ГЛАВА 11
На одном из перекуров, Вовка проследил направление упавшего сверху камешка и, подняв голову, увидел в проёмах незастеклённых окон здания любопытные физиономии девчонок.
Сегодня лица девиц имели вполне «боевой» раскрас. Вовка с удивлением ощутил, что на этот раз, не теряет сознание при виде такого количества потенциальных объектов любви.
- Ещё пару машин раствора перекидать, глядишь, и до ужина не дотяну, какая уж любовь,- с горечью пробормотал он, посмотрев на свои натруженные пальцы, принявшие округлую форму черенка лопаты. Взять ими что-либо было невозможно. Кроме стакана, да и то, методом «надевания сверху».
- Доктор, а у тебя любимая девушка есть?- раздался голос из окна второго этажа.
- Пока не обзавёлся,- Вовка узнал Ленку-комиссаршу.
Та поглядывала лукавыми цыганскими глазами и улыбалась во все тридцать два зуба.
- Пора бы обзавестись! Смотри, какой выбор. На любой вкус и цвет. Может, понравилась какая? Не томи, признайся честно. А то мы перессоримся,- засмеялась вертлявая девица с большой родинкой на щеке.
- Не успел толком разглядеть,- пробурчал он.
- Мы тебе много времени не отпустим. У нас всего два месяца,- хихикнула симпатичная, курносая девчонка.
Вовка промолчал. Ему не нравились беспричинные приставания со стороны женского пола. Беспричинные – это значит, что повода к ним он не давал. Девчонки ещё в школе изводили его своими признаниями в любви. Письменными и устными. Они почему-то считали его обязанным отвечать на их скороспелые чувства. И ненавидели впоследствии, после отказа от взаимности. Ему, конечно, было их жаль. Но ничего изменить в себе он не мог. Редкая девчонка нравилась ему больше двух недель. Поэтому, он предпочитал «любить» их издалека. Прежде чем ответить взаимностью, считал он, для начала требовалось убедиться в глубине и прочности собственного чувства.
Была у Вовки и своя печальная история любви. Ещё на первом курсе он влюбился по уши в студентку педиатрического факультета. Он был уверен, что чувства обоюдны и подумывал о предложении ей руки и сердца. Но девушка слишком увлеклась процессом сравнения претендентов на своё молодое тело. Свидания с кем-то, плавно перетекали в свидания с Вовкой и наоборот. Этого он не стерпел и они расстались. Вовка искренне считал:- Если любишь человека по-настоящему, альтернативы ему не видишь. Если дело дошло до сравнений, значит это не любовь. А устраивать ристалища между самцами, по типу весенне-осеннего гона братьев наших меньших, это пошло.
Любовный «отходняк» длившийся трое суток, лишил Вовку: еды, питья и возможности посещать занятия. Он лежал на кровати в полубессознательном состоянии и думал с облегчением, что умирает. На четвёртые сутки, симптомы болезни под названием – любовь, исчезли. Но ощущение вакуума в душе оставалось долго. Ещё раз наступить на любовные грабли он опасался.
Между тем, дискуссия по поводу применения незанятого мужчинки продолжалась.
Девицы предлагали массу вариантов, перебивали друг друга и хохотали. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы за Вовку не вступилась девушка с лицом Рафаэлевской мадонны.
- Девочки! Как вы можете говорить такую чушь! Предлагать себя - это пошло и низко. Оставьте его в покое. Наверно, он сам знает, что ему делать и как себя вести,- её голос подрагивал от негодования.
Вовка узнал её. Это была та девчонка, с которой случился ночной приступ. Он даже вспомнил, как её зовут.
- Здравствуй Карина. Как ты сегодня себя чувствуешь?- Вовка улыбнулся неожиданной заступнице.
- Спасибо огромное за заботу и помощь. Самочувствие хорошее. Извини за причинённое ночное беспокойство,- девушка зарделась, но взгляда не отвела.
На этом тема диалога была исчерпана. Девчонки молчали, искоса поглядывая на Карину.
Подъехала очередная машина с раствором.
- Приятная девушка,- думал Вовка, орудуя лопатой:- К тому же: яркая и красивая. В такую влюбиться можно. Другое дело, стоит ли?
Его размышления были прерваны появлением Ленки-командирши.
- Я смотрю, ты уже стал незаменимой частью технологического процесса и с коллективом познакомился. Молодец, доктор. И Санчо-Пашка здесь? Сегодня суббота, короткий день. Раствора уже не будет. Заканчивайте и отдыхать. Завтра выходной,- она исчезла также неожиданно, как и появилась.
Они шагали не торопясь. Пашка, потому что болели ноги. Вовка, потому что болело всё тело и не только.
- Чья это безумная идея, соединить тело и душу?! Плохо, когда болит тело. Хуже, когда, болит душа. Ужасно когда, они болят вместе. Можно сказать, эксперимент удался на славу. Материалисты отрицают душу. Я был бы материалистом. Но, я чувствую душевную боль. Значит, душа существует. Я не знаю, где она находится, хотя экзамен по анатомии сдал на хорошо. Странно, а чего вдруг она заболела? Да. Угораздило удариться в воспоминания о прошедшей любви. Прошедшей? Есть уверенность? Не совсем…
Он начал уходить в себя. От полной загрузки, его спас Пашка.
- Послушай Вова!- Пашка открыл, было, рот, чтобы задать вопрос. Но Вовка его прервал:- Не называй меня Вовой. Терпеть не могу этого буквосочетания. Мне вообще не нравится моё имя. Я согласен на Вовку, на Владимира в конце концов, но не на Вову.
Пашка растерянно сник, замолчал.
- Не огорчайся. Я понимаю, ты не хотел меня обидеть,- Вовка положил руку ему на плечо:- Дело давнее. Я тогда ещё карапузом был, лет четырёх. Иду я, как-то, а навстречу мне толпа народу валит. Человек двадцать разнокалиберных пацанов. Один, самый большой и длинный, почти взрослый мужик, в центре. Остальная мелюзга вокруг него в броуновском движении находится. Что-то возбуждённо обсуждают, хохочут. И вот, один из мелких подпрыгнул, сорвал с этого дылды фуражку и швырнул её на землю, а остальные начали её футболить.
Я тогда уже был конкретным пацаном, улица быстро воспитывает и знал, что за этим последует. Думал, набьёт мужик им лица. Ни тени сомнения не было. А тот, вдруг, заревел в голос, как малое дитя, у которого соску отняли. Здоровенными кулачищами слёзы утирает. Вместо слов животные звуки издаёт. Жалобно так, будто просит, чтобы вернули кепку.
Фуражку ему отдали, и как только он успокоился, всё повторилось сначала. Когда они поравнялись со мной, я поинтересовался, у одного из них, что это за чудо. Оказалось, что этот мужик - «мопа», что в переводе на человеческий язык означает – придурок. Ему 20 лет. Таким он стал потому, что в детстве, пьяным отцом был брошен в уборную яму, где чуть не утоп в нечистотах. С тех пор, он стал умалишённым. По имени он - Вова. А, все зовут его «Вова – мопа – война». Потому, что - слова «война» он особенно боится. Как только его услышит, падает на землю и воет зверюгой. Он из эвакуированных. Его мать сказала, что они жили под бомбёжкой два месяца.
Ватага двинулась мимо и постепенно стала удаляться. А я стоял и долго смотрел им в след. На большого, сильного, но беззащитного Вову. На беззаботных, не ведающих, что творят, пацанов.
Вовка остановился, закурил.
- С тех пор в сказки со счастливым концом я не верил. А про зайчиков с лисичками и слушать противно было. Если честно, я ничего против «Вовы» не имею. Но с этим именем связаны неприятные ассоциации. Теперь ты знаешь, какие.
- Меня отец тоже бросил. Правда, просто бросил. Хотя, разницы не вижу. Мне тогда месяцев девять было. Если бы я его нашёл теперь, ему бы не поздоровилось. А что с этим бедолагой дальше было, его вылечили?- Пашка нервно покрутил пальцами вынутую папиросу. Смял её и выбросил.
- Я больше его не встречал. Позднее, слух был, якобы, зарезали его пацанята, любопытства ради.
Они брели по дороге, оставляя за собой следы в дорожной пыли... и никто из них не ведал, что с ними случится завтра.
Продолжение следует: http://proza.ru/2021/01/30/734