- 35 -
На квартиру к Грише приехали поздно. В тот вечер и небо казалось другим, и звёзды ярче. Когда показалась Луна, Лора, вспомнив бабушку, незаметно показала на Гришу пальцем; давала понять Луне – кого надо причаровать. Что делать и говорить, при этом, она не знала. Ей показалось, что Луна подмигнула в ответ. Гриша молчал. Только перед домом сказал: «Бабулька спит уже. Жаль – хотел познакомить тебя с ней».
Комната, которую снимал Гриша, была большая. Ничего лишнего, но чувствовалось присутствие хозяйки дома. На шкафу стояла глиняная ваза с пластиковыми маками; пластиковые цветы в вазах были на двух подоконниках и просматривались сквозь тюлевые занавески; на стенах пожелтевшие фотографии в рамках и картина Шишкина «Утро в сосновом бору»; на столе - большая кружевная салфетка. «Пусть будет, – сказал Гриша хозяйке, когда осматривал комнату, - мне не мешает».
В углу стояла большая, двуспальная кровать, сделанная из красного дерева. Хозяйка дома получила в приданое от своих родителей, когда выдавали замуж. Наверное, многое пережила эта кровать, но сохранилась хорошо.
Ничего этого Лора не замечала. Она стояла посреди комнаты, растерянная, смотрела вокруг и не знала, куда деть себя. «Лора, ты? И у меня? - Гриша ходил по комнате, - я не верю в это. Нет, верю. Я же обещал, что буду год ждать». Он ходил, а она всё стояла посреди комнаты и чувствовала, что не может сдвинуться с места; ноги были, как ватные.
Наконец очень тихо сказала: «Гриша, остановись, я не знаю, что делать». Он остановился, встряхнул головой, посмотрел на Лору и сказал: «Действительно, я, как чумной».
Лоре так хотелось, чтобы он снова одним пальцем поднял лицо за подбородок и…
Гриша не просто прикасался губами к её губам. Он целовал. Целовал так, что, в какой-то миг, Лоре показалось, что пол уходит из-под ног. «Я обещал тебе показать место, где спят двое», - он взял её на руки и понёс к кровати из красного дерева. Теперь Лоре показалось, что земля вместе с полом и кроватью уходят из-под неё.
Она уже знала, что готова упасть в эту пропасть.
В какой-то момент, Гриша очень осторожно сказал: «Лорочка, будет немного больно». - «Больно? Почему больно? – стучало в мозгу, - ах, да, так должно быть, так у всех, и Томка говорила». - «Я знаю», - спокойно ответила она и ухватилась за его плечи так, будто, только они могли уберечь от этой неизбежной боли.
Утром Лора открыла глаза и первая мысль: «Что я наделала?» Она осторожно повела глазами в сторону и увидела плечо Гриши. Оно принадлежало ей. И вместо угрызений и страха, она почувствовала радость. Лора повернула голову вправо, увидела спящее лицо Гриши и подумала, что и оно принадлежит ей. Вытянула из-под одеяла руку и хотела легонько провести указательным пальцем по ровной линии его носа, но заметила, что краем губ он улыбается: «Спрячь палец - укушу». Гриша сделал порывистое движение, поднялся и наклонился над Лорой. «Лора, Лорочка – какое красивое имя. Теперь ты моя! Церковь нас обвенчала, мой тёзка был свидетелем, брачная ночь была, свадьбу сыграем через год, когда приду в самоволку».
Лора поцеловала его первая. В родинку, над верхней губой, слева.
- Даже не представляла, как это случится, где, и…
- Главное – с кем? – Гриша потёрся носом об её щеку, - а губы твои по-прежнему вишнями пахнут.
- Я была уверенна – с тобой. Не знала только – когда…
- Лора, только не вздумай меня забыть!
- Я не смогу, – тихо прошептала Лора. – Даже представить не могу, как без тебя…
На вокзал, к московскому поезду, они примчались в последнюю минуту. Пока Гриша уговаривал проводницу задержать поезд, Лора забирала чемодан из камеры хранения. Успела. Раздался тревожный и резкий свист. Ему тотчас ответил могучий гудок паровоза, и колёса с видимым усилием завертелись.
Записку с адресом тёти Жени Лора скомкала и бросила, когда поезд уже тронулся. Крикнула: «Напиши мне».
Гриша на ходу поймал записку и спрятал в карман брюк. Затем отбил чечётку на асфальте, взъерошил густую, чёрную шевелюру и крикнул вдогонку поезду: «Лора-а, я люблю тебя. Буду любить всег…» А дальше только стук колёс.
«Поезд, прекрати свой перестук, остановись. Хочу ещё раз услышать! Выпрыгну!»
Не выпрыгнула.
Проводница в берете, с ярко накрашенными губами, закрывала двери тамбура.
- И где ш таких парней находят? Огонь! - говорила она. - Я б такого ни за шо одного не оставила.
Как большинство проводников, она была разговорчива. А мысли были о долгой дороге в Москву.
- 36 -
Москва встретила Лору шуршанием болоньевых плащей. [5] Всех цветов, в любую погоду. «У нас таких нет ещё, - с завистью думала она, - наверное, дорогие». С восторгом смотрела на женские головы с, вошедшими в моду, «начёсами» и «бабеттками», мысленно примеряла их на себя.
По Москве Лора не ходила, а летала с картой города в руках. Её крыльями было письмо от Гриши. А то, вдруг, останавливалась, рассматривала витрины, читала афиши или смотрела на прохожих. Ни то, ни другое не вписывалось в темп города. Москва жила, двигалась и дышала в одном ритме. Поток людей слева, поток справа. Лица - чаще озабоченные и уставшие. Некоторые прохожие, глядя на Лору, наверное, успевали подумать на ходу: «Откуда эта неторопливо-наивная провинциалка?» А более наблюдательные: «Влюблена!»
Всё нравилось в Москве, может потому, что на душе легко и радостно. Так радостно, что она, иногда, настораживалась: «Опять эта дурацкая анти-интуиция. Ну что может испортить всё это? И почему Таня Маленькая говорила, что первая любовь - всегда несчастливая? Таня была неправа - счастливая! и всё замечательно». Мысленно вспоминала письмо от Гриши: «…меня посадили в танк, проходим обучение. Чувствую себя в танке, как дома и рвусь в бой. Не переживай – бои у нас только учебные. Сейчас я в Прикарпатском военном округе. Весь в белой краске (расскажу потом). Ждём отправки то ли в Германию, то ли в Чехословакию. Я напишу тебе оттуда. Лора, имей ввиду - женщин здесь нет. Вообще! Иногда, в свободное время, собираем землянику. Тут же съедаем. На полигоне её много. Старшина (он местный парень из-под Львова) увидел, что я пишу, спросил: «Пышэш лыста до коханои?» [6] Прозвучало это здорово. Теперь я знаю, что ты моя кохана. Лора, помни, ты моя жена и я люблю тебя».
«Жена… - мысленно произносила Лора и улыбалась, - это я жена? А как же институт? - и тут же успокаивала себя, - не буду об этом думать. Потом. Что-нибудь придумаем. Заочное, например…»
Как- то, Лора встретила ещё более восторженного, чем сама.
Шла по недавно открытому проспекту Калинина и, сверив с картой, решила свернуть в переулок, чтобы посмотреть театр им. Вахтангова. Заодно и театральное училище им. Щукина, куда собиралась поступать Томка Лужная. «Меня примут, - уверенно говорила она, - я похожа на Хитяеву, а она училась в Щукинском».
Вдруг из переулка вылетел высокий, сияющий парень. В глазах был такой восторг, что Лора остановилась: что с ним?
- Девушка!
- Я?! – Лора от неожиданности ничего больше сказать не могла. Даже карту выронила из рук.
- А кто же ещё… в этом сумасшедшем городе?
В руках у парня было два мороженых «Пломбир» с розочками из крема.
- Это Вам, - парень широким жестом протянул Лоре одно из них.
- Мне?..
- А кому же ещё? Держи, ясноглазая.
Лора выбрала мороженое с жёлтой розочкой. «Спасибо» сказать не успела – парень улетел. «Наверное, в Щукинское поступил». Подняла карту и принялась за неожиданный и вкусный сюрприз.
У Лоры даже мысль мелькнула: не попробовать ли в театральное поступать. С теми крыльям за спиной и с тем куражом, который бурлил внутри, ей казалось - она преодолеет что угодно. «Я им такую сцену закачу, я им такую «Старуху Изергиль» изображу, что… а они спросят: «Почему Вы, со своим украинским акцентом, не пробовали в Киеве?» Тогда им такую «Наталку Полтавку» устрою, и… ладно, пофантазировала и хватит. Кураж пригодится, ещё - два экзамена сдавать».
Лора собиралась поступать в педагогический институт, где тётя Женя преподавала немецкий. Собеседование прошла. Впереди экзамены. «Вот туда и направлю кураж. Постараюсь без тётиной помощи».
Часто получала весточки из дому (писал, в основном отец): всё хорошо, будь умницей, не ленись, повторяй материал, слушай тётю Женю, Аркадий собирается поступать в Херсонский педагогический, Зойка вытянулась за лето, скучаем…
Лора тоже скучала… скучала по сосновому лесу, летней эстраде, терновой беседке.
Скучала по деревянному мостику «на краю света».
Дневник Лоры
10 июля
Я стала женщиной. «Ты женщина и этим ты права!» - сказал поэт. А скоро стану невестой, а затем женой. Как-то быстро всё закрутилось-завертелось. Что подсказывает мне интуиция? Молчит. Наверное, слишком много всего произошло и происходит, она не успевает включаться и подсказывать. Глупая, наивная и недальновидная – и без тебя всё знаю. Люблю и любима! Остальное – трын-трава. Ну, не всё... Отец говорит: надо думать, как конструктивно строить жизнь. Он прав. Приедет Гриша – подумаем. Вдвоём легче.
Писем давно не было. Почему? Грустно. Тревожно…
----
Продолжение здес: http://www.proza.ru/2015/10/23/1400
Начало здесь: http://www.proza.ru/2014/03/05/1798