Сны... Глава 5. Блуждая по тёмным закоулкам памяти

               
                ***

          Алексей повернулся. Помещение, в котором так таинственно оказался, он узнал сразу. Это была главная детская больница города. По ногам пробежала лёгкая дрожь. Много лет назад, будучи ещё несмышлёным мальчишкой, ему пришлось побывать здесь, прохаживаясь по тонкой грани жизни и смерти. Он уже давным-давно забыл этот страшный отрезок своей жизни. Однако спящая часть его мозга тут же вступила в реакцию, и как поток огненной лавы обрушилась на него жаркими воспоминаниями. Тогда он отчего-то думал, что данное учреждение станет последним пристанищем его короткой, на тот момент, жизни. Каждый день его навещало дюжина докторов, что всецело вселяло в него чувство необузданного страха. Однажды ему даже довелось подслушать разговор двух врачей, которые удосужились упоминать царицу небытия, её величество смерть. Услышанное настолько напугало его, что он не смог уснуть в тот день до самого рассвета. Наверное, тогда, в ту самую ночь, он окончательно повзрослел. Возможно, речь шла вовсе не о нём, а о ком-то другом, но и этого ему в полной мере хватило для осознания жизненного бытия.
          И вот он снова здесь. Больница казалась пустынной и мрачной. Ничего не изменилось с тех пор. Те же двери и стены, покрашенные блеклой краской, серые обшарканные полы – всё на своих местах. Но чего-то явно не хватало. Ну, да, конечно. Не хватало детского визга и вечного бурчания медперсонала.
          Во все стены, как и в том далёком прошлом, словно бойницы, были вставлены огромные окна. Это сразу напомнило ему лабораторию для подопытных животных, тельца которых пачками отправляют в мусорный бак после неудачных экспериментов над ними, как ненужный и отработанный материал.  Он заглянул в одну из палат и замер. Полы и окна тщательно вымыты. Крохотные кроватки аккуратно заправлены, словно на них никогда, и никто не ложился, и они только ждут приёма своих первых пациентов. Он какое-то время постоял на месте, смутно вспоминая минувшее время, после чего не спеша побрел по узкому коридору, время от времени бросая равнодушный взор в окна пустых палат. «Интересно куда все подевались? – внезапно проснулась ясная мысль в его голове. – Может клинику давно закрыли?»
Он остановился у двери с надписью «процедурная».  В какое-то мгновение ему захотелось схватиться за ручку двери и резко рвануть её на себя. Но руки не послушались его. Он вдруг почувствовал тошнотворный запах, исходящий с той стороны двери, и передумал окончательно. Стоя у треклятой двери ему казалось, что он вот-вот обмочит штаны, как это однажды случалось с ним в те далёкие времена. Чувство стыда он тут же отогнал прочь. Чего ему было стыдиться, ведь он был тогда совсем кроха.  «Да, однако, прижало основательно» – подумал он.
Вспомнив где находиться уборная комната, он уверено пошагал в её направлении. Войдя в туалет, Алексей невольно замер. Посреди вдребезги разбитого и сильно запачканного помещения, без каких-либо перегородок и дверей, стояли два ржавых унитаза. На одном восседала тучная дама. Выкатив громадные глазищи, женщина с таким усердием тужилась, что казалось, вот-вот рванет, как бочка, набитая порохом. Рядом, на соседнем унитазе, сидел бледный и худой как смерть старик. Видимо, такое соседство их ничуть не смущало.  Однако данное зрелище наотрез отбило в Алексее природное желание. Он быстро захлопнул дверцу и продолжил своё необычное путешествие.
          Следующая дверь, в которую он решил заглянуть, привела его в баню, каковой и в помине не должно было оказаться в данном муниципальном учреждении.  Это была та самая баня из детского лагеря, куда родители отправляли на лето своих надоевших им за год дошколят. Так уж получилось, но по воли судьбы ему привелось побывать и здесь. Он перешагнул порог, и тут же в нос ему ударил давно забытый запах дешевого мыла и мочи.  Пар слегка улетучился, и уже через пару минут его взору отрылось весьма пикантное зрелище. Дюжина тучных нагих баб с остервенением хлестали дюжину тощих мужиков. Неожиданно, для себя, он вспомнил, как развлекали себя воспитатели данного заведения. Как за малейший проступок маленьких, беззащитных детей раздевали догола и ставили в палаты к детям противоположного пола. «Как жаль, что я забыл ружьё в обсерватории – подумал он. – Сейчас бы я устроил здесь не баню, а бойню!» Чувства стыда и обиды молниеносно сменило чувство злости. Дальше всё происходило как в замедленном чёрно-белом кино. Краски моментально пропали. Помещение и люди стали серо-жёлтыми, словно сошедшие с плёнки старинного фотоаппарата. И в тот же момент нагие туши побросали шайки и веники, и ринулись на Алексея. Но двигались они очень медленно, словно не нужные вырезанные кадры, выброшенные из основной части кинофильма. Лица их казались безжалостными и кровожадными. Они тянули к нему руки и громко скрежетали зубами. Но, как нестранно, чувство страха Алексей не испытывал, напротив ему отчаянно хотелось броситься навстречу разъярённой толпе. Но быстро взвесив все за и против, он всё же решил этого не делать, понимая, что численностью противник явно его превосходит. И поэтому, не теряя времени, он выскочил из комнаты и с грохотом захлопнул за собой дверь.  Тут же, рядом с дверью, он обнаружил больничную каталку с капельницей. Резко рванув её на себя, он развернул каталку поперёк коридора так, что один её край упирался в дверь, а другой в противоположную стену. В ту же секунду раздался сильный удар. С той стороны навалилась толпа. Каталка слегка откатилась и со скрипом ударилась об противоположную стену. В тоже мгновение сотни пальцев, похожих на дождевых червей, начали выползать из узкого проёма двери. Чёрные грязные ногти рвали наличники, тщетно пытаясь выбраться наружу. Алексей глубоко вздохнул и улыбнулся. Каталка оказалась весьма полезным предметом, а что самое главное подходящего размера. Он простоял так не меньше минуты, спокойно наблюдая над тем, как пальцы врезаются в древесину, и как сочится кровь под ногтями ненавистных ему людей.  Почему-то, на тот момент, он был совершенно уверен, что эти люди действительно его обидчики. Лучезарная улыбка сияла на лице юноши.  Но что-то стало с глазами? Они стали пустыми и злобными. Неожиданно он весь напрягся, подпрыгнул, и совсем маху ударил ногой в дверь.  В ту же секунду, с той стороны, раздались оглушительные крики. Толпа так заревела, что казалось, в ответ завыли все стены больницы. Десятки пальцев упали на каталку и пол. Они извивались и пищали, словно желторотые цыплята на колхозном рынке. Глядя на происходящее, Алексей вдруг разразился оглушительным хохотом. Но смех был тоже не его, – он казался чужим и зловещим. И в то же время раздался очередной удар. На этот раз он был настолько силен, что прогнулись металлические перегородки каталки.  И вот она выгнулась в дугу. Щель стала значительно шире, и медлить было уже нельзя. Алексей прекратил хохотать и быстро пришёл в себя. И вдруг что-то задребезжало у него за спиной. Он быстро повернул голову и оторопел. Бледная детвора стояла у окошек палат и сверлила его отчуждёнными глазами. Маленькие детские ладошки прилипли к стеклу, словно листочки клёна в дождливую осень.
          – Бегите! – крикнул он, и неожиданно для себя побежал сам.
          – Бегите! – ещё раз крикнул он, уже не глядя в окна палат.
          Он бежал словно чемпион по лёгкой атлетике, сбивая на своём пути каталки и столы, постоянно возникавшие на его пути. Он сильно ушиб ноги и руки, но боли не было. Он не чувствовал её, Алексей просто бежал и бежал куда-то вперёд. И вдруг ему стало казаться, что коридор не имеет конца, и силы вот-вот оставят его. Но этого к счастью не произошло. Вскоре коридор стал сужаться, а впереди показалась крохотная дверца. Резная и вся блестящая от лака, она напомнила ему сказочную дверь волшебных гномов. Неожиданно в его голове промелькнули ясные мысли. «Ничего не понимаю? Мы же заходили в небольшую церковь, а потом была обсерватория... Что происходит, чёрт меня возьми!? Мне всё это снится... Или снилось?»
          Но новая задача прервала его мысли. Дверь... Он со всего маху налетел на неё и сильно ушиб плечо. Массивная ручка никак не хотела поддаваться. А сзади уже слышался крик и топот разъярённой толпы. «Не оборачиваться! – сказал он себе. – Попробуй ещё раз!» Он собрал все свои силы, и вновь надавил на ручку двери. На этот раз она скрипнула, и дверь немного поддалась вперёд. Не задумываясь, он встал на колени и с трудом протеснился в открывшийся проём.  Закрыл за собой дверь и быстро опустил задвижку. Шум и голоса тут же прекратились. Алексей встал в полный рост и повернулся. «Кому расскажешь, не поверят!» – громко произнёс он и тотчас осёкся.
          Он снова оказался в церкви. Но это была не та церковь с обсерваторией, это была... «Приехали!» – прошептал он. Воспоминания снова заставили его содрогнуться. Он неуверенно сделал десяток шагов и остановился. Прямо перед его взором, в двадцати метрах от него, стоял накрытый чёрным саваном стол. На столе стоял маленький гроб, обильно усыпанный белыми розами.  Вокруг гроба стояли какие-то люди, облачённые в тёмные мантии. Капюшоны скрывали их лица, впрочем, на тот момент, он и не хотел видеть лица стоявших.  На него снова накатила волна страха и обречённости. Теперь он уже точно знал, кто лежит в том самом гробу. Сомнения оставили его окончательно, он не ошибся, когда узнал девочку, разбудившую их на рассвете. «Джейн?..  Женя... Так она хотела, чтобы её называли. Имя Женя она считала мальчишеским. Но разве такое могло случиться. Она умерла! – невольно подумал он» Она умерла так давно, что он уже успел забыть о её былом существовании. Маленькая девочка, по воли насмешницы судьбы попавшая под колёса поезда, когда ей только исполнилось девять лет. Он тут же невольно вспомнил, как клялся ей в вечной любви. Наивный ребенок. Как такие мысли могли посещать совсем еще дитя? Да и бывает ли любовь в столь юные годы?
          – Нет, Женя! Мы были совсем дети. Тебя больше нет. Это просто сон, – сказал он, глядя куда-то в пустоту. – Сон... И мои клятвы уже давно ничего не значат!
          Ноги сами понесли его к гробу. Он очнулся только тогда, когда подошёл к нему совсем близко и встал у изголовья. Лёгкий ветер кружил по залу, и казалось, злобно шептал:
          – Значат, значат!..
          – Нет, не значат! – повторил он и слегка коснулся тёмной вуали рукой.
Неожиданно поток ветра сорвал вуаль, растрепал чёлку девочки, тем самым почти полностью обнажив её бледное обезображенное лицо. Всё оно, за исключением губ и подбородка, было украшено огромными шрамами. Если только сегодня шрамы принято называть украшениями?  Не помогли даже санитары морга.  И если бы не длинная чёлка, то на лицо было бы страшно смотреть.
          – Вот почему я сразу тебя не узнал, – прошептал он. – Длинные волосы.
На этот раз он вспомнил всё, включая и похороны. Он даже вспомнил те далёкие сны, которые повторялись последний месяц от ночи к ночи, после её трагической гибели. Да, те самые кошмарные сны, что так долго не давали ему покоя и, в конце концов, уложили его на больничную койку. Сначала они не были настолько кошмарными, а даже наоборот казались ему вполне радужными. Каждую ночь он был с ней. И она казалась настолько живой и весёлой, что он совершенно не хотел верить в её смерть. Они играли вместе и были очень счастливы. Но с каждым сном что-то становилось не так...  Краски сна блекли, да и сама Женя казалась уже не той, что была прежде. С каждым новым сном внешность её менялась. Она словно старела и усыхала прямо у него на глазах. В её глазах появилась тоска и печаль, а потом и вовсе появилось безумие. И вот в одну из ночей она крепко сжала его руку и с силой потащила куда-то. С начала он не сопротивлялся, напротив ему было даже интересно, куда его ведут.  Но чем дальше он шёл за ней, тем хуже ему становилось. Какой-то неведомый страх стал пронизывать его душу, какая-то слабость навалилась на все его члены. Он попытался вырвать руку, но почувствовал, что на это у него уже просто нет сил.
          – Почему ты сопротивляешься!? Ты обещал! – вдруг злобно выкрикнула она.       – Ты должен идти со мной! Твои обещания значат!..
          – Нет, не значат! – вдруг громко выкрикнул он и проснулся.
          Открыв глаза, он увидел свою бабушку. Старая женщина сидела на стуле возле его больничной койки и нежно вытирала пот с его лица.
          – Она снова приходила к тебе? – участливо спросила женщина.
          – Да, но откуда ты знаешь? – ответом на ответ спросил он.
          – Ты не должен идти с ней!
          – Но...
          – Ты просто не должен, – повторила она и исчезла.
          Он открыл глаза и понял, что бабушка ему тоже приснилась. Да и как могло быть иначе. Её он никогда не видел живой. Она умерла задолго до его рождения. Всё, что осталось от неё лишь пожелтевшие фотографии в старом альбоме отца. Он медленно присел на кровати, закрыл ладонями лицо и тихо заплакал. Сзади подошёл сосед по палате, и нежно положив руку на плечо, прошептал не своим, но очень знакомым голосом:
          – Опять кошмары? Плюнь, старина! Всё будет хорошо, ты уж мне поверь! Ты просто научись гнать их от себя.
Он так и поступил. Уже на следующую ночь он простился с ней навсегда. Сначала она плакала, но потом неожиданно закричала. Да так, что он ещё долго вспоминал об этом душераздирающем крике.
          – Что они значат!? – кричала она.
          Теперь он понимал, что речь шла о его обещаниях. Он стоял у изголовья, и, не замечая для себя, нежно гладил её изуродованное лицо. Слегка покачиваясь, как в глубоком трансе. Казалось, он заснул, опустошённый взгляд сверлил пустоту, а неловкие движения словно плыли по воле еле уловимого ветерка.
Но вскоре он очнулся. Взгляд стал уверенным. Быстро отдёрнув руку, он молниеносно схватил вуаль и накрыл им лицо погибшей девочки.
          – Всё, что было, уже ничего не значит! – твёрдым голосом громко выпалил он.
          В туже минуту люди, стоявшие у гроба, повернули свои головы в его сторону. Лиц, как и прежде, он не разглядел. Капюшоны одеяний были сильно надвинуты на головы, да и свет в помещении был совсем тусклым.
          – Значат, – злобно прошептали стоявшие люди.
          – Да кто вы такие, чтобы спорить со мной!? – яростно выкрикнул он, и ловким движением руки дёрнул за капюшон рядом стоявшего человека. Он ожидал почувствовать сопротивление, но этого не случилось. Мантия и капюшон, да и всё, что было на нём, рассыпалось на его глазах и превратилось в облако пыли.
От неожиданности он вскрикнул и отскочил в сторону. Первое, что пришло ему на ум так это вернуться в больницу. Там, как ему тогда почему-то показалось, всё было понятным и менее опасным. Алексей, не раздумывая, побежал в сторону сказочной двери. Но она пропала. «Она просто плотно закрылась» – успокаивал он себя на бегу. Со всего маху наскочив на стену, где несколько минут назад была дверца сказочных гномов, он услышал оглушительный треск древесины и чей-то жалобный вопль.  От сильного удара плечом доски разлетелись как щепки, и луч яркого света озарил церковь. Он не стал оборачиваться, его тянуло только вперёд.  Еще удар, и вот он уже на улице таинственного городка дикого запада. И только здесь он позволил себе обернуться. Но за спиной вовсе не было никакой церкви. В место неё стоял обветшалый деревянный дом, совершенно не похожий на остальные строения города. Покосившийся блекло голубого цвета штакетник окружал его, сжимая в своём кольце, словно бравый отряд солдатиков, твёрдо стоявших на своём боевом посту. Вся территория вокруг дома заросла высоким бурьяном. Калитка качалась в разные стороны, будто гонимая ветром, но даже слабого дуновения он тогда не почувствовал. «Моя старая дача, – глубоко вздохнув, прошептал он. – Ну, продал я тебя... Что дальше? Так хотела матушка. Я тут причём!?»
          И в этот самый момент он отчётливо услышал плач, раздававшийся со стороны яблоневого сада. Он неохотно подошёл к калитке, широко распахнул её, и обреченно поплёлся на звуки плача.

               
                ***
         
          Катерину привёл в чувства выстрел. Он словно молнией обжёг её разум. Она вскочила с кресла и побежала к двери, за которой несколько минут назад пропал Алексей. Дым от выстрела окутал обсерваторию. В тот момент она не слышала, что кричал Евгений ей вслед. Единственное чего она хотела, так это быстрее покинуть проклятое место. Если дверь открылась перед Алексеем, откроется и перед ней. Так рассуждала она на бегу. Впрочем, так оно и случилось. Дверь молниеносно распахнулась, пропустила её, и захлопнулась за ней навсегда. Она так же, как и Алексей, не увидела на её месте и следа. Но оказалась она совсем в другом помещении, нежели Алексей. Эта была просторная комната её богато обставленного дачного особняка. Этот дом достался её отцу уже очень давно, за какие-то выдающиеся достижения и особые заслуги перед родиной. Отца часто не было с ней рядом, он вечно находился в каких-то далёких таинственных командировках. Катя так никогда и не узнала, чем на самом деле занимался её отец, но всегда ждала его и сильно скучала.
          Страх стал понемногу отступать.  «Значит всё это сон? Мы не ездили ни на какую дурацкую рыбалку. Ничего не было: ни каких монстров, церкви, города – ничего! Мне всё это просто приснилось» – тут же подумала она. Она вздохнула с облегчением и медленно подошла к своему любимому трюмо. Взглянув в зеркала, она невольно поёжилась. «Не понимаю, что тогда на мне делает тренировочный костюм?» Страх начал возвращаться.  «Может я просто сомнамбула? Умею ходить во сне и переодеваться? Надо срочно позвонить Жеке. Нет, это всего лишь сон. Он только посмеётся надо мной. Ну, и что с того? Посмеётся лишний разик... В конце концов, я ему не чужая!»
          Катя решительно направилась в сторону телефонного аппарата. Подойдя к столику с телефоном, она остановилась и нерешительно сняла трубку.  Также не решительно поднесла её к уху, и, набрав номер телефона Евгения, зажмурила глаза. Вначале она лишь услышала удары собственного сердца. Оно стучало так громко, что казалось, так могут стучать только колёса поезда. Но вот раздался долгожданный гудок. Затаив дыхания, она молила о скорейшем ответе своего жениха. Она так хотела услышать его голос, что чуть не разрыдалась.  Но в трубке были слышны лишь длинные гудки. «Вот так всегда! Когда ты нужен, тебя никогда не бывает дома!» – громко выругалась она. Ей хотелось уже бросить трубку на рычаг, но вдруг что-то щелкнуло в динамике, и скрипучий женский голос произнёс: «Номер абонента заблокирован или он находится вне зоны действия сети»
          – Что за ерунда! Какая сеть!? Я звоню с домашнего телефона, сука! – неожиданно для себя выругалась она, и тут же бросила трубку, словно ужаленная ядовитой змеёй.
          – Хорошо, успокойся. Есть же мобильный телефон! И когда ты научилась так ругаться?» – как бы продолжая разговор самой собой, спросила она у себя.
          – С кем ты там разговариваешь, паршивая девчонка! Я же сказала тебе делать уроки, чудовище! – вдруг раздался грубый женский голос из кухонной комнаты.
От неожиданности Катю качнуло в сторону. В глазах помутилось, а всё тело начал бить сильный озноб.
          – Ты что, совсем не слышишь меня, чудовище!? А ну, иди ко мне быстро, сейчас я научу тебя послушанию!
«Я ни с кем не говорила, мамочка!» – хотела выкрикнуть Катерина, но не успела.
Из другой комнаты послышались приглушённые шаги и тихий робкий голосок произнёс:
          – Я ни с кем не говорила, мамочка. Я уже почти доделала уроки.
Шаги участились, и вскоре Катя услышала, как открывается кухонная дверь. Раздалось ворчание, но о чём шёл разговор она услышать не смогла. Любопытство взяло верх, и она, приоткрыв дверь большой комнаты, выглянула в коридор. В коридоре было темно и как ей показалось очень сыро. Ступая тихо на цыпочках, чтобы её никто не услышал, придерживаясь одной рукой за стену, она устремилась к кухне. «Господи! – думала она. – Неужели покойники могут возвращаться?  Я точно сплю!»
Она дошла до конца коридора и осторожно выглянула из-за угла.
          Дверь кухни была открыта. Всё помещение заволокло синем табачным дымом. За большим кухонным столом сидела её мать. В руке женщина сжимала початую бутылку портвейна, а рядом с ней, словно на троне, восседал жирный незнакомый мужик. Огромный живот свисал на его колени, а маленькие пухлые руки сжимали гранёный стакан. Толстяк светился от счастья, а может это происходило оттого, что лучи солнца играли на его праздном потном лице.
          – Ты не лги мне, мерзкий ребёнок! – продолжала верещать женщина.
И только теперь Катерина увидела хрупкую девочку, стоявшую в другом конце кухни.  Девочка прижала к себе тетрадку, явно желая что-то доказать.
Это была она – Катя. Первоклассница и круглая отличница. Ей всегда было не понятно, за что мать так злилась на неё. Вся комната Катерины была увешена почётными грамотами и медалями. Нет, теперь-то она понимала, что всё дело, скорее, было в её отце. Он так часто не появлялся дома, что мать, таким образом, разгоняла свою тоску, находя душевное равновесие в ежедневном приёме алкоголя?  А может, она знала, чем на самом деле занимается её муж. Но, так или иначе, со временем, тяга к алкоголю полностью перевернула её жизнь. Она стала жестокой не только к себе, но и к своей единственной дочери. Отец пытался бороться с её недугом, но все попытки его были тщетны. Мать умерла от цирроза печени, когда ей едва стукнуло тридцать лет. Отец горевал недолго, и вскоре её место заняла другая женщина. В прочем, новая пассия отца оказалась вполне порядочной и интеллигентной женщиной. И Катерина даже сумела подружиться с ней. Но стоя в тёмном и сыром коридоре она поняла окончательно, какую роль в её жизни играла мать, а какую мачеха. Какой любовью пропиталась она совсем к чужому человеку и какую ненависть испытывает к родному. Она вдруг вспомнила похороны. Множество незнакомых и знакомых людей, медленно идущих за гробом… Лица спокойны и нисколько не опечаленные горем. Даже отец тогда казался невозмутимым, как будто он ждал её смерти. Впрочем, и сама Катя тогда не проронила не слезинки.
          – Ну что ты мне тычешь в лицо свою тетрадь, грязная замарашка! Мне всё равно не понять, что ты там настрочила! Таким почерком пишут только обезьяны в зоопарке!..  Да ещё грёбанные доктора, выписывающие лживые рецепты!  Но ты будь уверена, тебе с твоими куриными мозгами никогда не стать даже грёбанным врачом! Она вдруг расхохоталась над своей глупой шуткой. Шутку поддержал и толстый мужик. Они закатились оглушительным смехом, да таким, что зазвенели стёкла кухонных окон.
          И снова Катерина поняла, зачем захотела поступить именно на медицинский факультет.
          Внезапно мать поперхнулась и начала кашлять.  А когда кашель закончился, она сделала такое злобное лицо, что казалось, сам дьявол вселился в этого человека.
          – Я же говорила тебе, чудовище, чтобы ты была дома не позже шести часов! Ты что хочешь, чтобы такие жирные тюлени, – она посмотрела в сторону своего новоиспечённого ухажера, – поймали тебя в лифте и содрали с тебя кожу!? Живьём! Живьём!
Она вдруг снова захохотала. А бедный ребёнок тихо заплакал так и, продолжая прижимать к груди тетрадь.
Катерина зажмурила глаза и чуть не расплакалась сама.  Внезапно на неё накатили воспоминания. Она отчётливо вспомнила один кошмарный сон...

                ***

          Ей тогда только исполнилось семнадцать лет. После бурно проведённой вечеринки, она лежала на диване и смотрела телевизор. Что показывали по «ящику» она уже не помнила. Веки налились свинцом, и она уснула. Проснулась она от звонка в дверь. С трудом заставив себя подняться, она подошла к двери и отодвинула засов. Спросить, кто стоит за дверью, у неё не хватило попросту сил. Внезапно разбуженный организм ещё боролся со сном. Вновь зазвучал звонок. Катя рассердилась и широко распахнула дверь. Она хотела было выругаться, но слова застыли на кончике языка, как замороженные льдинки в стакане с водой. На пороге стояла маленькая полностью обнажённая девочка. Кожа на ребенке болталась, словно старые грязные тряпки. И если бы не кровь, текущая по всему телу, Катя подумала бы, что на пороге стоит нищенка, которая случайно забрела просить милостыню. Но сомнения по этому поводу тот час пропали. Девушка узнала себя, но только десятью годами моложе. Она даже узнала красные блестящие туфли, привезённые для неё отцом, откуда - то из другой, как ей казалось, волшебной страны. На шее у ребёнка болталась табличка с надписью «Ну вот, мамочка, я и пришла» Катерина хотела закричать, но неожиданно в подъезде начался сильный дождь. Поднялся порывистый ветер. Он закружил непонятно откуда взявшуюся листву, хотя на дворе стояла суровая зима. Катя вся промокла, но не могла пошевелиться, словно кто-то сковал все её члены.  Она стояла и смотрела, то на маленькую себя, то на окно лестничной клетки. Вдруг в окне появилось лицо её усопшей матери. Безумные глаза сверкали ненавистью, а губы бесшумно шептали. «Что я говорила тебе, чудовище!» Конечно, Катя не слышала слов, но могла поклясться, что это были те самые слова. А ветер всё усиливался. Катерина еле стояла на ногах, до боли в пальцах, вцепившись в дверную ручку. Она жила на семнадцатом этаже и ей было невдомёк, как её мать может висеть в воздухе по ту сторону окна. Ей стало настолько страшно, что она зажмурила глаза.  Неожиданно ветер стих. Стало совсем тихо. Она заставила себя открыть глаза. На лестничной клетке никого не было. Лишь маленькие красные туфельки остались стоять на пороге. И тут Катя закричала. Она открыла глаза и поняла, что это был всего лишь кошмарный сон. Отец спокойно сидел на кресле и смотрел телевизор. Неожиданно он повернул голову и так же спокойно произнёс:   
          – Это ты кричала? Тебе что-то приснилось? Успокойся, дочка, сны бывают разными. Мы, люди, никогда не узнаем, почему нам снятся кошмары.
          – Да, папа. Не обращай внимание... Ты прав, это всего лишь сон.
Она поднялась с кровати и, надев тапочки, пошла в сторону туалета. По дороге она остановилась у входной двери.  Решив успокоить себя, она отодвинула засов и распахнула дверцу. 
          – Папа! – громко крикнула она.
          Маленькие красные туфли стояли на пороге.
          Она снова открыла глаза и затихла.  Отец ей тоже приснился. «Фу, какой кошмар! От таких снов можно вовсе не проснуться» – подумала она.
          В комнату зашла мачеха. Глаза её были сонными.
          – Катя, что-то случилось? Ты так кричала, что разбудила, наверное, не только меня, но и всех соседей нашего подъезда.
          – Я не хотела, мама Лена, – так она любя называла свою мачеху, – это просто какой-то кошмарный сон...
          – Да ты не заболела?  – спросила Елена Николаевна и приблизилась к Катерине.
          Нежно положив руку на голову Катерины, она сделала серьёзное выражение лица.
          – Ты вся горишь! Не вставай, я вызову врача.
          Доктор приехал быстро. Осмотр тоже был не долгим. Уже через пять минут он подтвердил предположение самой Катерины – ангина. Выписывая лекарства, он что-то бурчал себе под нос.
          – О чём вы там бормочите? – слегка улыбнувшись, спросила Катерина. – Это всего лишь ангина.
          – О!.. Я совсем не поэтому поводу, милая леди! – произнёс доктор. – Дело в том, что я впервые сталкиваюсь с таким грязным подъездом как ваш. Мало того, что не работает не один лифт, так ещё его совершенно не убирают! И, похоже, с самой осени? Всё в жухлой листве и грязном тряпье, а у вашей двери чего только не навалено, леди. Так не только ангину, так и чесотку можно запросто подхватить.
          – Да что Вы такое говорите, доктор!? – неожиданно вмешалась в разговор Елена Николаевна. – У нас «цековский дом». Здесь убирают три раза в день.
          – Ну, так сами взгляните, – прошипел доктор.
Елена Николаевна открыла уличную дверь и позвала доктора. Врач поспешил на зов. Через пять минут он вновь вошёл в комнату, где оставил свою пациентку. Лицо его было задумчивым. Наверное, я слишком переутомился? – удивляясь себе, произнёс врач. В подъезде всё изменилось, но могу поклясться, всё было не так.
          – Вы переутомились, доктор? Какую ночь Вы не спите? Пойду, сделаю Вам кофе. И не возражайте! – опять вмешалась Елена Николаевна.
          Она быстро выскочила из комнаты. Были только слышны её лёгкие шаги.
          – Доктор, – тихо позвала Катерина. – Вы не могли бы подойти ближе?
          – Разумеется, голубушка, – уже улыбаясь, произнёс он и сел на край кровати.
          – Скажите, доктор, а среди вещей не было детских туфлей?
          – Были… Они стояли прямо напротив вашей двери.
          – Они были красного цвета?..  Лаковые, на большом каблуке, да?
          – Да.  Но откуда?..
          – Вы мне тоже снитесь, доктор? – улыбнувшись, произнесла Катерина и закрыла глаза.
          – Видимо, Вы тоже переутомились, голубушка, – задумчиво ответил он. – Спите, а я прислушаюсь к совету вашей матери.
          Он потушил свет, и быстро вышел из комнаты.
          Наутро Катерина проснулась совершенно разбитой. Рядом с ней стоял маленький журнальный столик, а на нём куча лекарств и стакан с чаем.
          – Мама Лена! – хрипя, крикнула Катерина.
В туже минуту дверь распахнулась и на пороге показалась мачеха.
          – Мама Лена, у нас вчера был доктор?
          – Был, а ты разве не помнишь? У тебя ангина. А ещё вчера был очень сильный жар. Ты всё время говорила о каких-то туфлях.
          – А доктор, что говорил доктор?
          – Доктор мне тоже показался весьма странным, Катя. Выпил чашку кофе и даже не сказал спасибо. А потом долго стоял у входной двери, не решаясь её открыть. Пришлось ему в этом помочь.
       
                ***

          Катерина стояла в тёмном и сыром коридоре, а в голове медленно проплывали давно забытые воспоминания. Они настолько увлекли её, что она совершенно забыла о реальности. Внезапно они прекратились, и она вспомнила, где находится. Она быстро открыла глаза и увидела всё ту же кухню, наполненную сизым и зловонным дымом. Но она была совершенно пуста. Пока Катерина витала в облаках, все куда-то исчезли. Данный факт её только порадовал. Она нерешительно вошла в прокуренную комнату и огляделась по сторонам.
«Никого... Я точно схожу с ума» – подумала она и присела на один из стульев.
Она сидела и глупо разглядывала раковину, в которой лежало огромное количество грязной посуды.
          Внезапно она вновь услышала голоса. Но голоса уже раздавались из гостиной.
          – Я же говорила тебе, – твердил всё тот же грубый женский голос, – надо было содрать кожу с этой дрянной девчонки! Почему ты не даёшь мне этого сделать!?
Катерина вновь испугалась. Природный страх подхватил её с места и понёс к выходу. Она находилась на втором этаже и, чтобы выбежать из дома, ей потребовалось пробежать длинный сырой коридор. Она сделал это с лёгкостью. Страх настолько пронизывал её душу, что она даже не заметила, как оказалась на лестнице. Но тут случился конфуз.  Она обо что-то споткнулась и кубарем покатилась в низ, сильно повредив при этом колено.  Лёжа на спине, она смотрела в потолок, а по глазам текли крупные слёзы. Она хотела разрыдаться, но не смогла. И тут она вновь услышала голоса, но они были слышны куда отчетливее, чем прежде. Раздался грохот двери, а вскоре послышался возглас.
          – Она здесь! Наконец-то я займусь этим чудовищем!
          Услышав эти слова, Катерина вновь нашла в себе силы, и уже не обращая внимания на боль, поползла в сторону уличной двери. Быстро добравшись до неё, она вытянула вверх руку, и схватилась за ручку двери. Попытка подняться на ноги удалась частично. Дверь распахнулась, и она вновь кубарем скатилась с крыльца. На этот раз ей повезло больше. Ступенек оказалось значительно меньше, да и пролетела она их удачно, не повредив ни одной части тела. И тут она зарыдала. Не от боли, конечно. Хотя и она сыграла свою роль. Слёзы залили всё лицо. Горький комок обиды за свою трусость и беспомощность сжимал её горло, и, казалось, пытался задушить. Она лежала на животе, вытянув руки по сторонам, и ревела. Лицо купалось в траве и пыли, а к зубам прилипли комочки грязи.
          Внезапно кто-то схватил её на руки и куда-то понёс. Она зажмурила глаза и не собиралась их открывать, не при каких обстоятельствах. «Пусть я умру, – думала она, но им никогда больше не увидеть страха в моих глазах»   
          Тот, кто нёс её, был сильным и тёплым. Он почти не дышал. Казалось, что Катерина для него обычная пушинка. Он сжимал её крепко, но нежно. Внезапно он остановился и положил её на что-то мягкое.
          – Приехали, дамочка! Ну, рассказывай, где ты закопала Жеку и Тоню? Жалуйся, чего мы так ревём, как бегемотиха во время случки!?
          – Алекс! – выкрикнула она и открыла глаза. – Алекс ты не поверишь, как я рада тебя видеть!
          Она лежала на гамаке накрытая тёплым пледом. Рядом, на скамейке, сидел здоровяк и ехидно щурил глазки.
          – Не поверю, конечно! Чего ради такая восторженность? Я не вчера родился и хорошо помню, кто называл меня земляным червяком и кидал мне в спину камни.
          – Алекс, я видела маму!
          – Поздравляю! Ну, и как Елена Николаевна?
          – Я маму видела!
          – А я видел Кащенко Петра Петровича, – спокойно сказал он.
          Она вновь разрыдалась, и он решил больше не ёрничать.
          – Ну, хорошо, прости... Меня опять унёс ураган глупости.
          – Маму, Алекс, – продолжая рыдать, произнесла она. – Мою родную мать. Я никогда тебе не говорила о ней... Только Жеке. Она умерла уже очень давно.
          Он хотел её перебить, но не решился.  «Пусть выговорится» – подумал он.
          А она всё говорила и говорила. Наконец она утомилась и, закрыв глаза, замолчала.
          – Болит? – негромко сказал он, слегка коснувшись колена Катерины не прикрытого пледом. – И ребята значит пропали? Ничего найдём.
          Она хотела отдёрнуть ногу, но была настолько вымотана, что не сделала этого.
          – Тренировочные брюки пропитались кровью, Катюша. Необходимо сделать перевязку. Ты полежи немного, а я сбегаю за медикаментами. Благо я знаю, где они лежат.
          – Нет! Что ты! Они тебя убьют, а потом сдерут кожу!
          – Катя, о чём ты говоришь? Кто убьёт? Тут никого нет, кроме нас.
          – Есть! Они ждут за дверью. И она тоже там...  Мама...
          – Чего твоей матери делать на моей даче, Катя? Если, конечно, она не сошлась с моим покойным отцом, – задумчиво произнёс Алексей.
Катерина открыла глаза и посмотрела на дом. Дом действительно изменился. То, что стояло на месте её загородной усадьбы, с трудом вообще можно было назвать домом.
          – Ты что… Ты не поверил не одному моему слову? – не смотря на то, что всё вокруг изменилось, повысив голос, сказала она.
          – Вот теперь я узнаю твой командирский голосок! Поверил, ты только успокойся. Как тут не поверить, если с самого утра я вижу только покойников. Помнишь девочку, разбудившую нас на рассвете? Так вот её тоже давным-давно забрал к себе бог Танатос.
          – Девочку? Ту самую?
          – Ту самую. Но это долгая история. Когда-нибудь я тебе её обязательно расскажу. Но меня сейчас волнует другое.  Где Жека и моя Тоня? И живы ли они?.. Впрочем, а живы мы сами?
          – Ты думаешь, мы умерли?
          – Я пока это с уверенностью сказать не могу. Но глядя на твои раны, да и на свои тоже, и испытывая при этом боль, меня гложет смутное сомнение. Если, конечно, на том свете так же есть место для боли? Но то, что мы находимся в мёртвом городе, я уже не сомневаюсь.  Только давай забудем на время о печали. Возможно, нас попросту отравили каким-то газом, который способен вызывать галлюцинации... Или он способен взламывать потаённые участки мозга, где хранятся наши самые плохие воспоминания.
          – Но мы видели монстра. Пауков... Мы видели это вместе!  Все сразу!
          – Ну и что?   Возможно, он действует и таким необычным способом. Наука шагнула так далеко, что трудно представить, что могли изобрести полоумные учёные, скажем для тех же военных целей.
          – Но, почему мы?
          – Не знаю! Может из-за твоего скверного характера?
          – Как тебе удаётся шутить? Глядя на тебя можно подумать всё у нас очень даже хорошо.
          – А что плохого? Вот сейчас передохнём и пойдём искать ребят. Потом найдём нашу машину и ту, ту... Ты полежи пока, а я всё-таки загляну в свой старый дом. Покопаюсь в аптечке. Может, удастся встретить кого-то из близких ныне покойных родственников.
          – Не надо, не ходи! У меня не хорошие предчувствия.
          – Всё будет хорошо. Будь спокойна, красавица. Нас голыми руками не возьмёшь. Волшебный пендаль никто не отменял. А уличную дверь я закрывать не стану, чтобы ты не боялась. Если что кричи!  Я сразу прибегу и удушу любого за тебя!   
          Он поднялся и натянул плед ей на лицо, так что остались видны только мокрые от слёз глаза.
          – Можешь немного вздремнуть.
          Она успокоилась, слегка кивнула головой и закрыла глаза.
          В том, что в старом доме он встретит своего усопшего отца, Алексей уже не сомневался. Встретит ли он ещё кого-то, это становилось любопытным. Он уже перестал бояться. Наоборот, ему всё вдруг стало очень интересным и забавным. Когда ещё доведётся побеседовать с людьми, которых ты давно схоронил? Ну, а если кто-то посмеет покуситься на его жизнь, то он уж сумеет дать отпор любому, кто посмеет встать у него на пути. С этими мыслями он и поднялся на крыльцо своей старой дачи.
          Он распахнул дверь, и, как обещал, оставил ее открытой. Перешагнув порог дома, он оказался в уютном холле.  На свою внешнюю убогость дом был просторным и начисто убранным. Справа, при входе, стояла обувная резная тумба, а сразу за ней, аккуратно придвинутый к стене, трёх колесный велосипед, на руле которого красовался никелированный звонок. Он сразу узнал чудо техники – своё детское средство передвижение, впрочем, как и все остальные предметы дома. Волна счастливых воспоминаний захлестнула его с головой. Он простоял на пороге не менее десяти минут, купаясь в них. Сколько счастливых лет он провёл здесь. Но, после смерти отца, ему пришлось продать дом. Мать стала страшиться его. Ей почему-то всюду мерещился оживший отец. Он вспомнил, как успокаивал её, но она твердила одно: «Он здесь, но он уже не тот!» Он не винил свою мать за глупые страхи. В конце концов, её можно было понять. Будучи женатым на своей работе, Алексей редко появлялся на даче, а она все лето проводила здесь. В гордом одиночестве. Поэтому спорить он не стал и в скорости продал его за гроши.
          «Ну, здравствуй, старый милый дом» – мысленно произнес он и подошёл к лестнице, ведущей на второй этаж. Алексей хорошо помнил, что там находился кабинет отца. С аптечкой он решил повременить. Встреча с отцом, после долгих лет разлуки, для него была куда более важной. Он тихо поднялся по лестнице, и подошёл к двери ведущей в кабинет отца.
          – Здравствуй, отец! – с порога, открывая дверь кабинета, громко отчеканил он.
          – Здравствуй, сынок! – услышал он в ответ. – Ой, какой ты стал громогласный! Давно же мы с тобой не виделись. Совсем забыл старика, хотя бы звонил иногда. Ну, заходи уже, что в дверях то стоять, как соленой столб.
          Алексей зашёл в просторную комнату и опустившись в кожаное кресло, напротив отца, огляделся по сторонам.  В кабинете всё было по-старому, впрочем, после его смерти они не стали ничего менять, – не было нужды. Дачу продали со всей мебелью. Перевозить старое барахло порой обходиться значительно дороже, нежели покупать недорогую, но новую мебель.
          Они сидели друг против друга. Их разделял лишь огромный письменный стол. Отец был небольшой «шишкой», и все вещи в кабинете соответствовали его рабочему имиджу. На большом письменном столе стояли две старинные, еще до советских времен тарелки, плотно накрытые металлическими крышками. Из-под них валил пар, и Алексей сразу уловил аромат любимой лапши с сыром, которую так умело готовил его отец. Рецепт лапши ему по наследству передала бабушка. Что там какие-то спагетти! Они пару минут разглядывали друг друга, погрузившись в свои мысли. Отец совсем не изменился, слегка осунулся, но выглядел намного лучше, чем тогда, когда ему оставалось не так много дней до смерти. Вовремя болезни его совершенно было не узнать. За три месяца его мучений, он скорее походил на живую мумию, в которой очень быстро угасала жизнь. Но в данный момент он выглядел очень даже ничего.
          – Что ты тут делаешь отец? Я думал ты давно далеко от нашей грешной земли? – не выдержал Алексей, и первым задал вопрос.
          А где, по-твоему, я должен быть?
          – Ну, не знаю? В раю возможно, если он, конечно, существует?  Или еще может где?..
          Отец удивленно посмотрел в глаза Алексею и захохотал.
          – Опять кошмары? Плюнь, старина! Всё будет хорошо, ты уж мне поверь! Ты просто научись гнать их от себя.
          Алексей вдруг сразу вспомнил, как успокаивал его сосед по палате. «Так, значит, это был отец?» – подумал он. – Сосед мне тоже приснился.
          – Но…
          – Никаких, но! О чем ты вообще говоришь, сынок? Кто же, по-твоему, тогда сидит напротив тебя?
          – Я точно не знаю, но тебя здесь быть не должно! Хотя, скорее, здесь быть недолжно меня...  Я, наверное, сплю отец?
          – Спишь? А с чего ты взял, что ты спишь? И почему ты решил, что явь – это явь, а сон – сон?  И отчего у тебя возникло мнение, что реальность там, а не здесь?
          Алексей замялся, сказанное отцом несколько ошеломило его.
          – Я тебя не совсем понимаю, отец!
          – А что тут не понятного? По-моему, все предельно ясно. Ты случаем не захворал, сынок?
          – Нет, я вполне здоров! Может всё, что ты сказал и правда.  Но там, во сне, мне было куда легче и спокойнее, чем в этом необычном месте.  Там осталась мама. Твоя жена, если ты не забыл?  Я не могу бросить её, отец.  А ты болел... Ты умер… Мы похоронили тебя...
          – Тогда с кем ты разговариваешь сейчас? – перебивая его и хохоча, спросил тот. Потом неожиданно сделав серьезное лицо и добавил:
          – Анна умерла, сынок. Мне очень жаль, но твоей матери больше нет.  Мы давно похоронил её. Ты что забыл даже это? Она покоится здесь, недалеко, на местном кладбище, прямо за церковью.
          И он посмотрел в окно, из которого виднелась маковка церквушки.
          – Завтра мы вместе, как в былые времена, проведаем её, сынок. Сегодня я погляжу у тебя снова что-то неладно с памятью. Врачи предупреждали меня, а может ты просто переутомился? – заботливо спросил он. – Работать стал ты много. Я не стану тебя больше сегодня беспокоить. Отдыхай. Кстати, я приготовил тебе твою любимую лапшу.
          Алексей ещё больше пришёл в замешательство, неожиданно для себя он вдруг подумал, а что если отец и впрямь прав? Какие-то воспоминания, касательные похорон матери, быстро промелькнули в голове и тут же пропали.
          – И вовсе я не болен! – продолжая сомневаться, проголосил Алексей.
Казалось, отец не услышал его. Он протянул руку к тарелке с едой и подвинул её ближе к Алексею.
          – Ешь уже! Тебе не мешает подкрепиться. Исхудал ты сильно с нашей последней встречи. Остальное обсудим позже.
Алексей подвинул тарелку ближе и снял крышку. На тарелке и впрямь лежала любимая лапша с сыром. Голод сделал своё дело. Недолго думая он взял вилку и воткнул её в центр тарелки – лапша пришла в легкое движения. И тут он понял, что это вовсе не лапша. Это были не известные ему, как любителю-энтомологу паразиты.  К горлу подкатился рвотный комок.
          – Спасибо я не голоден, отец! – удерживая спазм, произнёс он.
          Это единственное, что пришло ему на ум, лишь бы не вкушать данный кулинарный шедевр.
          – Ты даже не попробуешь? – печально спросил отец.
          – Может лучше чай, папа? Завари, как ты умеешь!
          – Хорошо, чай так чай, – сухо произнёс он. – Жаль, что ты не хочешь есть. Я так старался...  Полдня раскатывал тесто.
          Он встал и бодро пошагал к выходу. Проходя мимо Алексея, он потрепал его по волосам и довольным голосом произнес: «Сейчас всё исправим! Посиди немного, сынок! Хорошо всё-таки, что ты меня навестил».
         Он вышел из кабинета и начал спускаться в столовую, к которой вела другая лестница. Она всегда жутко скрипела, оттого Алексей был просто уверен, что он действительно спускается именно в столовую. Он ещё раз посмотрел на содержимое тарелки. На этот раз он был уверен, что в тарелке и на самом деле лапша. Но отведать её, не смотря на острое чувство голода, он всё же не решился.  Накрыв тарелку крышкой, он быстро выскочил из кабинета и побежал в сторону противоположной лестницы. Пробегая по коридору, он вспомнил об аптечке.  Забежав в ванную комнату, Алексей взял всё то, что могло быть полезным и запихнул в свой рюкзак. Его ещё мучили рвотные спазмы и, выскочив во двор, он первым делом сделал то, что хотел сделать уже чрезвычайно давно – он опорожнил свой желудок. Чуть отдышавшись и обтерев рот платком, он отправился к гамаку, где какое-то время спустя оставил Катерину. Девушка дремала. Осторожно подняв штанину, он приложил к больному колену тампон, пропитанный перекисью водорода.
          Катерина вздрогнув приоткрыла глаза.
          – Ой!  Какой холодный! Тебя не убили!?
          – Убили и содрали кожу. А потом решили, что без кожи я выгляжу не таким роскошным и вновь затолкали обратно.
          – Ты не исправим... Но всё же?
          – Не было там никого! Ни души, – зачем-то соврал он.
          – Странно... Может мне всё это приснилось?
          – Может и так, – неохотно произнёс Алексей, заканчивая с повязкой. – Идти сможешь?
          – Смогу, конечно…  Болит не так сильно, – ответила она и встала на ноги.
          Сначала её слегка качнуло, но Алексей успел подхватить её под руку.
          – Всё нормально, – сказала она, освобождаясь от его руки. Это дремота.
          – Ну, как скажешь. Баба с воза, как говорится... Если начнёт болеть говори, не стесняйся. Ну, а теперь пойдём искать наши пропавшие половинки.
          – Пойдем, – сухо произнесла она. – Но ты точно что-то от меня утаил?
          Они вышли через калитку и, не сговариваясь, повернули налево. Первым делом они решили найти церковь, почему-то им тогда казалось, что они идут в правильном направлении. Город встретил их все тем же шелестом листьев и одиноким унынием. Церковь они заметили сразу, она переместилась от дачного домика вновь на окраину города, где и располагалась днём раньше. Обычная церквушка, каких полно раскидано по России.
          Подойдя к ней на близкое расстояние, Алексей попросил Катерину подождать его снаружи. На что тут же получил отрицательный ответ, но решил всё же не спорить. Заходить в церковь одному ему так же совсем не хотелось. Снова окинув церковь сверху донизу, он не решительно открыл дверцу, в которую их заводила Джейн.
          – И куда делась лестница? – с неподдельным интересом спросила Катерина. – И где все?
          – Не знаю, наверное, нас ищут? – ответил Алексей. – И вот ещё в чём я абсолютно уверен… Город имеет способность изменяться. Такую же способность имеют и здешние здания. Сейчас это уже другая церковь, Катя. А где та самая ведает только господь. Волшебный такой городок! Вспомни дверь, с помощью которой мы с утра покинули магазин? Вчера этой двери там не было, если ты помнишь?
          – Не было, ты прав! Я сама лично обошла весь магазин, – задумчиво произнесла она. – Может нам стоит начать поиски именно с него. Вчера он находился приблизительно в центре города. Возможно, наши ребята преспокойно ждут нас в машине…  Или в самом магазине?
          – Что же вполне возможно. Наверное, на месте Жеки, я поступил бы так же. Рано или поздно кто-нибудь вспомнит о машине, – согласился Алексей.
          Они прошли несколько домов и остановились у строения с вывеской «Bank Rustle City».
          – Катя давай заглянем!? Хотя бы одним глазком, может там чего полезного найдётся? Смотри и двери не заколочены, а вдруг и ребята здесь?
          – Давай зайдем, если хочешь? Только что тут делать Жеке и Тоне? Сомневаюсь я, что они тут, – спокойно ответила она.
          Они вошли в здание банка, и оказались в большом просторном помещении. Из-за большого количества зарешеченных окон здесь было достаточно светло. Сразу у входа стояли два кожаных затёртых дивана, явно служившие посетителям данного учреждения. Само помещение, толстой металлической решеткой, было перегорожено пополам. Сразу за решеткой стоял огромного размера стол, а за ним, придвинутый к задней стене, стоял небольшой старинный сейф. И завершали интерьер два громоздких секретера, расставленных по углам помещения – там же за решеткой. Маленькое окошко напротив стола служило, вероятно, для приема и выдачи денежных средств. Слева, в решетке, была вмонтирована массивная металлическая дверь, на которой висел огромный амбарный замок. Вот, пожалуй, и всё, что находилось в данном учреждении, может оттого помещение и казалось чересчур просторным?
          – Думается мне надо попасть за решетку? – не громко сказал Алексей.
          – Зачем?
          – А ты разве не видишь? – он кивком головы указал на столик, на котором лежал старинный запылившийся дробовик. – Пригодиться в случае атомной войны.
          – И как ты собираешься туда попасть?
          – Через дверь, конечно! Я любой банк мира могу взломать за пару часов! А тут вообще ерунда…
          – Ага! Это тебе не компьютер! Тут тебя как раз и ждали! Смайлик повесили на дверь килограмма на два, – показывая на большой амбарный замок, пошутила Катерина.
          – Чепуха!  Может у тебя найдется шпилька для волос? Я в детстве палатки с мороженым открывал гвоздём ржавым.
          – У меня просто куча шпилек…  А может даже волшебный ключик найдётся!?
          Алексей, тем временем, подошёл к двери со всей силы дернул замок.  К его удивлению замок открылся сам по себе.
          – Катя! Ну почему ты так меня не любишь?  Ну, что такого плохого я тебе сделал? – спросил он, открывая металлическую дверь.
          Она смутилась, но недолго думая ответила:
          – Да не знаю я, что на меня постоянно находит? Я два года сватала Антонину своему хорошему знакомому, талантливому пианисту, между прочим. А ты за три дня разрушил все мои планы!
          – Так вот в чём дело!? Ну, ты уж меня прости, не путевого. Кто я, обычный программист, с небольшим достатком? А тут целый музыкант! Я кстати по Тоне сохну ещё с того праздника, когда ты меня с ней познакомила впервые. И у меня самые чистые намерения к ней. Ну, а потом, я считаю, это должна решать сама Тоня. Разве я не прав?
          – Да прав ты, прав! Видимо твоя правота и выводит меня из себя. Дура я, Лёша?
          – Ну почему дура сразу? Тебя вполне можно понять. Ты же меня считала легкомысленным всегда?  А то, что касается моей специальности, так тут я с тобой совсем не соглашусь.   В нынешней России не ценят никого. Что программист, что пианист – одно и то же. У нас сейчас в моде юристы и экономисты! Скоро на Руси всего две профессии и останется, к сожалению.  Одного только не могу понять, где действительно нужны юристы и экономисты так это в государственной думе, а там сидит не понятно кто вообще.
          – Ладно, хватит о политике! Ловко ты умеешь с темы соскочить. Бери своё ружьё и уходим!
          – Слушаюсь, богиня Эрида!
          Алексей вошёл в комнату и огляделся. Для начала он решил ознакомиться с содержимым сейфа. Сейф оказался не запертым.
          – Катя!..  Посмотри пока, есть ли что полезного в столике клерка. Патроны или может ещё что-нибудь ценное.
          Открыв дверцу железного ящика, он был приятно удивлен.
          – Катюша, ты не поверишь!? Тут баксов килограмм так десять. Старые все, как Египетские пирамиды! И бумаги какие-то, наверное, ценные? Вот вернемся домой, задвину их нумизматам и стану миллионером, в одночасье! А ты говоришь музыкант какой-то!
          – Пока денежный станок печатает эту дрянь, Лёша, нет смысла писать книги о чести и любви! – с грустью произнесла она. – И вообще, я никогда не думала, что мне когда-нибудь придется грабить банк! Это ты меня в это преступление втянул.
          – А кто грабит? Мы берём в долг! А потом ты видела в городе кого-нибудь кроме нас? Я если честно никого…
          – Положи деньги на место и уходим. Уже достаточно того, что мы украдём ружьё. Мне уже только от этого проступка становится не по себе.
          – Как скажете, дамочка, – слегка раздражено ответил он, но при этом, всё-таки, незаметно запихнул большую часть денег в карман своего «волшебного» рюкзака.
          Катя нашла в ящике стола две коробки патронов к дробовику и они, молча, поспешили на выход.
          – Кать, у нас теперь мир?! – ехидно состроив глазки, спросил Алексей.
          – Мир! Но не забывай, я буду приглядывать за тобой.
          – Хорошее ружье! – словно не услышав ответ сказал Алексей, загоняя патроны в ствол дробовика. – Сделаю из него обрез и тебе подарю. В знак нашего примирения!
          – Себе оставь, мне оно ни к чему. Всё равно стрелять не умею.
          – Так я тебя научу! Будет чем Жеку пугать.
          – Фу, на тебя!
          Они вышли на улицу и остановились, чтобы осмотреться и привыкнуть к яркому дневному свету.
          – Ну, куда дальше путь держим? – спокойно спросил Алексей, целясь из дробовика в окно противоположного дома.
          – Не туда целишься, – еле слышно произнесла Катерина, придерживая его сзади за ремень. – Смотри правее, на яблоню.
          Алексей посмотрел на дерево и состроил удивлённую гримасу.
          На высоте примерно два с половиной метра, на одной из веток дерева сидел огромный ротвейлер, весом не менее ста килограммов.
Зверь скалил пасть и всем своим видом давал понять, что не за что на свете не выпустит людей из банка живыми.
          – Очень интересно, – спокойно произнёс Алексей, – ну ладно кошки по деревьям лазают, а кто этого монстра умудрился на дерево загнать?
          Катя промолчала, лишь крепче вцепилась в ремень брюк Алексея.
          – Хороший, пёсик! – прошептал он и сделал пару шагов на встречу.
          Зверь ощетинился, и ловко спрыгнув с дерева бросился на людей.
Алексей не целился, он просто опустил стволы в направление животного. Раздался громкий выстрел.  Дробовик осечки не дал, и собака, сделав кульбит в воздухе, рухнула на землю, распластав по сторонам лапы.
          – Хорошая штука! До последней секунды не верил, что этот раритет выстрелит.
          После чего он подошёл к собаке и слегка пнул её ногой.  Убедившись в том, что пёс мёртв осторожно присел на корточки рядом с ним.
          – Обычные когти, – спокойно сказал Алексей, внимательно изучая зверя. – Как ему удалось взобраться на дерево? Ума не приложу...
          – Какая теперь разница? – с грустью произнесла Катерина, нерешительно подходя к нему сзади. – Да и самому пёсику теперь уже все равно!
          – Ты меня опять в чём-то обвиняешь? – с упрёком спросил он. – Этот жирный монстр вряд ли бы нас пожалел! Откусил бы головенки в одну секунду.
          Договорить он не успел. Он услышал громкий крик и поднял голову. Из соседнего дома, в окна которого он целился пять минут назад, выбежали Женя и Тоня.
          – Где вас черти носят, мы уже весь город на уши поставили! – зычно верещал Евгений. – Если честно мы уже не чаяли вас найти! Что за выходки, мать вашу!
          – Спокойно, мой разгневанный друг! – улыбаясь, выкрикнул Алексей. – Мы тоже не прохлаждались. Как видишь, все живы и здоровы! Мы же не специально потерялись? Хотя твоя будущая жена не раз намекала на нечеловеческий секс…
         Тоня подбежала к Алексею и слегка подпрыгнув, повисла у него на шее. Он обнял её и нежно погладил по спине.
          – Врёт он всё, ты же его знаешь. А потом у нас есть оправдание, мы очень много выяснили об этом таинственном городе, – вмешалась Катерина.
          – О чём ты? – непонимающе спросил Евгений, приближаясь к своей девушке.
          – О городе, дурачок! – она протянула ему на встречу руки. – Это город мертвых!
          – Ага, – подтвердил Алексей, не выпуская из объятий Антонину.
          – Каких ещё мертвых? Вы что, обкурились на пару? А тебя вообще не мешало бы выпороть за твою выходку, Катя. Ты даже не понимаешь, как я переживал за тебя. А попутчик твой мерзопакостная личность. Жаль весовая категория не позволяет дать ему по мордам.
          – По лицу получить, конечно, почётно… Тем более от инвалида детства, – съязвил Алексей. – А ещё меня обидеть может каждый, но не каждый успевает при этом извиниться.
          Оба встали в боевую стойку.
          – Ну, давай. Начинай уже махать своими колотушками, – продолжил Алексей. – Глядишь, я воспаление легких заработаю.
          Они громко засмеялись и обняли друг друга.
          – Давай уже рассказывай свои сказки, – отталкивая друга, сказал Евгений.
          – Не знаю даже с чего начать, – задумавшись, ответил Алексей. – Пожалуй, начну с измены.
          Он опять засмеялся, но быстро понял, что на шутку никто не обратил внимания, и с выражением поведал о своих с Катериной приключениях.
          – Это бессмыслица какая-то! – задумчиво произнёс Евгений, когда Алексей закончил свой рассказ. Час от часу не легче. То монстры разные – то покойники. А у нас вообще история из научной фантастики. Может ты прав, Алекс…  Нас обкололи чем-то?
          – Что еще за фантастика? – не без удивления спросил Алексей.
          – По дороге расскажу. Давайте-ка, друзья, выдвигаться к машине.  Нужно уносить отсюда ноги.
          – Вот это правильно, – согласилась Антонина, взяв Алексея за руку. – С этой минуты ходишь со мной за ручку, как маленький!
          – Как скажете, Артемида! Только рад буду такой компании. До последнего вздоха.
          – И ружье своё забери – сердито произнёс Евгений. – Какого дьявола ты опять его оставил?
          – Так вышло, мой друг! Сам об этом не раз пожалел. Хотя будь оно под рукой, кладбище пришлось бы значительно расширить.