Порой я даже и не помню, каким был до встречи с ней. С маской. Новое лицо. Свежее лицо. Твердое лицо, будто бы обросшее коростами. Но это не коросты. Это чешуя или шкура, толстая шкура. Одно мне известно точно – я был мягким. Мягкое, простое, несложное, неспособное к защите от них лицо. Бесполезное лицо, ненужное. Как я ненавидел его. Я хотел его сорвать, выбросить, но не мог, потому что это погибель. Без лица существовать нельзя. Приходилось мучиться десятилетиями, закрывая, пряча или принимая удары, один за другим. В такой момент легко потерять надежду, потерять все. Ведь с мягким лицом нельзя жить сейчас, сегодня, вчера. Оно лишь подведет тебя к краю пропасти и достаточно лишь одного легкого толчка, чтобы превратить в прах то, что ты накопил.
И тогда я нашел ее. Лежала, не подавая виду. Такую можно и не заметить. Но я был в отчаянии, маска мне резала глаза. На вид она была необычной, и чем-то даже неприятной, но неприятность эта привлекала. Мрачная, злобная, саркастическая и прочная. Такая могла защитить и даже более: маска могла отпугнуть. Я долго не решался надеть ее, поднести к моему лицу. Мягкое лицо противилось, оно не хотело, чтобы испещренная колючками маска впилась в кожу, плоть. Поэтому я метался из угла в угол, пребывая в своих мыслях. Они меня одолевали, заставляя и надеть, и не надеть эту проклятую маску. Наконец, мне это ужасно надоело: я с решительностью прижал ее к лицу. На удивление, я ничего не почувствовал. Но я знал, я осознал, что теперь я стал другим, что я не тот, что прежде. Мое новое лицо. Я слился с ним, стал одним целым. Она стала говорить, подсказывать. Иногда мне думается, что стоит избавиться от нее, но все чаще и чаще она говорит: мы с тобой вместе навсегда. Или это говорю я…