ГЛАВА 3
Действительность оказалась гораздо суровей, чем показалось поначалу. Надо было, что-то предпринимать.
- «Вариться» здесь дальше, значит убить два месяца жизни,- понял Вовка и с делано-развязным видом предложил:- Слушай генералиссимус, давай договоримся, как уважаемые люди. Ты мне подписываешь путёвку по практике, а я отчаливаю прямо сейчас, преисполненный тихой внутренней благодарностью. Зачем вам: курящий, пьющий, невоздержанный до женщин, старый циник-матерщинник, с ущемлённой паховой грыжей, осложнённой повадками эксгибициониста?
Ленка, с озадаченным видом, взяла путёвку и опустила в свой нагрудный карман.
- Вот что, дружище,- в голосе командирши появились нотки досады:- Ты, конечно, не Пашка и «втирать» тебе про твоих героических тёзок типа Ленина или Маяковского бесполезно! Но, и у тебя, на данный момент, не больше прав на бутылку пива, а тем более, гувернантку. Не заработал. Относительно твоей замечательной персоны уже есть определенные планы, и я их тебе озвучила. Потом, давай посчитаем: нельзя девочек оставить без крепкого мужского плеча – раз, нельзя девочек оставить без медицинской помощи – два, ты мне пока нравишься – три. А путёвка побудет вот здесь, у моего большого и доброго сердца. Ты же не хочешь, чтобы я сообщила в мединститут о твоём бегстве. Поэтому, не разочаруй. А пока иди, обозревай окрестности. Я распоряжусь, чтобы в спортзале, для тебя с Пашкой, отгородили закуток.
- Видимо судьба. Осы липнут к мёду, а мухи к остальному,- с горечью размышлял Вовка, чувствуя себя мухой-цокотухой, попавшей в лапы паука.
В деканате он числился не особо радивым студентом. Поэтому, иметь лишние неприятности, было ни к чему.
Вместе с открываемой дверью, на Вовку вывалился трудновоспитуемый, видимо подслушивавший. Ничуть не смутившись, Пашка изобразил реверанс:- Входите сэр, вот только, ноги протерите.
У Вовки было ужасное настроение, подмывало желание дать кому-нибудь в ухо. Но, решив, что парнишка в его бедах, не виноват, пробурчал:- Протрите - правильно звучит. Давай, показывай хоромы.
Собственно, показывать было нечего. Обыкновенный спортивный зал, в котором рядами стояли, сдвинутые попарно, металлические кровати.
Все удобства располагались в школьном дворе: рукомойники с ледяной водой и деревянный сортир, с неплотно закрывающимися дверями, разделенный щелястой перегородкой на «М» и «Ж» половины. По три очка на сумму задниц каждого пола. Если бы не сквозняк, сифонивший из всех щелей, можно было применять этот сарай в качестве газовой камеры.
Мухи, величиной с Карлсона, видимо заскучавшие, несказанно обрадовались появлению нежданных гостей. Побросав своих несмышленых детей, резвившихся в отходах учебного процесса, снялись с насиженных мест и закружились восторженным роем, сверкая зелёно-синим хитином в лучах, пробивающегося через «наблюдательные» отверстия, солнца.
- Впечатляет,- поспешно ретировавшись, уже на свежем воздухе, выдохнул Вовка:
- Есть, куда применить, полученные за долгие годы мытарств, знания по гигиене и санитарии. Паша, спасибо за экскурсию, иди, занимайся своими подростковыми проблемами, а я пойду до речки, замерю глубину.
Река Вовке понравилась. Прямо у деревни журчащий перекат, впадающий в широкий и спокойный плёс. Песчаный пляж. Судя по всплескам и кругам, расходящимся по поверхности воды, рыбы здесь хватает. Рыбалка обещает быть неплохой, если вообще будет. Купаться расхотелось. Вовка, в позе старого ворона, взгромоздился на корягу, нависшую над водой, и предался самобичеванию:- Все друзья-однокурсники сами выбрали себе стройотряды и благополучно в них разъехались. Одному мне было «по барабану», а стоило подсуетиться заранее. Не сидел бы сейчас здесь и не плевал на воду. Тьфу, имбицил - твоя фамилия. И в кого уродился таким «инфантилино»? Сколько проблем нажил из-за своей безалаберности. Как был раздолбаем, так им и остался. И четыре курса института не помогли.
Горе было вселенским. Ощущение такое, будто внутри образовалась и пульсирует космическая чёрная дыра, со свистом всосавшая всю его жизненную энергию, а теперь, затягивающая туда же и его тело. И не отпускает, хоть топись. Благо, далеко идти не надо. Вот она, речка. Жаль, не спросил её название. По логике вещей, наименование населенного пункта должно быть производным от названия реки. Если деревня называется Ыб-Бобик, то получается какая-нибудь Ыб-Бобойка или Ыб-Бонайка.
Срамно в такой реке утонуть. Первым ведь делом поинтересуются, где утоп, а тут – в Ыб-Бобойке, в Ыб-Бонайке. Вот, Ермак в Иртыше утонул, солидно звучит, а тут! Нет, сей вариант отпадает. Сами тут топитесь - Ыб-Бобчанцы.
Вовка собрался было поискать сельмаг, купить портвейна. Чёрная дыра требовала жертвоприношений. Но, вспомнил – денег осталось: два пятака. Какой портвейн, даже уехать не на что. В вагонном туалете прятаться от ревизоров больше не хочется, так далеко не уедешь. Взаймы здесь брать не у кого. Беда. Захотелось кого-нибудь покусать.
Его самоедство прервал, раздавшийся над ухом, гром выстрела. Сковырнувшись с коряги, он мешком плюхнулся в воду. Уже вынырнув, увидел на берегу, дурковато улыбающегося, Палтуса с бичом в руках.
Вовка выбрался на берег чернее Отелло. Теперь было, кого укусить. Пастух, смекнув, что дело может закончиться членовредительством, сиганул за ближайшую корову и заблажил:- Вовка, это я не нарочно! Это я пуганул Быньку, а то он хотел над тобой надругаться, вон видишь, разворачивается для второго захода!
Вовка глянул, и его потянуло обратно в водяную стихию. На него летел красноглазый рыжий бычара, словно КамАЗ с включёнными габаритными огнями.
Палтус мастерски щёлкнул бичом по загривку извращенца, после чего, тот сразу потерял интерес ко всему шевелящемуся и занялся подстрижкой прибрежного газона.
- Что-то, я его утром не видел,- констатировал Вовка, выжимая одежду и мысленно матерясь.
- В лугах уже прибился. Видать, сбежал из стойла. Его лечили там. От испуга. Районный осеменитель, по-пьяни, попутал его с коровой, ну, и пытался сделать его беременным. Кому понравится такая процедура. Бынька сам его чуть не покрыл. Теперь, осеменитель полгода в больнице лечится, а этот шалопай, на коров не лезет, по мужикам сохнет. Да ты не бойся, он от кнута понятливый, докучать не будет. Пойдём со мной, счас коров всех сдам и ко мне в дом. Я люблю гостей привечать,- расплылся в широкой щербатой улыбке Палтус.
Продолжение следует: http://proza.ru/2021/01/30/701