Большой и яркий зал весь залит солнцем.
Нас много здесь, мы замерли рядами.
В вагоне безобразной пирамидой,
слоями на коленях друг у друга…
А здесь уже солидно, на паркете
студентов оглушительные толпы.
Ночами тишина, лишь стуки рамы
да скрип полов. как будто кто-то ходит,
да выстрелы входной дубовой двери.
Из залы - музыкальное плесканье,
оттуда вдруг людей поток и драка.
Всем нашим перепало и по спинам,
и по сиденьям, что ломались с треском.
Я улетел в окно в надежде глупой
что небо повидаю. Как наивно.
В сугроб вонзился вмиг и ноги кверху,
но спинка уцелела, очень странно.
Весной оттаял, бросили в багажнкик
и повезли по глинистым ухабам.
Там я под яблоней стоял и под дождями,
то отводы разбухнув , то метелью
по горло заметенный будто в коме.
Сворачивалась, облетала кожа краски,
но ножки в землю глубоко врастали,
Когда являлся тот, кто в окна бросил.
Садился на с крипящее сиденье
и голову руками подпирая,
о чем -то все вздыхал разбойник молча.
Но я его держал как на коленях
и ни о чем уже не сокрушался.
Д, жизнь меня изрядно потрепала,
но я зачем –то нужен в этих травах
на этом зарастающем участке.
Хотя бы потому, что груды яблок
придется жать на соковыжималке,
А чтоб достать их с ветки, тоже надо
на стул облезлый снова опереться.
Хотелось жить, конечно, под навесом,
и чтоб слегка подкрасили. Ну полно!
Пока я нужен, ржа не помешает,
пока тут человек, я не сломаюсь…