Шушенское. Семинар спасателей. Продолжение.
Из очерка «По рекам Каратош и Она»
Возвращаемся из трёхдневной радиалки на озеро Позарым и водопадам. (Эту часть маршрута я коротко описал в зарисовке «Пищуха»)
В базовом лагере всё готово к вязке катамарана: ошкурены жерди, накачены камеры. Можно начинать сборку. Но!
Обнаруживаю, что жерди подобраны из тонких лиственниц – самого хрупкого хвойного дерева. Для молодых ребят кедр, сосна, пихта, лиственница, – всё ёлка! Лишь бы иголки были. И их не убедишь, что рама из этих жердей при боковом навале на камень хрустнет как спичечная. Оспаривают мои доводы.
Вмешался руководитель: сибиряк знает, что такое листвянка и запрещает вязать раму из этих жердей. А я пытался объяснить, уговаривал.
Пошарили по окрестным рощицам, сменили жерди на еловые.
При вязке тоже несогласованность: ребята не знают, что капроновые вязки надо замачивать – высохнув, они дадут усадку и намертво скрепят соединения. Свяжешь сухими – намокнув, они вытянутся и соединения разболтаются.
Незнание таких мелочей объяснимо: редко кому приходилось вязать деревянные рамы, большинство ходило в походы на катах с дюралевыми разборными рамами.
В нашей группе три судна. На первом катамаране капитанит руководитель Саша, второе судно, ЛАС-3 в управлении у Георгия Кима, ещё одним катом должен руководить я и как его хозяин и как самый опытный водник, назначенный инструктором группы. Все экипажи вместе ни разу не сплавлялись, все сборные.
Ожидать от таких экипажей слаженных действий на сложных препятствиях нельзя. Поэтому проводим небольшой инструктаж по выполнению команд капитана каждым гребцом в зависимости от места посадки.
Инструктируя своих узнаю, что почти ни кто не владеет такими элементами управления как «подтяжка» или «зависание». Знают только прямой гребок и обратный.
И с этим арсеналом эти «водники» прошли довольно сложные реки? Или у них такие же липовые справки, как у моего земляка Адгама? Он в моём экипаже и претендует на место кормового гребца. Толку от него на сплаве не будет, я заранее это предвижу.
Второе место на корме не прочь занять Валера Брохис из Тюменского НИИНПа. У него есть опыт кормовика в прохождении довольно сложных «троек» и «четвёрки».
Уступаю ему своё место на корме, чем привожу в ужас весь экипаж. Как я буду с носа руководить действиями гребцов? Как буду выбирать линию движения, не видя перед собой судна и экипаж?
Им невдомёк, что я много раз капитанил сидя в носу и на байдарке, и на ПСН и ворочая передней гребью плота. И ощущаю положение судна в потоке и его реакцию на действия гребцов даже с закрытыми глазами. Глаза нужны, чтобы «читать воду», выбирать оптимальный путь. Какая мне разница где сидеть?
Ребята убеждены, что капитан должен быть на корме. Переубедить их невозможно. Более того, я понимаю, что мои команды не будут выполняться, особенно сидящими сзади. И тогда я передаю капитанство Валере: пусть набирается опыта. Что-то подправить я смогу и сидя в носу.
Каратош на всём протяжении сплавной части падает довольно круто и представляет сплошную шиверу без участков спокойной воды. Причалить можно во многих местах, но причаливание больше напоминает выброс на галечную косу или мель. Принуждают к этому и упавшие в воду деревья.
Насыщенную препятствиями реку разведывать бесполезно, идём без разведки. Если не считать разведкой осмотр реки при пешем проходе вдоль неё к месту начала сплава.
Естественно, множество раз «облизываем» обливные камни и плиты, "шаркаемся" по мелям, торчащие валуны пропускаем между баллонами. Катамаран не байдарка, многое прощает. Все группы проходят без аварий.
При выходе в Ону организуем днёвку и банный день. Каждая группа строит свою баню. Устройство простое: на груде валунов несколько часов полыхает громадный костёр, затем раскалённые камни закатываются в центр шатра. Пару хватает на час - полтора. Свежие веники из леса, обмываемся в реке. После первого опыта баню устраиваем почти ежедневно.
Пороги на Оне не очень мощные, но со сложной линией прохождения, некоторые с водопадными сливами. Есть схемы порогов, но идти без просмотра нельзя: любое изменение уровня воды полностью меняет географию порога, лоция бесполезна. Расход воды в реке меняется даже в течение дня, это хорошо заметно на днёвках.
Особенно хорошо это было заметно на пороге «Чёртова банька». Идущие впереди нас группы инструкторской подготовки проводили здесь соревнования по ТВТ на байдарках. Мы подошли когда их соревнования уже закончились.
Калинин решил использовать их трассу. Надо было лишь расширить створы ворот. За ночь вода упала настолько, что трасса практически оказалась среди выступивших камней и наши катамараны не вписывались в проходы. Пришлось навешивать её вновь вдоль левого берега, где вместо ровного потока появились и отбойные струи и падуны.
Прошли вдоль трассы экипажем. Я предложил свой вариант прохождения ворот с применением траверсов на отрицательной скорости. Этого технического приёма ни кто не знает, а тем более, никогда практически не применял. Объяснял «на пальцах», как использовать струи для ухода в сторону, используя обратные гребки.
А стартовали, и всё позабылось: видя, что нос отвёрнут от приближающихся ворот, экипаж дружно поворачивал на них, не дотянув до створа метр – полтора, и пытался уже прямыми гребками загнать нос в ворота. В результате наваливались на ворота боком. В результате заняли только третье место.
Я претендовал на победу, и она была бы, выполняй экипаж мои установки. Но, капитаном был Валера, так и не усвоивший технику выполнения траверсов. Что ж, это надо отрабатывать, словами всё не объяснишь. На трассе побеждает слаженный экипаж, с отработанной техникой маневрирования. Я выиграл бы на этой трассе даже со своими школьниками.
Отсутствие навыков маневрировать в разноскоростных струях едва не привело к аварии на одном из порогов. Поток облизывал скальный выступ и поворачивал на падун, с которого надо было прыгать. Я почувствовал, что врежемся в выступ и, выбросившись вперёд, пытался правым завесом выправить нос, вытащить его из струи, бьющей в скалу.
Правая подтяжка у левого носового (между баллонов) неэффективна. Это надо было делать вместе с правым носовиком, но он делал прямые гребки справа под себя, не столь действенные.
Ударились в скалу левым углом рамы, но вскользь – я сумел немного оттянуть нос от прямого удара. Сломались боковые окончания двух передних поперечных жердей и царапнув левым баллоном кат рухнул с падуна. Я успел перед ударом вырвать носок ноги из щели между жердями, избежав серьёзной травмы – могло изломать ступню. Если жерди сломались, то что было бы с ногой?
Сдвоенные жерди для упора ног позволяют гребцу отклонять тело за пределы катамарана для подтяжек и завесов. Для этого предпочтительней коленная посадка, где гребца удерживают ремни. Но у нас была обычная посадка, и приходилось держаться, только расклинив ступни ног.
Впрочем, это только я так сидел. Остальные грамотеи водного туризма предпочитали сидеть, упираясь ногами в поперечину как в подножку. Об отклонах за пределы баллона не могло быть и речи: это привело бы к падению за борт.
Только после нескольких порогов, оценив мою работу как носовика, Валера привязал и себе дополнительную поперечину. Грузный Володя вообще боялся наклонить корпус за пределы гондолы, ну а Адгам был, по существу, просто пассажиром – только грёб. Да и откуда ему было знать тонкости управления? Сплавлялся он только на понтоне по Чусовой, подрабатывая там инструктором. Это я узнал по возвращению. Поэтому, сидя на корме, он и использовал весло как рулевое, ворочая им за кормой. Как на гребной лодке с рулевым.
На последнем пороге Оны мы свалились с падуна боком. Уходили в правую треть реки на более низкий водослив, а выправить перед входом не смогли: сработал «слаженный разнобой».
Я ещё раз убедился, что идти на сложную реку с несработанным экипажем чревато. А с экипажем, где каждый считает себя асом-водником и опасно. Ас то ас, а воды не понимает.
Но хорошо всё то, что хорошо кончается: аварий избежали, хотя не раз были на грани.
Но не всем везло: в одной из групп дважды были аварии: опрокинулся катамаран и в другом пороге сел на обливную плиту ПСН. В первом случае экипаж выбрался на берег, кат чуть ниже застрял на мели; во втором пришлось наводить навесную переправу и вытаскивать экипаж. ПСН сдёрнули с плиты верёвкой.
Хорошо запомнились банные дни и вечерние посиделки с песнями у костра. Жора Ким отлично играет на гитаре, знает новые песни Розенбаума. В исполнении Кима я впервые слышу «Казацкий» цикл.
Кстати, Ким – мой коллега по школьному туризму: он директор детской турбазы Хабаровской СЮТур и водит школьников в походы. Правда, только летом, в пешеходные. Поделились воспитательным опытом.
В целом и семинар и сплав по Оне оставил хорошее впечатление. И группа за некоторым исключением, была отличная, инициативная, грамотная. Критическое отношение к своему экипажу сложилось, скорее всего, по тренерской привычке. Все считали себя грамотными водниками, я же видел слабость их подготовки и хотел за один поход переучить.
Сентябрь 1986г.