Плательный шкаф был пуст. Все вещи, а их было немало восемь юбок – коротких, длинных, шёлковых, шерстяных, три костюма, десять блузок, двенадцать платьев, три пары брюк, всё это было в беспорядке разбросано по комнате. Яна всё не могла решить, что же надеть на вечеринку. Мать покорная, безобидная пожилого возраста женщина, старалась угодить дочери, высокой капризной девице девятнадцати лет. Она бесшумно на цыпочках собирала наряды, разбросанные по комнате, не зная, что же ещё предложить своей девочке. Тяжело вздохнув, вспомнила свои вечеринки. Радостная улыбка промелькнула на губах, ах как это было давно. Она тогда стягивала свои длинные вьющиеся волосы на затылке в “конский хвост”, как полушутя называл тогда её причёску покойный батюшка, и надевала одно единственное дорогое длинное до пят чёрное платье. И была безмерно счастлива, торопясь на своё свидание. - "Господи, да если б у меня было столько вещей, сколько у Яны, уж я бы точно горя не знала". А дочь сидела на кровати, по – театральному заломив кисти рук, и со слезами в голосе причитала, что нищая, во всех нарядах её видели и сегодня никуда не пойдёт, так как нечего надеть…
От безысходности мать, всплеснув руками, кинулась утешать единственное чадо и стала робко рассказывать, как в своё время бегала на свидание к отцу в бархатном. Дочь обрадовано посмотрела на мать, все проблемы решены, она наденет это платье. Но вот беда, платье в талии было широковато, и его пришлось ушивать, да мать так переусердствовала, что Яна еле – еле в него втиснулась, а втиснувшись, поняла, что в таком наряде вряд ли сможет есть на вечеринке пирожные, пить коктейли и вино. Ну и что ж, придётся немножко поголодать. Её возлюбленный Даниил должен прийти через 20 минут, времени оставалось, чтобы причесаться, уложить волосы и слегка подкрасить губы.
Даниил был бесшабашный молодой детина, двадцати двух лет, студент, который обожал выпить и повеселиться. Завсегдатай увеселительных кабачков и вечеринок. Но больше всего ему нравилось гулять с длинноногой Яной и целовать её жаркие губы под звёздным небом. Судя по всему, нетрудно догадаться, как он учился, но деньги решали всё, а деньги у него не переводились никогда, так как отец – зажиточный человек – давал регулярно своему подрастающему отпрыску на карманные расходы…
– Мама, уже скоро пять, но где же он? – Яна начинала злиться и потихоньку раздражаться, что возлюбленный опаздывает. Чего не случалось никогда! Ну, на этот раз уж ему не простит! "Ладно пусть опоздает, конечно, может, попал в транспортную пробку. Жду его ещё тридцать минут. А потом разденусь и скажу, что обиделась и никуда не пойду! Он, будет раскаиваться, что непростительный нахал"…. Всё это придумывала себе Яна, сидя у зеркала и старательно обводя ярко-красным карандашом контур губ."Я его помучу минут пять, нет лучше пятнадцать, ну, а потом соберусь, и мы поедем". Последний штрих был нанесён, и она взглянула часы. Время неторопливо шло, и часы показывали без четверти шесть. Из кухни стал распространяться ароматный сытный запах жареного мяса с луком и тушёного картофеля с овощным рагу. У Яны потекли слюнки, семья садилась ужинать. Талия ушитого платья не позволяла девушке думать о еде, и она решила запастись терпением и ждать этого негодника Даниила, чтобы потом сорвать на нём всю свою злость. В половине седьмого решилась позвонить ему домой, и узнать, не заболел ли друг. В противном случае этот беспросветный болван, который не додумался её предупредить. Но на том конце провода ей уверенно сказали, что парень еще два часа назад уехал к ней.
Ну что ж, буду ждать, решила девушка, раскладывая пасьянс в глупом ожидании. Больше всего на свете Яна не любила ждать и догонять. В разложенном пасьянсе падал король, свидание, печаль через известие. "Конечно – конечно, раздражённо вслух сама с собой начинала разговаривать Яна. - Конечно, я жду, насколько хватит сил. Он неизвестно где, вечеринка в разгаре. О, пусть только придёт, он у меня узнает, на что я способна, пусть только явится! - Часы показывали восемь.
Время тянулось неимоверно медленно, да вот когда танцуешь, время бежит, и его не остановишь, но, когда ждёшь, оно никуда не торопится. В ярости Яна сбросила карты на пол, они начали беспощадно врать, на вопрос, пойдёт ли она на вечеринку, ответ был «нет», но ведь сейчас всего десять минут девятого, а вечеринка до двенадцати. У неё ещё есть время, но Яна, к сожалению, не может идти одна, так как приглашения у Даниила. "О, как это ужасно, она такая красивая в этом наряде, так похожа на мать, только красивее и моложе. Ах, пусть только придёт, пусть только придёт!" Она вновь решилась позвонить Даниилу, но трубку взял его отец, а вот с ним разговаривать не хотелось. Тяжело и удручённо вздохнув, девушка нажала на рычаг. - "Господи, а что если он попал в автокатастрофу? Нет, нет, не может, он так хорошо водит машину, а что если на него напали бандиты?" - Она вспомнила итальянский кинофильм, где по сценарию бомжи расправлялись с богатым дельцом. "Нет, нет, этого не может быть, Даниил такой сильный, он кого хочешь уложит на лопатки. А что если у него в авто взорвалась бомба? Воображение рисовало похороны, изуродованное лицо любимого и её, такую красивую в черном бархатном платье…. Нет, она не будет плакать, у неё нет сил, она строго, с высока смотрит на всю процессию и думает, с кем же теперь будет танцевать? И кто теперь будет её целовать под звёздным небом. Ах, какой он всё – таки негодяй, взял, и всё так испортил".
Размышление прервала мать:
– Доченька уже одиннадцать, может, ты покушаешь? Ну что же ты себя изводишь? Да, вряд ли Даниил уже придёт. Покушай, детка, я тебе цыплёночка жареного принесла с картофелем, покушай, золотце, ты такая бледненькая.
Яна фыркнула, сдаваться и показывать матери, что голодна, она не хотела. К тому же мать так долго её уговаривала, что Яна, напротив, решила быть твёрдой и неприступной. Но запах от жаркого шёл такой аппетитный, что, выпроводив маму за дверь, Яна стала жадно глотать куски, даже не пережёвывая. Она так увлеклась едой, что даже не заметила, как снова вошла та.
– Ну, что ещё? – недовольно буркнула Яна.
– Там, в передней… – мать запнулась, что-то мешало ей говорить, то ли испуг, то ли что – то другое. Яна ещё не поняла, что же случилось, но, оттолкнув мать от двери, побежала в переднюю. Там на полу лежал Даниил.
Яна вскликнула от неожиданности и испуга. Она немного приблизилась к телу, рукой осторожно провела по голове, потом по руке. В этот момент Даниил открыл глаза и, подняв высоко указательный палец правой руки и глядя сосредоточенно на Яну, едва пролепетал:
– Киса я пьян, я страшно пьян!..
1997г.