Глава 4. Последние встречи

 

А мы с тобой, брат, из пехоты, а летом лучше, чем зимой, с войной покончили мы счеты - бери шинель, пошли домой…

                ( из песни)

       Вскоре после триумфальной поездки в Англию и сразу же после очередного бандитского наезда, случившего в приграничье России с Латвией (тот, как и следовало ожидать, закончился ничем), Вонлярский ушел на пенсию.
       Восьмой десяток, как - никак. Да и сердчишко, о котором досель вроде бы и не ведал, стало пошаливать.
       Жена Лида чувствовала себя на седьмом небе.
       В автокомбинате   его проводили с честью: администрация вручила очередную грамоту с премией и сказала теплые слова, а  трудовой коллектив подарил бывшему моряку   надувную лодку с  набором спиннингов.   Чтоб плавал  по подмосковным озерам  и рыбачил на покое.
       Покоя, однако, не получилось. И по линии Совета ветеранов дела обнаружились, да и подрабатывать пришлось.
       Пенсию Димычу, как участнику и инвалиду войны, максимально пересчитали. Тысяча  с гаком в месяц получилось. В бывшем СССР это были бы немыслимые деньги. А теперь что? Даже на маленькую семью из двух пожилых людей необходимо «приваривать».
       Ну да он- то еще о-го-го! Если «кардиология» не взбрыкивает, сила в руках есть. А вот другим здорово сдавшим  старикам каково? Хреново.
       Сосед по дому, тоже пенсионер - одногодок, с утра пораньше, чтобы люди не видели, мусорный  бачок  обследует. На днях по телеящику  вице - премьер с продувной рожей по фамилии Чубайс, в отношении будущего вот таких нищенствующих стариков оптимизм излучал.
       - У нас, говорит, в стране четыре миллиона пенсионеров. Самые малообеспеченные из них скоро получат значительную прибавку - по одному минимальному окладу.
       Вот обрадовал! Теперь сосед Димыча к зимним холодам сможет себе на лишние восемьдесят рублей, пачку «сникерсов» купить. Или пирожное бабке.
Да, обездолили стариков, расстарались!
       Власти объясняют: экономика в напряге, собираемость налогов растет медленно, в бюджете все урезано по самое «не балуйся».
       Вот на себя любимых, тут они расторопны. Те же «слуги народа». Только избирались - первым вопросом что решили? Собственный статус. Плюс министерскую зарплату и льготы. И на пенсию - особую, государственную - средства вмиг изыскивали.
       Теперь им,  народным избранникам, пустые бутылки на старости лет собирать не придется. Разве что после себя оставят - в пользу простого электората…
       Так что гигнулась,  хотя и скромная, но гарантированная от нищеты старость.
       Да если б только в прокорме дело!
       Родина скукожилась! Страна их ушедшей молодости и щедро растраченной на нее силы.
       Где она? Ау!
       Лично Димыч   ответа на это «ау» так и не нашел. Как и многие миллионы.
       Но весточку все же, получил. Прямо из Страны Советов. Точнее - от ее отзвука  в виде постоянно действующего Президиума  Съезда народных депутатов СССР.
       Сама инициатива, между прочим, исходила от Совета ветеранов и лично бывшего командующего Краснознаменным Черноморским Флотом адмирала Ховрина, а также однополчан Димыча. И поддержавшего их, такого же Совета  Краснознаменного Тихоокеанского флота и Амурской флотилии в лице адмирала Штырова.
       Фронтовую деятельность Вонлярского они знали не по наслышке - так что имели все основания ходатайствовать о представлении его к званию Героя.
       Вот тут и возникла проблема: «Героя» чего? Какой страны? Перед кем ходатайствовать? Перед Президентом России? Перед Ельциным?
       - Героя России мне не надо! - поблагодарив за заботу, встал на дыбки  Дим Димыч. - Тогда другая страна была, другая Родина. Я ее сын и ее защищал!
Сказал, а сам про себя тут же  подумал:
       - Где она теперь? В каком измерении?
       И ведь что характерно: новая Россия в   лице ее   исполнительных и законодательных органов ни на ходатайство,  ни на сам исторический вопрос не откликнулась.
       Зато живо  среагировал нелегитимный, но в отличие от легитимных, постоянно действующий Президиум Съезда народных депутатов СССР.
       Указ этого бессмертного депутатского гарнизона под командованием Сажи Умалатовой гласил:
       «За героизм и мужество, проявленные в годы Великой Отечественной войны присвоить Вонлярскому Дмитрию Дмитриевичу звание «Герой Советского Союза».
       Потом эти награждения ошельмовали (стали появляться псевдо герои, купившие это высокое звание у мошенников за немалые суммы). Но факт остается фактом.
       И сбылась давняя мечта Вонлярского.
       Встретить пятьдесят пятую годовщину Победы в той великой и страшной войне,  в парадном строю на Красной площади.
       И встретил,  плечом к плечу с другими. В общем - то чудом дожившими до этого торжества  фронтовиками - ветеранами.
       Кстати, ту Звезду Димыч  больше не надевал. Не за нее сражался. За Родину.
       А затем потекли будни.
       По утрам, выпив чаю с заваренным  Лидой чабрецом* и перекусив,   он заводил старенькую «шестерку» в гараже, после чего уезжал на ней  прирабатывать у  вокзалов; вечером  ставил ее на место, ужинал и смотрел теле ящик.
       В выходные   к Вонлярским нередко заходили приятели из Совета ветеранов, проведывали взрослые и давно жившие своими семьями дети с внучкой, а порой  навещали  досужие журналисты - тема войны опять становилась модной.
       Новые фильмы  о ней  Димыч  смотрел редко  - те же «мыльные оперы».
       Героические, мудрого вида  генералы и адмиралы; упитанные, обвешанные боевыми наградами, мордастые офицеры с солдатами и их без исключения смазливые, цицястые и жопатые   боевые подруги,   
       Да и искажалось все  с точностью «до наоборот», как в том же  «Штрафбате»  или «Сволочах».
       - Что делают, подлецы, горько - улыбался он, увидев очередной  «шедевр». - Оказывается,  у нас фронт держали штрафники, а  диверсионные группы в тыл немцам забрасывали из  пацанов - беспризорников.
       В это время  старый солдат близко сошелся с адмиралом  Штыровым.
       Тот как раз и был из них, потерявший в самом начале войны родителей.
       Но в отличие от кино, властями был определен   в нахимовцы, потом закончил военно-морское училище  и командовал подводной лодкой, а  после, по линии ГРУ*  возглавлял разведку Тихоокеанского флота.
       Оба собирались навестить Дальний восток.  Перелет адмирал брал на себя. На военно - транспортном самолете . А там навестить солнечный Магадан. Где Штыров начинал службу, а Вонлярский   ее «продолжал». В лагерях Гулага.
       Но не пришлось.  С Димычем случилось несчастье. 
       В ту зиму стояли изрядные холода.
       Москва парила трубами котельных и выхлопами машин, градус  термометров перевалил за двадцать.
       А на утро Димыч  подрядился отвезти  чету младших Вонлярских в аэропорт. У тех была недельная путевка в санаторий. И пока они, добравшись к ним  с Лидой на трамвае, отходили от мороза, прихлебывая чай, Димыч отправился в гараж завести «шестерку» и подать ее к подъезду.
       Двигатель несколько раз «брал», потом чихал и не заводился, что опытный шофер ни делал. Время же  неуклонно поджимало.
       Тогда, закрыв капот и чертыхнувшись, он уцепил  авто снизу за бампер, приподнял, и наливаясь кровью, вытащил из гаража, надеясь завести его «с наката».
       Опустил. Сделал шаг в сторону, и в голове полыхнуло…

       Пришел в себя  старый солдат на больничной койке.
       Вверху, на белом потолке, сонно жужжал фреон ламп, на торс были пришпилены какие-то проводки и трубки, рядом на стуле, уронив голову на грудь, тихо дышала Лида.
       - Где я… - прохрипел, и жена встрепенулась
       - Слава Богу, очнулся, - прошептала она, после чего заплакала.
       - Не надо, прошу тебя, - с трудом приподняв  свою руку, положил Димыч ее на Лидину.
       Та кивнула, вытерла платочком глаза и   шепотом   поведала следующее.
       С мужем случился  обширный инсульт, и он находится в реанимации.
       - Врачи сказали  готовиться к худшему, - снова  всхлипнула супруга. -  А ты пришел в себя, не иначе Бог спас, мы все ездили в храм и молились.
       -  Скорее  ангел,- бледно улыбнулся  Димыч. - Который на мне. Хранитель.
       -  Может и так, - поправила подушку жена, а затем дверь палаты открылась и, вошел   пожилой мужчина в белой шапочке и халате.
       Брови у него поползли вверх, он  бегло скользнул взглядом по каким-то приборам, украшающим палату, а потом наклонился к  пациенту
       - Поздравляю, Дмитрий Дмитриевич. Вы вернулись с того света. И откровенно скажу, мы уж не надеялись. Уникальный случай.
       -  Не впервой,- прошелестело в ответ. - Можно мне водички?..
       Спустя несколько дней Вонлярского перевели в  обычную палату. 
       Его соседом оказался  убеленный сединами  полковник - фронтовик, с пулевым ранением в  область сердца.
       - Случайный выстрел? -  поинтересовался  Димыч,  при знакомстве.
       - Да нет, это я себя сам, - нахмурился  отставник. -  Из наградного  «вальтера».
       - Что так?
       - Жить не хочу в этом бардаке, -  скрипнул зубами тот. - Что сделали со страной, суки! (отвернулся к стенке).
       - Это ты браток, зря - помолчал  с минуту старшина. - Не для того мы фашистам хребет сломали, чтобы  стреляться.
       Ответом было молчание.
       Потом Димыча навестили друзья из Совета ветеранов во главе с близким другом Августом Бачинским,  а далее была выписка. С рекомендацией   пройти реабилитацию в военном санатории  Архангельское, куда Вонлярскому выписали направление.
       Когда же его доставили туда,  у руководства возник вопрос - кто будет платить? Реабилитация дело  дорогое и хлопотное.
       Вмешался  генерал армии Варенников.
       Участник Великой Отечественной войны и Герой Советского Союза,  а в то время    депутат Государственной Думы по делам ветеранов и известный политик, Валентин Иванович лично знал Вонлярского.
       Он позвонил начальнику санатория и разъяснил, что и как. Вопросов не поступило.
       Через месяц, на своих ногах, Димыч вернулся из военного санатория.
Но была сила ушла, вместе со здоровьем.
       Он быстро уставал, на прогулки в близлежащий сквер выходил в сопровождении Лидии Александровны.
       - Ничего, Лидушка,  - говорил, опираясь на ее руку. - Еще не вечер. Мы все выдюжим.
       Потеряв здоровье, твердости духа старый солдат не  потерял. По - прежнему оставаясь бодрым и  коммуникабельным.
       Теперь он  общался с друзьями по телефону, те не забывали Вонлярских и регулярно навещали.
       В один из  светлых июньских вечеров, когда  Димыч  сидел в кресле   перед открытым окном, а Лида читала ему мемуары Жукова  (стало подводить зрение),  позвонил адмирал Штыров. Из Замоскворечья.
       - Привет, Димыч,- пробасил он. - Как живешь-можешь?
       - Здорово, Анатолий, все путем. Читаю с Лидой труд Маршала Победы.
       - Я чего звоню, - продолжил друг. - Тут такая история. К тебе просятся  на прием чекисты.
       -  Пошли они на хрен, - пробурчал Димыч. -  Столько крови мне попортили.
       -   Да ты, не сепетись,- рассмеялся в трубку адмирал. - Вот, послушай.
       Помнишь  за месяц до твоего «полета на Луну», мы встречались у нас в Совете? 
       - Еще как, - ответил Димыч. - Вам с ТОФа* тогда еще  водки с «золотым корнем» притаранили  и красной икры. Хорошо пошла. Под бутерброды.
       - А как я тебя знакомил с  Эдуардом Ивановым?  Капразом из высшей школы КГБ. Он начинал на Тихом океане.
       - Это который  с Путиным  под зонтиком стоял?  Я видел фотографию.
       - Тот самый. 
       - Как же, помню.
       - Ну, так вот. Эдуард  меня дважды приглашал  на их встречи. В клуб Дзержинского на Лубянке, потом в Главный морской штаб. У него своя ассоциация морских контрразведчиков. Называется «Аскольд». Он их всех учил. В этой самой школе.
       - Так, понял, - сказал Димыч. -  А  я тут с какого боку?
       -  Ассоциация издает альманах, типа ведомственного. И не какую - нибудь хрень. Их тайные операции во всех точках Мира из первых рук, с приложением ранее не публиковавшихся фотографий и документов из архивов.
       Получают Академия ФСБ, лично Президент, Главком ВМФ  и Директор на Лубянке. Остальные идут  по списку в управления морской контрразведки.   Фолиант на триста листов, с отличной полиграфией. Как История России.
       - Не хило.
       - Вот и я говорю, - пророкотал Штыров. - Я в нем тоже публикуюсь. А теперь чекисты хотят написать про тебя.  Я  передал им свою   «Повесть о легендарном Дим Димыче». 
       - Ну что же, - помыслив немного, сказал Димыч. - Пусть приезжают. Покалякаем. Только предупреждаю  сразу:  в случае чего - покажу на дверь. Не люблю я  ихнего брата.
       -  Значит, договорились, - сказали в трубке. - Жди звонка. На связи.
       Следующим утром, когда Димыч с Лидой вернулись с прогулки, в квартире раздался телефонный звонок.
       Мягкий баритон, представившись, сказал, что он от  Анатолия Тихоновича и попросил о встрече.
       - Валяйте, - согласился ветеран. И назначил время.
       Ровно в указанный час  раздался второй звонок, в дверь, а чуть позже жена сопроводила в гостиную прибывшего.
       Им был автор этих строк, почему главу лучше продолжить  от первого лица.  Так будет вернее.
       А перед этим небольшая ремарка.
       Дело в том, что накануне звонка  Штырова, я был у него в гостях (с Анатолием Тихоновичем мы  хорошо знакомы). Вот он и рассказал мне о Вонлярском, а заодно подарил свою работу о нем.  Сказав, что она может быть интересна  для альманаха. Которую я стал читать, вернувшись  к себе домой.
А когда дошел до двенадцатой страницы, вздрогнул.
       Там излагалось прибытие Вонлярского в порт Ванино в 1950-м. А также название лагеря, где он сидел. В тех же местах «перековывался» и  мой папа. За такую  же, примерно  историю.
       Вот это да! -  мелькнуло в голове. А вдруг они пересекались?   
       Тем более, что на склоне лет отец мне рассказывал о том периоде своей жизни. А еще о  встреченном им перед освобождением  моряке. Смелом  и бесшабашном. Который был у него в бригаде.
       Так что встретиться, захотелось вдвойне. Что понятно.
       Поехал на другой день (как указано выше) А с собой захватил повесть Штырова и одно из фронтовых фото отца. Чем черт не шутит?
       - Здравствуйте, Дмитрий Дмитриевич.
       - И вам не хворать, присаживайтесь.
       - По какому  я делу вы в курсе, - начал я. - Можно для начала один вопрос?
       -  А почему нет? - мне их много задавали.
       Я извлек из кейса повесть  и открыл ее  на  нужной странице.
       - Вот тут  Анатолий Тихонович пишет (и зачитал все, касаемо прибытия  Вонлярского в   Индирлаг «Дальстроя»).
       -   Все верно, - кивнул он. - Так и было.
       -   Дело в том, что  в это же время  там отбывал срок   мой отец. После фронта. И рассказывал об одном лихом  моряке, с которым  пересекался.
       -   Вот как?  -   вскинул бровь хозяин. -  Интересно.
       -    Это  он, - извлек я из книжки  пожелтевшее фото и протянул Димычу.
       -    Тот взял его в руки, приблизил к лицу,   близоруко прищурился.
       -   Вроде Никола…-  прошептал спустя минуту. - Рудый.  Помню, он был из Донбасса.
       - Точно, - севшим голосом сказал я. - Отца звали Николай. Родом  из - под Луганска.   
       -  М-да,- пожевал губами ветеран, откинувшись в кресле -  Вот так встреча. А затем негромко позвал -  Лида!    
       -  Иду, - появилась  из смежной комнаты  Лидия Александровна.
       - Я с его батькой сидел, -  протянул ей фотографию. - Нашелся через столько лет. Мистика.
       -  Жена ее  бережно ее взяла, рассмотрела, а потом взглянула на меня. - Ваш папа жив? Они  с Димой  примерно одного возраста.
       - К сожалению нет. Умер в 1986-м.  После лагерей так и не оправился.
       - Эх, знать бы раньше, - повлажнел глазами Димыч. - У меня в них  тоже почему-то  защипало. Что случалось редко.
       - Надо помянуть Николу, Лидушка, - сказал хозяин. -  Организуй, пожалуйста, чего-нибудь на кухне.
       - У меня с собой коньяк, -  потянулся я к кейсу. - Прихватил  для такого случая.
       Спустя  некоторое время мы сидели на кухне.
       За помин  души отца  Димыч чуть пригубил (спиртное ему было нельзя), а мы с Лидией Александровной  выпили по рюмке.
       После пили чай с вареньем и разговаривали. Долго. И не об альманахе.
       С того дня, Вонлярские стали мне как родные. Такое случается. И отвечали взаимностью.
       Я часто их навещал,  и Димыч подробно рассказал всю свою жизнь, до мелких нюансов.
       С его разрешения  все было записано на диктофон, а еще они   с женой показали   семейные альбомы, ряд интересных документов, а также память о войне -   эсэсовский кортик  гвардии старшины. Где была гравировка на клинке «Честь и кровь». Выполненная  готической вязью. 
       Его своему другу после освобождения привез Георгий Дорофеев. Сохранил, как оказалось.
       - Это ж сколько я им фрицев приколол?  - начал загибать  Димыч пальцы, когда я рассматривал  «эхо войны».  Надолго отзвучавшее.
       В ходе подготовки материалов о легендарном разведчике, с ним познакомились и другие члены нашей ассоциации.  Навестили дома, привезли подарки.  И в их числе полную родословную фамилии Вонлярских.  Из первоисточников. Были такие возможности.
       Там значилось:
       « Вонлярлярские - старинный дворянский род.
Его предки пришли в Польшу из Германии, где именовались фон Лар,     причисленные к польскому дворянству, прибавили «Лярские», откуда фон Ляр-Лярские. Яков фон-Ляр-Лярский, получивший от Владислава IV поместья в Смоленском уезде, после покорения Смоленска (1655) поступил в подданство России, принял православие и стал писаться Вонлярлярский.
Представители рода в России также часто называются кратким вариантом фамилии Вонлярский и (в мемуарной литературе) Ванлярский.
Потомки Алексея и Константина Петровичей Вонлярлярских, жалованных отцовскими поместьями в вотчину в 1672 году записаны в VI части родословных книг Смоленской, Калужской, Курской и Санкт-Петербургской губерний.
Богдан, Фёдор, Иван и Яков Константиновичи были стольниками при Петре. К этому роду принадлежали Николай Вонлярлярский, переводчик XVIII века и беллетрист Василий Александрович Вонлярлярский…»
И так далее.
       - Вот тебе и раз, -  выслушав все то, что ему торжественно  прочел из «гербованного», специально сделанного по такому случая свитка, наш капитан 2  ранга Иван Харин, помолчав, сказал Димыч.
       - Против немцев воевал, а оказывается мой пращур германец.
       -  Когда это было? - переглянулись мы. -  Вонлярские  три века служили России. Верой  и Правдой.
       -  Это да, -  согласился ветеран. - Кстати, теперь  ясно, почему ко мне приходили те «французы» из Дворянского собрания. И ведь ничего не сказали,  хитрецы. Хотя и знали…

       Через некоторое время  по секрету от Димыча, Лидия Александровна  сообщила о  давно возникшей у них проблеме.
       Дело в том, что у мужа в Москве имелся  двоюродный брат,  умерший пару лет назад, и после него  осталась квартира. Двухкомнатная,  в престижном районе.
       До этого  у  брата  никакой другой родни не было.
       А тут объявилась. Как черти из табакерки.   Димыч  возмутился и послал ее куда подальше. Налицо были  самозванцы. Явные.
       Завязался судебный спор, ветеран его выиграл, но все повисло в воздухе. Исчезли   правоустанавливающие документы на жилье, и  наследник  не мог им распорядиться.
       Дальше - больше. Нарисовался адвокат, в лице импозантной дамы    объявившей, что она «все решит», но под условием  участия в сделке по продаже  и получения своей доли   от выручки.
       Измученные тяжбой (кто бывал в судах, тот знает), пенсионеры  согласились.
       И вот теперь адвокатша нашла покупателя и требовала  себе львиную долю. Мол, понесла высокие издержки.
       - Чего же вы раньше не сказали? - возмутился я. Это ж одна банда!
       -  Дима не разрешал. Не хотел быть обузой.
       В результате мы занялись этим вопросом, после чего встретились в квартире Димыча с  адвокатом и ее приятелем, назвавшимся работником Генеральной прокуратуры.
       А до этого выяснили, что «работник» липовый, адвокат «частный» а продажная стоимость  квартиры  ими занижена в два раза. 
       Когда же  состоялся  предметный разговор, шакалы  впали в прострацию.
Обоим светила статья. За мошенничество.
       Спросили наследника, как с ними быть.
       - Пусть отдадут, что положено и валят.
       На том и разошлись.  «Что положено» Вонлярские получили.
       Правда, значительную сумму у них все равно отобрали. «Родное государство» за платные медицинские услуги. У Димыча началась глаукома обеих глаз, и срочно потребовалась операция.
       Тут мы были бессильны.
       А  вот материалы о нем, при полном единении,  в  юбилейный, посвященный  90-летию ВЧК-КГБ-ФСБ   выпуск альманаха поместили. Не мудрствуя лукаво.   
       Ими было повествование о легендарном разведчике и Человеке с большой буквы, уже написанное  адмиралом Анатолием Тихоновичем Штыровым.
       Только вот вручить  при жизни, в торжественной обстановке,  не  смогли.
       Дмитрий Дмитриевич Вонлярский умер на Чистых Прудах  в 2007 году.
И покоится на Ваганьковском кладбище.  Светлая ему память.
       Жаль одного.
       Не дожил до светлых дней, о которых  так мечтал.
       Увидеть наконец-то  вставшую с колен  Россию.
       И  своих потомков,   сражающихся за Русский Мир.
       С   новой фашистской нечистью.

Москва-Луганск -Москва. 2014.

 
 
Примечания:

Солянка - одна из старых улиц Москвы.
Пристенок  - детская игра в прошлом веке.
Стыкнуться - подраться (жарг.).
Наркомфин - Народный комиссариат финансов.
Оголец -  мальчик.
Анфилада - ряд примыкающих друг к другу комнат.
Надворный советник -  чин в Российской империи.
Торгсин -  Всесоюзное объединение по торговли с иностранцами.
Комэск - командир эскадрона в Красной Армии.
Шкет - уличный мальчишка.
Духан - харчевня на Востоке.
СВТ - самозарядная винтовка Токарева.
Полундра -  берегись (жарг.)
ТБ-3  -  тяжелый бомбардировщик.
ППД - пистолет-пулемет Дегтярева.
Цыбик - пачка.
Крепдешин - разновидность ткани.
ТТ -  пистолет системы Токарева.
МГ-34  - немецкий ручной пулемет.
Рокада - дорога, идущая вдоль фронта.
Дегтярев -  в данном случае система пулемета.
Отец народов - одно из имен Сталина.
Зольдбух - солдатская книжка в немецкой армии.
Шкерт - кусок веревки.
Джиу- джитсу - разновидность рукопашного боя.
Апперкот - удар в боксе.
Хук - то же.
Балка - роща в степи.
Дот - долговременная огневая точка.
Дока - умелец в каком-то деле.
Непруха - невезение (жарг.)
«Секрет» -  военная засада.
Рама - немецкий самолет-разведчик.
Шамовка - еда(жарг.)
«Ком цу мир»  - ко мне (нем.).
Лимонка - граната Ф-1.
Шмалять - стрелять (жарг.)
СМЕРШ - военная контрразведка.
Травить - беседовать (жарг.)
Эскарп - земляное фортификационное сооружение.
Моршанская - название махорки, выдававшейся на фронте.
 Чумичка -  кок, повар (жарг.)
Начпо - начальник политотдела.
Кебаб - мясо жареное на вертеле.
Ракия - разновидность водки.
Бургас - крупный город в Болгарии.
 Второй фронт - в данном случае американская тушенка.
Цибарка - ведро.
Кирза - перловая каша (жарг.)
Сидор - вещмешок (жарг.)
Герлыга - пастуший посох.
Особая тройка - военно-полевой суд.
ДШК  - модель крупнокалиберного пулемета.
Гафель - часть рангоута, место для поднятия флага.
БКР- бронекатер.
Кранты - конец (жарг.)
Першерон - лошадь - тяжеловоз.
Смушка -  высококачественный бараний мех.
Цугом - один за одним.
Цейс - бинокль.
Т- VI - немецкий тяжелый танк.
Газолин - танковое горючее.
Руны - символ в войсках СС.
Оберст - полковник.
Сухпай - сухой паек.
«Ролленкорд» - марка немецкого фотоаппарата.
Фельджандарм -  солдат по охране тыла.
 Жлоб - жадина.
РПГ - ручной переносной гранатомет.
Ползун - танкист (жарг.)
Фаустпатрон -  немецкий реактивный гранатомет.
Фенька - граната Ф-1 (жарг.)
«Аненербе»  - тайная фашистская организация по поиску сверхоружия.
Отто Скорцени - известный фашистский диверсант.
Карболка -  хлор для дезинфекции.
«Студебеккер»  - марка  американского грузовика.
«Ленд-лиз»  - американская военная помощь.
Арьергард - охранение тыла.
Губерт - сорт чешского вина.
ДЗОТ -  долговременная земляная огневая точка.
Шпак - гражданский человек (жарг.)
Банник - стержень для прочистки ствола орудия.
Реми Мартин - французский коньяк.
Ворскла - река в России.
Башнер -  танковый артиллерист.
Т- 3 - средний немецкий танк.
 Огребать полундру - служить на флоте (жарг.)
Мушкотай - сорт вина.
Бор - вино.
Пенсне - разновидность очков.
Шконка - нары (жарг.)
Места не столь отдаленные - тюрьма, лагерь.
ИС - тяжелый советский танк.
Параша - бак для нечистот (жарг.)
Перо - нож (жарг.)
 Авторитет - вор (жарг.)
Жмур - мертвец (жарг.)
Бутырка - следственный изолятор в Москве.
Спарка - учебный самолет.
«Под нуль» -  стрижка заключенного.
Кича - тюрьма (жарг.)
Цербер - охранник в тюрьме.
Волчек - зрачок для наблюдения.
Кормушка - окошко для передачи пищи в двери камеры.
 Форма три - парадно- выходная форма военных моряков.
Рубать - есть (жарг.).
Рабфак - форма обучения рабочих.
На арапа - в наглую (жарг.)
Хурда - носильные вещи (жарг.)
Сявка - мелкий вор (жарг.)
Магар - просо.
Сактировать - списать по акту.
Зэк - заключенный.
«Телефункен» - марка немецкого радиоприемника.
Майна - вниз.
Лярд - топленое свиное сало.
Схрон - укрытие, тайник.
Ушан - разновидность летучей мыши.
Шило - спирт (жарг.)
Галечник - то же, что щебенка.
Пикет - геологическая отметка.
«В парке Чаир» - модное довоенное танго.
Мазанка -  бедный дом на Украине.
Матица - несущая балка потолка.
Ячмень - злак для кормления лошадей.
Катюша - примитивная   зажигалка.
Капелюх - шапка (укр.).
Иван Поддубный - знаменитый русский борец. Многократный чемпион мира.
Глед - боярышник.
Гонт - щепа для покрытия крыши.
Паляница - круглый домашний хлеб.
Калган -  ароматная трава.
Посумерничать - поужинать (малросс.)
Шевиот -  ткань.
Днепр - местное название Днепропетровска.
Шебутной -  шустрый, хулиганистый.
Манерка - походная фляжка.
Дичка - дикая груша.
Глечик - кувшин.
Комора - хозяйственная постройка.
Печерица -разновидность грибов. Шампиньон.
Присьба - наружный фундамент дома.
Долбенка - улей из ствола дерева.
Пернач - знак  начальствующего состав у запорожцев.
Оковита - хлебная водка.
Бирюк - волк одиночка.
Горыще - чердак.
Гречаники - разновидность украинских котлет.
Пакгауз - железнодорожный склад.
Осокорь - пирамидальный тополь.
Сельпо - сельский магазин потребкооперации.
Барабулька - сорт рыбы.
Шинок - кабак.
Дуванить - делить (жарг.)
Гешефт  - прибыль от сделки,  (евр.)
Бергамот - сорт груш.
ГОК - горно-обогатительный комбинат.
Ответственник - специалист, закончивший  ускоренный курс техникума.
Бобыль - старый холостяк.
МГБ - Министерство госбезопасности.
Кум - начальник оперчасти в лагере (жарг.)
Вохра - лагерная охрана.
Погоняло - кличка (жарг.)
Законник - вор в законе.
Борзой - дерзкий (жарг.)
Шпур - отверстие  в горной породе для производства буро - взрывных  работ.
Отпалить - взорвать.
УПА - украинская повстанческая армия.
Толковище - обсуждение на воровской сходке (жарг.)
Горновой - в данном случае горный мастер.
Сексот - секретный сотрудник, агент.
Бабай - старик (жарг.)
Дымка - хлебный самогон у донских казаков.
Кисляк - кислое молоко.
Бура - карточная игра на деньги.
Начкар - начальник караула.
ВКП(б)  - партия большевиков. Впоследствии КПСС.
Маргинал -  деклассированный элемент.
Беловежское соглашение  - соглашение о ликвидации СССР, подписанное от лица России Ельциным.
Коза - удар в глаза растопыренными пальцами (жарг.)
Пахан - воровской авторитет.
Фомка - небольшой ломик.
Паркер - ручка с золотым пером.
ИВС - изолятор временного содержания.
Трюм - то же (жарг.)
Волынка - шотландский музыкальный инструмент.
Гэлы -   одно из кельтских  племен.
Комбатант -  в данном случае военнослужащие  Британской армии.
Томми - собирательное название английского солдата.
Спич - короткая речь.
ГРУ -  главное разведывательное управление Министерства обороны России.