Глава 3
Вырулила! Мамочка, ты справилась и вывезла на себе невероятное! Ценой личного счастья подняла братьев, не оставила мать: до последнего своего дня она жила с тобой. Своё жильё со временем вы уже меняли на ещё лучшее. Пережив голод в военные годы, ты всегда старалась, чтобы на столе была хорошая еда. И для этого продолжала много трудиться в совхозе, а дома тоже было большое хозяйство: корова, телёнок или два, поросята, куры, утки да гуси.
Много очень успевала помочь тебе бабуся. К тому времени после парализации и другая рука её стала неполноценной. Картина утром: умывшись, наш божий одуванчик рукой, поднимающейся до локтя, берёт другую свою руку, висящую плетью вдоль тела, и ставит её локтем на тумбу буфета; этой рукой придерживает волосы, а частично действующей успевает ловко их закрепить гребешком, затем повязывает платок таким же образом приспособленными руками. И вот это создание безостановочно затем сновало в доме, во дворе и в огороде: наварит для семьи, прополет и польёт растения, управится со скотом и птицей, не упустит из виду внучку. Божий одуванчик? Не знаю, вряд ли. Никогда не производила она впечатление беспомощности или слабости. Вперёд, вперёд – ежедневно от зари до зари.
Ты уходила из дому засветло, появлялась на пару часов в обеденный перерыв и опять уходила на ферму до вечера. Работа на откорме свиней была тяжёлой. Тяпкой почистить большую площадь помещения, пока животные выдворены на прогулку. Вёдрами разнести по корытам приготовленный корм. Скоро сказка сказывается, а на деле – труд до упаду. Тем не менее, когда через положенные десять дней наступали твои выходные, спокойствия ты не знала, изводилась сомнениями: подменная не выдолбит ломиком лёд под дверью – сквозняк будет, сторож корм не сбережёт – на привесе скажется…
Перебираю вырезки из старых газет. Передовая работница.… За четыре года девятой пятилетки, например, получила 1326 поросят и 1233 центнера привеса – 117% к пятилетнему плану, с января девятой пятилетки уже открыла счёт пятилетки десятой. С напарницей Недоруб Раисой взялись от 80 маток получить и вырастить 600 поросят за год.
Грамоты от руководства совхоза за трудовые достижения, вырезки газетных статей о тебе как передовой работнице, ежегодные поздравительные письма Президента РФ к 9 Мая. Значки Ударника пятилеток. Медали в честь 50-ти и 60-летия Победы, «Ветеран труда» от имени Президиума Верховного Совета СССР. С фотографии на Доске Почёта предприятия ты годами смотрела на меня, когда я шла в школу и когда возвращалась обратно. Именно такую я установила потом на памятнике на твоей могилке.
А тогда после обеда всё в доме затихало, чтоб не потревожить твой необычайно чуткий сон, дать тебе отдохнуть. Не всегда это удавалось. Иногда постоянно переутомлённый организм не мог отключиться для передышки. В другой раз домашние дела, посильные, к сожалению, только для тебя, требовали ими заняться.
В нашем доме не было мужчины, и вся мужская работа тоже ждала тебя. Молоток, ножовка и другие инструменты слушались тебя как миленькие: поменять полы в сарае, перекрыть курятник, починить ограду – пожалуйста. Мне и в голову не приходило, что это не женское дело. Со временем я также стала браться за инструмент. В подростковом возрасте сама загородила садик: ты закопала столбики и натянула верёвку, а я отмеряла, ножовкой пилила рейку нужной длины и приколачивала её к прожилинам.
В Архангельском, где я родилась и откуда мы переехали, когда я окончила имевшуюся там только начальную школу и перешла в пятый класс (не отправлять же ребёнка на неделю в интернат!), ты сама приготовила саманные кирпичи и выложила из них сарай. Наша тамошняя хата – первое тобою приобретённое жильё. Крыши в современном представлении у постройки не было. Верх перекрытий потолка утеплён был замесом из глины с соломой, по которому затем прошлись тонкой глиной – поштукатурили. Каждое лето приходилось обновлять «штукатурку», чтобы сохранить целостность поверхности. Лишь со временем, когда ты смогла позволить себе купить толь, им поверх всего накрыли строение.
Изба состояла из комнаты и кухни. В кухне – русская печь с полатями на полпомещения. В комнате у стены с печными колодцами выложена большая «двуспальная» лежанка. Пол везде глиняный.
Полати ты благополучно снесла, лежанку тоже – полезная площадь удвоилась. Не сразу, но русскую печь постигла та же участь. Пол!.. Ты своими руками забетонировала пол во всём помещении!
Мама, мама.… Сколько вынесли твои рученьки!.. Огрубевшие, шершавые, с мозолями, нередко – глубоко потрескавшиеся. Перед сном ты мазала мазью эти трещины, но к началу нового дня они не успевали заживать…. На людях ты старалась прятать свои руки – стеснялась. А они иной раз непроизвольно тянулись к лицу: едем в автобусе, и ты, хронически недосыпающая, не можешь справиться с одолевающей зевотой, торопливо прикрываешь рот руками и тут же панически прячешь их….
Самые нежные руки на свете!.. Они снимали боль, когда я болела. Ты натирала меня керосином при простуде. Терпеливо вынимала занозы из моих ладошек. Помню в твоих руках большой кулёк из газеты: я болела и лежала в постели, а ты вошла с зимней свежестью и с этими конфетами…. Есть их мне тогда не захотелось, а весёлое разнообразие цветного горошка запомнилось навсегда.
Ты успевала мастерить мне игрушки. Принесла с пилорамы полмешка обрезков – разных размеров кубиков, которые сами по себе уже представляли интерес для ребёнка. Но, боже мой! Столик и стульчики, диван и кроватка – какой только мебели не появилось у моих кукол! Ни у кого таких не могло быть, потому что их для меня сделала ты!..
А ещё ты вышивала гладью. Я берегу наволочки на подушки, подзор для кровати, бабусин платок из белого поплина, вышитые тобою. А моя расшитая наподобие украинской вышиванки рубашонка не сохранилась: я любила в ней бегать…