Кто-то танцует «нижний брейк», а кто-то предпочитает «сальса». Гарик был «народник». Народные танцы, знаешь? «Присядки» там всякие, «косички» и хороводы, когда мелко-мелко перебирают ножками и плывут, короче - «люли-люли стояла».
Почему говорю, что был? Так сейчас Гарик в пивной работает. «Четыре пива два набора» - такая у него теперь классификация.
«Четыре пива два набора» обычное дело на двоих-то мужиков после работы, а Гарик им. - С вас три рубля.
- Почему? - Кстати, законный вопрос.
- Так девочки, музыка. - Тоже, вполне себе ответ.
С музыкой всё в порядке, есть музыка, хриплая, из лохматых колонок, а вот с девочками сложней. Редко туда девочки заходят, но всё одно, вынь три рубля да полож, это и по-честному и по-справедливости — диалектика.
Гарик «нарисовался» с шикарной девицей, такой, что даже и не сразу спросишь.— Кто такая? Не очень хочется ответ услышать, а вдруг безнадёжный.
Тут признаюсь, есть у меня недостатки. Первый во лбу и в граммах, второй происходит от первого — широта размаха, вернее желание им поразить. Тем более здесь такая...
- Учитесь? - Спрашиваю, а сам прикидываю, куда бы сейчас рвануть, в двенадцать-то ночи. Это же не нонешнее время, когда всё только начинается, клубы там всякие, тусовки. Перекинуться парой фраз и разбежаться меня не устраивало.
- Каникулирую, - отвечает.
- Во! И в правду, кто же по ночам учится, «каникулировать» самое время.
- Я, Володька, Катерину до дома провожаю, - серьёзно встревает Гарик, учуяв, скрытую для себя, угрозу.
- Правильно делаешь, - парирую я, - Катерин надо беречь. Сейчас я «тачку» тормозну и мы мигом вас до провожаем. Или можно в один бассейн махнуть, у меня там «кореш» ночным сторожем, за одно и поплаваем. Как вам Катя такая перспектива?
- Не стоит, Владимир, - умиротворяющим тембром, словно мягкой ладонью, накрывает мой пыл Катерина. Вот трамвай, как раз до моего дома. Хотите, можно ко мне зайти?
Последние слова оказались столь неожиданными, что я чуть было не остался на улице в одиночестве, влетев внутрь трамвая одновременно с лязгом дверей за спиной.
Трамвай, тускло освещённый только в самом своём начале, казался бесконечно пустынным тоннелем в котором покачиваясь удалялись две одиноких фигуры — Гарика и Катерины. И я не сразу заметил сидящего перед входом бородатого старичка устало обнимающего на коленях огромный полосатый арбуз.
Тромб оцепенения бултыхнулся в пучину прошедшего оголив остриё второго недостатка.
- Дедуля, продай арбуз, - выскочило само-собой. - Я тебе «чирик» дам.
- Чего-чего? - Не понимая пропел тот.
- Хорошо, пятнадцать рублей, подойдёт?
- Пятнадцать... - Борода зашевелилась производя сложные вычисления, думаю с применением интегралов. - На, забирай!
Круглый предмет, не без облегчения, скатился в мои объятья. Раскачиваясь, влекомый арбузом, я доковылял в освещённое место.
- Что это? - Насмешливо, как бы удивившись, спросила Катерина.
- Арбуз, - гордо ответил я. - Идти в гости без торта, не комильфо. Пусть это будет торт, осталось теперь что-то типа «чай». У вас «чай», имеется?
- Шампанское подойдёт? - Среагировала она, потянувшись к маленькой сумочке свисающей с загорелого плеча, так, словно в той могло быть шампанское.
- Ну Володька, да ты «хам трамвайный», в смысле совсем наглость потерял, - развёл руками Гарик. Но как-то не искренне, словно не решил какую сторону занять: свою, или мою, или обе.
- Ничего, ничего, - прозвучало с интонацией бесстрастного естествоиспытателя. - Твой приятель даже забавен. Нам, кстати, выходить.
Катерина решительно устремилась в проём раскрывающихся с грохотом створок не дожидаясь любезного предложения руки так неуместно занятой арбузом.
- Ну уж нет, - вспыхнул второй недостаток выталкивая меня следом. - Вот так потерять выигрышную позицию?! Нивавто!
Скатившись следом и развернувшись, я ловко вложил ношу прямо в руки Гарика не смотря на упорное сопротивление.
- На брат, подержи, я сейчас мигом слетаю за более существенным. - Тихо успокоил я его похлопав по напрягшемуся плечу. - Порежьте его крупными дольками. Потом повернувшись к Катерине изобразил интеллигентность. - Где вы изволите проживать, ну чтобы найти?
- Чтобы найти? - Та изобразила паузу. - Нет ничего проще. Пятиэтажку видите?
- Угу, - кивнул я на мгновение потеряв фокусировку предметов.
- Первая парадная за углом со двора, квартира номер шестнадцать, дверь оббита зелёным дермантином. С вами всё в порядке?
- Благодарю, как никогда. - Я гордо запрокинул голову и устремился к подвигам бросив через плечо, - не прощаюсь.
Рыночная экономика штука неплохая, но скучная. Что не пожелаешь, всё тебе на блюдичке, в любое время, от чего происходит депрессия и уныние. И на вкус она, так себе. Потому как вкус должен рождаться через преодоление, тогда в нём букет непередаваемый, иначе тоска. Слава РУКОВОДСТВУ, мне тоска не грозила, а грозила мне тишина опустевших улиц утративших автомобильное движение.
Потоптавшись на перекрёстке, загрязняя окружающую среду сигаретным дымом, я уже было начал задумываться не вернуться ли назад с повинной головой, как вдруг услышал шум за спиной.
Волга, серая сплюснутая Волга городского таксомотора, дробя разбитыми башмаками кралась в пятнах уличных фонарей, расширяя улыбку долгожданной встречи.
- Стой, мусульманин! - Басом завопило в моей голове и таксомотор упёрся в невидимый барьер вытянутой руки.
- Шеф, выручай, у тебя есть?
Шеф оторвал от баранки свои ладони показывая - «ни боже мой».
- Как же так!? - Отчаянно прошептал я.
- Да так же. Видишь, в парк еду. - И одна ладонь отвлеклась на табличку - «в парк».
- Слушай, а в парке, может быть?
- Чёрт его знает, время-то какое, - рассудил Шеф.
- А-а... Всё одно, поехали! - Решился я на шанс.
Мы тряслись уже четверть часа проплывая мимо мигающих светофоров переведённых на режим свободного мигания, но парка всё не было.
- Куда едем-то?
- На Блохина.
- У-у-у...
- Что, голова болит?
- Да, мочи нет, - соврал я. На самом деле представляя: как разделяется арбуз, как шипит шампанское, если оно конечно было.
- Открой бардачёк, там пиво есть, - посоветовал Шеф.
Щедрость неслыханная! Такая щедрость бывает только у знатоков переживших страдания и теперь воспринимавших страдания другого как свои, избавится от которых можно лишь щедростью.
- С тебя еще рубль. - Щедрость, знаете ли, тоже имеет цену.
Наконец забрезжил парк, или забрезжал многочисленными ямками заполненными мутной водой хотя дождя уже не было неделю. Волга фигурно петляла между рядами своих собратьев и мягко клюнула возле огромного ангара с распахнутыми светом воротами. Вратами в иной мир куда проследовал мой Шеф, от куда следовало ожидать чуда.
Время тянулось бесконечно, разбуженный пивом первый недостаток убедительно подтверждал, что «водка без пива — деньги на ветер». Журчали ночные кузнечики путаясь с шумом в голове. Становилось сонливо и безразлично...
- Вот, держи.
- Что? - Встрепенулся я увидев перед носом газетный рулон.
- Уж извини, всё что было. - Шеф глубоко дышал.
- А... - Сообразил я и принял в ладонь твёрдый внутри рулон. - Довезёшь обратно?
- Нет, нет, у меня смена кончилась, - замотал руками Шеф.
- Ладно, даю ещё два червонца. Сам понимаешь без тебя не найду.
Двадцать рублей — это деньги, на них можно слетать в Прибалтику и обратно, а тут всего в соседний район. И Мы полетели. Полетели быстро и сели на том же перекрёстке и попрощались помахивая рулоном.
Дверь квартиры номер шестнадцать оказалась ни чем не оббита, просто крашеная картонная дверь с огромной дырой от некогда выдранного врезного замка. Сильно подозревая я прислонил к ней ухо и тут же отпрянул ощутив запах матёрого логова, прошептавшего — заходи, я тебя съем.
- Фу ты, кажется дом перепутал и немудрено, они же тут все одинаковые.
Я поспешно отсчитал ступеньки в обратном направлении притормозив только когда оторвался от парадной на безопасное расстояние.
- Мне туда, - решил я посмотрев налево. - Нет, туда. Нет, я оттуда. Точно, мне туда.
- Куда!? - Властно рявкнуло сзади — Стоять!
- Стою, - ошалело ответил я.
Из густых зарослей жасмина, чертыхаясь и ломая ветки, вывалилось что-то серое в звании сержанта. Оно, это звание, тряхнув пару раз об ногу серебристый предмет оказавшийся фонариком, стало с удовольствием слепить мне глаза.
- Что несёте, гражданин?
- Что я несу... Ах, что же я несу... Постой-ка! Я же ничего ему ещё не говорил, - хаотично мелькали мысли. - А... Это он про мой свёрток.
- Давайте посмотрим, - произнёс я речевым аппаратом и стал разворачивать газету.
Фонарик поспешно соскользнул с моего лица на происходящий процесс, пока не брызнул обратным лучом отражённым от ёмкости в 0,5 литра с надписью ВОДКА.
- Водка, - удовлетворённо констатировало звание.
Водка? В самом деле водка. Но какая! Андроповка!! Об этом явно свидетельствовала зелёная этикетка и тёмное стекло пивной бутылки. Где же она родимая столько лет хранилась? В каких закромах, чтобы явиться свету в таких обстоятельствах.
- Где взяли? - Напирало звание чтобы закрепить успех по горячим следам.
- Ишь ты, - подумалось мне, - сейчас, всю цепочку так и выложу.
- Дома, - нагло ответил я.
- А где проживаете? Ваши документы!
- Мои документы все дома, спят. Что же им по ночам шастать?
- Значит документов не имеете. Тогда пройдёмте.
- Погоди, сержант. Видишь я в гости иду, а водку из дома прихватил. Не с пустыми руками же?
- Куда? К кому? - Начал он подводить допрос к самому неприятному,
( Не мог я точно сейчас ответить к кому, а главное куда.) вдруг изменив тактику. - Где брали, признавайтесь!
- Дома, из холодильника! - Враньё ещё ни кто не отменял.
- Ну вот что, следуйте за мной, - кажется обиделся он и по-милицейски нежно вцепился в моё плечо.
Мы шли долго ведя странную прерывистую беседу. Сначала он жёстко настаивал на правде о происхождении криминальной ёмкости, потом выждав продолжительную паузу перешёл на увещевания о добровольном признании. Дескать признайся, тебе ничего не будет. Ты же добросовестный приобретатель, а накажут только продавца. Бедняга считал что бутылка эта куплена на его участке и за раскрытие барыги будет премия или даже повышение в звании. Я же больше переживал что в отделении меня, как изрядно выпившего, засунут в «аквариум» и просижу я там до «морковкиного заговения». Потому дышал глубже и собирал волю в кулак.
В «аквариум» я не попал, забит он был под завязку. Личность мою установили с помощью чудо-техники, а поскольку свежесть лица несколько улучшилась, благодаря внутренней мобилизации, задерживать меня не стали даже не отобрали предмет правового конфликта.
Искать шестнадцатую квартиру нет ни какого смысла. Утро уже. Уже красное растеклось по всему горизонту и вот-вот перельётся через крыши домов, обливая всё нарастающим жаром терпкого возбуждения. Но его не хочется, как не хотелось и пива, как не хочется и водки, но надо. Есть такое слово — НАДО. Слово магическое, не требующее объяснения, оно как рок, как стихийное бедствие, как смысл всего сущего и сопротивляться ему всё равно что плевать против ветра. И я не сопротивляюсь, я пью, обжигаясь зелёной горечью напитка — АНДРОПОВКА.
Выхожу один я на дорогу
Мне не нужно ни куда спешить
Пью свою дорогу понемногу
Ну её! И продолжаю жить.
АНДРОПОВКА — Водка, дешевле самой дешевой. Появилась во времена Ю. В. Андропова. Отличалась крайней демократичностью. Может быть символом настоящего времени так как: горька, бессмысленна, протестна к вторжению инородных «измов» и неотвратима. Выражает свободу, не как вседозволенность, а как добровольный отказ от греха.