«Don’t hang out with people who don’t love you. Don’t try to impress people who aren’t worth it. Don’t try to win people over who aren’t worth it. Focus on yourself, and focus on the people who are really awesome and who love you. Don’t hang out with people who make you feel like shit. Don’t spend your energy on them. There is so much pressure to be part of the right thing: well, you should create the right thing. If you don’t see it, create it. If you don’t see what you want, be the change you want to see»
( Beth Ditto)
….Сергей с раннего детства, в каком бы он состоянии ни был, всегда просыпался в пять часов. Потом он или приводил в порядок мысли на день, или доделывал то, что не сделал накануне. Вот и сегодня, проснувшись, а уснул он с Любонькой в часа 3, не раньше. То есть, спал всего два часа. Столько же, спала и Лис, к которой он собрался идти, чтобы взять в пробирки ее менструальную кровь. Сергей принял туалет, потом поплавал в ледяном бассейне, нырнув с вышки (такие бассены были у него везде, и в особняках девочек он сделал их же). Голым он пошел к Лис. Та, раскинвшись в безумно эротической позе девственницы – приподнятая попка, одна нога подтянута к груди, другая в стороне. Вместе они широко раздвинуты. Голова повернута правой стороной наружу, грудь в такой позе кажется еще больше, еще упруже, соски сливаются с кожей, напряжены. Рот полураскрыт. Огромная копна волос полностью покрыла постель так, что создается впечатление, что розовая красавица лежит на ярко пылающем костре.
Сергей тихо подошел к Лис, нагнулся, и легонько поцеловал ее в полураскрытый рот. При этом, сделав то, что он не любит: засунул ей в рот язык и крепко прижался к ее губам своими. Тут его пронзила мысль, что Лис и Одри он воспринимает, как одну женщину! Что, если бы так сильно не возбуждала бы его Одри, и не была бы она так прекрасна, он не выдержал и давно бы трахнул Лис, а, наученный горьким опытом общения с красавицами, на роль девственницы он купил бы девственницу-дурнушку. Таких намного больше в том же Оксфорде, чем писаных красавиц, как Любонька и Лис!
Лис открыла глаза и увидела перед собой голого Сергея с торчащим членом. Она улыбнулась и сказала: «Ложись ко мне, любимый!» И вдруг услышала: «Вставай раком, раздвигай ноги, я должен взять у тебя кровь из влагалища и матки. Я принес пробирки и прибор!» «Хорошо, родной, сейчас «белая мышка» окончательно проснется, и ты все сделаешь!»
Лис быстро проснулась и, поднимаясь с постели, встала в позу так, что Сергей побоялся, что сейчас ее изнасилует, и сегодня же купить девственницу-дурнушку! Лис, словно читая его мысли, сказала: «Даже не думай! Я в стократ сильнее тебя хочу, но я столько натерпелась, что просто не подпущу тебя к себе с членом, при одной мысли о котором у меня ум заходит за разум, пока не пройдет ровно полгода! А потом – держись! Узнаешь, как теряют девственность юные кельтские ведьмы!» Она уже стояла в нужной позе, широко расдвинув ноги. Сергей встал на колени, и ноздри его широко раскрылись, жадно вдыхая запах Лис, ее промежности…
Он осторожно специальным катетором отсосал все содержимое влагалища, до девственной плевы. Случайно бросил взгляд на руки Лис, и увидел, как она вцепилась пальцами в простынь! «Наверное, прокусила себе губу!» - подумал он, ибо Лис не спустила. Во влагалище не было характерной слизи. Он сменил катетор, и, в слепую, но с первого раза ввел его в матку. Отсосал содержимое матки. Пробирки были наполнены. Он упаковал их, как нужно, и положил в ручной холодильник. Одна задача была решена. Нужно поторопиться в Любоньке, пока она не сходила в туалет и не подмылась. «Лис! Можешь продолжать спать! На месяц ты свободна от всех процедур… .А, мне нужно взять кровь у Любы». «Сереженька! Пососи мои соски и как можно сильнее сдави мне груди, как тогда, помнишь? И дай мне твой член между ладоней. Тебе надо спустить у меня, если не в меня! Я, как женщина чувствую, что тебе надо спустить у меня!» - настойчиво повторила Лис. «Не совсем понимаю!» - искренне сказал Сергей. Ты не просто брал мою кровь. Ты был в моей полости. Тебе после этого, если не спустишь, будет плохо, если разрядишся в другую женщину. Я перетерплю. А тебе это не надо… не надо, неосознавая, истязать себя!»
Сергей не успел ничего сказать, как его каменный член был уже между ладошек Лис. И направлен он был прямо перпендикулярно постели, куда Лис посадила Сергея. Когда она начала двигать ладошками, между которыми был его член, он, схватил ее груди и с невероятнейшей силой сжал их! А когда начал спускать, то, вдруг наклонился к одной груди, и, неосознавая, что делает, откусил Лис сосок! Она вскрикнула, но не от боли, а от наслождения! Такого сильного оргазма, который судорогой, от макушки до копчика потряс ее тело, она еще не испытывала! Грудь с откушенным соском вмиг окрасилась кровью. Сергей, конечно, проглоти сосок, полностью освободившись от напряжения в члене и промежности, он начал высасывать кровь из раны на правой груди. Лис потрясли еще два оргазма! Потом она обмякла, на лице счастье! Глаза радостные и смеются. Сергей встал, увидев бутылку виски – он, где бывал, всегда имел запасы шампанского и виски, откупорив бутылку, оторвав кусок простыни, смочил его виски и, протерев от крови сосок, вторым, смоченным в виски куском, стал прижигать рану. Хорошо, что у Лис артерия была неповерхностная, поэтому кровила вена. А сосковая артерия вмиг закупорилась сгустком крови. Держа крепко тампон у раны, Сергей посмотрел в глаза Лис. Он не успел ничего сказать, как она произнесла: «Ты сейчас брал у меня кровь из матки. У меня начинался оргазм, который испортил бы тебе процедуру. Чтобы его предотвратить, я подняла одну грудь и прикусила сосок – самое мое болезненное место, ибо прикус губ уже не помогает!. Когда ты вынул из меня катетор, у меня начались оргазмы и во время их я откусила себе сосок! Если ты скажешь Любе правду, она тут же заставить тебя откусить ей оба соска! Я ее знаю! Она смертельно ревнует тебя ко мне. Это понятно, я же тебя люблю, касаюсь тебя, вижу тебя обнаженным… .Мы даже имитируем с тобой секс!» «У Любы интуиция не слабее твоей! Стоит мне сейчас зайти в нашу с ней комнату, она, во-первых, не спит и ждет меня, зная, что я у тебя. А, во-вторых, тут же констатирует, что я откусил тебе сосок! Давай не будем врать! Наши отношения не скрыть! Расскажем все, как было! Технически было…» «Хорошо! Ты – прав!» «Лис! Если ты вытерпишь полгода – а, так, как мы не заключали никаких договор, ты можешь в любой момент уйти от меня, не потеряв ни гроша, я возьму тебя там, где отдалась мне моя погибшая Любонька! Мы полетим ко мне на Родину вдвоем и только за этим!» «Ты возьмешь меня на чистом мхе? О, любимый!..» «Откуда ты знаешь о чистом мхе?» «Сереженька, я тебя люблю, я в тебе, в твоих всех мыслях: прошлых, настоящих и будущих! Я, конечно, еще не во всем разобралась… .Но, я знаю не только про чистый мох, но и почему Люба взяла имя твоей погибшей жены!» «Почему?» «Она воскрешает ее! И это ей удастся! А у меня другое предназначение… Но мы с Любой не последние твои женщины… .Последняя твоя женщина умрет вместе с тобой… на чистом мхе…» Сергей слушал Лис, продолжая прижимать лоскут в виски к ее ране, и задремал.
Когда он очнулся, хотел продолжить Лис расспрашивать, что его и их ждет, то увидел, что Лис, посапывая, спит крепким сном, положив голову ему на полечо, продолжая в правой руке держать член, обернутый также куском простыни. Он, осторожно снял руку Лис со своего члена, на всякий случай протер ее руки виски. Кусок простыне, в которую был обернут член, он бросил в мусорную корзину, где заметил несколько кусков простыни, одни были в крови, другие, как он догадарлся, в остатках спермы, те, которыми Лис тщательно вытерла его член.
«И кто мне теперь скажеть, Лис говорила мне о чистом мхе и прочая, или сразу уснула, как только я сказал ей про чистый мох? Все остальное, особенно про Любу, все это приснившиеся мне мои мысли! Не буду ничего напоминать Лис. Если она говорила про чистый мох и мою последнюю женщину, она рано или поздно возобновит этот разговор!» Он накрыл Лис лоскутами простыни, взял корзину с мусором, чтобы выбросить ее содержимое в мусоропровод, и пошел к себе. Люба крепко спала. Она проснулась от его поцелуев в губы. «Я нечаянно откусил Лис сосок, боясь, что не выдержу и трахну ее, когда брал у нее кровь!» «Хорошо, что не клитор!» - засмеялась Люба. «Не ржи, кобылица, вставай раком, я должен взять у тебя кровь из влгалища и матки!» «Можешь после этого трахать меня, только не в попку, ибо я хочу какать, и если ты туда залезешь, будем оба в говне!» «Хорошо, родная! Я возьму кровь, и вместе пойдем в туалет и ванную. Я, правда, уже покакал и посикал…» «И спустил!» - добавила Люба. «Но, с удовольствием посмотрю, как ты будешь опоржнять свои - прямую кишку и мочевой пузырь! Хочешь – на тебя!» «Давай сначала возьмем кровь, а?»…
…Сергей в ближайшее время собирался сделать два важных дела. Во-первых, повидаться с Сиротиным лично. Наблюдая его через дистанционные камеры и прослушки, у него закралась мысль, что «лорд Байрон» вошел сознательно в роль и живет в ней. И для тех, кто им еще интересуется, и для случайных лиц, которые его порой навещают, как например Андрей. Старик чрезвычайно умен и прекрасно понимает, что он под электронным колпаком. Что профессионалы, если и не знают, то чувствуют, что у него есть изрядный «кусок» информации, которую он собрался унести с собой в могилу.
…Удивительно, но Сергея, только взглянув ему в глаза и пожав руку, Сиротин решил, если так можно выразиться, не обманывать. Возможно еще и потому, что увидел в нем человека, одержимого, каким являлся сам, это с одной стороны. С другой стороны, он понимал, что жить ему осталось не много. Возможно, он решил передать такому же сумашедшему от науки человеку, каким был сам, тот остаток, а, вероятно, главное, что до встречи с Сергеем, думал унести с собой в могилу.
«А ты, Сережа, действительно очень похож на Есенина…. Если бы Есенин дожил до твоих лет, он был бы точно таким, какой ты сейчас. Я имею в виду вашу внешнюю схожесть. Но, есть в вас и внутренне сходство…в характере! Ты знаешь, меня всю жизнь занимали два парадокса из области науки и знаменитых личностей. Первое, это Эрнст Кречмер. Талантливый врач, мэтр европейской психиатрии, и такие бездарные книги и учебники, никуда не годящиеся. Я даже думал, может он специально написал эту чушь о строении тела и характера, чтобы у него не было последователей? Ведь сказал наш, советский поэт Евгений Евтушенко: «Не важно, есть ли у тебя последователи, а важно, есть ли у тебя преследователи». Так, Кречмер чувствовал, что не сможет передать потомкам, то, что он узнал. А, вот заставив их критиковать его, он, таким образом, наведет их на верный путь… Возможно, он был из тех людей, о который наша гениальная Марина Цветаева сказала, что лучшее для гения, замести свой путь – «уйти, и не оставить следа!»..
Второй человек поражает меня с противоположной стороны – это Карл Ясперс. Он еще, собственно, молодым человеком стал классиком философии, создав свою систему экзистенциализма. И, на тебе, не имея клинического опыта, он нагло пишет руководство по психиатрии. Я имею в виду «Общую психопатологию». Она и сейчас считается лучшей книгой по психиатрии. Мало того, он ввязывается в сугубо конкретный споры мэтров немецкой и французской, а также, русской психиатрии – из наших психиатров, я, конечно, имею в виду не Корсакова, а Николая Николаевича Баженова и Владимира Михайловича Чижа. Эти два психиатра мыслили шире и глубже не только своих современников-коллег, но и будущих корифеев психиатрии и психологии…»
… Чтобы начать этот разговор, старик увел Сергея в небольшой, неубираемый, как видно по зарослям кустарника и травы, лесопарк. «Здесь можно говорить свободно. Никакая «прослушка» не достанет. А то, что «пишет» ваша личная аппаратура, надеюсь, не копируется». «Я тоже надеюсь, коллега!»
Сергей, слушая Сиротина о Кречмере и Ясперсе – словно слушал свои мысли! Он вдруг понял, что люди также как, даже новейшая аппаратура, фиксирующая все и вся с любого расстояния и практически вне времени, все же должны быть настроены на одну волну. Только в этом случае можно говорить о реальном понимании друг друга. Во всех других случаях, каждый слышит только себя, и видит только то, что хочет видеть, даже при самых долгих и тесных контактах с «близкими по духу», как ему кажется, людьми.
Сиротин в «глухой» для шпионской техники, зоне, был совсем другим человеком, которого Сергей вот уже месяц видел и слышал через аппаратуру, которой снабдил его Андрей. Даже выражение лица у него было совсем иное. Ни знака на нем старческого угасания интеллекта, что сразу бросается в глаза, когда видишь его, шпионя за ним, даже в туалете! Сиротин сказал, что Владимир Николаевич Дурново, что касается эндорфинов, ушел вперед их, Сиротиных, с исследованием серотонина. Поэтому с этой стороны, он для Сергея бесполезен. «Но, - Сиротин смотрел в глаза Сергею, - вы не пожалеете, что навестили старика. Я подскажу вам, как пойти дальше открытий Дурново. И, возможно, объясню его самоубийство. Оно, отнюдь не бытовое. Это самоубийство ученого, который осознал, что попал со своими идеями не только в тупик, в лабиринт, из которого нет выхода! И вот здесь, Сиротины со своим сиротонином оказались в лучшем положении! Мы знаем, как идти дальше того, до чего дошел Дурново. Не буду растекаться по древу, просто скажу банальную вещь, а вы сами, отступая от нее, попадете на верный путь… . Но, вам нужно готовить приемников, ибо вашей жизни не хватит. И жизни ваших молодых подруг, Саши, Кати, Одри и Любы, тоже… . Не будем тратить время, не спрашивайте, откуда я все знаю! Верьте, я вас не предам! Я, повторяю, человек одержимый и моя несчастная жена тоже, и вы – человек одержимый, и люди,которыми вы себя окружили, одержимые… .О совсем юных я не думал, нет времени. Сами разберетесь.
Итак, что не в состоянии был понять Владимир Николаевич и поэтому не мог выбраться из лабиринта? Он пользовался методологией Демокрита, который видел единственный путь добраться до Истины – раздробить ее как можно мельче. А с эндорфинами следует идти путем Парменида. Позвольте, я вам напомню кое-что из Парменида, что вам пригодится:
По его методе, истинно знание вечного, неизменного бытия, а «мыслить и быть — одно и то же».
Его основные тезисы таковы:
1. Помимо Бытия нет ничего. Также и мышление, и мыслимо есть Бытие, ибо нельзя мыслить ни о чём.
2. Бытие никем и ничем не порождено, иначе пришлось бы признать, что оно произошло из Небытия, но Небытия нет.
3. Бытие не подвержено порче и гибели, иначе оно превратилось бы в Небытие, но Небытия не существует.
4. У Бытия нет ни прошлого, ни будущего. Бытие есть чистое настоящее. Оно неподвижно, однородно, совершенно и ограниченно, имеет форму шара.
…Да, вы, конечно, знаете, что шар – производная фигура. Он геометрические выведен из круга. Круг из квадрата. А квадрат из ромба… Сережа, вы побледнели. Вы – ученый и должны быть готовы к восприятию Истины даже ценой своей жизни. Хуже, когда свою жизнь перестаешь ценить, ибо сознаешь, что она, жизнь, для дела, которому ты ее посвятил, не подходит! Да, да, да! Я – жестокий! Я опять о вашем друге! Но он поступил, как настоящий мужчина! Ушел, ничего вам не сказав, унес с собой свое отчание… .
…Ergo: он верил, что вы найдете выход из его лабиринта! Да, есть еще третий путь, это путь Эмпедокла, нашего с вами коллеги… . Но, не советую вам, не как более мудрый, а как более старый, человек, идти путем Эмпедокла… .У человечества не осталось времени, чтобы преодолеть путь, на который поставит вас Эмпедокл! Даже он сам бросился в кратер Этны, понимая, что не успеет… Мы же, одержимые, что бы мы ни делали, имеем только одну задачу – спасти человечество, не правда ли, Сергей? И, последнее. Встать на путь Парменида помогут вам три наших коллеги, начните с изучения их проб и ошибок! Ламетри, Йозеф Галь и Альбрехт Дюрер. Последним вы уже вплотную занимаетесь. Не буду тратить время. Вы знаете, что я емую в виду… .И, последнее, Сергей…».
…При этих словах «И последнее, Сергей», Сергей увидел, как мудрое и волевое лицо Старостина превращается… в лицо дурашливого старика, каким он был для всех! И только тогда понял, что Сиротин вывел его незаметно из «зоны безопасности» для шпионской техники… «…И, последнее, Сергей, не тратьте больше денег на эту богадельну! Вы достаточно сделали для меня, своего учителя. Поэтому – сюда больше ни копейки. А, вот вам список, организуйте, чтобы мне на завтрак, обед и ужин приносили только то, что я написал. И не отклонялись бы от моего списка, в противном случае я сообщу по инстанциям, что здесь воры и меня, потомка лорда Байрона, и мою несчастную жену – ей то, что и мне – нагло обворовывают! Надо будет, я и вам позвоню, чтобы вы приняли меры со своей стороны! А, говорят, что воруют только в России. Да везде воруют. В Западной Европе и в Великобритании – больше, чем, где либо!.. Прощайте! Вряд ли мы еще встретимся. Мы с женой уже собрались в лучший мир… Спасибо, что оплатили наши похороны и купили нам отличную землю для могил! Так и должны поступать земляки и единомыленники!»
…И все-таки Сиротин не смог доиграть до конца. Когда Сергей обнял его, и занес ногу, чтобы забраться в машину, Сиротин разрыдался… . Но, тут же взял себя в руки: «Видите, коллега - старческое недержание эмоций…»
Ночь Сергей решил провести с Любонькой, ужасно о ней соскучился. Он купил два огромных букета роз и лилий, смешал цветы между собой, поделил букеты на два. Войдя в дом, он сначала побежал к Лис. Она сидела в простеньком халатике, и что-то читала. Он положил к ее ногам один букет цветов. Она бросилась к нему на шею, и без слов стала покрывать его поцелуями. Потом открыла правую грудь и сказала: «Ты меня, свою рабыню, застигмовал! Сережа, ау, где ты? Я еще вишу у тебя на шее, а ты еще не поцеловал мою, изуродованную любимым мужчиной грудь…» Потом взяла его, как сомнамбулу за руку и вывела в коридор, сунув ему в руки второй букет, начала набирать номер Любы. Сергей как бы издалека слышал: «Иди, принимай у меня своего Сереженьку, он в отключке… . Нет, не пьяный. У меня был меньше минуты, прямо с дороги забежал, взглянуть на мою грудь. Он от Сиротина… У него, помоему, «эврика»! Скорее, судя по поведению, инсайт». Она положила трубу, видя бегущую в тревоге Любу. Передав ей Сергея, она быстро пошла в свою комнату.
…Люба взяла цветы, поцеловал Сергея в губы, и повела его в свою комнату. Она поняла, что нужно придумать, что-то, типа шоковой терапии, чтобы вытащить его из его мыслей, а, то, вдруг там и останется? Бывает ведь такое! Она посадила Сергея в кресло. Взяла вазу, вышла и налила в нее воды. Принесла вазу с водой и поставила в нее цветы. Сергей был погружен в свои мысли, хотя выполнял все, что ему говорила Люба. Он был в состоянии «пассивной подчиняемости»! Люба минуту постояла перед ним, почесывая свой затылок, тем самым распустила невольно свои роскошные русые волосы. И сразу заметила, что Сергей отреагировал на ее сексуальный вид – его, как он всегда говорил, ее волосы возбуждают сильнее всех остальных частей тела! Это навело Любоньку на две мысли, как вывести Сергея из ступора! Он начала медленно, с эротическими примочками, раздеваться. На ее стриптизм Сергей реагировал все более и более адекватно! Когда она разделась догола, член Сергея был уже в состоянии прорвать джинсы! Люба легла поперек постели и очень широко раздвинула ноги. Сергей начал лихорадочно раздеваться. Его «красавец» был наруже и в полной боевой готовности.
… Только Сергей хотел всунуть его между ног в одну из дырок Любоньки, как она вдруг приказным тоном сказала: «Сначала ты откусишь мне клитор и съешь его! А, только потом я тебя впущу, куда захочешь!» Сергея от этих слов затрясло, как больного хореей! «А, ты не шутишь?» «Так ты откусишь мне клитор или мне одеваться?» Сергей посмотрел на нее, встал перед ней на колени, рывком раздвинул ее ноги почти до шпагата, наклонился, и, лизнув, откусил клитор!» «Сумашедший! Я пошутила!..» Кровь брызнула на полметра и потекла алой струей. Сергей повредил артерию, которая сама себя, как у Лис, не закупорит! «Виски, иголку и шелковые нитки, где?» Любонька сказала, разрывая простынь, и пытаясь остановить ее кусками кровь. Сергей все нашел. Лицо его приняло выражение не отрешенности, каким оно только, что было, а проф. сосредоточенности. Он вымыл руки и рану выски. Вставил в обыкновенную швейную иглу обыкновенную шелковую нитку, обмакнул их с обеих сторон в виски, сказал Любе, чтобы прикусила конец подушки, ибо будет немножко больно, и спокойно, не обращая никакого внимания на Любу, а только – на рану, начал шить. Через две минуты операция была закончена. Кровь остановлена. Он обмыл операционное поле виски и сказал Любоньке своей, что она может свести ноги, но до угла в 45 градусов. Так ей придется полежать, пока он сбегает в аптеку, что, к счастью, с углом, чтобы купить бинты, спец. прокладки, пластырь и лекарство. А, чтобы ей было не так тягостно, он дал допить ей прямо из горла остаток виски… .Вернувшись, он как следует, закрыл рану. Сделал Любе пару уколов в попку, ловко приподнимая ее одной рукой, а другой колол иглой шприца и вводил лекарство. Дал еще пару таблеток выпить. И сказал, что сутки будет выпускать ей мочу катетором. И сам будет подмывать ее после того, как она покакает. Что же касается влагалищнего секса – то его не будет с месяц! «Будешь трахать меня в попку раком и я буду у тебя регулярно отсасывать… .
Как – нибудь переживем этот трудный приод!»
«Without challenges you cannot unlock your full potential. Obstacles are opportunities for growth. The world needs the fullness of who you are, and it is through your experiences in life that you unfold into that fullness. How can you demonstrate willpower and strength if your resolve has never been tested? How can you role model love and compassion if you have never faced the opposite? Knowing there is a higher purpose within dark times, is what leads you to be at peace in the midst of those storms, knowing that you are a diamond being forged under pressure».
(Claude Adrien Helv;tius)