В селе жили потомки переселенцев из Украины, сосланных жителей Армении и немцев Поволжья – интернационал, в большей степени или балакавший, или шпрехавший.
- Бо, дай, ты пощщезнэш, лярва!.. - воспитывала забравшуюся в палисадник курицу тётя Мотя Лунько.
- Петька, Машка, едриц нехай, kom nach Hause, - повелительно объявляла окончание прогулки соседским ребятишкам тётка Мария Петерс.
- Вай, Люда-джян, Люда-джян, - убивалась в душераздирающем плаче над утонувшей в долу дочкой тётка Мако, которой наша детвора сторонилась из-за экзотического для местного населения убранства: несколько юбок, по-особенному повязанный платок. Сердце стыло в ужасе от её горя…
Из Славгорода за семь километров походным строем со знаменем пионерской дружины, под звуки горнов и барабанов со своими учителями осенним погожим днём пришли ученики Славгородской средней школы. Оказывается – для встречи со Скляренко дедом Аверьяном, участником повстанческого восстания против колчаковцев, поведавшего нам о жестоких расправах подданных адмирала над нашими односельчанами, потоках крови людской, хронологии освободительных событий. Подробности его рассказа стёрлись из памяти, но потрясение от услышанного осталось. Завершилась встреча митингом с выступлениями гостей-школьников у сельского памятника героям и возложением цветов. Тоже впервые пережитое такого плана событие.
В школе нас было совсем немного. В нашем классе, например, к выпуску из начальной ступени оказалось восемь ребят. Все были на виду. Утром, пока Полина Тихоновна открывала дверь кабинета, она успевала уже похвалить-постыдить за проверенные тетради, по ходу отметить достоинство либо обсудить конкретный недочёт или ошибку в работе любого из нас. Этакий родной, почти семейный коллектив. Он стал хорошим началом, крепкой основой. Но пора было с ним расставаться: перешли в 5-й класс, учиться предстояло в Славгородской средней школе и по неделе жить в Славгороде в интернате при школе, приезжая домой только на воскресенье…
Быть может, я бы приняла это как должное и ездила б, как все детишки Архангельского. Но для тебя это оказалось неприемлемым.