Мы с Наташей дружили с пятого класса. Потом учились в одном институте (правда, на разных факультетах). Стоит ли говорить, что в походе мы всегда шли рядом, и нам всегда было о чем поговорить. Вот и сегодня – шли в «хвосте» позади группы и трещали как сороки. Вы скажете, что так можно запросто отстать от группы? – Мы и отстали. Только что шли вместе со всеми - и оказались вдруг одни!
- Где народ-то? – удивилась Наташа. – Вроде вместе ехали. Куда все подевались?
Вместо ответа я махнула рукой – там, впереди, лыжня скатывалась в глубокий овраг длинным извилистым спуском. Просто умопомрачительным! Спуск был не так чтобы очень крутой, но очень длинный: на таком разнесёт – «мама» сказать не успеешь!
- А знаешь, я, пожалуй, пойду пешком, - объявила я Наташе и стала снимать лыжи.
- Пешком – долго. Смотри, все уже наверх поднимаются, а нам еще вниз топать, с лыжами на плече, а потом наверх… карабкаться. Да и удовольствия никакого! – озвучила мои невеселые мысли Наташа.
- Хочешь получить удовольствие – езжай! – сказала я подруге.
- А я и поеду! Только сидя. Бобслей по телеку смотрела? У них там трасса такая же: длинная и с поворотами. Вот сейчас и потренируемся! Свяжем лыжи – получатся санки.
- А если увидят?
- Да кто нас увидит? Вон они – наверх ползут, им знаешь еще сколько – пыхтеть? А мы с тобой в момент спустимся…
Мы с Наташей дружно вылезли из лыж и, сбросив на снег рюкзаки, с воодушевлением обсуждали детали предстоящего спуска. Мной овладел лихорадочный азарт саночника-бобслеиста на международных соревнованиях. Трасса «внушала уважение», риска – в общем, никакого… Судя по разгоревшимся Наташкиным глазам, она испытывала похожие чувства.
- Давай все четыре лыжи вместе свяжем и спустимся «командой»! – предложила я. Но Наташа не согласилась. - «Паровозиком» не то совсем. Не страшно. А я хочу – с адреналином! Знаешь, что говорил по этому поводу Чарльз Спенсер Сноу? – Каждый встречает смерть один на один!
"Вряд ли Сноу хоть раз в жизни спускался с такой горы на лыжах", - подумала я, но возражать не стала. Решено было спускаться порознь, крепко стянув лыжи бечевкой (в районе креплений). Получилось нечто напоминающее нарты, где в роли собачьей упряжки и каюра выступали в одном лице – мы с Наташкой.
Оценив свои труды, мы надели рюкзаки и уселись в «нарты». Сидеть оказалось жестко, крепления немилосердно врезались в… Ну, сами понимаете, во что. Мы дружно оттолкнулись палками – и через секунду уже мчались по крутому спуску, забыв обо всем. Скорость была бешеная, лыжи раздвинулись в стороны, и ехали мы – сами понимаете на чем. А с боков – лыжи!
Чтобы хоть как-то погасить немыслимую скорость, мы тормозили, бороздя пятками снег. Только это мало помогало. Зато снег фонтаном поднимался вверх и летел в лицо, залепляя глаза, нос, уши и губы ледяным колючим крошевом. Лицо жгло огнем, но не тормозить было нельзя – скорость приближалась к космической…
Нечего и говорить, что орали мы обе так, что даже не слышали друг друга.
Достигнув дна оврага, мы наконец остановились – ослепшие, оглушенные, вывалянные в снегу. Брюки насквозь пропитались снегом и заледенели (и то, что было в брюках, тоже…). Лицо горело адским огнем, но что была эта боль в сравнении с другой… Как уже было сказано, в самом начале спуска лыжи предательски разошлись, и вместо лыж мы ехали на пятой точке. Эта самая точка щемила и ныла, как больной зуб.
Мы с Наташей посмотрели друг на друга и расхохотались. Лицо у Наташи кривилось от боли, в вытаращенных глазах застыло удивление. Себя я, к счастью, не видела…
Откуда-то сверху раздались дружные аплодисменты и крики, как в театре – браво! Браво! – с ударением на «о». Наша группа, о которой мы как-то забыли «в пылу схватки» со снежной пургой, дружно выстроилась на самом верху оврага – чтобы лучше было видно, и лицезрела наш с Наташкой «боб-слей» с самого начала, привлеченная истошными воплями. Даже те, кто не успел подняться наверх, остановились и смотрели.
Когда мы с Наташей, мокрые и несчастные, запыхавшиеся от долгого подъема, присоединились наконец к группе, народ уже успел отдохнуть. На нас смотрели с любопытством:
- А чего это вы такие красные? А чего вы такие кислые обе? Что, девочки, больно?.. А почему вы все мокрые, дождя вроде нет…
- Ну, вот и наши прославленные мастера скоростного спуска! – добавил под общий смех руководитель похода. – В команде выступают давно. И сегодня установили новый мировой рекорд! Трусы-то мокрые? Как пойдёте – в мокрых? Жоп-слеистки, твою мать! – закончил «пламенную» речь руководитель.
Стоит ли говорить, что остаток пути мы с Наташкой шли позади группы, в мокрых штанах и в полном молчании… Каждый встречает смерть один на один.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЦИКЛА
http://www.proza.ru/2015/04/11/592