(по рассказу В.М.Шукшина «Солнце, старик и девушка»)
Две величины, две большие истины встречались по вечерам перед расставанием навсегда: старик и солнце.
Силу и могущество солнца ощущало все живое вокруг: «Дни горели белым огнем. Земля была горячая, деревья тоже были горячие. Сухая трава шуршала под ногами».
По вечерам в одно и то же время на берег стремительной реки Катуни выходил слепой древний житель села, садился всегда на одно место - у коряги – и смотрел на солнце: «Старик сидел неподвижно. Руки лежали на коленях – коричневые, сухие, в ужасающих морщинах. Лицо тоже морщинистое, глаза влажные, тусклые. Шея тонкая, голова маленькая, седая. Под ситцевой рубахой торчат сухие лопатки».
Жизнь старика была жизнью такого человека, на которых мир держится, хотя они сами того не подозревают и окружающим это в голову не приходит: «Жили мы всегда справно, грех жаловаться. Я плотничал, работы всегда хватало». Шестерых сыновей поднял, научил своему ремеслу: «И сыны у меня все плотники». Вопрос «Трудно было жить?» его удивляет: «Чего ж трудно? Я ж …. рассказываю: хорошо жили».
Огромное горе пережил старик, когда за годы войны погибли в боях четверо его сыновей: «Четырех таких положить – шутка нешто?»
Он безропотно, как данность, принимает теперь отдаленность сына-горожанина: «…Ванька в городе живет, в Бийске. Прорабом на новостройке. Пишет: ничего, справно живут. Приезжали сюда, гостили». Но ведь Бийск от Сросток недалеко! Почему отец лишь из писем знает, как живет семья сына? Никогда не приглашали? Ни разу не привезли в свой дом погостить?!.. И сами не «приезжают», а «приезжали»…. Не жалуется старик, но сердце сжимается от его рассказа.
Жизнь в доме сына Степана тоже не согревает душу старого человека. Сын и невестка всегда были чем-то недовольны. Молчали за столом, и старик, «сидя с краешку стола, осторожно звякал ложкой о тарелку, стараясь не шуметь». Молча расходились спать.
Трижды в произведении упоминается о внуках. Когда говорится о теперешней жизни старика в доме Степана: «Внуки выросли и уехали в город. Без них в доме было тоскливо». В небольшом рассказе о своей жизни старик сообщает: «Внуков у меня много. Любют меня. По городам все теперь…». И когда объясняет девушке, где он живет, добавляет: «Внуки-то были, дак у нас шибко весело было». Как их ни много, не говорится о теперешней связи ни с одним из них: не балуют деда вниманием, иначе он обязательно с гордостью об этом рассказал бы. Это его сердце стремится к ним, это он жаждет их любви.
Два поколения – старость и юность – встретились, чтобы проститься навсегда. В своем привычном одиночестве старик особенно остро воспринял интерес к нему девушки-художницы, спросившей разрешения писать его портрет за 5 дней до его смерти.
Два вечера – две встречи с девушкой подарили ему человеческое участие, интерес и внимание к его жизни и судьбе, согрели сердце. Слабо усмехнулся он желанию незнакомки рисовать его: «Я ж некрасивый теперь…. Вдобавок хворый». Но не отказал, раз она нуждалась в его помощи: «Рисуй, раз такое дело».
В разговоре с художницей вспоминает старик прожитую долгую жизнь. Его огромная любовь к родным местам изумляет собеседницу. Незрячий, он точно чувствует состояние солнца, предчувствует ненастье, прислушивается к звукам леса, подробно рассказывает, какие разные бывают камешки на берегу. И скупо добавляет, как в войну из кремешка добывали огонь, когда спичек («серянок») не было.
Он помнит фамилии односельчан и чей из них дом стоит следующим по порядку.
Страшными кажутся девушке спокойствие и умиротворенность старика. Но он спокоен, потому что достойно прожил свою жизнь. «Ни разу не споткнулся, ни разу не замешкался» он, идя тропинкой к дому – видит девушка. А ведь то же самое можно сказать про всю его жизнь.
Со временем многое и многие ушли или отстранились от старика. Не изменилось только его общение с солнцем. Ему молчаливо поклониться на прощание перед заходом приходил старик каждый вечер. «Ушло солнышко», - вздохнул он, сидя с девушкой.
А для его молодой спутницы своего рода солнцем, озарившим жизнь, показавшим путь к истине, стал он сам. Пусть где-то далеко родные внуки, но его новая знакомая – внучка ему по возрасту. Она – добрая, внимательная, способна сострадать и способна видеть прекрасное. Она его заметила на пустынном берегу, увидела красоту в его старческом образе: «…какую трудную жизнь прожил этот старик. Вон у него какие руки…»
Только после первой их встречи сначала с берега ушла девушка. В следующий раз ей и в голову не пришло уйти, пока старик сам не ушёл, а она «смотрела вслед ему до тех пор, пока он не свернул в переулок». В последующие три дня она ежедневно приходила на берег в надежде встретить старика, думала о нем. «Что-то было в его жизни, такой простой, такой обыкновенной, что-то непростое, что-то большое, значительное. «Солнце – оно тоже просто встает и просто заходит, - думала девушка. – А разве это просто?»
Солнце, действительно, встает и заходит непросто. Оно дарит жизнь.
Глубокого смысла полна подобная солнцу большая, одновременно трудная и счастливая жизнь старика. Даже последние дни его жизни остались светом, путем к истине для нового поколения.
Девушка горько заплакала, когда узнала о его смерти. Она «чувствовала сейчас какой-то более глубокий смысл и тайну человеческой жизни и подвига и, сама об этом не догадываясь, становилась намного взрослей».
Невозможно не повзрослеть даже самому, казалось бы, взрослому человеку после прочтения этого рассказа великого мастера. «Солнце, старик и девушка», Василий Макарович Шукшин.