2156 год. Смертельных болезней не существует, проблемы с разрушением озонового слоя остались далеко позади, глобальное потепление не угроза, мировые войны исчерпали себя, а средняя продолжительность жизни составляет сто двадцать лет.
Идеальная жизнь, идеальная планета, населенная такими же идеальными людьми.
Семьдесят лет назад ученные выявили ген, влияющий на развитие таланта — родители смогли выбирать талант для ребенка, но только один. В удостоверении, подтверждающим личность, появилась графа «способность». Вместе с ней появились гениальные врачи, художники, актеры, писатели, музыканты, ученые, спортсмены и прочие дарования.
Первые три десятилетия общество семимильными шагами двигалось вперед, сегодня прогресс несколько замедлился, что, впрочем, естественно для развития.
В детстве многие мои друзья хотели стать летчиками: пилотировать космический корабль. Потом они выросли и стали работать по своей специальности, своему таланту. Я мечтал стать художником, и в то время как мне пытались подсунуть учебник алгебры, я усердно выводил тушью бабочек, покоряющих просторы белой бумаги. Я записался в детский секцию «юный художник» и не пропускал ни одного занятия.
С каждым годом профессией становилось меньше и меньше: жизнь общества становилось более и более автоматизированный, но такие профессии как художник или писатель, актер сохранились, как дань уважение старине.
Когда мне было десять лет, папа подошел ко мне и сказал:
— Рисование — это, конечно, хорошо, но тебе следует начинать заниматься математикой
— Почему? — спросил я, а мой отец посмотрел на меня, как на глупого и сказал:
— Математика — это твоя способность.
Я стал рисовать маслом, когда мне исполнилось четырнадцать, тогда же к нам в кружок заглянул мальчик с врожденным талантом к рисованию. Кружок, в которых я ходил было две секции для детей с способностью и таких как я. Последние часто пропускали занятия, и ходили скорее для того, чтобы развлечься или пообщаться со сверстниками, а не чему-либо научиться.
Индивид, забредший к нам в группу, перепутал дни занятий. Как и полагается всем «художникам» у него был шарф, специальный чемоданчик с красками, который носил специально обученный робот, фруктовый леденец во рту и презрительный взгляд. Он знал: он уже лучше всех здесь собравшихся.
Он сел рядом со мной, и за тридцать минут успел начать и закончить свою работу. Работу, подобную которой я мог видеть только в электронных каталогах музея. За это время я успел только закончить вырисовывать цветок, на котором сидела моя бабочка. Он подошел ко мне и сказал:
— Неплохо для неспособного, — затем он повернулся и пошёл звать учителя.
Учителя смотрели на меня с удивлением. Преподаватель рисования думал, что у меня случился генетический сбой и я не наделен никаким талантом. Однажды, задержавшись особенно поздно, я слышал как учитель составлял бухгалтерию. Точнее он просто проверял работу своего компьютера. Процедура несложная: нужно сверить данные двух компьютеров. Даже в наше время машины могли совершать ошибки.
— Десять процентов прибыли, плюс четыреста шестьдесят два, разделить на двадцать три и прибавить еще… Какой кошмар… — И пока он не перестал сверять данные с двух компьютеров, я ответил:
— Ваш доход составляет двадцать три тысячи шестьсот.
Учитель странно посмотрел на меня, потом на мониторы компьютеров и посоветовал мне уделять рисованию меньше времени.
Когда мне было шестнадцать родители поняли, с возрастом увлечение рисованием не пройдет. Меня отвели к психологу.
— Вы должны понять, что можете добиться успеха, только благодаря вашему таланту. Вам посчастливилось родиться в великую эру, и вы должны ей соответствовать.
— Такими темпами многие профессии исчезнут. А вы останетесь без работы
— Раньше были такие профессии как дворник, продавец, парикмахер. Но наши ученые уже научили машины подстраиваться под вкусы людей. Конечно, такие профессии как художник, психолог, учитель в скором времени претерпят незначительные изменения.
В восемнадцать я поступил в университет на факультет математики.
В двадцать семь лет я стал профессором и имел обширный опыт в исследованиях, моих научные публикации во многом повлияли на развитие науки.
В тридцать пять у меня появился первый ребенок. В графе способность я поставил прочерк. Пришлось пройти диагностику, чтобы доказать, что я в своём уме.
В шестьдесят лет я впервые услышал, что в нашем мире возникает кризис. Развитие общества зашло в тупик, а количество одинаково талантливых людей превышало количество рабочих мест. Такие слова как художник, учитель, психолог или писатель стали историзмами.
Когда мне было сто десять, я все чаще слышал новости о деградации общества. Слово талант потеряло свое значение, конвейер продолжал выпускать одинаково способных детей.
Сегодня мне исполнится сто одиннадцать, я преподаю в институте и обучаю новых математических гениев, а по вечерам, когда меня никто не может видеть я достаю тушь и рисую бабочек, которые как и сто лет назад расплываются черными кляксами по белой бумаге.