- С тобой всё в порядке? - крикнул Джастин и потёр ноющую лодыжку.
Кажется, даже не потянул, а только стукнул о проносящийся мимо сук дерева. Кто мог ожидать этот оползень?! Сколько лет здесь гулял с семьёй, ни разу даже камешка с горы не свалилось. Уж внуки и кричали, и песни горланили… Ничего! А тут…
- Да, а ты как? – откликнулся Сэм откуда-то сбоку.
- Порядок, - заверил сына пенсионер, пытаясь пошевелить стопой.
Больно, но всё двигается. Конечно, накануне восьмидесятилетия стоит себя поберечь, но сын слишком долго не поднимается к нему. Вдруг только хорохорится, а сам пострадал. Отсиживаться бессмысленно. Тем более, что Джастин всегда отличался крепким здоровьем и жалеть себя не любил. Он покрепче ухватился за сук дерева, обронившего на ногу злополучную ветку, но прикрывшего собой о мелких камней, рывком поднял себя сначала на здоровую ногу. Затем попытался поставить больную. Резкой боли не последовало. Значит, кости целы. Стоять дольше не позволило отцовское сердце. Как там Сэм?
Идти оказалось совсем не больно, что лишь подтверждало поставленный самому себе диагноз. На всякий случай Джастин цеплялся руками за подворачивающуюся под ладони растительность. Однако, торопился к сыну так, что не всматривался, за что хватается. На повороте даже вцепился в сосновую хвою. Кольнуло сильно, но ведь, не смертельно.
- Живой, поранился? – завидев спину Сэма, - старик ускорил шаги.
- Па-ап?! – протянул тот расстроенным голосом, как в детстве, хотя уже разменял пятый десяток.
В голосе боли не чувствовалось. Это успокоило Джастина. Непонятно было только отчего Сэм не спешит подняться. Сидит на придорожном камне. Ветер ерошит волосы.
- Не подходи! - резко повернулся к нему Сэм. – Пожалуйста! – в голосе появилась мольба.
- Тебя ранило? – Какой отец останется на месте в подобной ситуации?
Джастин окончательно забыл о пострадавшей ноге и кинулся к сыну. Голова на месте, руки тоже, правда рубашка порвана чуть ниже груди а дальше… Одна нога Сэма была в полном порядке. Вторая… Вторая тоже скоро будет в порядке. Как только… наномашины закончат её воссоздание.
- Сэм? – глаза видели, а мозг отказывался понимать. – Что это? Что с тобой? Кто ты? Что ты? – последний правильный вопрос словно бы вытянул из старика все силы.
Джастин грузно опустился на серо-жёлтую пыльную тропинку, пытаясь принять очевидное: его сын, точнее, то, что он считал своим сыном – робот.
- У тебя таблетки в правом верхнем кармане. Положи, пожалуйста, одну под язык, - привычным тоном напомнил Сэм? Механизм!.. – После этого я объясню. Всё объясню.
- Что с моим сыном?! – истерично выкрикнул Джастин. – Что с Сэмом? Он погиб? Где он? Почему на его месте ты? – глупо было требовать ответов от электроники.
Она вряд ли даст ответ, если программа ей этого не позволит.
- Пожалуйста, па… Джастин, положи таблетку под язык. У тебя поднялось давление и учащённый пульс, - констатировал робот.
- А какой он у меня должен быть?! – рявкнул пенсионер и замолчал.
У машин нет чувств. Истерика для них непонятна. Судя по всему, этот конкретный робот запрограммирован оберегать его, и следить за здоровьем.
- Я волнуюсь за сына, - взяв себя в руки, пояснил Джастин, послушно доставая из кармана пилюлю.
- Когда ты выпьешь лекарство, я объясню. Всё, - повторил робот.
Не драться же с запрограммированной техникой! Пожилой человек положил под язык таблетку, после чего требовательно уставился на своего неживого собеседника:
- Я слушаю.
- Я и есть твой сын, - робот провёл пальцами по восстановившейся ноге в том месте, где недавно работали наномашины.
Жест был настолько человеческим, что если бы Джастин несколько минут назад не видел отдельных частей робота, никогда не заподозрил бы, что перед ним машина. Даже теперь увиденное казалось бредом.
- Что?!
- Я и есть твой сын, - монотонно повторил робот.
- Как? Сэм умер? Уехал? Настоящий Сэм… - Джастин не был уверен в том, что техника поймёт его эмоциональную нелогичность, но «техника» оказалась понятливой. Видимо в силу того, что была настроена понимать конкретно его.
- Ты имеешь в виду Сэма–человека? Его никогда не было, - маска запрограммированной куклы выразила сочувствие.
Всё же перед Джастином находился очень качественный робот. Но сейчас старика волновало не это.
- Как не было? Мне приснилось рождение моего сына?! Может, мне вообще всё приснилось?! И Земля, и люди, и моя семья?! – Не срываться на крик не получалось.
- Не приснилось. Нас нет. Ни людей, ни твоей семьи нет. Ты – последний человек на Земле, – проговорил робот вкрадчиво–печальным голосом.
- Как это? – Джастин сел назад, лишь после этого отметив, что умудрился подняться на ноги и сам, без напоминания, положил под язык новую таблетку.
- Понимаешь, за несколько десятков лет до твоего рождения климат Земли изменился. Атмосфера начала пропускать Ро-излучение. Оно не убивало. Просто люди перестали рождаться. Поняв, что стареют, а ухаживать за ними некому, люди изобрели нас – роботов и запрограммировали таким образом, чтобы с нами можно было общаться, чтобы мы за ними ухаживали в старости. В этом суть нашего существования. Когда почти все люди вымерли, у одной женщины случайно родился ребёнок - ты. Это был феномен. Какая-то непонятная задержка беременности почти на двадцать лет. Твоя мать не пережила родов. Поскольку людей становилось всё меньше, а нас – роботов, предназначенных создавать комфорт людям, никто не утилизировал, наше существование теряло актуальность. Мы решили сделать жизнь последнего человека счастливой. Твои родители - те, которых ты помнишь, все друзья, жена, дети – это всё мы. За твою жизнь ты не встречал ни одного человека, кроме отражения в зеркале. Мы все очень ценим тебя. Люди назвали бы это любовью, а мы – машины, просто подчинили твоим интересам все свои программы.
Сэм замолчал и отвернулся. Джастин дрожащей рукой вытер неожиданно набежавшую на глаза слезинку. Машины не умеют любить? Может быть. Но человек умеет. Он глубоко вздохнул и посмотрел на кустарник, покрывающий подножье горы, по которой он гулял сегодня с … сыном. Он глубоко вздохнул, собираясь с силами. Ему нужно сказать этому… не роботу, всем не-роботам, что они - действительно его семья. Его родители, дети и внуки…