Сидим мы как-то вечером с Богом. Чай пьём и приключения нашего общего знакомого обсуждаем. Я на стол печенюшки только что испечённые поставила, хотела ещё варенье достать, но меня остановили. И этого хватит. Ну, не надо, так не надо…
- Вот и решил Антоний*, что экстрима в его жизни не хватает, - рассказывает мой собеседник. – Взял с собой…
Что преподобный взял с собой, мне дослушать не дали. Прямо посреди кухни вдруг появилась какая-то тётка, вертящая в руках свечку и внимательно её рассматривающая с обоих концов. Я, наверное, с минуту ошалело пялилась на странную гостью, затем оглянулась на лица своего собеседника. Они с печалью смотрели на дивную бабу, а она между тем принялась бубнить:
- Кровь гнилая, на лицо косая…
Я всё расслышать не могла. Я же - всего лишь человек. К тому же, меня она вообще не видела, обращалась исключительно к моему гостю, однако даже поздороваться не удосужилась. Последнее странно. Всё ж не абы с кем говорит, а с тем, кто её всю от атома до ногтя в своей воле держит. Может, просто по жизни невежливая… Я кое-как подобрала челюсть, снова посмотрела на Бога, взглядом спрашивая, а не указать ли этой «леди» на дверь? В ответ Бог Отец качнул головой. Мол, не дёргайся, ничего необычного. Я уже с интересом завсегдатая театра стала смотреть продолжение этого спектакля одного актёра. Слова у тётки закончились и пошла пантомима. Она ухватила свечу за тот конец, где фитиль был длиннее, и принялась поджигать противоположный. Немудрено, что загорелось не сразу. Ещё и воска мне на пол накапала. Хорошо, в кухне плитка, а не линолеум. Попортила бы горячим. Свеча, наконец, занялась и была поставлена во внезапно обнаружившуюся декорацию – подсвечник. Я ещё удивиться успела тому, что он не как наши – северные - с кучей подставочек под свечи, а с песком. В это время Иисус словно к маленькому ребёнку, обратился к сосредоточенно смотрящей на вящую свечу тётке:
- Галина, ты сама-то понимаешь, каково это? Сначала на себе испробуй, а затем для других требуй.
Судя по тому, что она даже ухом не повела, голоса моего гостя она не услышала. Свеча её волновала куда больше, чем ответ Бога. Свечка неожиданно начала укорачиваться на глазах. Я даже не сразу сообразила, что Творец времени «прокрутил» её сгорание, как ускоренную съёмку. И то верно. У нас чай стынет. Подсвечник исчез, как только над фитилём погасло рыженькое пламя и вверх потянулась струйка дыма. Тётка отступила на шаг и схватилась за поясницу. «Эк, её скрутило!» - подумала я, затем спохватилась, и повернулась к своему гостю.
- Господи, больно ей. Исцели. Тебе же всё возможно.
- Она сейчас просила куда худшей болезни и смерти для невестки. Невестка у неё добрая. Увидит, как свекрови плохо, всех врачей на уши поставит. Тогда Галина в своей злости раскается и выздоровеет, - пояснил Бог. – По твоей просьбе будет, и вреда никому не принесёт. Так, о чём я рассказывал?
- О преподобном Антонии, - покопавшись в памяти, вернулась я к интересной нам обоим теме.
- Нашёл хижину, почитай халупу разваливающуюся, поселился в ней. Чистоту навёл и в гости пригласил. Я думал, он на том успокоится. Нет же ему всё экстрима было недостаточно. Он всё время спрашивал…
Нас опять прервали. Рядом с грязными подсыхающими следами, оставшимися от доигравшейся в свечки до радикулита Галины, объявился новый «проситель». Это я его сдуру за просителя приняла. Мужик интеллигентного вид. Этакий худощавый профессор в очках и с прыщиком на виске – возле брови. Пара дней небритости на лице и взгляд фанатика. Вот, честно, не знаю, отчего, но я сразу поняла – фанатик!
Объявился и принялся орать:
- Слышишь, Бог! Тебя нет! Я в Тебя не верю! Ну, и что Ты мне сделаешь за это?!
Я невольно оглянулась на стенку. Соседи у меня чуткие, а стенки свойством звуконепроницаемости не обладают. Сочтут меня сумасшедшей или хулиганкой. Чего доброго, милицию, то есть, теперь – полицию вызовут. Хорошо, если не санитаров со смирительной рубашкой.
- А почему ты думаешь, Георгий, что я вообще стану что-то тебе делать? – удивились мой гость. – Абсолютно ничего. Не остановлю, когда ты пьяный за руль сядешь, не уберу столб с твоей дороги. И в реанимацию к тебе не приду. И даже ангела** не пошлю, когда душа от тела разделится. Я тебе вообще ничего не сделаю, чтобы ты не думал, что «за это».
Небритый профессор вдруг как-то скукожился, втянул голову в плечи, шальным взглядом обвёл стены и мебель моей кухни, явно не видя ни плиты, ни раковины, ни меня, затем упрямым шёпотом повторил:
- Я всё равно в Тебя не верю! – и пропал.
Не, ну не дурак ли?! Ведь, даже я поняла, что ответ Божий он расслышал. Надувшийся упрямый пацан, а не профессор.
- Не суди, - напомнил мне мой гость строгим голосом.
- Прости, - я рассеянно окунула печеньицу во всё ещё тёплый чай. – Мне словно по сердцу кто-то скребёт, когда с тобой так разговаривают. Обидно за Тебя. Ты же его хранил, обеспечивал, помогал ему, а он… - Я от избытка чувств взмахнула рукой с печенькой, отчего размокшая часть оторвалась и, пролетев по параболе соответствующее начальному импульсу расстояние, плюхнулась в след от подошвы зложелатеной тётки.
Меня это уже не беспокоило. Всё равно уборку делать. Вот мужика глупого жалко. Нашёл с кем спорить!
- Господи, а может, он одумается? Ведь это он по мальчишеской браваде. По паспорту вырос, а мозги в том подростковом возрасте, когда с родителями спорят просто ради спора.
- Может одуматься, - согласился Господь. - Когда старше станет и ответственность появится. Дадим ему жену хорошую. Он сначала её полюбит, а затем ума у неё наберётся. Лет через десять сам будет с атеистами спорить и со своими тройняшками «Отче наш…» хором читать. Но мы ведь об Антонии говорили. - Мой гость взял из вазочки печеньицу, сам, не давая мне вскочить и начать суетится, подлил кипятка в остывший чай, после чего продолжил: - Решил Антоний в пустыне поселиться. Никого не хотел видеть рядом. Только меня с собой позвал. Я пошёл. Мне к пустыне не привыкать. Но ведь там бесы, чуть ли не наглее, чем городские. Едва на шаг от друга отступишь, как они на него, что твои разбойники набрасываются. Каки…
Договорить Богу опять не дали. Снова женщина. На этот раз пожилая, хотя и опрятная. Мне даже вскочить захотелось и ей место уступить, но вовремя вспомнилось, что она не ко мне, и меня не видит и не слышит.
- Мне так нужно новую квартиру. Ты – Бог. Ты всё можешь. Знаешь, кто в чём нуждается. Отчего мне не дашь?!
Моя челюсть снова поползла к полу и ниже. Не фига себе претензии к «Царю царствующих»! Небось, к мелкому чиновнику и то подлизывается, а тут…
- Кто это? – то ли с возмущением, то ли с удивлением спрашиваю у сотрапезника.
- Первый раз видим, - ответил мне Святой Дух. – И слышу впервые, - добавил Иисус. – Вроде бы уже в тысячах экземпляров Библии написано: «Просите, и дано будет вам»***. Но её просьб раньше не слышал.
- Рекламный ролик на телевидении заказать надо, - Грустно и смешно одновременно. – У людей сейчас клиповое мышление****. Не все могут толстую книгу осилить. – Это я шутить пытаюсь.
Печально, когда Бог о тебе говорит: «Впервые слышу».
Посетительница между тем успела исчезнуть по-английски. Я попыталась поставить себя на её место. Прийти неизвестно к кому и начать чего-то требовать… Я, конечно - не мой гость, но, если бы она меня на дороге остановила и престала: «Дай мен денег. Мне надо!», я бы от неё в сторону шарахнулась. С какого перепуга, спрашивается?! Одно дело помочь знакомому или другу, и другое даже не хлеб, а квартиру не пойми кому подарить. У Бога нуждающихся друзей много. Он им постоянно что-то дарит. Всего-то надо прийти, познакомится, прислушаться к Его словам, откликнуться на Его приглашение… А дальше, даже почувствовать, в чём нуждался, не всегда успеваешь. Тот же Антоний, рассказ о котором никак не получалось дослушать до конца, когда в пустыню за экстримом пошёл, в чём нужду имел? Только в защите от обнаглевших бесов. Ну, тут понятно. Разные весовые категории. У бесов поначалу опыта драки больше было. И то поначалу. В результате-то они от Антония убегали. Когда поняли, что не на одного напали, и кто в команде Антония играет.
Чай мы всё-таки допили и даже печенье моё было почти съедено. Превосходно! Когда угощение не отвергается, хозяйке приятно. Даже рассказ о пустыне я дослушала. С постоянными перерывами, конечно, но дослушала. На перерывы грех жаловаться. Бог всем нужен.
Хороший был вечер. И утро будет хорошим – воскресенье. Пойду в гости с ответным визитом.
---------------------------
*Анто;ний Вели;кий, преподобный (около 251, Кома, Египет — 356, Дейр-Мари) — раннехристианский подвижник и пустынник, основатель отшельнического монашества.
**Ангел (др.-греч. ангелос — «вестник, посланец»), в авраамических религиях — дух или существо, сообщающее волю Бога и обладающее сверхъестественными возможностями.
***Матф.7:7
****можно найти здесь http://shkolazhizni.ru/archive/0/n-8011 или погуглить