Был такой период в жизни - пришлось пару сезонов на кладбище поработать. Вот несколько зарисовок.
Идут две бабушки по кладбищу, смотрят на даты жизни, выбитые на памятнике. Одна вздыхает: "Ой, такой молодой!"
Проходящий мимо работник кладбища пожимает плечами: "Созрел, значит".
На краю кладбища заливаем с напарником, недавно освободившимся из заключения, бетонные надгробные поребрики. Сели перекурить.
Мужик смотрит на небо и делится своими философскими мыслями:
- Чайки летят... На свалку полетели... Раньше на море летали, а теперь - на свалку... Коммунисты всех перевоспитают...
Голый по пояс, играющий мускулами Серёга Дроздов стоит по плечи в откопанной им яме. Мимо плетется согнутая от старости сарушка.
- Смотри, бабка, какую могилку откопал, - с гордостью говорит ей добрый молодец, - чистенькая, сухая. Сам бы лег!
Закопали гроб с "афганцем" ("тухленького засунули").
- И чего в этот Афганистан полезли? - рассуждаю вслух.
Землекоп-напарник резонно отвечает:
- Не полезли бы, у нас бы меньше клиентов было.
Выкопали стандартную яму, а гробик привезли маленький, детский. Молодая женщина вся в слезах. Видит - в яме вода. Просит лапок еловых подложить под гробик.
Серёга Дроздов с воодушевлением начинает ей рассказывать о том, как грунтовые воды в любом случае проникают в гроб и через какие стадии разложения проходит труп.
Узнав, что на одном их дальних участков у знакомого землекопа появился новый "негр" - преподаватель философии ЛГУ, пошел познакомиться с "братом по разуму".
Познакомились, поговорили. Дело к вечеру. Берет мой новый знакомый с соседней свежей могилки букет гладиолусов, обрубает лопатой длинные стебли, заворачивает в газету.
- Зачем это тебе? - спрашиваю.
- На свидане иду, подарю девушке.
Вот это экзистенциалист!