Анатолий АПОСТОЛОВ
КТО НЕ ЯВИЛСЯ НА БАЛ САТАНЫ?
На этот вопрос могут ответить только видные бугалковеды, которые в какой-то мере затрагивали тему «мистического реализма» в творчестве автора романа «Мастер и Маргарита». Это может быть и писатель Борис Соколов, или ещё кто-то другой, который отдал этой теме долгие годы упорного труда и уйму нравственных сил.
Не претендуя на глубокое знание секретов и тайн творческой лаборатории Михаила Афанасьевича, хочу всё же выразить своё, глубоко личное суждение на этот счет, сказать о тех, кто был приглашён на бал, но, по не зависящим от него причинам, страшно опаздывал или не имел ещё для таго рода торжеств необходимого наряда и соответствующей, продолжая ограничиваться торжественными концертами в Кремле. Как мы знаем из романа, на бал к Воланду явились самые шустрые и гиперактивные из всех всемирно известных негодяев, душегубов, убийц и тиранов, отравительниц, висельников, растлителей и сводников, палачей-вивисекторов, тюремщиков и шулеров-экстрансенсов и жуликов- финансистов, доносчиков, завистников и безумцев-садистов, всех, кто олицетворяет собой тотальное насилие и абсолютное зло, которое слилось в памяти Маргариты «в одну громадную кровавую лепёшку с огненной бородой, лицо Малюты Скуратова».(с.286) В двух из таких опаздывающих на бал в нехорошую квартиру № 50 по Садовой, триста два-бис, пьяных вампирах легко угадываются двое легендарных чекистов, один из которых «велел своему знакомому, находящемуся от него в зависимости, обрызгать ядом стены кабинета» наркома госбезопасности Ежова. Первого в реальном мире зрелого социализма звали Генрих Ягода, а второго – Глеб Бокий. Автор романа щадит дорогого ему чувствительного читателя, а заодно с ним и присутствующих на балу досточтимых гостей, в основном – свиту властительных злодеев, состоящую из замученных ими подданных. Именно в свите кесарей, земных владык и небесных наместников разного калибра и заключается весь этот ужас, смрад и стыд человеческой истории. Дело в том, что чуть позже, так сказать, «под самый занавес» должен был подойти и третий гость, по словам честного свидетеля Н.А.Бердяева, благовоспитанный и вежливый «человек в военной форме с красной звездой, блондин с жидкой, заострённой бородкой, серыми мутными и меланхолическими глазами», по кличке «железный Феликс»», а с ним многочисленная и жуткая свита из голых и обезображенных женщин и девиц-заложниц из революционного Петрограда, Харькова, Киева, Одессы и двух к городов-здравниц «красного Крыма» — Сиферополя и Ялты. Эти дамы были не в лучшей форме. На их телах были видны следы от жестоких пыток в духе застенков Тайной канцелярии эпохи Просвещения, следы избиений и пыток огнём, их половые органы были обожжены, из них сыпались уголья, когда дамы торжественно поднимались по лестнице, чтобы поцеловать колено королевы бала. Но чекисты к женщинам-заложницам применяли иные, более эффективные технологии пыток от частичного удаления на теле «архитектурных излишеств» (у некоторых дам чекистами были заживо взрезаны и вылущены груди) до полного снятия кожи с живой заложницы. При этом в чекистских застенках был навсегда отвергнут железный пыточный снаряд петровских времён под названием кошачья лапа, или «гишпанское щекотало» — Spaish Tickler, как морально устаревшее и не убедительное. Для устрашения « недобитой контры» годилось только полное снятие кожи «чулком» с живых заложников и заложниц. Именно это! Именно так! Sic! Имена трёх мучениц-заложниц из Харькова нам известны — это жена белого полковника А.Карольская, помещица Л. Хлопкова и владелица мелочного магазина С.Иванова. (1)
«Азазело просил (Маргариту) не беспокоиться. Уверял, что он видел не только голых женщин. но даже женщин с начисто содранной кожей…» (с.390)
В самом деле, где мог видеть один из прототипов героев романа женщин с начисто содранной кожей? Где мог прочитать и от кого мог слышать о такого рода жутких пытках сам автор романа и его герой – Мастер? Азазело («Ангел Смерти») мог это видеть в подвалах региональных органов ВЧК в силу своих, так сказать, инфернальных обязанностей, прислужника Князя Тьмы.. Автор романа мог об этом услышать по киевскому евбазу («еврейскому базару»), от своих коллег– военврачей, служивших попеременно то красным, то белым, или от самих чекистов-литераторов, с которыми дружили в начале 20-х годов не только одни пролетарские поэты. Живодёрнями такого рода являлись Харьковское ЧК, в Киеве подобными зверствами прославились три женщины-чекистки, мадьярка Ремовер и коренные киевлянки Роза Шварц и «товарищ Вера». Что же касается эзотерической тени автора – Мастера, то в этом бедолаге как бы на собственной шкуре совместился краткий курс истории и практики пыточного дела, тут только от одного знания вопроса можно за два месяца ареста не только поседеть, но и сойти с ума, что в общем-то и произошло. Тема настолько страшная и опасная, что даже иносказательные намёки вызывали у чувствильного автора периоды затяжной глубокой депрессии и манию преследования. Известно, что, работая над историческими источниками и документами разных эпох, том числе и эпохой «доисторической» советской (1918-23) Михаил Булгаков весной 1934 года лечился гипнозом от своих навязчивых страхов, тяжёлого невроза и боязни людей и пространства.
Много званных и незваных явилось на Бал ста королей, не смогли прийти только девица Мария Гамильтон из-за отсутствия своей головы и сопровождающего в таких случаях кавалера. В самом деле, ну, кто из мужчин, даже из числа самых отпетых альфонсов и самых продажных политиков, согласится пойти на бал с дамой без головы? А что тогда говорить о женщине с целиком снятой кожей? Бал у Сатаны – это вам не съёмочная площадка отца фильмов-ужасов Хичкока, не шоу-экстрим и не анатомический театр! И женщина, с которой живьём полностью содрали кожу, это вам не любимый великан Петра I француженин Николя Буржуа, который никак не мог стать её спутником-кавалером. Ведь с Николая Буржуа, по указанию царя, кожа была снята после его смерти. Шкуру покойного великана содрал один обрусевший датский палач и патологоанатом для изготовления «чучела оного великана, призванного охранять вход в покои Его царского Величества».
На бал Воланда по московскому адресу Большая Садовая 402/ бис не пришла также и товарка несчастной Фриды по детоубийству – Мария Даниловна Гамильтон («комнатная девка Марья Гамонтова»), камер-фрейлина ЕкатериныI, самая красивая и соблазнительная из всех любовниц Петра Великого, который казнил её в 1719 году за детоубийство, тайный блуд с денщиком царя Орловым, за воровство золотых ефимков из шкатулки императрицы и оскорбительные речи о царице.(2)
Детоубийца Мария Даниловна не могла явиться на бал без головы, ибо такого «машкерада» не бывало даже на шутейных игрищах самого царского Величества Петра Алексеевича. Голова должна обязательно присутствовать на любой ассамблее, хоть под мышкой, хоть в корзине, хоть на колу, но обязательно рядом с её хорошенькой владелицей. Но, увы, само время, сама история безжалостно отнеслась к несчастной великой грешнице,, её голова сгинула в неумолимом огне котельной российской Кунсткамеры. А в таком огне всё горит, даже мрамор и гранит, всё без исключения, кроме рукописей, если верить нечистой силе. А жаль. Весьма обворожительной она была детоубийцей.
Здесь ещё немаловажную роль играет также и сторона эстетическая. В самом деле, и бесам и демонам известно чувство прекрасного, им тоже, как и искусствоведам Музея изящных искусств имени Пушкина, ведомы все главные положения эстетики.
Много званных и незваных явилось на Бал ста королей, не смогли прийти только девица Мария Гамильтон из-за отсутствия своей головы и без, сопровождающего в таких случаях, кавалера. В самом деле, ну, кто из мужчин, даже из числа самых отпетых альфонсов и самых продажных политиков, согласится пойти на бал с дамой без головы? А что тогда говорить о женщине с целиком снятой кожей?
Бал у Сатаны – это вам не съёмочная площадка отца фильмов-ужасов Хичкока, и не шоу-экстрим и не анатомический театр! И женщина, с которой живьём полностью содрали кожу, это вам не любимый великан Петра I француженин Николя Буржуа, который никак не мог стать её спутником-кавалером. Ведь с Николая Буржуа, по указанию царя, кожа была снята после его смерти. Шкуру покойного великана за 40 ефимков содрал один обрусевший датский палач и патологоанатом для изготовления «чучела оного великана, призванного охранять вход в покои Его царского Величества». Позже, когда умерла жена Николая Буржуа, великанша-финка, с её трупа тоже сняли кожу, а после её обработки, сшили из неё для чучела великана Буржуа штаны. (3) И все эти диковинные раритеты были выставлены в отдельной зале Кунсткамеры для всеобщего обозрения. Для привлечения любознательных посетителей директору Музея диковинок Шумахеру из казны была веделена немалая сумма «для угощения знатного гостей и господ-посетителей вином крепким и доброй закуской». Не будет судить строго своих царственный и вельможных предков за грубость нравов в правосланой стране, ибо в безбожной большевистской России в ХХ веке живодёрские пытки иногда производились под брызги шампанского и под скрипку местного виртуоза-скрипача. А вообще с головами усопших, отравленных и казнённых в нашей стране всегда были какие тайные сложности. По непонятным причинам была вынута из склянки с крепкой водкой и сожжена голова Николая Буржуа, уничтожена в огне была и заспиртованная голова последнего императора Николая II (гражданина Н.А. Романова) и, наконец, по каким-то неясным и тайным причинам была отдельно от скелета похоронена и голова поэта-большевика Александра Блока, отравленного ядом по рецепту славного чекиста Глеба Бокия. (4)
Кто не пришёл на московский бал Воланда? В основном душегубы Последнего Времени, последние очернители светлой Легенды о совершенном Человеке. Не пришли на бал преступники высщей категории, представители высшей власти в стране и их главные охранители коммунистического благочестия и идеологической невинности, ибо их время ещё не пришло, да и сами они, их жестокосердные сердца, ещё не были взвешены на весах Анубиса, а их имена не внесены ещё в Книгу Мёртвых. А без этого не может быть вечно живой великая Легенда о совершенном Человеке, и невозможно написание единого, объективного, честного учебника по Новой истории страны.
Авторские примечания:
Все цитаты из романа «Мастер и Маргарита» даются здесь по изданию: Булгаков М.А. Мастер и Маргарита. Роман. Рассказы. – М.:Изд-во ЭКСМО, 2004. – 672 с. (Серия «Русская классика. ХХ век»).
1.Впервые систему заложничества в большевистской России ввел Лев Троцкий, когда в спешном порядке создавал на основе Красной Гвардии РККА, ибо служить большевикам и тем более воевать под их знамёнами никто не хотел. О таких «несознательных элементах» закормленный пролетарский поэт Демьян Бедный (Придворов) даже сочинил сатирическую бойкую песенку «Не ходил бы ты, Ванёк, во солдаты». в которой глупые русские баба хором поют:«Без тебя большевики обойдутся!». Потом заложничество стало широко применяться большевиками в борьбе с так называемой контрой и паразитическими классами, с трудовым крестьянством, прячущим семенное и кормовое зерно. Начало этому положил в Петроградской ЧК Урицкий, Бокий, Дзержинский и Петерс, а вскоре их почин был подхвачен региональными ЧК.
В 1918–1919 годах Глеб Иванович в доле с Ф. Э. Дзержинским, знаменитым «железным Феликсом» развернул неплохой бизнес на заложниках. В рамках «красного террора» всех представителей имущих классов, а также бывших офицеров и чиновников арестовывали и при первом удобном случае расстреливали за любые подлинные или мнимые «террористические вылазки» белых. Бокий предложил брать с состоятельных заложников денежный выкуп. Уплатившие его честно переправлялись чекистами через финскую границу. Полученные суммы Бокий, Дзержинский и еще несколько высокопоставленных чекистов частью делили между собой, а частью использовали на нужды ЧК. Однако на Бокия «стукнула» его заместитель В. Н. Яковлева. Разразился скандал. «Железного Феликса» трогать не стали, а Бокия сослали на Восточный фронт, а в 1920 году сделали главой Туркестанской ЧК. На этой должности Бокий, проявив неимоверную жестокость, полностью реабилитировался за прежние грехи.
2. Мария Гамильтон вела свой род от шотландца Томаса Гамильтона, который служил при дворе Ивана Грозного. Мария Гамильтон появилась при дворе в 1713 году и пользуясь своей магической («диаволской») красотой, обратила на себя внимание царя, ибо телеса ея были как у язычницы Венеры, зело прелестны а лице ангельской красоты неписанной». Придворные историки зафиксировали для восемь «законных» любовниц царя –это Анна Монс, Мария Кантемир, Елизавета Синявская, Елена Фадемрех, Варвара Арсеньева, Мария Румянцева, Авдотья Чернышёва, в число которых отдельной статьёй вошла Мария Гамильтон, как самая красивая женщина во всей Российской империи начала XVIII века.
Однако, личный токарь царя Андрей Нартов, невольный свидетель высочайших любовных, утех имел иной взгляд на эту метрессу императора: «Впущена была к Его Величеству в токарную (мастерскую –А.А.) присланная от императрицы комнатная ближняя девица Гамильтон, которую (царь), обняв, потрепал рукою по плечу, сказал мне: «Любить девок хорошо, да не всегда, инако, Андрей, забудем ремесло. После чего Его Величество сел и начал точить.». Из всех любовниц Петра I, присланных ему от самой жены- императрицы, только девица Гамильтон являлась своебразной музой его увлечения токарным делом. Вскоре она царю приелась и её заменила более юная метресса Авдотья Чернышёва, но Мария Гамильтон от этого долго не страдала и влюбилась в денщика царя, который бил её нещадно и открыто изменял ей с очередной любовницей царя – Авдотьей Чернышёвой.
Мария трижды беременела от Орлова и ей всегда удавалось скрывать свой живот. Но родив младенца, она в середине ноября 1717 года тайно утопила его, о чём знала лишь одна горничная Катерина Терповская. Дело дошло до Петра, и пять месяцев спустя он подписал смертный приговор матери-детоубийце: «Великий государь царь и великий князь Пётр Алексеевич всея великия и малыя, и белыя России самодержец, будучи в канцелярии Тайных Розыскных дел, слушав вышеописанные дела и выписки, указав по именному своему великого государя указу: девку Марью Гамонтову, что она с Иваном Орловым жила блудно и была от него брюхата трижды и двух ребенков лекарствами из себя вытравила, а третьего удавила и отбросила, за такое душегубство, также она же у царицы государыни Екатерины Алексеевны крала алмазные вещи и золотые (червонцы), в чем она с двух розысков повинилась, казнить смертию.А Ивана Орлова освободить, понеже он о том, что девка Мария Гамонтова была от него брюхата и вышеписанное душегубство детям своим чинила, и как алмазные вещи и золотые крала не ведал — о чем она, девка, с розыску показала имянно»
Мария Гамильтон была обезглавлена 14 марта 1719 года на Троицкой площади достаточно гуманным способом. Статья Соборного Уложения 1649 года, «закапывать детоубийц живыми в землю с руками и по самые титьки», не коснулся её, бывшей царской метрессы. Она, как рассказывают очевидцы, «в белом платье, украшенном черными лентами». По некоторым указаниям, впервые был применен меч вместо топора, что позволило Петру соблюсти данное ей обещание, что палач к ней не прикоснется. «Когда топор сделал своё дело, царь возвратился, поднял упавшую в грязь окровавленную голову и спокойно начал читать лекцию по анатомии, называя присутствовавшим все затронутые топором органы и настаивая на рассечении позвоночника. Окончив, он прикоснулся губами к побледневшим устам, которые некогда покрывал совсем иными поцелуями, бросил голову Марии, перекрестился и удалился»(Шерер).
По всей вероятности царь простил непутёвую девицу Гамонтову. Благодушно отнёсся он и к своему денщику который дели с ним Авдотью Чернышёву – Иван Орлов, признанный невиновным, был освобождён ещё 27 ноября предыдущего года. Затем его пожаловали в поручики гвардии. Потом он станет фаворитом у Екатерины Великой и прославит этим весь род Орловых.
Последним, кто видел заспиртованную голову «фрейлины Гамильтон», был историк М.И.Семевский, который в статье от 1860 года писал: ««Что же касается головы мальчика, так долго состоявшая в подозрении, что она принадлежала девице, мы ее видели». Поэтому версии академических историографов о том, что голова девицы Гамонтовой была зарыта в землю по распоряжению самой Ектерины Великой. или её подруги княгини Дашковой изначально неверны и ничем не доказаны. Скорей всего она была сожжена вместе с головой Виллима Монса в котельной Кунстакмеры в голодном и тифозном 1921 году сторожем-истопником.
3. В числе самых знаменитых анатомических и антропологических экспонатов Кунсткамеры, кроме монструзов и уродов, и заспиртованных голов великих «злодеев» был и верный слуга царя-реформатора – великан Николай Буржуа, которого Петр I встретил в 1717 году на ярмарке во французском городе Кале. Рост Буржуа составлял 2 метра 17 сантиметров. Он зарабатывал на жизнь тем, что выступал на ярмарках. Российский император предложил французскому богатырю пойти к нему на службу за весьма приличное жалованье. При дворе нового царского любимца нарядили в костюм гайдука. Петру нравилось появляться на людях вместе со слугой-великаном - ведь он и сам был очень высокого роста. Поэтому Буржуа, получивший в России имя Николай, часто сиживал на запятках императорской кареты. Ему подыскали жену-финку, тоже довольно рослую женщину. Супруги имели троих детей, но неизвестно, унаследовал ли кто-нибудь из них габариты родителей. Семь лет спустя после прибытия в Россию в 1724 году великан Николай Буржуа умер от апоплексического удара. Вскрытие показало, что его внутренние органы намного превышали по величине органы обычного человека - сердце было величиной с воловье, желудок и одна из почек - тоже огромных размеров. С тела сняли кожу, выделали ее, а затем вместе со скелетом и извлеченным из грудной клетки сердцем передали в музей. Однако во время пожара кожа гиганта сгорела, а череп бесследно исчез. Позднее, та же участь постигла и жену великана. Во всяком случае голландский медик Джон Кук, живший в России с 1736 по 1750 год и оставивший воспоминания, пишет о посещении Кунсткамеры: "В одной из галерей в застекленном шкафу хранится кожа некоего француза — выдубленная и набитая. Это был самый высокий человек, какого я когда-либо видел. В другом шкафу был его скелет и штаны, изготовленные из кожи его жены, тоже выделанной".
Сегодня в Кунсткамере хранятся скелет и сердце Буржуа. Кроме того, там же можно увидеть и портрет великана, написанный при жизни.
4 Большевики, даже из числа писателей-чекистов не поняли революционного романтизма поэмы «Двенадцать», считали, что через эту революционную лирику Блок примазывается к власти, чтобы жить иметь от него такие же блага как Максим Горький, Демьян Бедный и Безыменский. Со слов вдовы поэта Сергея Боброва Марии Павловны Богословской, Блока отравили питерские чекисты, чтобы не выпускать поэта за границу на лечение, так как Блок «очень много знал нехорошего о многих советских деятелях». Многие, в том числе и Зинаида Гиппиус знали о зверствах питерских чекистов во времена »красного террора» и не понимали, как Блок мог сотрудничать с большевиками, зная об их злодеяниях и провокациях. Но мало кто тогда знал, что Блок имел неосторожность высказать вслух своё отношение и к зверствам чекистов и к изготовлению фальшивых документов очерняющих в глазах народа «постылый и ненавистный царизм». Сергей Бобров считал, что Блок стал жертвой доноса и был ликвидирован так же, как и Сергей Есенин в 1924 году через имитацию самоубийства. Большевики продолжали разными способами мстить памяти поэта, в том числе и через перезахоронение с элементами осквернения праха на Смоленском кладбище Петрограда. "Товарищи" с могилой обошлись по-ленински - кладбище закрывали, надгробия разрушали, останки переносили по-варварски. Иначе и не могло быть. Узник Соловецкого лагеря особо назначения Дмтирий Сергеевич Лихачев вспоминал, как позднее произошло перезахоронение останков поэта, принявшего большевизм: «Перезахоранивали Блока в 1944 году. При этом событии присутствовал Дмитрий Евгеньевич Максимов. И ведь перезахоронили только череп Блока. Дмитрий Евгеньевич нес череп Блока, потому что остальным, очевидно, было противно его нести, они боялись, а он не боялся. Он нес череп Блока в платке и по дороге пальцем из глазниц выковыривал землю. Ему показалось, что так будет лучше. И тогда его остановили и сказали: «Вы выковыриваете прах Блока. Это нельзя делать». И "могила Александра Блока" — это чужая могила, какого-то барона (я забыл его фамилию). В эту чужую гробницу, в этот чужой склеп и поместили череп Блока. Один череп. Все остальное осталось там, на Смоленском кладбище, рядом с матерью, и было сровнено с землей». Николай Кавин. Человек-эпоха Две встречи с Д. С. Лихачевым. Журнал «Звезда»,