- Вон из моего кабинета!!!
Красный, словно марсианский кот, командор Васильев привстал со своего кресла, и рассерженно указал пальцем на дверь, с трудом сдерживаясь, чтобы не подкрепить свои крики отборной бранью.
- Так точно!
Лейтенант Камненко вскочила, словно пружина, отдала честь твердой рукой и повернулась, звонко щелкнув каблуком.
- Еще раз ты засветишься в баре, пиши рапорт на увольнение, поняла?
- Опять?! – девушка испуганно повернулась, смешно округлив большие серые глаза.
- Опять, твою мать, Камненко! – не сдержался командор. – Сколько можно прикрывать твои выходки? Выговоры в личное дело вписывать, уже места нету!
- Больше не буду!
- Не будешь, - более спокойно продолжил Васильев, сел на место и нервно постучал пальцами по столу. – Отстраняешься на два месяца. Без сохранения выплат и всех льгот. Два месяца! – он слегка повысил голос, предупредив тем самым все попытки Камненко возражать. – Иначе – увольняйся!
- Так точно!
- Вон отсюда!
- Так точно!
Яркая точка сорвалась с черной небесной глади и в одно мгновение, едва заметно вспыхнув веселым огоньком, пропала среди непроглядной тьмы. Сегодня небо казалось особенно близким, таким, словно стоит протянуть руку и можно дотронуться до любой звезды, ощутить пальцами теплые шероховатости на черном атласе космоса.
Оксана, повинуясь желанию, протянула руку к небу, но ощутила лишь легкий ветерок, лениво гуляющий по крыше.
- Уже поздно, - слабый голос отца послышался из приоткрытого окна. - Иди спать, Зайчонок!
- Иду, пап!
Оксана легко вскочила на ноги и влезла в окошко. Резкий запах лекарств ударил в нос, под ногой хрустнула пустая ампула.
- Пап, опять ты лекарства сам брал?
- Я еще не совсем немощный, - Иван Егорович тяжело поднялся со стула и потянулся к пульту. Непослушные пальцы не смогли нажать на нужные кнопки, и он стыдливо пряча взгляд, сел обратно.
- Все нормально, пап, - Оксана ласково улыбнулась, чмокнула отца в макушку и вызвала пультом домашнего уборщика. – Ты поправишься!
- Да, - грустно ответил он, с трудом встал, и громко шаркая больными ногами, пошел к себе. – Конечно, Зайчонок, конечно…
Оксана села на отцовское место и в отчаянном жесте спрятала лицо в ладонях. Денег на полноценное лечение не хватало, с работы едва не выгнали, ставки в баре делать запретили. Рабочие льготы, на которые она доставала дорогие лекарства отменили, да и самих лекарств осталось на три дня. Хуже и быть не может!