В том, что первый мой в жизни рейс третьим механиком был во всех отношениях удачным, основная заслуга принадлежала не мне, а коллективу машинной команды теплохода «Большевик Суханов». Конечно, сыграло свою роль и то, что на однотипном судне, «Солнечногорске» я уже отработал около года.
Я сел на пароход в Новороссийске, принял дела у штатного третьего механика, Николая Козлова, и вечером вышел в знакомый мне давно город. На центральной улице неподалеку друг от друга, находились переговорный пункт и ресторан «Черноморский». Позвонив жене и сообщив, что добрался нормально, я увидел нашего второго механика, Владимира Кошкуля, тоже выходящего из телефонной кабинки.
-- О, Миша, привет! Какие планы на вечер?
-- Да какие планы? Аванс у третьего штурмана просил, а он зажал. Думаю, к однокурснику зайду, узнаю, как тут наши в Новороссийске.
-- Пойдем лучше поужинаем. Денег у меня тоже не густо, но что нам надо? По куску мяса и по 100 грамм. Пойдем, мне одному скучно будет.
Володя, ровно на два года старше меня, морской стаж имел уже солидный, так как работу в море начал в двадцать лет, после средней мореходки. Начальника он из себя не строил и мы быстро нашли общий язык, обсуждая бывшие суда и рейсы. Кошкуль уже успел поработать вторым механиком новенького «Александра Блока», югославской постройки. И вот, тогда же в ресторане он с восторгом вспоминал и мощный главный двигатель, и свою двухкомнатную каюту, красивую мебель и прочие прибамбасы.
-- И что ж тебе там не сиделось,на «Блоке»? - допытывался я. На «Суханове» ведь даже злектродвигатели постоянного тока, прошлый век! И главный, «Фиат», не сильно удачный. Головные подшипники все время летят!
-- Да так -то так. Но там у меня стармехом Грязев был, Анатолий Васильевич. Слыхал о таком?
-- Пока нет. Поделись.
-- И лучше тебе его не встречать. Ты же знаешь нашу вахту. Второй только в пять утра засыпает. А уже в восемь каждое утро Грязев в мою каюту врывается и орет во все горло:
-- Владимир Владимирович, Вы спите!?
На этот вопрос можно ответить только отрицательно.
-- Ну, а раз все равно не спите, так сделайте развод рембригады в машине. Очень Вас прошу.
-- И не надо мне, Миша ни мебели югославской, не телевизора. Белый пароход – черная жизнь.
Внезапно официант поставил перед нами откупоренную бутылку водки. На мой молчаливый вопрос, он указал на столик, за которым сидел… наш третий помощник. Не сумев выдать мне аванс, он мне все же помог материально! Теперь у нас с Володей появилась возможность задержаться в ресторана и познакомиться получше.
Утром, однако, проявлять дружеские чувства к нему я не спешил. Субординацию никто не отменял, я тогда Володю не знал, и не мог предвидеть , как он себя поведет утром. К счастью, мои опасения оказались беспочвенными. Мы быстро подружились и, хотя после »Суханова» наши пути разошлись, иногда перезваниваемся. Дороги разошлись, но шли параллельно друг другу. Оба мы с начала 90-х перешли на иностранный флот, оба работали в море почти до семидесяти, оба сохранили легкость в общении и всегда рады слышать друг друга, как бы редки наши разговоры ни были.
А тогда, 45 лет назад, на судне сложились у нас замечательные отношения. Старшим механиком был Юрий Антонович Викулин, человек молчаливый, хладнокровный и авторитетный. А Володя быстро стал душой коллектива. Перед отходом из Новороссийска, шеф-повара капитан списал с судна. Шефом стал второй повар, по сути, поваренок. Поэтому мы частенько по вечерам готовили себе сами. Весь левый борт надстройки занимала механическая служба и примкнувший к нам доктор. Четвертым механиком работал молоденький парень, Витя Пилицын, ремонтный, Игорь Плахотнюк, напротив, был старше всех, но разницы в возрасте никто не замечал. Жарили обычно картошку, на большее нас не хватало. Но когда подключался второй механик, меню резко менялось. Кролики в белом соусе раз в неделю были в нашем меню.
А электромеханик, фамилия его была ФурсА, оказался заядлым рыбаком, на Амазонке он ловил рыбу, не выходя из каюты. Представьте, рыба ночью хватает наживку, том большой советской энциклопедии начинает подпрыгивать на разматывающейся леске. Электромеханик в футбольных трусах прыгает на стол и будит всех вокруг. Мы бежим вниз, подхватывать улов.
А Володя на следующий день бесподобно готовит рыбу. Электромеханика, как охотника и рыболова даже пригласили на охоту на крокодила. Юрий Антонович тоже поехал. Но вот подробности из моей памяти стерлись.
Раньше сухогрузы долго стояли в портах, часто играли в футбол. На »Суханове» была неплохая команда. Я в футбол играл только во дворе в детстве. Но тут вышел из строя вратарь и меня попросили его подменить. Высокий, молодой, я и в баскетбол, и в ручной мяч играл, и согласился выручить ребят. Поле оказалось песчаным, я падал и получал удовольствие. Противником были бразильские банковские служащие и мы у них выиграли 3:2. Пеле и Гарринчи у них не нашлось.
А я стал почти героем и уже в следующем рейсе в Латакии поехал с командой на матч опять. Сборная юношеская во главе со своим тренером в роли инсайда, выдающего голевые пасы, навела на меня ужас. Сильнейшие удары в упор в сочетании с каменистой площадкой навсегда отвратили меня от подобных авантюр. 1:6! Очередной урок жизни «Не умеешь – не берись».
Шахматы – тоже ведь спорт, не так ли? Здесь уместно будет рассказать, как играли в шахматы на «Суханове». Ежедневно сражались судовой врач, в дальнейшем именуемый Док, и старпом – по нашему – Чиф. Оба играли в одну силу, с переменным успехом. Но когда Чиф был занят, Док звал играть меня и обычно обыгрывал.
В Одессе Док сошел с судна, оставив старпома без партнера. Страстный шахматист, тот долго кружил в поисках жертвы, пока не остановился на мне. Играть мне с ним было не интересно. Передвигающий фигуры с детства, высот я не достиг. Знал только детский мат в двух вариантах и знаменитый мат Легаля, с жертвой ферзя. Благодаря ему, иногда у меня в жизни встречались впечатляющие победы. Но для противодействия Чифу, этого было мало.
И вот, во время очередной стоянки, кажется в Италии, на очередном футболе – а я был уже зрителем - я встретил какого-то однокурсника, сходил к нему в гости и там увидел, а затем и выпросил «Учебник начинающего шахматиста» Панова. С тех пор жизнь переменилась. Я изучал дебюты, но память у меня на них неважная, поэтому пришлось сосредоточиться на ловушках. Их в шахматах много.
Я провоцировал старпома, он, тоже не гроссмейстер, ловился на удочку, а я… я часто забывал следующие ходы. И, ссылаясь на срочную работу или боль в животе, убегал на пару минут заглянуть в свой Талмуд. Результаты мои улучшались с каждым днем. К концу рейса я стал обыгрывать Чифа, по крайней мере, играть на равных. И в дальнейшей жизни умение играть в шахматы позволило мне выиграть немало турниров местного значения.