БАЛЬЗАМ В ГАЛААДЕ
Джозеф Филпот, 1852
"Разве нет бальзама в Галааде? разве нет там врача? Отчего же нет исцеления дщери народа моего?" (Иер.8:22)
Столь насущный вопрос от пророка, который охвачен весьма скорбными и болезненными переживаниями! Что мы читаем в предыдущем стихе? "О сокрушении дщери народа моего я сокрушаюсь, хожу мрачен, ужас овладевает мной." Откуда возникли эти судорожные муки, этот глубокий и подавляющий ужас, который так сильно потрясает сознание пророка, что изменились черты лица его, и вид его стал бледный и потемневший? Почему он так ранен и сокрушён в духе? Что привело его в изумление? Три вещи. Во-первых, сокрушение дщери народа его глубоким поражением и ранами неисцельными, от которых Сион лежит в истомлении; во-вторых, сила и мощь лекарственного средства, которое уготовил Бог; и, в-третьих, имея с одной стороны болезнь столь неизлечимую, и с другой, средство исцеления столь сильное, почему же здоровье дщери народа его не восстановилось?
Итак, в стремлении раскрыть слова этого отрывка, я намереваюсь, с Божьим благословением, показать следующее:
I. Отчаянное состояние дщери народа Божьего.
II.Средство, которое Бог приготовил для исцеления ее отчаянного состояния.
III.Ответ на вопрос пророка, "Почему же тогда здоровье дщери народа моего не возвратилось?"
I. Отчаянное состояние дщери народа Божьего.
Грех - проклятая сущность; и всем Божьим людям давалось, даётся или будет дано это явственно ощутить. И чем больше они видят грех, осознают грех, ощущают грех, тем более проклятым и ужасным грех явится перед их очами, и с тем большей тяжестью ужасной вины и мерзостью он будет давить на их совесть.
Однако, сравнительно немногие имеют хоть сколько-нибудь ясное осознание или ощущение того, чем на самом деле является грех; и основная причина этой слепоты в том, что у людей очень неглубокое, поверхностное представление о том, Кто есть Бог и какова Его сущность. Но как только им даётся увидеть чистоту Божью очами веры, как только им даётся сердцем узреть проявление Его праведности, святости, царственного великолепия и величия, и как скоро они, видя свет в Его свете, имеют соответствующее восприятие и ощущение глубины отчаяния своего собственного положения, в котором они находятся, будучи падшими детьми падшего прародителя, - как только им дано всё это, у них уже не будет небрежного поверхностного отношения к природе и лукавству греха, но они будут видеть и ощущать всю его отвратительную и пагубную сущность, как увидел и заплакал Исаия в храме, "Горе мне! Я разорен! Ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами, и глаза мои видели Царя, Господа Вседержителя" (Ис. 6:5).
Но если мы внимательно посмотрим на слова нашего отрывка, то окажется, что дщерь народа Божьего, то есть Церковь Бога (древнееврейское выражение "дщерь народа Божьего" означает народ Божий), здесь страдает от ран своих так, что ей требуется бальзам, и поражение болезнью так глубоко, что требуется врач. Нужен и хирург и лекарь; глубокие и незаживающие раны, которым нужен бальзам, и внутренняя губительная болезнь, которая требует лекарства внутрь. До такого состояния довёл грех семью Божию. Господь говорит о Сионе, что "от подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места: язвы, пятна, гноящиеся раны, неочищенные и необвязанные и не смягченные елеем".
Когда Церковь Божья согрешила и пала в Адаме, она пала таким падением, которое сокрушило все её кости и изранило всю ее плоть ранами, покрыло ее незаживающими язвами с головы до пят. Ее разумение, ее совесть, и чувства поражены ужасным увечьем. Первое поражено слепотой, второе онемело и третье находится в отчуждении. Таким образом, все свойства и способности ума и сердца извратились, исказились. Как в потерпевшем кораблекрушение судне вода просачивается через все пробоины, так и в Адаме, некогда павшем на камни греха и искушения, и потерпевшим кораблекрушение в образе Божьем, в котором он был сотворён, грех ворвался и просочился в каждую способность души и тела, и проник в тайники его души.
Или, используя другой образ человека, ужаленного ядовитой змеёй, яд которой, проходя через все артерии и вены, отравляет всё тело и он умирает поражённый ядом с головы до ног, так и ядовитый укус греха проник в сокровенную душу и тело Адама, и заразил его своим ядом от подошвы до темени головы.
Однако, весь ужас разорения, причиненный грехом, не замечается и не ощущается до тех пор, пока душа не возродится к духовной жизни. О, какое же действие производит грех в сознании, когда Дух Божий раскрывает его! Какими бы поверхностными и небрежными не были наши прежние представления о грехе, когда Дух Святой раскрывает нам его характер, тогда его пагубная и злокачественная сущность становится видимой, ощутимой. Душа начинает ощущать бремя греха и ужасаться и скорбеть о нём, наблюдая его страшную реальность. Именно этот меч Духа проникает и ранит; именно это вхождение жизни и света пронзает совесть; именно это действие Бога наносит порезы в сердце и поражает всё тело глубокими ранами, которые ничто, кроме "бальзама в Галааде" не может исцелить.
Бедный, изобличённый грешник не только пронзён в совести, внутренне исполосован и изрезан грехом, как то открывает Дух Божий, но и по словам пророка "Вся голова его в язвах, и все сердце исчахло". Так труждается и обременён он под гнётом болезни греха. Каждая мысль, слово и действие оскверняется грехом. Все умственные способности извращены. Воля выбирает зло; привязанности прилепились к земным вещам; память, как порванное решето, задерживает злое и плохо помнит доброе; суждение, подобно подкупленному или пьяному судье, выносит безрассудные или неправильные решения; и совесть, подобно наркоману лежит в забытьи или тупо молчит, не будучи в состоянии говорить. Когда главные способности ума, эти руководители дома, так пьяны и беспорядочны, стоит ли нам удивляться, что и сами члены тела являются нечестивым, мятежным сборищем? Похоти требуют удовлетворения; неверие и безбожие ропщут; темперамент кипит и клокочет; и каждая дурная страсть упорно стремится к господству.
О, это зло в сердце человеческом, которое, выйдя на свободу, заполнило землю страданиями и ад жертвами; потопило мир потопом, сожгло Содом и Гоморру огнем с неба, и ныне зреет в мире для окончательного его воспаления! Всякое преступление, превратившее эту красивую землю в место мучений, наполнившее тишину стонами, и залившее землю кровью, обитает в сердце вашем и моём.
Теперь, когда это открыто нашей совести Духом Божьим, мы, на самом деле, начинаем ощущать себя из всех человеков самыми грешными и жалкими, и более всех виноватыми, осквернёнными и мерзкими. Именно это осознание, и только оно, разрушает, рубит на куски нашу плотскую самоправедность, лишает нас мудрости и силы, убивает наши иллюзорные надежды, и полагает нас ниц перед подножием милосердия, без единой доброй мысли, слова или дела, чтобы хоть как-то умилосердить судью. Именно оно приводит душу к моменту истины, что, если и возможно душе спастись, то только по благодати, даром, по суверенной милости, доброте и состраданию Всемогущего Бога.
Это болезненные уроки для усвоения. Каким тяжким может быть страдание от телесного недуга! Иссушающий жар лихорадки, ломящая боль в костях, нервы, которые, кажется, рвутся от боли, пульсирующая боль в висках, слабеющие суставы, исчезнувший аппетит, - это тяжелые страдания. Гноящиеся раны, распухшие нарывы, язвы, поражающие плоть, рак, поедающий здоровые ткани - длинен список болезней, которые наследует плоть!
И всё же, это лишь тени и образы реальных болезней и ран, которые грехопадение принесло в душу. Одно дело читать о болезни в книгах и совсем другое - болеть этой болезнью. Одно дело ходить по палатам стационара и другое - лежать там самому умирающим. Подобным же образом, одно дело знать о грехе в теории, и совсем другое - на своём опыте ощущать его. Это плачевное состояние, в которое привело нас грехопадение, все люди Божьи должны в какой-то мере прочувствовать. Бесполезно разглагольствовать о спасении по благодати Божьей, кровью Иисуса Христа, ничего при этом не зная на опыте о глубине страданий и несчастья, в которые, человек погрузился, будучи падшим дитём падшего отца. Мы должны спуститься в глубины падения, чтобы познать, что в нашем сердце, и на что они способны; обоюдоострый меч Божий, должен глубоко войти и пронзить нашу совесть и обнажить то зло, что пустило столь глубокие корни в наших плотских помыслах, прежде, чем мы сможем войти и насладиться благолепием и блаженством спасения Божьей благодатью.
Как святым в древности было дано изведать эти глубины! Вспомните слёзы Давида, которыми он омочал ложе своё в ночи; вспомните стенания Иеремии из "рва глубокого"; услышьте стоны Емана Езрахита, когда Господь положил его "в ров преисподний, во мрак, в бездну"; услышьте стоны Иова, которые "льются, как вода". Все сии не избранные ли святые и не выдающиеся ли мужи перед Богом? Откуда же происходят их плачевные вопли? Не грех ли выдавливает их из обременённой, труждающейся груди? Но если и этого недостаточно, если и это не показывает вам, что такое грех, когда он тяжко лежит на совести, посмотрите на Сына Божия, как Он мучился в саду и на кресте, а затем скажите, является ли грех пустяком, и легко ли бремя его.
Именно видение и ощущение этого, заставляло пророка воскликнуть: "Хожу мрачен, ужас объял меня". Когда он увидел себя настолько нечистым, ничтожным; когда он увидел Церковь Божию, как она чахнет и томится от болезни греха, все черты лица его помрачнели, он, казалось, пребывает в изумлении, что человек должен быть тем, что он есть; даже душа его трепещет в нем при виде и ощущении Божьего величия и святости; и он может лишь вымолвить это на языке потрясённого изумлением человека: "Хожу мрачен, ужас объял меня".
Также и нас постигнут те же чувствования, когда по Божественному вождению, нам дано будет взглянуть в наши сердца и увидеть там похоти и страсти, неверие и неверность, мирские интересы, плотские устремления, гордость, алчность, со всем сонмом лукавых похотей, которые скрыто действуют, вызывают воспаление и мятеж в глубинах нашего падшего естества. И вполне ожидаемо, если мы будем дивиться и ужасаться, что сердце человека может быть способным на такие глубины низости, и что грех может так покрывать всю душу и втаптывать в грязь всякую надежду доброго плода.
Но быть может, вы скажете сейчас: - "Что-то уж слишком ты сгущаешь краски, выставляешь нас уж слишком плохими, ты используешь такие гиперболы, как если бы мы только и годились, что в тюрьму". Я признаю, что использую сильные выражения, потому что ощущения мои сильны, но я не преувеличиваю, потому что невозможно преувеличить пороки сердца человеческого и глубины падения его.
II. Лекарство, которое усмотрел Бог в её плачевном состоянии.
И в то время как пророк, кажется, потрясён сверх меры видением и ощущением греха, ему даётся напоминание о лекарстве. Потому он восклицает:- "Разве нет бальзама в Галааде?" Безнадёжно ли положение больного? Обречён ли пациент умереть от болезни? Должен ли бедный грешник утонуть в своих грехах? Неужели нет надежды для него? Скажите, что он отклонился и ушёл далеко от Бога, забыл Его, пренебрёг Им, отплатил неблагодарностью за Его доброту, воздал безумием и пошлостью за все Его щедроты и милости, - есть ли еще врачевство от сего? Должен ли он погибнуть под невыносимой ношей своих беззаконий и преступлений? "Разве нет бальзама в Галааде?" Ужель истощился источник исцеления, или утратил свою силу?
(1.) Но что этот "бальзам в Галааде" буквально означает? Галаад находился за Иорданом, а в той местности росли определённые ценные и редкие породы деревьев, из стволов и ветвей которых, в древности добывали смолу с весьма сильным ароматом. Эта смола, по свидетельству древних, обладала сильным заживляющим действием в лечении ран. Мы находим в Писании, что те купцы Исмаильтяне, которым был продан Иосиф своими братьями, везли какое-то количество этого бальзама в Египет; и когда Иаков желал умилостивить второго господина Египта, о котором он тогда не знал, что это Иосиф, он приказал своим сыновьям "взять с собой немного бальзама", в качестве пригодного и полезного подношения. Таким образом, бальзам Галаадский стал известен своими целебными свойствами; а его редкость, связанная с тем, что деревья, из которых его добывали, не росли в другой почве и в другом климате, делала его ещё более драгоценным.
Итак, пророк, видя отчаянное состояние дщери Сионовой с одной стороны, и Богом изобретённое и Богом-данное лекарство с другой, задаёт этот насущный вопрос: "Разве нет бальзама в Галааде?" Он посмотрел на сокрушение дщери народа Своего, и увидел, что она чахнет в своих беззакониях; пелена снята с его сердца и он видит её, как и себя в мрачных тонах скверны и порока. Но неужели нет надежды ни для него самого, ни для дщери Сиона? Должна ли она сойти в преисподнюю смерти? Должна ли она мучиться воздыханиями сердечными, без какой-либо надежды на обретение прощения и мира? "Разве нет бальзама в Галааде?"
Но ведь сам вопрос подразумевает, что есть бальзам в Галааде; что Бог усмотрел средство, которое подходит для неисцельной болезни; и что больше силы в бальзаме на исцеление, чем вины в ранах; ибо больше силы в благодати на спасение, чем в грехе на осуждение и погибель.
Отчего же Сион так томится? Почему она так больна и страдает? Почему она истекает кровью? Почему голова её опущена, руки висят без сил, и колени дрожат? Почему тело так исхудало, чело бледно и лицо не узнать? Что явилось причиной сему? Откуда эта болезнь к смерти? "Разве нет бальзама в Галааде?" С той далекой стороны больше не приходит врачевства? Дерева больше не дают целительной смолы? Некому больше собирать, некому принести и приложить к гибнущему Сиону?
Но в духовном понимании, что является этим драгоценным бальзамом? Не кровь ли Спасителя - та драгоценная, драгоценная кровь, о которой Дух Святой свидетельствует, что она "очищает от всякого греха?" Посмотрите на слова; взвесьте их хорошо, они вынесут испытание строжайшего, тщательнейшего рассмотрения. "Всякий грех" - значит грехи до спасения, грехи после спасения, грехи мысли, грехи слова, грехи делом, грехи упущения, грехи совершённые, грехи против света, грехи против жизни, грехи против любви, грехи против Закона, грехи против Евангелия, грехи против Бога - в любом виде, во всякой форме, под всяким именем, любого рода, всех оттенков, любой черноты. За исключением только одного греха – греха, против Святого Духа, который верующий никогда не может совершить. Кровь Иисуса Христа очищает не от некоторых грехов, и не от многих грехов, и не от тысячи грехов, и не от миллиона грехов, но "Кровь Иисуса Христа очищает нас от всякого греха."
Воистину - вот бальзам, для совести изрезанной, израненной, кровоточащей и болящей. Он успокоит боль, погасит воспаление, срастит порезы, заживит раны и исцелит болезнь.
Есть ли какое другое средство? Обыщите все дела праведности; просмотрите весь перечень "ритуалов и обрядов"; осмотрите каждую келью и укромный уголок всякого монастыря, прихода, исповедальни; взвесьте каждое зерно "человеческих заслуг" и "тварного послушания"; отдайте с предельным послушанием десятину с мяты, аниса и тмина во всяком своевольном служении; облачитесь в грубую власяницу, наденьте вериги, колющее распятие, войдите в затяжной пост, полночное бдение, в утреннюю молитву, в вечерние пение, и посмотрите, может ли что-нибудь из этого, или всё вместе взятое, исцелить израненную совесть?
Но почему я говорю об этом? Неужели передо мной сидят паписты, ритуалисты? Ведь нет! Но на самом деле, не существует "золотой середины" между верой в кровь Христа, и полномасштабным католицизмом. Как между благодатью и делами, кровью Христа и заслугами человеческими нет нейтральной полосы, так нет её между настоящим благочестием и папизмом, между Христовым прощением и отпущением грехов Папой Римским. Так вот, изгнание этого Антихриста и введение истинного Христа и является основным делом Духа, великой целью и назначением Евангелия.
В этом причина, почему Господь в Своих прекрасных действиях с душой, заставляет её опуститься так глубоко и прочувствовать это так остро. Это чтобы изгнать папство из сердца. Где был выкован меч, которым, "как бы смертельно была ранена" одна из голов зверя? В келье одного монаха-августинца. Папство было вначале изгнано из сердца Лютера законом и искушением; затем повержено наземь рукой Лютера. Но тысячи остаются папистами в сердце, среди тех, кто именуются протестантами по исповеданию. Сколько, например, тех, кто с радостью готов исцелить самого себя - некоторые исполнением святого долга, иные доктринами, некоторые решениями, иные обещаниями, другие обетами, иные ложными надеждами, иные установлениями, иные мнением служителей, иные членством в церкви! Что всё это, как не скрытые формы католицизма?
Сколькие стараются исцелить себя этими лёгкими путями! И каждый будет продолжать так делать до тех пор, пока, рана не раскроется и не углубится по действию Духа Божия. Тогда, все эти пустые и бесполезные лекарства явятся в своём истинном свете. Они не говорят мир совести; они не приносят душе вести о прощении грехов; любовь Божья не сопровождает их; страх осуждения не удаляется; от гроба всё ещё исходят ужасы, и смерть ещё не потеряла своё жало. Итак, все эти снадобья никак не помогают состоянию чад Божьих, поскольку они не могут исцелить раны, глубокие раны, которые нанёс грех.
(2.) Однако также задан вопрос: "разве нет там ВРАЧА?" Нам нужен бальзам, и нам также нужен врач, и такой, который способен полностью вникнуть в состояние пациента. Естественно, что врач должен быть знающим, профессионалом, мастером своего дела и одновременно человеком, обладающим чувством сострадания. Он должен понимать и верно оценивать все симптомы и точно знать, какие средства и как применить.
Но в духовном смысле, какой же врач нам нужен! Ведь мы полностью поражены болезнью греха! "Вся голова в язвах, и все сердце исчахло!" Следовательно, нам нужен такой врач, который знает все наши тайные недуги, который прекрасно знаком с болезнями "сердца" и болезнями "головы", который видит всю нашу непокорность в мыслях, словах и в поведении нашем, наши различные опасения, сомнения и страхи, холодность и омертвелость, беспомощность и неспособность, со всеми проявлениями неверия и неверности, отчаянным изобилием порока и безумия. Нам нужен врач, который может заглянуть в наши сердца, и прекрасно понять, все эти тяжкие симптомы, и который, при всём при этом, сможет обращаться с нами с благодатью, с величайшим состраданием, с глубокой мудростью и с наиболее непревзойденным мастерством. Есть такой всемогущий врач; и если мы, по благодати, можем предать себя в Его руки, вернее, если Он Сам берёт нас и принимает в Собственные руки, Он будет обращаться с нами с изобилующей благодатью, милосердно и мягко, и в то же время, будет лечить нас в высшей степени эффективно.
И всё же, нам будет время от времени очень больно в Его руках, ибо Он будет касаться больных мест, исследовать глубокие раны, и некоторые из его средств будут очень тяжёлыми, горькими, и острыми. Тем не менее, при всем этом кажущемся суровом обращении, Он будет проявлять бесконечную мудрость, совершеннейшее терпение, и нежнейшую любовь.
III.Ответ на вопрос пророка, "Отчего же нет исцеления дщери народа моего?"
Когда пророк увидел трагическую картину сокрушения дщери народа Своего, и увидел также, верой, что есть "бальзам в Галааде и есть врач", он спрашивает: "Отчего же нет исцеления дщери народа моего?" - явно подразумевая, что, хотя есть бальзам в Галааде, и существует блаженный Врач, всё же, пока здоровье дщери народа его не восстановилось.
А разве не то же самое происходит со многими из народа Божьего в настоящее время? Они изрезаны, ранены, покалечены грехом, хотя и знают, по крайней мере, в разуме своём, что есть бальзам в Галааде, и что есть там Врач. Они не ищут спасения делами закона, они не уповают на собственную праведность, они не колеблются между двумя мнениями, они знают, что нет иной надежды, кроме как в крови и праведности Господа Иисуса Христа. И все же раны их не исцелились, и в болезни не наступило облегчение. Но если есть бальзам в Галааде, и если есть там Врач, то отчего их здоровье не воcстановлено?
Но не будем здесь сомневаться ни в реальности болезни, ни в эффективности лекарства. Совершенно очевидно, что бальзам крови Спасителя исцелил тысячи, и нет спасения в ином имени и нет другого пути, ибо без пролития крови не бывает прощения грехов. В равной степени, верно, что этот великий Врач исцелял самые неизлечимые болезни, недуги, которые человек не в состоянии исцелить; также верно, что кровь эта никогда не применяется напрасно, и что Врач этот имеет уши, чтобы слышать, сердце, чтобы чувствовать, и руки, чтобы лечить.
И всё же, могут находится мудрые и достаточные причины, почему этот бальзам не может быть немедленно применён или Врач не сразу протягивает Свою исцеляющую руку.
(1.) Пациент может ещё не достаточно глубоко погрузился в пучину болезни. Некоторые из Божьих людей часто задаются вопросом, почему они лично не знают больше о прощающей любви, и о кроплении кровью Агнца их совести; почему у них нет более четкого свидетельства и более непоколебимой уверенности в своём участии в вечном завете; почему в них так много рабства и так мало свободы, почему имея ясное знание о лекарстве, они так мало испытывают наслаждения от его применения. Они ясно видят, что есть бальзам в Галааде, и что есть там Врач. Тем не менее, «раны их смердят и гноятся по причине их безумия," и все же Врач медлит с посещением.
Но не может ли это быть причиной? То, что они не погрузились достаточно глубоко, и не попали ещё в «палату обречённых»? Во многих живых душах таится дух самоправедности, и тайная надежда на тварь. Пока это не очистится духом огня, бальзам Галаада не полностью подходит к лечению, и сами они не предаются полностью всей своей душой и сердцем в руки великого Врача. "И взыщете Меня и найдете, если взыщете Меня всем сердцем вашим".
(2.) Или, быть может, время ещё не пришло. "Смиритесь", говорит Апостол, "под крепкую руку Божию, да вознесет вас в свое время” (1 Пет.5:6). Существует "время помиловать Сион", и доколе это время не пришло, Господь не открывает Своего благоволения. Авраам должен был ждать обещанного сына двадцать пять лет; Иосиф два года томился в темнице, и не было избавления; Давид должен был ждать семь лет, чтобы воссесть на престоле. "Верою и долготерпением" нам надлежит наследовать обетования. "Ибо видение относится еще к определенному времени и говорит о конце и не обманет; и хотя бы и замедлило, жди его, ибо непременно сбудется, не отменится" (Авв.2:3). Когда придёт это время, бальзам приложится к ранам, мастерство Врача проявится, и здоровье восстановится.
(3.) Или же, могут быть определенные препятствия другого рода в самих больных, отчего бальзам в Галааде, и Врач находящийся там, не познаны опытным познанием. Может быть, они ещё не соделаны готовыми расстаться со всеми своими идолами, может они, всё ещё, цепляются за свои грехи; может они, всё ещё, держатся пути собственной погибели, заигрывают со змеем, который жалит их. Или же сердце их всё ещё разделено, обращено в сторону из-за гордости или алчности; мир, быть может, ещё крепок засел в их сердцах, и чувства их, быть может, привязаны слишком сильно к земному.
Таково было состояние Ефрема: "Разделилось сердце их, за то они и будут наказаны". И каково было наказание? " И увидел Ефрем болезнь свою, и Иуда - свою рану, и пошел Ефрем к Ассуру, и послал к царю Иареву; но он не может исцелить вас, и не излечит вас от раны" (Ос.5:13)
Или, быть может, рана лишь немного зажила на поверхности, и, следовательно, нарыв позже стаёт хуже, чем был раньше. Рецидив, как известно, часто хуже, чем первоначальное заболевание, и старые раны труднее лечить, чем новые. Сам Господь осуждает пророков, которые "врачуют рану дочери народа Моего легкомысленно". Рана, следовательно, должна открыться снова, и лечение, таким образом, должно быть отложено.
Или там может скрываться некое тайное, но мощное искушение, под властью которого, лежит душа. Или какая-то дорогая сердцу похоть, которая держит его крепко, и не отпускает его, и в низости своего сердца, он скорее предпочтёт так и продолжать. Или душа может лелеять некую сладость из своего падения, вместо того, чтобы предпочесть очищение Божьей исследующей рукой.
Какое же это сильное свидетельство обольщения, обмана, отчаянного самообмана, лукавства, глубокого и отчаянного лукавства и порочности сердца человеческого! Есть нечто такое во ГРЕХЕ, что так обольщает, нечто в ПОХОТИ, что так умерщвляет, нечто в МИРЕ, что так завладевает, и нечто в ЧУВСТВЕННЫХ УДОВОЛЬСТВИЯХ, что так ожесточает совесть, что там, где к ним стремятся и им предаются, жизнь, и сила благочестия словно находятся в гробу и задыхаются. Душа, в самом деле, иногда может плакать и стенать под этим гнётом похоти и смерти, но её полустеснённые крики не проникают в небесный свод, и не входят в уши Господа Саваофа.
Не проливает ли это свет на то, что испытывают некоторые из народа Божьего? Сколькие из людей Его, кажется, не делают никакого продвижения на пути! Они надеются, они боятся; иногда у них, кажется, есть свидетельство, а иногда и нет; и, таким образом, они могут брести годы, а многие даже почти до смертного ложа, доколе не проявляется некое решительное действие в их совести, чтобы убить и уничтожить их болезнь, или сладостное явление милости и любви Божьей на исцеление и во спасение. Правда, что все эти действия, со всеми другими, мы должны приписывать в конечном итоге всевластию Божьему. Окончательный ответ на все вопрошения, почему "страдание" и "милосердие" были так долго в разлуке, и сошлись едва во время, должен быть: - "Господу было так угодно".
И все же, какими бы всевластными ни были действования Божьи, никто из тех, кто чтит Его великое имя, не должен так прятаться за Божественным всевластием, чтобы снимать всю вину с себя. Когда Господь спросит: "Не достал ли ты себе это лекарство?", душа должна ответить: - "Да, Господи, конечно, достал". Это узкая тропа, по которой, тем не менее, каждому надлежит пройти, чья совесть смягчена Духом. Хотя мы ничего не можем сделать, чтобы успокоить свои души, чтобы говорить мир нашей совести, чтобы принести любовь Бога в наши сердца, чтобы приложить бальзам Галаадский к кровоточащим ранам, и призвать великого Врача к своей кровати, - мы, тем не менее, способны многое делать, чтобы отталкивать Его.
Мы не способны приблизить себя к Богу, но способны удаляться и удаляемся от Него. Мы не можем стать ближе к теплу и свету лучей Его славы, но можем уходить в холодные и морозные места. Мы не можем сделать для себя источник воды живой, но можем высекать себе водоемы разбитые. Мы не можем жить во славу Божью, но можем жить для нашей славы. Мы не можем искать Божьей славы, но можем искать выгоду для себя. Мы не способны поступать по духу, но можем поступать по плоти. Мы можем быть плотскими, с мирскими помыслами, безрассудными, бездумными, небрежными о наших душах, но не можем помышлять о духовном, небесном, святом, с сердцами и желаниями одесную Бога. Мы не можем сделать себя плодовитыми во всяком добром слове и деле, однако можем, через непослушание и потворство своим страстям, вызывать язвы на наших душах, бесплодие в наших умах, мёртвость в наших сердцах, холод в наших чувствах, и, в конце концов, много вины и осуждения в нашей совести.
Уверен, что никто не знает этого лучше, чем я, что мы не можем сделать ничего духовного, чтобы приблизить себя к Богу, но я также уверен, что мы можем сделать много, чтобы отдалиться от Него. Пусть весь стыд и чувство вины будут нашими; вся благодать и слава - Божии. Каждая капля "вкушённой милости", каждый луч "благодатной надежды”, любое сладостное прикосновение истины к сердцу, всякое чувство духовного интереса, любое блаженное свидетельство, всякое духовное наслаждение, каждая небесный улыбка, всякое святое желание, и любое ощущение благодати - все это, все от Бога. Если когда-нибудь мое сердце смягчается, мой дух испытывает блаженство, душа орошается, если драгоценность Христос в какой-либо мере ощущается, то это все по Его милости - это все дается даром, суверенно, без серебра и без платы.
Однако, не могу отрицать, - что через наши похоти, непоследовательность, мирские помыслы, небрежение, неблагодарность, оставление и забвение Бога всякого милосердия, мы постоянно вызываем чахлость и бесплодие, омертвение и тьму на наши души. Таким образом, мы вынуждены признать себя виновными, повинными, полагать уста наши в прах, осознавать себя омерзительными, и признавать себя, на самом деле, "первым из грешников" и "наименьшим из всех святых".
И всё же это производит Бог, Своими тайными действиями, чтобы открыть путь для Своей всевластной благодати и милости, чтобы посетить душу. Чем больше мы чувствуем себя осуждёнными, отрезанными, исполосованными и израненными чувством греха и безумия, отступничества и скитаний вдали от Бога, тем ниже мы будем повергать себя ниц перед Ним, тем больше мы будем полагать уста наши в прах, тем более свободно, мы признаем нашу порочность перед Ним. И если Господу угодно в эти особые моменты открыть наши бедные, слепые глаза, чтобы мы могли увидеть ценность превосходящую ценность крови Агнца, приложить душе какое-то сладкое обетование, или донести до сердца чувство благости и милости, насколько сладостна и совершенна та благодать, что превосходит горы и холмы нашего греха и позора.
Итак, есть бальзам в Галааде, и есть там Врач. Такова есть и должна всегда быть наша единственная надежда. Ибо если б не было бальзама в Галааде, что бы нам оставалось делать, кроме как лечь в отчаянии и умереть? Ибо наши грехи так велики, наши отступничество так постоянно, наши разум так помрачнел, наши сердца так очерствели, чувства так холодны, наши души так колеблются и блуждают, - что если бы не было бальзама в Галааде, ни святой, пречистой крови, ни драгоценных обетований, ни могущественной благодати, если бы не было там Врача, воскресшего Иисуса, если бы не было там Первосвященника великого над домом Божиим, какое основание для упование мы могли бы иметь? Никакого! В нашем собственном послушании и верности? Слишком коротка будет такая постель, чтобы протянуться; слишком узко и одеяло, чтобы завернуться в него.
Но когда прикладывается бальзам Галаадский к ранам, он смягчает, успокаивает, усмиряет, и в то же время тщательно заживляет и полностью исцеляет. Нет, этот бальзам укрепляет каждый нерв и сухожилие, исцеляет слепоту, излечивает глухоту, лечит расслабленность, заставляет хромого вскочить, как оленя, и язык немого петь, и, таким образом, производит Евангельское исцеление, даёт силу Евангелия, и жизнь Евангелия.
Когда дух смягчается, а сердце тронуто чувством благости Божией, милости и любви к столь низким, недостойным, несчастным грешникам, он производит евангельское послушание, да, "послушание кротости", не то "гордое повиновение", которое проявляют уповающие на свою собственную благость, те, которые стремятся взять небеса штурмом, взбираясь по лестнице самоправедности, но послушание благодарности, любви и покорности, доброхотное, радостное, то послушание, которое угодно Богу, потому, что исходит от Божьего Духа и благодати.
Именно приложение этого божественного бальзама очищает сердце, делает грех ненавистным, а Иисуса драгоценным - и не только растворяет душу в сладостном благодарении, но и наполняет её искренним желанием жить ради чести и славы Божьей. Таков таинственный путь, через который Господь получает всю славу Себе. Он открывает глубину греха и грехопадения, делает бремя греха ощутимым, и показывает грешнику горы и холмы его беззаконий - Он низвергает гордое сердце к земле, и полагает голову низко в прах. Он заставляет душу вздыхать, плакать, скорбеть и стонать; Он прилагает Свой чудесный бальзам к душе, вносит кровь окропления в совесть, Он изливает Свою милость и любовь, и так, заставляет наши ноги ходить в радостном, доброхотном послушании.
Это - послушание заповеди из правильных мотивов, правильных воззрений, из правильных чувств, и с правильными целями. Это истинное Христианское послушание, послушание "по духу, [а] не по букве", послушание, которое славит Бога, и сопровождается всяким плодом и благодатью Духа. Итак (как чудесно об этом говорить), чем более мы видим и чувствуем глубину своей болезни, тем в большей степени мы ценим, по мере явленной Богом благодати, величие, силу и блаженство лекарства; чем ниже мы тонем в СЕБЕ, тем выше мы поднимаемся во ХРИСТЕ; чем больше мы видим от нашей греховной природы, тем больше мы восхищаемся благодатью Божией; чем больше мы гонимы, искушаемы и обессилены нашим грехом, тем более подходящим, драгоценным и Бога-славящим предстаёт Евангелие Божьей благодати.
Так что, чем больше мы погружаемся в руины грехопадения, тем выше мы поднимаемся в опытном познании Евангелия Божьей благодати. И все это, если истинно происходит, сопровождается плодами Духа, духовным послушанием, возвеличиванием Бога, отделением от мира, и, по мере дара Господня, прославлением Его в теле, в душе и в духе, которые принадлежат Ему.
Итак, вот ответ на вопрос пророка, "Разве нет бальзама в Галааде?" Есть, воистину, есть! Будь благословен наш Бог за кровь Иисуса Христа, и драгоценные обетования Евангелия.
"Разве нет там врача?" Есть! Да будет Бог благословен, есть мудрый, сильный, воистину, всемогущий, все-достаточный Врач!
"Отчего же нет исцеления дщери народа моего?" Если не наступило исцеления, то это лишь промедление, а промедление не является отказом. Придет время, назначенный период наступит, и тогда все препятствия удалятся. Если сердце привязано к миру, будет послан какой-нибудь недуг, чтобы отучить сердце от него. Если это некий кумир, рука Бога отнимет его или уничтожит его власть над душой. Если это искушение, Бог избавит от него, или устроит путь спасения, чтобы душа могла его вынести. Если неверие преобладает, Он победит его, и даст вере победу над ним. Если есть какая-либо похоть, которую душа извиняет, Он очистит сердце от её власти и господства.
Итак, и мудрость наша и милость в том, чтобы предать себя в Его сострадательные руки, отказаться от нашей собственной праведности, признать, что нет ничего в нас, кроме скверны и безумия, и, таким образом, искать Его лица, призывать имя Его, уповать на Его милость, упокоиться в Его благости; и, насколько Ему угодно осветить Своим светом душу, благодарить и славословить Его святое имя, ради милости, которую Он явил во Христе презреннейшим из презренных грешников.
Итак, вот ответ на этот важный вопрос, "Разве нет бальзама в Галааде? Неужели нет там врача?" Благословен Бог, есть и то, и другое. "Отчего же нет исцеления дщери народа моего?" Это уже сделано, совершенно исполнилось в замысле Божьем, и будет явлено на свет, в Его время, и Его путями.