Хлебная карточка

 
 Эту историю рассказал мне мой папа за полтора месяца до своего ухода к праотцам. Рассказ этот прозвучал как исповедь. Сказал он мне, что носил в себе этот груз всю жизнь, не открываясь никому. И вот, решил открыться, снять тягарь сомнений с души своей, поделиться с сыном своими давнишними переживаниями. Отец буд-то бы чувствовал, что мы с ним больше не увидимся...

 А из рассказа этого узнал я о тяжелом предвоенном и военном детстве, о жестокости и справедливости военного времени, о подлости и дружбе, о силе духа и слабоволии...

 Немного об отце. Сам он из Вологды. Был вторым в семье, где было пятеро братьев-погодков. Старший Леонид рожден в 1926 году, отец 1927 года рождения. Мать воспитывала их сама, после того, как в 1937 году моего деда Николая сослали в магаданские края, где он и пропал без вести...
 Понятно, что детство было нелегким... Мать периодически подолгу впадала в хандру, неделями сидела и молчала, смотрела перед собой в одну точку. Или тосковала по мужу, или уходила в себя от безысходности и безпомощности своей... Голодали. От голода спасались брюквой, репой, горохом. А когда позволяла пора года, то собирали грибы, морошку, бруснику и клюкву. Выживали как могли. Вскоре мать слегла совсем, а вскоре и померла...
 Помогали сиротам дядья и тетки. Да и дети сами могли работать: старший грузчиком, а отец в подмастерьи у печника.
 ...А тут и война грянула. Старший Леонид, которому шел шестнадцатый год, вскоре ушел на фронт. Отца на фронт не взяли по возрасту, ведь полных четырнадцать лет ему было. Но он, определив троих младших у родни, по зову Родины " Все для фронта, все для Победы!" поехал на заготовку леса под Ленинград.
 Вот и начало истории... Валентин ( так звали моего отца) был крепким парнишкой, поэтому попал в бригаду мужиков и старших ребят. Жили они в длинных деревянных бараках, которые сами и построили, утеплили к зиме. Сами построили лесопилку и баньку - как же без баньки северному мужику! Построили избу-магазин, где один раз в неделю-две отоваривались продуктами по продовольственным карточкам. Продовольственные карточки ( как я понял из рассказа) выдавали каждому на квартал...
 Работали много, подолгу. Отец не был лентяем, не чурался никакой работы, мог делать многое, за все брался и все получалось. От тяжелой работы выматывались, здорово уставали, но, поев и выспавшись, силы восстанавливались быстро...Так как выполнял нормы взрослого, то и паек был как у взрослого. А ежели не хватало еды, то знал как решить этот вопрос, не ленись только : грибы и ягоды вокруг, дикий чеснок и прочее...Благо, что пора была летняя, но, лето быстро закончилось...А в этих краях зима приходит скоро...
 ...Вот и долгожданный день получения пайка!... Да только утром в своих бумагах не нашел он своей продовольственной карточки. Сразу не поверил в это и сотни раз перекладывал несколько затертых писем, фотокарточку отца и матери, все надеясь, что найдет эту жизненно важную бумагу. Но нет ее нигде...Целый день ходил искал ее по рабочим местам, по лесным тропинкам, заглядывал под бревна, на которых сидели и курили мохорку...Нет, нигде нет хлебной карточки. Даже в сортире искал, в бане - нет, как и не было...
 Мысли о том, что кто-то мог украсть, даже в голову не приходили, ведь время было суровое и за воровство карали жестоко. Когда приходили мысли о воровстве - гнал их, так как безосновательное обвинение кого-то - тебе же и конец... Смирился с мыслью, что виноват в этом сам - солоха и растяпа... Никому об этом случае не рассказал. Ни у кого кусочка пайка не просил. Решил выкрутиться самотужки : в свободное время до работы, в перекуры, после работы и выходной день делал заготовки ( все те же грибы, коренья, ягоды). Кушать хотелось постоянно. Жуть как хотелось есть. От кондеров, варева, куда входили все те же компоненты, от лепешек из ягод и трав, елочной хвои, пучило живот, отрыгивалось кисло-горьким, но на время острое чувство голода исчезало.
 Во время работы( а нормы оставались те же)мысли были только о еде... Хотелось выжить и дожить до следующей продовольственной карточки. Каждую ночь преследовал один и тот же сон, что среди бумаг нашлась карточка и он получает продукты : ржаной пахучий клейкий хлеб, халву, сахар..Проснувшись, понимал, что это только сон. А кишки скулили постоянно. Порой ему казалось, что он превратился в один большой желудок... Через неделю начали мучить запоры - не мог оправиться по неделе-полторы, а когда получалось, то долго стонал и кряхтел, пока удавалось родить несколько сухих колючих шариков, как у животного...
 Появились проблемы с тайниками, где были заготовки провианта, так как их опустошали лесные твари...
 Так продержался половину сентября и октябрь. Спасало еще то, что, когда привозили провиант, то помогал выгружать и заносить в продизбу, а за это перепадало кое-какой провизии. Однако, силы таяли, похудел жутко. Новые дырки на ремне делал почти ежедневно, чтоб портки не потерять...Мужики в бане подшучивали: у Валька селетер завелся - вишь как кости на заднице и ребра торчат, как у худой кобылы!..
 Когда в очередной раз на работе отец едва-ли не упал от того, что перед глазами поплыли круги, один из мужиков по бригаде начал допытываться о том, что с ним происходит...
 ...Все это время, после пропажи карточки, отец пытался выяснить сам для себя - кто мог украсть? Одно он однозначно понял, что не мог ее потерять. Не мог! И, таки, заподозрил соседа по бараку. Когда голоден и чувства обострены, то секунды тянутся как часы, а крошка хлеба превращается в буханку. А сосед по ночам что-то частенько подъедал...Вот и рассказал отец мужику о своей беде и своих подозрениях...
 Решили все оставить в тайне, чтоб не было огласки, и разработали план разоблачения вора.
 С едой немного наладилось - друзья делились пайком. Однако, появилась другая проблема, которая мешала ему спокойно жить: а вдруг подозревает не того? А вдруг ошибка!...
 А план был таков. Продкарточка представляла из себя полоску бумаги, поделенную на три равные части ( помесячно). На каждой из частей папа химическим карандашом написал фрагменты своей фамилии, так что, попади к нему его карточка, даже если буквы будут затертыми, он все равно сможет узнать свою карточку. В день завоза провизии отец должен будет помогать разгружать, затем остаться в избе и спрятаться за дощатой дверью, которая открывалась вовнутрь, а когда войдет подозреваемый, встать незаметно за ним в очереди, а рядом его друзья. Продавщицу тоже предупредили.
 Настал этот день. Отец стоял за дверью. Сердце бешенно колотилось, казалось, что оно выпрыгнет из груди, как белка из клетки. Каждый раз, когда с пронзительным скрипом в избу влетала дверь, папе казалось, что он умрет от волнения. Сам же он влип в бревенчатую стену, приняв окрас окружающей среды...
 ...Очередной раз дверь открылась и к прилавку пошел подозреваемый. Отец пристроился за ним. Путь в несколько шагов показался ему очень длинным...А валенки, казалось, так громко стучат по деревянному полу, словно это ходули...А вдруг заметит - все пропало! Но не заметил - увлекся товаром, да и за эти неполные два месяца, видимо, бдительность исчезла.
 Нахлобучив шапку, отец почти уткнулся в спину подозреваемому. Позади отца его друзья. И вот рука подозреваемого подает продавщице карточку, она разворачивает ее и... Это карточка отца! Буквы на ней затерты, но их можно разглядеть.
 Далее было собрание в бараке. Решено было отправить вора с продовольственным обозом под охраной из лагеря в город. Но ночью он ушел из лагеря, а куда, узнали весной, когда во время сбора грибов и ягод, в сорока километрах от лагеря нашли его полуразложившийся труп в лесной сторожке...
 ...Я сказал папе о том, что  не вижу его вины ... парень сам определил своё будущее.  Папа трогательно посмотрел на меня через толстые линзы очков своими выцветшим светлосерыми глазами, седые мохнатые брови поднялись,даже взлетели вверх...губы задрожали...и он тихим голосом сказал, спрашивая: да, сынок?...ты правда так считаешь?...я говорю - да..Он выпил рюмку...тихо крякнул...поморщился...глаза стали мокрыми и он сказал - ну, теперь и помирать спокойно можно...камень с Души упал...
 Когда отец мне это рассказывал, ему было 72 года. Я приехал на встречу выпускников в школу и мы сидели с ним ночью на кухне, пили горькую...За окном был февраль 1999 года.
 
 А шестого апреля этого же года он ушел навсегда от повторного обширного инфаркта...Светлая память о тебе, папочка, будет жить всегда в моем сердце...Я расскажу о тебе своему маленькому сыну и моим внукам...