Осунулся. И прежде это со мной происходило. На почве любви или неприязненных отношений к Правительствам США и Австралии. Но внешне.
Теперь осунулся внутренне. Глаза будто спустились в район гортани, и свели там все с ума. Ключицы забегали в районе малого и большого таза. Желудок, напротив, устремился вверх. В район сердца. Постоянно пытаясь съесть вкусное, чтобы заполнить внезапную пустоту.
Потому что сердце исчезло.
Странно, когда ошибаешься, есть два варианта. Можешь ошибиться правильно. С волшебными и приятными во всех смыслах последствиями.
Можешь неверно. И тогда грош цена твоему искуплению. Без надежд, без прощения, с сорванным с себя навсегда ценником.
А можешь и вовсе не ошибаться. Поручать сердцу следить за умом. Уму пристально наблюдать за сердечным ритмом. Жить, хотя и правильно, но скучно. Безошибочно. Нервозно. Слегка покачивая бедрами при ходьбе. Раздраженно съедая окончания не только фраз, но и своих мыслей, желаний.
Поручая недосказанности вялые комплименты красивым женщинам. Собственному многословию - женщинам тебе дорогим.
И презирая себя за немоту в отношении женщин красивых, дорогих и нужных. Необходимых.
Все сделал, вроде, правильно. Поступки защищены логикой давних планов, обещаний. Мысли - природной ленью и стремительностью политических событий.
Желания - бессмысленной скупостью уголовного кодекса.
При этом здоров, несмотря на все усилия окружающих. Спокоен, внешне стремясь выразить хоть какую-то суету для общественного приличия. Беспечен и самолюбив вопреки многотонной тяжести своей кармы.
Есть право на ошибку. Легкое. Обеспеченное избалованностью и привычкой подмигнуть собственному отражению в зеркале. Умением улыбнуться тому, кто и что в этом нуждается. Презрением к нытью и слабостям. Не только чужим, но и своим.
Только охранять это право надоедает. Потому что оно, осознаешь, вдруг переходит в навязчивую обязанность. А ее уже защитить невозможно ничем. Лишь накрыть этой самой многотонной кармой. Для надежности.
Сначала безвольными ощущениями, потом неуверенными в себе чувствами. Наконец, беспощадностью страсти. Я, конечно, ошибусь. И, конечно, ошибусь как все.
Потому что, знаю, куда убежало сердце.
Ведь в нем укрылось мое право на ошибку.