Syna, i Ducha ;wi;tego. Amen... Пора!..
(из сборника «100 рассказов про тебя»)