Икона

               
Мы шли  медленно. Моросил дождь. Начинало темнеть и уже возле высоких заборов нужно было всматриваться в дорогу, чтобы не попасть в грязь или лужу. Иногда я чувствовал, как тёплый накопившийся воздух, возле какого нибудь проулка, своим  дыханием неожиданно заставлял встрепенуться, охнуть от удовольствия и неожиданности. А иногда и сырой холодный воздух, проползал прямо под одежду, показывая, что лето приходит к концу. Появился дом. Залаяла раздражённо собака, но строгий окрик заставил её замолчать.
- Заходите гости, каким ветром?- из темноты прозвучал твёрдый мужской голос.
- Да, вот, решили зайти, попроведать – ответила моя мама голосу
В сенях было темно и только ориентир был на маленькую щелочку, которая светилась в дверях. Я увидел маленький коридорчик, направо кухня, в которой тоже было мало места, налево небольшая комнатка, служившая, и спальней, и гостинной.
Наконец, я увидел дядю Арсения, о котором так много рассказывала мама.
Высокого роста,сухощавый, на скулах пульсировали мышцы, глаза были уставшими. Он приказал жене накрыть на стол поужинать, но мама отказалась, только согласилась на чай. Я был любопытным и меня сразу потянуло рассматривать комнатушку, «этажерки»* с книгами, фотографии на стенке. Привлекла меня икона стоявшая в уголке, небольшая, тёмная, на твёрдом дереве, изображение еле просвечивалась. Дядя Арсений сразу заметил меня:
-Не трогай! – резким окриком остановил меня, потом встал из-за стола и подошёл ко мне – с этой иконой я прошёл всю войну.
Я помнил,  мама говорила, что дядя Арсений не любит говорить о войне и с него трудно выдавить слово. Взяв в руки икону он пристально всматривался в изображение, как будто видел впервые, потом тихо сказал:
- Эта работа Андрея Рублёва, нам досталась по наследству, мне дала мама перед уходом на фронт. Икона всегда была при мне, хотя я в Бога не верил, это сейчас я только понимаю, какая в ней заложена сила. Вот видишь? – он показал мне маленький кусочек отколотый от дерева, - это под Сталинградом мне спасло жизнь. Я ведь весь израненный, но живой, сейчас с вами разговариваю, и если бы не икона, то вряд ли это получилось. Он поставил икону на место, прошёл к столу , сел и закурил. За весь вечер больше не проронил ни одного слова.
Не прошло и месяца, как однажды с утра к нам пришла дочь дяди Арсения Валентина и сказала маме, что дядя Арсений умер. Когда его хоронили я увидел подушечки с наградами и удивился, их было очень много. Человек любивший свою Родину, жену, детей, который был готов отдать свою жизнь на поле боя, ради благополучия, ради победы над фашистами. Среди наград я увидел  орден «Славы», медаль за взятие Берлина, медали за «Отвагу», орден "Отечественной войны". Мне не давала мысль о том, почему перед школьниками в школе в праздник «День Победы» выступали другие люди, иногда к войне не имели никакого отношения, почему дядя Арсений никогда не выступал?
Уже бучи студентом я вспомнил про икону и поехал в деревню в гости. Валя  была уже замужем. С мужем Вали мы познакомились в ограде, когда он меня провожал в дом от  собаки. Мы попили чаю, поговорили и я никак не мог задать вопрос о иконе. Но как то всё само собой разрешилось. Я увидел икону прибитую на большие гвозди в кухне над электрической плитой. Я шёл по деревенской улице и плакал не замечая ни людей, ни машины, как будто потерял в раз весь смысл жизни.