В отеле проживало девяносто семь рекламных агентов из Нью-Йорка, и междугородние линии были так загружены их звонками, что молодой женщине из 507-го пришлось ждать своей очереди с полудня и почти до половины третьего. Она, тем не менее, провела время с пользой. Прочла статейку в дамском, карманного размера, журнальчике, под названием « Секс – рай или ад». Вымыла гребень и щётку. Вывела пятнышко на юбке от бежевого костюма. Переставила пуговку на блузке фирмы Сакс. Выщипнула пару волосков, выросших на родинке. И когда оператор, наконец, позвонил, она сидела на диванчике у окна и уже заканчивала покрывать лаком ногти на левой руке.
Тут же бросить всё, услышав звонок, явно не входило в её привычки. Она сидела с таким видом, словно телефонные звонки были постоянным фоном её существования ещё со времён ранней юности.
Телефон звонил, а она продолжала наносить кисточкой лак на ноготь мизинца, уделяя особое внимание контуру лунки. Затем закрыла бутылочку с лаком и, встав, помахала в воздухе левой рукой, лак на которой ещё не просох. Правой, где лак уже высох, она взяла с диванчика переполненную пепельницу и направилась с ней к ночному столику, на котором стоял телефон. Сев на одну из двух одинаковых застеленных кроватей, она – это был уже пятый или шестой звонок – взяла трубку.
- Алло, - произнесла она, расставив пальчики левой руки и стараясь держать их подальше от белого шелкового халатика, кроме которого на ней, если не считать шлёпанцев, ничего не было, даже колец – они лежали в ванной комнате.
- Соединяю с Нью-Йорком, миссис Гласс , - послышался голос оператора.
- Да, спасибо, - ответила она, пристраивая пепельницу на ночном столике.
В трубке зазвучал женский голос: - Мюриэль, это ты?
Молодая женщина слегка отвела трубку от уха. - Да, мама, как вы там?,- спросила она.
- Я чуть с ума не сошла! Почему ты не звонила? У тебя всё в порядке?
- Я пыталась звонить вчера и позавчера вечером, но телефон здесь …
- Мюриэль, у тебя всё в порядке?
Молодая женщина еще немного отвела трубку от уха.
- У меня всё хорошо. Только очень жарко. Сегодня самый жаркий день во Флориде за …
- Почему ты не звонила? Я чуть с ума …
- Мамочка, дорогая, пожалуйста, не кричи . Я прекрасно тебя слышу, - сказала молодая женщина. - Я звонила дважды вчера вечером . Один раз сразу после …
- Я говорила вчера твоему отцу, что ты будешь звонить, так нет, ему, как всегда, надо было … Мюриэль, у тебя всё в порядке? Скажи мне правду!
- У меня всё хорошо. Перестань, пожалуйста, об этом спрашивать.
- Когда вы приехали?
- Не помню. В среду, кажется, рано утром.
- А кто вёл машину?
- Симор, - ответила дочь. - Только, пожалуйста, без истерик. Он вёл очень аккуратно, я даже удивилась.
- Он вёл машину? Мюриэль, ты давала мне слово …
- Мама,- перебила дочь,- я же сказала тебе – он вёл очень аккуратно. Фактически ни разу не превысил пятидесяти.
- А деревья – он не пытался снова проделывать свои фокусы?
- Я же говорю, он ехал аккуратно, мама. Пожалуйста, перестань. Я попросила его держаться белой полосы, ну, и всё такое, и он прекрасно понимал, что я имею в виду, и всё выполнял абсолютно точно. Можно даже сказать, он старался вообще не смотреть на деревья. А папа, кстати, уже отремонтировал ту машину?
- Нет ещё. Запросили четыреста долларов, чтобы только …
- Мама, Симор же сказал папе, что все оплатит. Так что нет никакой причины …
- Ладно, там видно будет. А как он вообще себя держал – в поездке, и потом?
- Хорошо.
- Он больше не называл тебя этим ужасным ...
- Нет, он придумал новое.
- Что на этот раз?
- Ну какая разница, мама?
- Мюриэль, я хочу знать. Твой отец ...
- Ну, хорошо, хорошо. Он называет меня Мисс Благочестивая Блудница 1948 года , -сказала молодая женщина и тихонько засмеялась.
- Ничего смешного, Мюриэль. Абсолютно ничего смешного. Это ужасно. На самом деле, это просто кошмар. Когда я думаю о том, как ....
- Мама,- перебила дочь, - послушай. Ты помнишь книжку, которую он прислал мне из Германии? Ну ,– какие-то немецкие стихи? Куда я её задевала? Никак не могу вспомнить ...
- Она же у тебя.
- Ты уверена? - спросила молодая женщина.
- Конечно. Ах, нет, она у меня. В комнате Фредди. Ты её здесь забыла, а у меня нет места в ... А в чём дело? Она что, ему нужна?
- Да нет, он просто спрашивал меня о ней, когда мы сюда ехали. Хотел узнать, прочла я её или нет.
- Она же на немецком!
- Да,мамочка. Но это не имеет значения, - сказала дочь и положила ногу на ногу. - Он говорит, что эти стихи написаны единственным великим поэтом столетия. И что мне следовало купить перевод или что-нибудь в этом роде. Или , представь себе, выучить язык.
- Ужасно, ужасно. На самом деле, это кошмар, вот что это такое . Твой отец говорил вчера ...
- Одну минутку, мама,- прервала молодая женщина. Она прошла к окну – взять сигареты с диванчика, закурила и вернулась на прежнее место. - Да, мама?, - сказала она, выпуская дым.
- Мюриэль, теперь послушай меня, пожалуйста.
- Я слушаю.
- Твой отец разговаривал с доктором Сиветски.
- О-о? - произнесла дочь.
- Он рассказал ему всё. Или, по крайней мере, говорит, что рассказал всё - ты знаешь своего отца. И про деревья. И про историю с окном. И про то, каких ужасных вещей он наговорил бабушке, когда она захотела обсудить с нами свои будущие похороны. И про то, что он сделал с нашими прекрасными фотографиями Бермуд – короче, всё.
- И что? - спросила дочь.
- Прежде всего, доктор сказал, - это просто преступление, что его выписали из военного госпиталя – клянусь, так и сказал. Он совершенно определенно заявил твоему отцу, что может случиться, - и очень даже может, - что Симор вообще перестанет себя контролировать. Честное слово!
- Здесь в отеле есть психиатр, - сказала дочь.
- Кто? Как его имя?
- Не знаю. Ризер, или как-то так. Говорят, хороший врач.
- Ничего о нём не слышала.
- И несмотря на это, его очень хвалят.
- Мюриэль, пожалуйста, не дерзи. Мы ужасно беспокоимся. На самом деле, вчера вечером отец хотел телеграфировать тебе, чтобы ты возвращалась до...
- Успокойся, мама, я не намерена сейчас возвращаться домой.
- Мюриэль. Клянусь. Доктор Сиветски уверяет, что Симор может совершенно потерять конт...
- Мама, я только что сюда приехала. Это моя первая поездка за столько лет, и было бы просто глупо собрать вещи и сразу же уехать ,- сказала молодая женщина. - Кроме того, я всё равно не в состоянии это сделать. Я так обгорела, что не могу пошевелиться.
- Ты так сильно обгорела? А почему ты не пользовалась кремом Бронз, который я положила тебе в сумку? Баночка лежит прямо ....
- Я пользовалась. Всё равно обгорела.
- Ужасно! И где именно ты обгорела?
- Везде, мамочка, по всему телу.
- Какой ужас!
- Ничего, пройдёт.
- Скажи мне, ты говорила с этим психиатром?
- Ну, в общем, да.
- И что он сказал? А где в это время был Симор?
- В Морском фойе, играл на рояле. Он не отходил от рояля оба вечера, что мы здесь.
- Ну, так что сказал доктор?
- Да почти ничего. Он сам заговорил со мной. Я сидела рядом с ним, когда начали играть в Бинго, и он спросил, не мой ли это муж играет на рояле в соседней комнате. Я сказала, что да, это мой муж, а он спросил меня, всё ли в порядке у Симора со здоровьем. И я сказала ...
- Почему он об этом спросил?
- Не знаю, мама. Наверно, потому, что Симор такой бледный, и вообще,- сказала молодая женщина. - Так вот, после Бинго он и его жена предложили мне немного выпить с ними за компанию. Я согласилась. Знаешь, у него такая жуткая жена! Помнишь то ужасное вечернее платье, которое мы видели в витрине Бонуит? Ну то, про которое ты ещё сказала, что для него надо иметь совсем крохотную ...
- Зелёное?
- Вот именно оно на ней и было. При её-то бёдрах! А ещё она всё время допытывалась, не состоит ли Симор в родстве с той Сьюзен Гласс, у которой салон на Мэдисон авеню - шляпный.
- Ну, так что же он всё-таки сказал? Доктор-то этот?
- А, да так, ничего особенного. Понимаешь, мы были в баре , и там было страшно шумно.
- Но ты - ты ему рассказала , что Симор пытался сделать с бабушкиным креслом?
- Нет, мама. Я особо не распространялась,- сказала молодая женщина. - Я думаю, у меня ещё будет возможность с ним поговорить. Он целыми днями сидит в баре.
- А он не говорил, что у Симора могут вдруг возникнуть - ну, ты понимаешь - странности в поведении ? Что он может быть опасен!
- Да нет, - сказала молодая женщина. - У доктора пока мало фактов, мама. Врачи ведь всегда расспрашивают о детстве , и всё такое . Я же говорю, там почти невозможно было разговаривать, стоял страшный шум.
- Что ж, ладно .... Как тебе твой синий плащик?
- Хорошо. Я только немного убавила плечики.
- А что вообще носят в этом году?
- Кошмар! Но весьма экстравагантно. Кругом блёстки и - всё что угодно.
- А номер у вас хороший?
- Неплохой, но не более того. Тот, что был у нас перед войной, нам не достался. Публика в этом году просто ужасная. Ты бы видела, что за типы сидят с нами рядом в столовой. Прямо за соседним столиком. Выглядят так, будто приехали сюда на грузовике.
- Да, теперь везде так. Ну, а твоя юбочка а-ля балерина?
- Длинновата. Я ведь говорила тебе , что длинновата.
- Мюриэль, я хочу спросить тебя ещё раз – у тебя действительно всё в порядке?
- Да, мама, - ответила молодая женщина, - в сотый раз – да.
- И ты не хочешь вернуться домой?
- Нет, мама.
- Вчера вечером твой отец говорил, что был бы просто счастлив оплатить тебе какую-нибудь поездку , где ты могла бы побыть одна и всё обдумать. Можно было бы устроить замечательный круиз. Мы с отцом подумали ...
- Спасибо, не надо,- сказала молодая женщина и поставила обе ножки на пол. - Мама, этот звонок обойдётся в ...
- Когда я думаю о том , как ты ждала этого мальчишку всю войну, - и вообще, когда думаешь обо всех этих глупых молоденьких жёнах, которые ...
- Мама, - сказала молодая женщина, - давай заканчивать. Симор может вернуться в любую минуту.
- А где он?
- На пляже.
- На пляже? Один? А он там нормально себя ведёт?
- Мама ,- воскликнула дочь, - ты говоришь о нём так, словно он буйно помешанный ...
- Ничего подобного я не говорила, Мюриэль.
- Но прозвучало именно так. На самом деле, он просто лежит на пляже и всё. И даже не снимает халат.
- Не снимает халат? Почему?
- Не знаю. Думаю, потому, что у него слишком бледная кожа.
- Боже мой, но тогда ему просто необходимо солнце! А ты не можешь его заставить?
- Но ты же знаешь Симора, - сказала молодая женщина и снова положила ногу на ногу.- Он говорит, что не хочет, чтобы толпы дураков глазели на его татуировку.
- Но у него же нет никакой татуировки! Или он что, сделал её, когда был в армии?
- Нет, мамочка, нет, дорогая. - ответила молодая женщина и встала. - Знаешь, я, наверно, позвоню тебе завтра.
- Мюриэль, послушай меня.
- Да, мама, - произнесла дочь и переступила с ноги на ногу.
- Позвони мне немедленно, как только он скажет или сделает хоть что-нибудь подозрительное – ты знаешь, что я имею в виду. Ты слышишь меня?
- Мама, я не боюсь Симора.
- Мюриэль, тем не менее, я хочу, чтобы ты мне пообещала .
- Хорошо, я обещаю. До свиданья, мамочка,- произнесла молодая женщина. - Целуй папу. - Она повесила трубку.
- Си-мор Глаз, Сине-море-глаз, - сказала Сибил Карпентер, которая вместе со своей мамой тоже жила в отеле. - А где Сине-море-глаз?
- Кисонька, перестань всё время это повторять. Ты сведёшь маму с ума. И, пожалуйста, сиди смирно.
Миссис Карпентер смазывала спину Сибил маслом для загара - её плечики, её худенькие, похожие на крылышки, лопатки. Сибил сидела лицом к океану на огромном, туго надутом пляжном мяче, с трудом сохраняя равновесие. Её канареечно-жёлтый купальный костюмчик состоял из двух частей, без одной из которых она вполне могла бы обойтись ближайшие девять-десять лет.
- Самый обычный шёлковый платок – вблизи это сразу видно, - произнесла женщина в шезлонге рядом с миссис Карпентер. - Хотелось бы знать, как она его завязывает, получается очень мило.
- Да, любопытно, - согласилась миссис Карпентер. - Сибил, киска, сиди спокойно.
- Где Сине-море-глаз? - спросила Сибил.
Миссис Карпентер вздохнула. – Ну, хорошо, - сказала она, закрывая бутылочку с маслом. - Беги поиграй, киска, а мама пойдёт в отель и выпьет мартини с миссис Хаббел. Маслинку я принесу тебе.
Почувствовав свободу, Сибил тут же сбежала вниз к воде и пошла вдоль берега по направлению к Домику Рыболова. Она лишь немного задержалась, чтобы наступить на сырой, полуразвалившийся песчаный замок, и вскоре оказалась за пределами территории отеля.
Пройдя с четверть мили, она вдруг бросилась бежать по песку наискосок к верхней части пляжа и остановилась возле молодого человека, который лежал на спине.
- Ты будешь купаться, Сине-море-глаз?,- спросила она.
Юноша вздрогнул и схватился правой рукой за отвороты плюшевого халата. Затем перевернулся на живот, так что свёрнутое рулоном полотенце упало с его глаз, и искоса посмотрел на Сибил.
- Привет. Здравствуй, Сибил.
- Ты будешь купаться?
- Я ждал тебя,- сказал юноша. - Что новенького?
- Что? - переспросила Сибил.
- Что новенького? Что ожидается в ближайшее время?
- Мой папа прилетает завтра на эриплане, - ответила Сибил, подбрасывая ногой песок.
- Только не в лицо, малышка, - попросил юноша, придержав рукой её щиколотку. – Что ж, видно, пора ему приехать, твоему папе. Я всё время ждал его появления. Всё время.
- А где твоя жена?
- Жена? - молодой человек стряхнул песок с негустых волос. - Трудно сказать, Сибил. Она может быть в тысяче мест. Например, у парикмахера. Перекрашивается в брюнетку. Или у себя в номере, делает игрушки для детей бедняков. - Лёжа на животе, он поставил друг на друга кулаки и упёрся в них подбородком. - Спроси что-нибудь попроще, Сибил, - сказал он. - Какой на тебе прелестный купальник! Если мне что и нравится в этом мире, так это синие купальники.
Сибил уставилась на него, потом взглянула на свой животик. - Он жёлтый! - воскликнула она. - Он жёлтый!
- Правда? Подойди-ка поближе. - Сибил сделала шаг вперёд. - Ты абсолютно права. Какой же я дурак!
- Ты будешь купаться? - спросила Сибил.
- Я весьма серьёзно это обдумываю. Тебе, наверно, будет приятно узнать, что именно на этом я сейчас полностью сосредоточен.
Сибил пнула ножкой резиновый матрасик, который время от времени служил молодому человеку изголовьем. - Надо бы надуть получше,- сказала она.
- Да, ты права. Ему нужно больше воздуха, чем я готов признать. - Юноша убрал кулаки и опустил подбородок в песок. - Сибил, - сказал он, - какая ты милая! Я так рад тебя видеть. Расскажи мне о себе . - Он вытянул руки и обхватил её щиколотки. - Я, например, Козерог. – сказал он. - А ты ?
- А Шарон Липшуц говорит, что ты разрешил ей сидеть рядом с тобой у рояля, - сказала Сибил .
- Так говорит Шарон Липшуц?
Сибил энергично кивнула.
Он отпустил её ножки и, скрестив руки перед собой , лёг щекой на правую руку. - Ну, ты же знаешь, как оно бывает. Я сидел и играл. Тебя нигде не было видно. Тут пришла Шарон Липшуц и забралась ко мне на банкетку. Ведь нехорошо было бы взять и столкнуть её, правда?
- А вот и хорошо!
- О, нет. Нет, конечно. Я не мог так поступить, - сказал юноша. - Но знаешь, что я сделал вместо этого?
- Что?
- Я представил себе, что она – это ты.
Сибил вдруг нагнулась и начала копать в песке ямку. - Пошли купаться, - сказала она.
- Пошли, – отозвался он. - Пожалуй, теперь я готов.
- Следующий раз столкни её, - сказала Сибил.
- Столкнуть кого?
- Шарон Липшуц.
- Ах да, Шарон Липшуц, - произнёс молодой человек. - Как проявляется это имя! Из смеси памяти и желания. - Он внезапно вскочил на ноги и посмотрел на океан. - Сибил, - сказал он, - а знаешь, что мы сейчас сделаем? Мы попробуем поймать банановую рыбку.
- Кого поймать?
- Банановую рыбку, - повторил юноша. Он развязал пояс и снял халат, обнажив белые узкие плечи. Плавки на нём были ярко- синего цвета. Он сложил халат пополам, потом свернул ещё втрое. Расправив на песке полотенце, которым он недавно прикрывал глаза от солнца, он положил на него свёрнутый халат. Затем нагнулся, поднял резиновый матрасик, сунул его справа под мышку, а левой рукой взял Сибил за руку.
Они направились к воде.
- Тебе, наверно, в жизни не раз приходилось видеть банановых рыбок? - спросил юноша.
Сибил покачала головой.
- Что, ни разу? А где ты, кстати, живёшь?
- Не знаю, - ответила Сибил.
- Да знаешь, конечно. Должна знать. Даже Шарон Липшуц знает, где она живёт, а ведь ей всего три с половиной.
Сибил остановилась и выдернула руку из его руки. Подняла самую обычную береговую ракушку и начала с преувеличенным интересом её рассматривать. Потом бросила. - Вёрли вуд, Коннектикут, - сказала она и пошла дальше, гордо выпятив животик.
- Вёрли вуд, Коннектикут, - повторил юноша. – А это, случайно, не по соседству с Вёрли вуд, Коннектикут?
Сибил посмотрела на него. - Я там и живу, - нетерпеливо сказала она. - Я живу в Вёрли вуд, Коннектикут. - Она побежала вперёд и, подхватив рукой левую ступню, сделала два или три прыжка на одной ножке.
- Ты даже не представляешь, как это проясняет дело, - произнёс молодой человек.
Сибил опустила ногу. - А ты читал книжку «Негритёнок Самбо»?»,- спросила она.
- Забавно, что ты о ней спросила. – сказал он. - Я как раз вчера вечером закончил её читать . - Юноша наклонился и снова взял Сибил за руку. – Как она тебе, понравилась?
- А тигры так и бегали вокруг дерева?
- Я думал, они никогда не остановятся. В жизни не видел столько тигров.
- Их было всего шесть, - возразила Сибил.
- Всего шесть! - воскликнул юноша. – Ты называешь это - всего?
- Ты любишь воск? - вдруг спросила Сибил.
- Люблю что?
- Воск.
- Очень. А ты?
Сибил кивнула. – А маслины ?
- Маслины – да. Маслины и воск. Я без них никуда.
- А ты любишь Шарон Липшуц?
- Да. Да, конечно, - ответил юноша. – И прежде всего за то , что она никогда не обижает маленьких собачек в вестибюле отеля. Например, забавного крошечного бульдожку канадской дамы. Ты не поверишь, но есть маленькие девочки, которые любят тыкать в него палочками от воздушных шариков. Шарон никогда этого не делает. Она никогда не ведёт себя зло или дурно. Именно поэтому она мне очень нравится.
Сибил молчала.
- А я люблю жевать свечки, - наконец сказала она.
- А кто ж не любит?, - отозвался юноша, входя в воду. – Бр-р, прохладно! - Он бросил матрасик на воду. - Нет, Сибил, подожди немного. Подожди, пока не зайдём поглубже.
Когда Сибил было уже по пояс, он подхватил её и положил на матрасик животом вниз.
- А ты вообще-то надеваешь когда-нибудь купальную шапочку? - спросил он.
- Не отпускай меня! - произнесла Сибил повелительным тоном . – Держи как следует!
- Мисс Карпентер. Пожалуйста. Я знаю свои обязанности. - возразил юноша. – А Вы лучше глядите в оба, чтобы не упустить рыбку. Сегодня просто идеальный день для банановой рыбки.
- А я ни одной не вижу, - ответила Сибил.
- Такое может быть. У них вообще очень странные повадки. - Молодой человек продолжал толкать матрасик вперёд. Вода едва доходила ему до груди. - На самом деле, их жизнь печальна. Ты знаешь, что они обычно делают?
Сибил покачала головой.
- Они заплывают в подводную пещеру, где полно бананов. Пока они туда не заплыли, они выглядят , как самые обычные рыбки. Но стоит им там оказаться, они начинают вести себя просто по-свински. Я слышал , что некоторые из них, попав в пещеру, съедают по семидесят восемь бананов за раз. - Он ещё немного подтолкнул матрасик вместе с его пассажиркой по направлению к горизонту. - Ну, и становятся такими толстыми , что не могут выплыть обратно. Не пролезают в отверстие.
- Не надо так далеко,- попросила Сибил. – А что они делают потом?
- Кто?
- Банановые рыбки.
- Ты имеешь в виду, после того, как они съели так много бананов, что уже не могут выплыть?
- Да, - ответила Сибил.
- Мне тяжело говорить тебе об этом. Они умирают.
- Почему?, - спросила Сибил.
- У них начинается банановая лихорадка. Это ужасная болезнь.
- Смотри, волна! - забеспокоилась Сибил.
- Мы сделаем вид, что не замечаем её. Мы будем выше этого, - сказал юноша. – Мы из тех, кто задирает нос. - Он схватил Сибил за щиколотки и сделал движение вперёд и вниз. Матрасик подскочил носом вверх и перепрыгнул через волну. Вода залила светлые волосики Сибил, но в её визге слышался полный восторг.
Когда матрасик выровнялся, она отбросила с лица мокрую прядку и доложила: - Я её видела!
- И что ж ты видела, радость моя?
- Банановую рыбку!
- Боже мой, неужели? - восликнул молодой человек. – А бананы у неё во рту были?
- Да! - ответила Сибил. – Шесть штук!
Юноша вдруг взял ножку Сибил, которая свесилась с матрасика в воду, и поцеловал её в пятку.
- Эй! - вскрикнула владелица ножки, оборачиваясь.
- Это тебе - эй! Мы возвращаемся. Наверно, достаточно?
- Нет!
- К сожалению, пора, - возразил он и начал толкать матрасик к берегу. У самого берега Сибил спрыгнула в воду. Он подхватил матрасик и отнёс его на песок.
- Всего хорошего! - крикнула ему Сибил и, тут же забыв о нём, побежала в сторону отеля.
Молодой человек надел халат, наглухо запахнул его на груди и затолкал в карман полотенце. Он поднял мокрый, скользкий, непослушный матрасик и сунул его под мышку. Потом побрёл в одиночестве к отелю по горячему, мягкому песку.
В цокольном этаже , через который администрация предписывала постояльцам возвращаться в отель с пляжа, женщина с цинковой мазью на носу вошла в лифт вместе с ним.
- Я вижу, вы смотрите на мои ноги, - сказал он ей, когда лифт уже начал подниматься.
- Простите? - переспросила женщина.
- Я сказал, что вижу, как вы смотрите на мои ноги.
- Прошу прощенья, но я смотрела на пол, - ответила женщина и отвернулась к дверям лифта.
- Если вас интересуют мои ноги, так и скажите, - продолжал молодой человек. – Но не разглядывайте их , чёрт возьми, исподтишка.
- Выпустите меня, пожалуйста, отсюда, - быстро сказала женщина лифтёрше.
Двери лифта открылись, и женщина выскочила из него, не оглядываясь.
- У меня пара абсолютно нормальных ног, и я не вижу, чёрт возьми, ни малейшей причины, чтобы кто-либо на них пялился, - сказал молодой человек. – Пятый, пожалуйста. - Он вынул ключ от номера из кармана халата.
Он вышел на пятом этаже и, пройдя по коридору, вошёл в 507-й. В номере пахло новыми кожаными чемоданами и лаком для ногтей.
Молодая женщина спала на одной из кроватей. Он бросил взгляд в её сторону, прошёл туда, где стояли чемоданы, и, открыв один из них, достал из-под груды рубашек и нижнего белья автоматический пистолет Ортгис калибра 7.65. Извлёк магазин, посмотрел на него, вставил обратно. Взвёл курок. Потом вернулся и, сев на свободную кровать, ещё раз взглянул на спящую женщину, поднял пистолет и выстрелил себе в правый висок.