Несколько дней назад моя дочка побывала в больнице у своего бывшего "ученика", 95 -летнего испанца, имеющего французские корни. Ранее он работал на ответственных дипломатических постах, знал несколько языков. Хорошая наследственность, здоровый образ жизни (занимался спортом, плаванием, не злоупотреблял алкоголем, не курил),а также постоянное самообразование и совершенствование себя в интеллектуальном плане, до самых последних лет жизни позволили оставаться ему интересным собеседником, с потрясающей памятью, неувядающими творческими способностями. Достаточно назвать несколько стихотворений, которые были мной с помощью дочери переведены с испанского языка. В них прослеживается яркая художественная натура, свой характерный почерк в изображении природы, свежесть впечатлений, живость изложения и вместе с тем их отличает глубокое философское осмысление происходящих жизненных событий и оптимизм.
В его квартире можно было увидеть очень много картин, которые представляли из себя довольно приличные копии с живописных полотен известных мастеров, и в которых явно прослеживалось привнесенное творческое начало, индивидуальность.
На террасе вверху располагалась совершенно удивительная оранжерея из многочисленных растений "бонсай".Кроме этого тут были как декоративные цветы, так и имеющие "прикладное значение": розмарин, тмин и другие, служащие приправой в немудреном холостяцком хозяйстве.
Так уж сложилось, что его любимая жена, с которой они прожили несколько десятков лет душа в душу, оставила этот свет. Чтобы как-то заглушить горечь разлуки, синьор Франк еще более посвятил себя творчеству. Кроме этого он стал изучать русский язык, благодаря этому они и познакомились с дочерью.
Надо сказать, что детей им Господь не дал, и единственной молодой родственницей, несколько скрашивающей его одиночество после смерти жены, была племянница, у которой на руках остался очень больной взрослый сын, требующий постоянного ухода.
Многочисленные родственники синьора Франка почему-то отнеслись к его жене, мягко сказать, без должного почтения. После этого между образовавшейся молодой семьей и близкими ,возникла устойчивая неприязнь, которая осталась до самых последних дней. Почти всех своих родственников он пережил, но на примирение так и не пошел.Мне это очень трудно представить, потому что ведь самому пострадавшему от несправедливого отношения человеку, на мой взгляд, трудно всю жизнь нести это тяжелое бремя.Но так было.
Следует отметить, что синьор Франк был очень способным учеником: в его преклонном возрасте изучать русский язык было, конечно, трудновато. Тем более было приятно дочери, когда он успешно продвигался вперед. Как он радовался небольшим успехам, словно малый ребенок!
Последнее время синьор Франк стал "сдавать". Как-то он упал у себя в квартире и пролежал около трех суток в одиночестве. Племянница, видимо была занята своими делами, а приходившая к нему женщина, убирающая квартиру, по какой-то причине не приходила. На реабилитацию последствий падения в больнице ушло несколько месяцев, но он выкарабкался. Нельзя сказать, что после этого больной восстановился полностью, однако это был прежний улыбающийся, неунывающий синьор Франк, который считал, что у него еще много дней впереди.
Потом последовало еще падение и восстановление.И последнее нахождение в больнице выявило, что почти полностью отказывают ноги.
Когда дочка пришла к нему в больницу, она увидела больного на "ходунках", что-то среднее между инвалидной коляской и приспособлением, с помощью которого передвигаются, скажем, люди с недугом -"рассеянный склероз". Синьор Франк так обрадовался ей, что заговорил по-английски, потом перешел на испанский. В течение всего разговора он пытался сорвать крепление ненавистных "ходунков", стыдясь своей немощи.Вместе с ним в больничном коридоре находилось еще несколько таких же стариков на "ходунках", которые помогали себе передвигаться, держась за специально сделанный длинный поручень в стене вдоль коридора. Надо было видеть их глаза! В них дочь прочитала ревность к их удачливому товарищу по несчастью, их грусть.
Потом, когда она уже покидала больницу, они сопровождали ее до лифта. Дочь говорила, что по их поведению, жестам, какой-то непонятной жалостливой виноватости, было видно, что им что-то хочется сказать ей, заговорить. И вот один решился и произнес:
-Ты, дочка, тут будешь еще долго стоять, это наш лифт, иди на свой!
Оказывается, для больных и посетителей существуют разные лифты.
Она вышла из больницы и отправилась домой, а перед ней со всех сторон на нее смотрели их глаза, которых никогда не забудешь.
..А через два дня синьора Франка не стало..