IV часть
Адам
Глава пятнадцатая
Дневник Теслы. Окончание
Метрополис
Мой дорогой Адам, время пришло. Через несколько дней завершится обучение первых учеников Академии. Пусть до окончания ее строительства пройдет еще не один год, и мне, возможно, уже не придется увидеть, как взметнутся над холмами ее башни и шпили.
Это не важно. Главное, что совсем скоро я смогу передать судьбу нашего молодого мира в руки таких же юных, как и ты, пилотов, инженеров, капитанов и механиков. Я постарался обучить их всему, что знал сам. Они полны планов и надежд. Им неведом страх. Теперь они сумеют обойтись и без меня.
А это значит, что после многолетнего перерыва мы с тобой сможем продолжить поиски таинственных создателей старинного механизма. Мы покинем Метрополис тайно, никого не потревожив и не сообщив о том, насколько опасный путь нам предстоит преодолеть.
Я не знаю, что ждет нас в конце нашего путешествия. Быть может, мы отправимся в погоню за очередной химерой. Но противиться голосу, что так давно зовет меня в дорогу, я больше не в силах.
Когда я понял, что в перемещении элементов механизма содержится какое-то послание, я долго не мог разгадать его подлинный смысл. Но теперь я твердо уверен: это приглашение.
Поверить в это было непросто, ведь координаты, которые раз за разом повторяет загадочный механизм, указывают на пустынные океанские воды, расположенные в опасной близости от великого водоворота, уже успевшего погубить один из наших кораблей.
Но теперь все сомнения остались в прошлом. И все благодаря тебе, Адам. Когда я увидел результаты твоих наблюдений и расчетов, я понял, что ты прав: неподалеку от водоворота должна быть земля. Это остров, который был когда-то частью материка. Когда он затонул и почему это произошло? Вряд ли мы сумеем это выяснить.
Остается надеяться, что остров действительно существует и мы сумеем благополучно достичь его таинственных берегов.
Все приготовления к нашему путешествию давно завершены. Корабль и механическая команда дожидаются нас в порту. Но прежде чем покинуть Метрополис, я решил привести в порядок свои записи. Я сохраню в этом дневнике историю открытия нового мира, пока воспоминания еще не стерлись из моей памяти.
Однажды, возможно, этот день настанет быстрее, чем я предполагаю, ты, Адам, продолжишь мой труд. Мне кажется, что именно тебе предстоит завершить рассказ о том, чем закончатся наши с тобой поиски. Суждено ли нам обнаружить истинных хозяев этого удивительного мира, который успел стать для нас новым домом?
Скоро, очень скоро мы узнаем это…
Провидение. 1905 год
Когда я решился принять предложение мистера Ахава о работе в его китобойной компании, мною двигало одно потаенное желание. Я хотел использовать оказавшиеся в моем распоряжении возможности для того, чтобы воссоздать старинный механизм, изучением которого я без особого успеха занимался уже много лет.
Мне казалось, что только так я сумею разгадать его секреты и пойму, наконец, в чем же его истинное предназначение. Лишь эта почти безнадежная затея заставила меня отказаться от места на судостроительной верфи и оставить налаженную жизнь в Нью-Йорке.
Но прошло три долгих года, прежде чем я сумел воплотить свою мечту в жизнь. Мои новые обязанности на предприятии мистера Ахава поглотили меня с головой, так что времени на собственные изобретения мне вечно не хватало. Все изменилось в тот день, когда мистер Ахав поддержал мое предложение о создании устройства для передачи энергии на расстояние и отдал в мое полное распоряжение маяк, который должен был послужить надежным основанием для установки многотонного резонатора.
Я понял: это мой шанс, который я не могу упустить. Слишком много времени было потеряно впустую.
С новыми силами я принялся за работу. Я каждый день отправлялся на маяк и пропадал там до позднего вечера. В конце концов я решил вовсе не возвращаться домой и стал жить прямо на маяке среди своих чертежей и инструментов.
Я был близок к цели и торопил время. Совершенная конструкция старинного механизма оказалась неиссякаемым источником для смелых решений и новых идей. Я был уверен, что с его помощью сумею сделать процесс передачи энергии на расстояние управляемым. Для того, чтобы покорить самую могучую стихию на планете, я должен был научиться контролировать индукционный поток.
Наконец, все было готово.
Но первый же опыт показал мне, как далеки были все мои представления о возможностях старинного механизма от его истинной силы и предназначения.
Когда я запустил резонатор, мощный поток нестерпимо яркого света ослепил меня. Я потерял сознание, а когда очнулся, то обнаружил, что лежу на спине, а надо мной раскинулось усыпанное звездами небо. Купол маяка больше не загораживал его от меня.
- Как странно, - подумал я, - почему я не могу узнать ни одного созвездия?
Небо, на которое я смотрел сейчас, не принадлежало ни Южному, ни Северному полушарию. Я знал это совершенно точно, ведь астрономия с детства была моей страстью.
Я с трудом сел и обхватил голову руками. Теплый ветер донес до меня запахи травы и цветов. Постепенно дрожь в моих руках унялась, а голова перестала шуметь. Мне удалось подняться на ноги и оглядеться. За моей спиной возвышался призрачный силуэт маяка. Казалось, что он тает в воздухе. Его стены, такие мощные и надежные прежде, сейчас стали тоньше самой нежной кисеи. Они дрожали и готовы были в любой миг исчезнуть. Реальным был только луч света, который пронзал пространство и падал мне под ноги, словно приглашая войти в него.
- Куда же я попал? – попытался собраться я с мыслями. - Видимо, в ходе эксперимента что-то вышло из-под контроля и мое устройство перенесло меня в неизвестную мне местность. Но куда?
На мое счастье, ночь выдалась ясной. Я обнаружил, что стою рядом с горным озером, одним берегом упирающимся в едва различимый склон потухшего вулкана. А с другой стороны были видны холмы, за которыми серебрилась полоска океана.
На мгновение мне показалось, что все это сон. И дело тут было вовсе не в поразительном результате моего опыта, а в той удивительной красоте, что окружала меня сейчас. Никогда прежде не доводилось мне видеть такой мирной и величественной картины.
Я понял, что еще немного и потеряю сознание от пережитого мною потрясения и переполнявших меня эмоций. Я направился к озеру. Опустился на колени. Зачерпнул ладонями воду и с наслаждением опустил в нее лицо.
Когда я, наконец, открыл глаза, то увидел, как постепенно затихает рябь на потревоженной мною глади горного озера. Звезды словно в зеркале отражались в нем так ясно, что я мог рассмотреть каждую из них в отдельности. Еще миг, и перед моими ногами появилось новое небо, еще бездоннее, чем то, что раскинулось над моей головой.
- Это Кассиопея, - внезапно узнал я одно из созвездий, - вот Цефей, а это созвездие Лира, - продолжал радоваться я все новым открытиям, - а вот и Малая Медведица с Полярной звездой. Странно, почему же я не мог узнать их раньше?
Только тут я сообразил, что вижу не сами созвездия, а их зеркально развернутые отражения. Я вновь поднял голову к небу и сумел разыскать созвездие Малой Медведицы. Не знаю, удалось бы мне это, если бы не яркое сияние Полярной звезды. Она была там же, где и должна была находиться в это время года. Ковш Малой Медведицы тоже был на месте. Но он оказался развернут в неправильную сторону. Так же как и все остальные созвездия. Вот почему их было так непросто узнать! Я застыл, пораженный своим невероятным открытием.
- Это не земля, - пришлось признать мне очевидный, но совершенно непостижимый факт, - это не земля! - крикнул я с такой силой, что на секунду оглох от звука собственного голоса.
«Земля, земля, земля», - принялось возражать мне мое собственное эхо, с каждым разом становясь все глуше и глуше, пока совсем не растворилось в ночной тишине.
Я стоял и смотрел на небо.
- Так вот почему все созвездия на поверхности старинного механизма зеркально развернуты, - свет истины после стольких лет блужданий в темноте наконец-то забрезжил передо мной, - это не ошибка и не случайность. Человек, который создал механизм, побывал здесь, в этом странном мире. А скорее всего, - внезапно озарило меня, - он сам явился к нам отсюда.
Это было непостижимо. Я сумел открыть проход в новый, неведомый мне мир, хотя и сам не до конца понимал, как это произошло.
В полном изнеможении я направился в сторону маяка…
На следующее утро я был готов продолжать свои опыты, но передо мной возникло неожиданное препятствие. К маяку началось настоящее паломничество горожан, желающих знать, что за удивительно яркий свет не давал спать им прошлой ночью. Не все были настроены ко мне дружелюбно. Были и такие, кто, пожалуй, с удовольствием сжёг бы меня на костре как мага и чернокнижника. Я не мог много требовать от этих людей, ведь не каждому из них посчастливилось приобщиться к миру науки. Я должен был что-то срочно придумать.
Решение быстро созрело в моей голове. Надо построить новый маяк на берегу горного озера. Там я смогу спокойно продолжить свои опыты. Но для одиночки это непосильная задача.
Я бросился к мистеру Ахаву и, добившись встречи с ним, изложил ему свой план. Будущее покажет, какую страшную ошибку я совершил, не сумев справиться со снедающим меня нетерпением. Но тогда мистер Ахав в очередной раз поразил меня.
Он отнесся к моему рассказу очень серьезно, ни разу не подвергнув сомнению мои слова. Его живой ум позволил ему быстро понять то, что я и сам не умел еще толком объяснить, попросту потому что не знал нужных для этого слов.
- Значит, вам удалось создать проход в параллельный мир? – спросил он меня. - И вы уверены, что механизм, послуживший ключом для вашего удивительного открытия, попал к нам именно оттуда?
- Все верно, - вскочил я на ноги со своего кожаного кресла, - вам удалось уловить самую суть моего рассказа. Клянусь, я не смог бы сказать короче и лучше. Понимаете, - от волнения я ужасно сбивался, начиная говорить путано и непонятно, - вселенная устроена по удивительным законам, которые мы еще только начали постигать. Две равновеликие силы - хаос и гармония - приводят ее в бесконечное движение. Они-то и создают то хрупкое равновесие, которое мы называем материей. А она основа самой жизни. Этот принцип сохраняется во всем. Взаимное притяжение и отталкивание молекул, северный и южный магнитные полюсы, положительный и отрицательный электрические заряды, свет и тень, добро и зло. Одна сила всегда уравновешивает другую. Видимо, наш мир также не одинок. Есть еще один. А возможно, - поразительная догадка осенила меня, - возможно, и не один. Этих миров может быть бесконечное множество. Вы понимаете меня?
Мистер Ахав поднялся со своего кресла вслед за мной.
- Я понимаю, - спокойно сказал он и протянул мне руку, - я помогу вам. Вы получите все, что потребуете. Стройте ваш маяк. Я хочу знать все о том, как будет продвигаться ваша работа.
Я пожал протянутую мне мистером Ахавом руку. Так был заключен наш союз.
Терра. 1907 год
Мистер Ахав сдержал свое слово. Он дал мне все, в чем я нуждался, чтобы продолжить свои эксперименты на новом месте. Очень скоро на берегу горного озера вырос маяк, и я сумел приступить к монтажу сложнейшего оборудования.
Работа быстро продвигалась вперед, ведь теперь я был не один. Мистер Ахав снабдил меня не только всеми необходимыми материалами и инструментами, но и предоставил в мое распоряжение несколько смышленых помощников.
Впрочем, когда все приготовления были завершены, передача энергии на расстояние совершенно перестала интересовать меня. Да у меня и не было на это времени. Каждую свободную минуту я посвящал изучению старинного механизма. В моей работе произошел настоящий прорыв. Я начал понимать его сложный язык, когда открыл проход в параллельное измерение. То, что раньше представлялось мне лабиринтом, упирающимся в сплошные тупики, теперь виделось мне как логичная система направлений, каждое из которых вело к какой-то заданной цели.
Я наконец-то понял, почему шифр механизма оказался так сложен для меня. В этом не было ничего удивительного, ведь в нем содержались сведения сразу о двух таких похожих, но все-таки очень разных мирах. Впрочем, даже целого года работы оказалось недостаточно для того, чтобы разобраться во всем. Тем более что старинный механизм загадал мне новую загадку. Стоило мне перенести его в открытый мною мир, как он снова ожил. Это только укрепило меня во мнении, что я вернул механизм туда, где он и был когда-то создан.
Мое усердие было вознаграждено. Наблюдая за работой механизма, я сумел понять, что в перемещении его символов зашифрованы какие-то координаты, которые он повторял раз за разом. Я даже сумел нанести их на карту. Но что за ними скрывалось? Куда они должны были меня привести?
Мне не терпелось отправиться на исследование нового мира. Пока он ограничивался для меня границами всего лишь одного острова. Чтобы двигаться дальше, мне был нужен корабль.
Без помощи мистера Ахава было снова не обойтись. Однако за прошедший год его интерес к моей работе заметно охладел. Опыты по передаче энергии на расстояние не принесли желаемого результата. Похоже, мистер Ахав устал ждать и уже не надеялся вернуть свои вложения. Он ограничил меня в деньгах и оставил при мне всего двух своих людей, без помощи которых я уже не мог обойтись.
Как я ни умолял его, какие перспективы ни рисовал, как ни будил его воображение, но мне так и не удалось уговорить его на организацию морской экспедиции.
- Посмотрите, - подвел он меня к окну своего кабинета, из которого открывался замечательный вид на город и бухту, - все, что мне нужно, находится здесь. Океан лежит прямо у нашего порога. Его богатств хватит еще не на одну сотню лет. Я китобой, а не авантюрист. Довольно терять время на глупости. Возвращайтесь к работе над вашей замечательной паровой турбиной. Я хочу, чтобы моя компания начала строить свои собственные корабли, и поручаю вам решение этой задачи.
С тяжелым сердцем в этот же вечер я отправился в свой новый мир, думая, что посещаю его в последний раз. Но прямо у порога маяка меня встретили мои незаменимые помощники. Их глаза горели от возбуждения. Они размахивали руками и что-то пытались мне объяснить.
Когда я сумел успокоить их, то узнал, что они только что вернулись с побережья, куда ходили для того, чтобы собрать урожай мидий и морских ежей. Там они увидели, как неподалеку от берега проплывала пара китов. С их слов, животные были настолько огромны, что жиром даже одного из них можно было бы забить под завязку трюмы самого большого корабля.
Этот рассказ изменил все. Мистер Ахав долго и обстоятельно расспрашивал моих помощников о мельчайших деталях их встречи с морскими гигантами. Вскоре я снова получил все, что хотел, и даже больше.
Воспользовавшись одной из ненастных ночей, когда на Провидение опустился густой туман и свет моего маяка не мог потревожить его жителей, я сумел переправить в новый мир целый китобойный корабль вместе с экипажем. Это был грандиозный успех, на который я не смел и надеяться.
Так началась наша одиссея.
За полтора года странствий нам удалось обнаружить сразу несколько островов. Если бы не координаты, которые продолжал повторять старинный механизм, нам ни за что не удалось бы разыскать их в бескрайних просторах океана. Но как только мы приближались к новому острову, механизм тут же словно бы забывал про него. В конце концов, в его памяти остались координаты лишь одной все еще не изученной нами области.
Впрочем, мы так и не смогли посетить ее. Нам пришлось прервать наше бесконечное путешествие. Кораблю, потрепанному бурями и штормами, требовался серьезный ремонт. Китобои тоже устали и нуждались в отдыхе.
Мы уже успели убедиться в том, что обнаруженный нами мир совершенно безлюден. Нигде нам не встретилось никаких свидетельств присутствия человека. Но я не терял веры. Я знал, что рано или поздно старинный механизм обязательно приведет меня к своим создателям.
Мы высадились на берег последнего из обнаруженных нами островов и принялись выгружать оборудование для монтажа резонатора. Китобои, как заведенные, трудились на строительстве маяка. Все хотели как можно быстрее вернуться в старый мир, чтобы увидеться со своими семьями.
Как оказалось, мистер Ахав уже успел похоронить и меня, и команду своего корабля. Полтора года - долгий срок, и он уже не чаял увидеть нас живыми. Но я не разочаровал его. Я сообщил ему, что за время нашего путешествия нам удалось несколько раз встретиться с гигантскими китами. Хоть мы и видели их издалека, но все равно сумели убедиться в том, что рассказ об их невероятных размерах не был выдумкой. Теперь мы знали, где их надо было искать.
- Пригоден ли ваш новый мир для серьезного промысла? – спросил меня мистер Ахав, пристально глядя мне прямо в глаза. - Сумею ли я вернуть те деньги, что уже успел в вас вложить?
- До последнего цента, - заверил я его, - вы добудете столько китового жира, что сможете обеспечить им весь мир.
Мистер Ахав довольно кивнул. Я увидел, как в его глазах сверкнули честолюбивые искорки.
Я снова был обеспечен всем необходимым. В новый мир хлынул поток строительных материалов, стали, инструментов и людей. Мы открывали проход между мирами только в самые темные и ненастные ночи, чтобы сохранить наши действия в тайне. Впрочем, спрятать столь грандиозные работы нам не удалось. По городу поползли слухи. Мистера Ахава без конца одолевали газетчики. Началась шумиха, которую он так не любил. Кто знает, что произошло бы, если бы о нашем открытии узнало правительство.
Мистер Ахав действовал решительно. Он запретил пользоваться маяком и велел мне подготовиться к предстоящей охоте на китов, используя лишь те ресурсы, которые мы уже успели переправить. Я попрощался с детьми и отправился в новый мир, не зная, когда смогу вернуться назад.
Работы впереди было очень много. Мы не могли преступить к промыслу без надежных кораблей. Чтобы построить их, мы должны были возвести верфи и несколько мастерских. Но в первую очередь нам следовало обнаружить залежи угля и железной руды.
Так в новом мире было основано первое поселение. Мистер Ахав даже дал ему имя – Новая Англия, но я предпочитал называть его просто Терра.
Аква. 1914 год
На несколько лет новый мир оказался полностью отрезан от старого света. За это время китобои успели основать еще одно поселение. Аква стала идеальным местом для возведения верфей. Казалось, сама природа предназначила его для постройки кораблей, способных бросить вызов морским гигантам.
Но нам не хватало рабочих рук. Китобоев было слишком мало, чтобы обеспечить процветание нашей молодой колонии. Тогда я вернулся к идее создания механических помощников. Знания, полученные мною в ходе изучения старинного механизма, позволили мне быстро создать первый образец. Уже через несколько месяцев в моем распоряжении была целая дюжина пусть и простых, но надежных и неутомимых машин. Работа на верфях Аквы значительно ускорилась.
Наконец, два первых судна были готовы. Это значило, что пришла пора отрабатывать вложенные в освоение нового мира деньги. Китобои были готовы приступить к поискам добычи.
Впрочем, для меня охота на китов была лишь предлогом продолжить прерванные не по моей воле поиски. Я хотел одного: посетить последнюю не изученную нами область, координаты которой все так же продолжал повторять старинный механизм. Была лишь одна проблема: чтобы добраться до заветной цели, нам предстояло отправиться на другой конец света.
Я боялся, что китобои ни за что не согласятся на такое далекое путешествие. Увы, но мне пришлось пойти на обман. Я заверил их в том, что мистер Ахав лично выбрал место нашего промысла, полагая, что дальность перехода полностью окупится богатством трофеев.
Тогда я не испытывал никаких угрызений совести. Я был уверен, что действую во имя благого дела, ведь в случае успеха нашей экспедиции мы могли раскрыть последнюю тайну удивительного механизма.
Когда мы отправились в путь, наши поселения обезлюдели. Китобоям понадобился каждый человек, чтобы укомплектовать команды огромных судов. Дожидаться нашего возвращения осталось лишь несколько стариков, которых не захотел брать ни один из двух капитанов, да наши механические помощники, которым тоже не нашлось места на кораблях.
Почти месяц нам пришлось провести в открытом океане, прежде чем наше путешествие подошло к концу. Тогда мне еще не было известно о том, как можно использовать мощь великого течения, чтобы быстрее пересекать океанские просторы.
И вот пришел день, когда над палубой нашего корабля разнесся крик марсового матроса. Киты! Мы наконец-то нашли их. Мы наткнулись сразу на пару этих удивительных животных. Капитан бросился поздравлять меня, будто все уже было кончено и наша охота оказалась удачно завершена. Команда ликовала. Все были в предвкушении увлекательной схватки.
Но на моей душе скребли кошки. Я с горечью наблюдал за тем, как наши корабли берут китов в клещи, а китобои суетятся на палубе, готовя к стрельбе грозные паровые гарпуны. Встреча с китами в такой близости от подлинной цели нашей экспедиции стала для меня не долгожданным подарком судьбы, а досадной помехой, которая могла помешать выполнению выстраданного мною плана.
Впрочем, делать было нечего. Я приготовился наблюдать за охотой.
И тут случилось нечто удивительное. Киты, увидев наше приближение, совершенно не испугались. Они не бросились наутек и не попытались скрыться в глубине. Напротив, они двинулись нам навстречу, словно бы хотели лучше нас рассмотреть. А затем они начали петь…
С чем я могу сравнить их голоса? Не знаю. Ничего подобного я не слышал прежде.
- Они разумны, - вот первая мысль, которая поразила меня тогда. - Вся наша затея – ошибка, - это было следующее, что пришло мне в голову.
Я бросился к капитану, чтобы остановить его. Но все было бесполезно. Он просто не понимал того, что я пытался ему объяснить. Он лишь посмеивался и хлопал меня по плечу. Да и что я мог? Для китобоев я был всего лишь инженером-чудаком и никогда не имел у них реальной власти.
А дальше началась не охота, а война. Одного из китов, не ожидавшего нападения и подплывшего слишком близко к нашим кораблям, китобоям удалось загарпунить сразу с двух сторон. Над водой раздался победный крик. Но радость оказалась преждевременной. Второй кит не бросил своего раненого товарища. Он принялся таранить наши корабли и всячески мешал нам маневрировать, не давая приблизиться к нашей добыче.
Наблюдая за тем, как расчетливо ведут себя киты, как они помогают друг другу, как стойко сражаются за свою жизнь, я не мог поверить своим глазам. В моей голове мелькнула безумная мысль: «А что если я проделал весь свой невероятно долгий путь сюда ради встречи с этими китами? Возможно, это они подлинные хозяева нашего нового мира. И сейчас их убивают прямо на моих глазах. Еще немного, и великая тайна погибнет вместе с ними».
Но киты и не думали погибать. Они увлекали наши корабли все дальше и дальше в океан. Так продолжалось целый день. Увлеченный зрелищем невероятной борьбы, я не сразу обратил внимание на далекий шум, который со временем начал все сильнее беспокоить меня. Постепенно шум превратился в настоящий грохот. Так мог бы грохотать близко проезжающий поезд или огромный водопад.
Я поднялся на капитанский мостик и обнаружил, что наше судно, подхваченное мощным течением, движется вперед с невероятной скоростью. И только тут меня осенило:
- Это водоворот. Киты ведут нас прямо к гибели.
Я снова бросился к капитану. Он был охвачен азартом охоты и поэтому лишь отмахнулся от меня. Я настаивал, чтобы он выслушал меня, и тогда он пригрозил, что запрет меня в трюме.
В это время небо впереди по курсу потемнело. Поднялся резкий ветер. До нашего слуха донеслись далекие удары грома. И вот на горизонте возникла непроницаемая завеса из тяжелых, озаряемых вспышками молний облаков. Неведомая сила прижимала их прямо к воде, закручивая в чудовищных размеров воронку.
На этот раз капитан сам подошел ко мне. Видимо, благоразумие оказалось сильнее его алчности. Он спросил меня, что означают эти грозные явления. В ответ я принялся умолять его, пока не поздно, прекратить погоню, чтобы спасти корабль и экипаж.
После недолгих колебаний он отдал приказ рубить канат, связывающий нас с раненым китом. Мы начали подавать сигналы второму судну, чтобы его капитан последовал нашему примеру. Но несколько минут промедления оказались роковыми.
Мы беспомощно наблюдали за тем, как борется с непреодолимой силой течения команда обреченного корабля. Чудовищный водоворот быстро затягивал его в свою воронку. Нам лишь ценой неимоверного напряжения всех сил удалось вырваться из его смертельных объятий. А нашим товарищам не повезло в тот день. Мы не видели их последних минут. Грозовой фронт скрыл их от наших глаз, прежде чем водоворот успел поглотить их.
Потерпев бесславное поражение, мы отправились в обратный путь к Акве.
Я был раздавлен и опустошен. Неужели все было напрасно? Все мои озарения, труды и принесенные жертвы привели меня лишь к очередному тупику. Для того, чтобы достичь указанных старинным механизмом координат, требовалось проникнуть за облачную завесу. Я не мог даже помыслить об этом. Риск был слишком велик. Мощное течение и бездонный водоворот погубят любого, кто осмелится приблизиться к ним.
Что я найду там кроме собственной гибели? Я не знал ответа на этот вопрос.
Как только мы достигли Аквы, я вновь открыл проход между мирами.
В старом свете вовсю бушевала мировая война. Моя прежняя родина сошлась в смертельной схватке с главными мировыми державами.
Мои дети выросли. Еще совсем недавно я мог посадить их себе на плечи и скакать по комнатам, словно пони. Теперь же мой сын превратился в юношу. Еще немного, и уже мне придется смотреть на него снизу вверх. Я не мог понять, когда моя дочь успела так повзрослеть. Я оставил ее совершеннейшим ребенком, теперь же передо мной стояла невеста.
Где я пропадал все эти годы? На что я потратил свою жизнь?
Я отправился к мистеру Ахаву и сказал ему, что больше ни разу не отправлюсь в новый мир. Я решил остаться со своей семьей и посвятить ей все оставшееся мне на этом свете время.
Город Ипр. Западная Фландрия. 1915 год
Я наслаждался миром и покоем, продолжая работать в компании мистера Ахава, которая достигла пика своего могущества. Решение моего нанимателя о создании собственных верфей подоспело как нельзя вовремя.
На нас словно из рога изобилия посыпались военные заказы. Один выгоднее другого. Мировая бойня принесла нам процветание. Я с удивлением обнаружил, что война может быть очень доходным предприятием, если кровь льется на другом континенте. Работы было много, так что я целыми днями пропадал в мастерских. Но каждый вечер я возвращался домой к семье.
Я с удовольствием наблюдал за успехами своего сына, который оказался одаренным конструктором. Несмотря на то, что ему еще только предстояло завершить свое образование, он удивлял меня и окружающих яркими инженерными идеями. Со временем он должен был во всем превзойти меня.
И вот наступило последнее лето, которое он мог провести вместе со мной, перед тем как отправиться на учебу в Массачусетский университет. Я предложил ему принять участие в испытаниях моего нового изобретения, над которым я работал по заказу военных.
Так Адам стал первым оператором Титана. Механический гигант был создан для того, чтобы погружаться на морское дно и поднимать на поверхность груз с потопленных немецкими субмаринами кораблей. Эти юркие хищники успели погубить множество жизней. Они собирались в стаи и атаковали без разбора военные и торговые суда. Побережье Атлантики очень быстро превратилось в огромное кладбище погибших кораблей. Неисчислимые богатства осели мертвым грузом в их переполненных трюмах.
Адам в совершенстве овладел искусством управления Титаном. С его помощью он мог опуститься на тридцатиметровую глубину и работать на дне сколь угодно долго. Герметичный корпус Титана был непроницаем для морской воды. А воздух, необходимый Адаму для дыхания, подавался с помощью прочных, но гибких рукавов.
Военные были в полном восторге от проделанной нами работы. Когда они увидели, как над водой показалась голова Титана, а затем на сушу вышел стальной великан, который, ухватившись за тяжелую цепь, легко тащил следом за собой огромный якорь, то принялись радостно кричать и размахивать руками, словно школьники при встрече с цирковым слоном.
Тогда я еще не знал, что мой триумф обернется вскоре ужасной катастрофой.
Военные решили по-своему распорядиться попавшей им в руки диковинной игрушкой. Через несколько дней после завершения испытаний меня пригласил к себе мистер Ахав. В его кабинете я увидел нескольких офицеров, званий которых я не умел тогда разобрать.
Они в очередной раз поздравили меня с успехом и предложили немедленно отправиться в Европу вместе с моим изобретением. Когда я узнал, ради чего мне предстояло пересечь океан, то решил, что гости мистера Ахава, должно быть, сошли с ума.
Они решили превратить Титана в боевую машину, которой предстояло обеспечить успех скорого наступления союзных войск на северо-западе Бельгии.
- Англия и Франция сражаются за наши интересы, - убеждал меня один из офицеров, - мы должны им помочь. Наши союзники увязли в окопной войне. Каждый день они несут тяжелые потери. Чем дольше продлится это бессмысленное топтание на месте, тем больше солдат будет убито. Нужно переходить в наступление, чтобы переломить ход войны. В противном случае война затянется. Тогда погибнут миллионы.
- Но чем вам может помочь Титан? – спросил я его, искренне не понимая такого интереса к моему изобретению.
- Вам известно, что такое колючая проволока? - ответил он мне вопросом на вопрос.
- Конечно, - кивнул я, все еще не понимая, к чему он клонит.
- Прекрасно, - откликнулся офицер, - но знаете ли вы, что колючая проволока – это самое смертоносное оружие на свете? Да, не удивляйтесь. Это нехитрое изобретение какого-то фермера из Иллинойса, придуманное им, чтобы сторожить скот, стало подлинным проклятьем этой войны.
Представьте себе картину: батальон поднимается в атаку. На его пути вырастают первые ряды колючей проволоки. Саперы перекусывают ее кусачками. Солдаты набрасывают на нее свои шинели и карабкаются по ним наверх, лишь бы быстрее покинуть открытое место.
Все это время противник поливает их фланговым огнем из своих пулеметов. Кругом рвутся снаряды. Люди валятся как подкошенные, но продолжают двигаться вперед. И вот первая линия обороны осталась позади. Но вместо батальона в атаку идет всего лишь рота. Все остальные погибли. Их тела так и будут висеть на колючей проволоке, пока не истлеют на солнце.
Казалось бы, худшее позади. Рота наступает. Но она снова упирается в коварное препятствие, которое невозможно ни обойти, ни перепрыгнуть. Казалось бы, что такое колючая проволока? Пустяк. Тонкая стальная струна, натянутая в пустоте. Но ее невозможно уничтожить артиллерийским огнем. Взрывы лишь сильнее запутывают ее, делая еще более неприступной. За ней невозможно укрыться. Она цепко держит тебя на месте, превращая в идеальную мишень.
Только что пережитый ужас повторяется вновь. Кричат раненые. Свистят пули. Осколки впиваются в остывающие на земле тела. Наконец, немногим смельчакам удается вырваться из смертельной ловушки. Впереди спасительные окопы. Уже можно увидеть лица вражеских солдат. Но от роты остался всего лишь взвод, который обречен на истребление до последнего человека.
- Какую страшную картину вы нарисовали! - воскликнул я. - Это просто сон сумасшедшего. Люди не могут быть так безрассудны.
- Увы, но я видел все это своими собственными глазами, - ответил он мне.
- Так чего же вы хотите от меня? – спросил я, вытирая выступившую на моем лбу испарину.
- Все просто, - сказал офицер, - мы знаем, как силен ваш Титан. Мы хотим, чтобы он расчистил путь наступающим войскам. Ему не придется сражаться. Достаточно добраться до заграждений из колючей проволоки и пробить в них проходы. Остальное сделает наша пехота.
Рассказ военного произвел на меня тяжелое впечатление, но я ответил ему категорическим отказом. Мой Титан не был создан для войны, и я не собирался участвовать в этом безумии.
- Подумайте, - настаивал офицер, - кто знает, что будет, если ваше изобретение поможет переломить ход войны. Возможно, сам король Англии посвятит вас в рыцарский орден, - сказал он, улыбнувшись.
На этих словах мистер Ахав, хранивший до сих пор молчание, неожиданно ударил кулаком по столу:
- Прекратите юродствовать, - обратился он ко мне, не скрывая своего раздражения, - прямо сейчас идет погрузка Титана на корабль. Уже утром он отправится к берегам Франции. Я хочу, чтобы вы отправились вместе с ним. Если у вас есть хоть капля благодарности к стране, которая приютила вас, вы исполните свой долг.
- Мой долг быть со своими детьми, - сказал я в ответ и вышел из комнаты.
А утром пропал Адам. Его не было дома. Я не мог найти его ни в мастерских, ни на верфи. Я сходил с ума от беспокойства. В конце концов, один из секретарей мистера Ахава сообщил мне, что мой сын подписал контракт с военным министерством и сейчас направляется в Европу.
Мое сердце сжалось от ужасного предчувствия. Я понял, что больше никогда не увижу Адама живым. Но я не мог смириться с этой потерей и решил действовать. Уже на следующий день я был в Нью-Йорке. А еще через два поднимался на борт парохода, который должен был перевезти меня на другой берег Атлантического океана.
К счастью, я знал, где мне искать Адама. Я торопился как мог. Я не останавливался ни перед какими расходами. Я лгал, изворачивался и унижался, лишь бы быстрее встретиться с сыном. Наконец, мне удалось добраться до западной Фландрии. Теперь мой путь лежал в город Ипр, расположенный совсем недалеко от линии фронта. Вскоре я был уже на передовой.
Кругом царила мерзость запустения. Цветущие когда-то деревни лежали в руинах. Сама земля была пропитана смертью. Я был в ужасе, но все еще надеялся, что успею вырвать Адама из ее липких рук.
Я опоздал.
Мне не хватило всего нескольких часов, чтобы спасти его от гибели.
Меня задержал армейский патруль. В ответ на мою просьбу доставить меня в инженерную часть, где сейчас находился мой сын, совсем юный лейтенант потребовал предъявить ему мои документы. Но я действовал как частное лицо. У меня не было никаких бумаг, дающих мне право находиться в расположении английских частей. Тогда он распорядился отправить меня для разбирательства в штаб.
Там-то я и встретил офицера, с которым познакомился в кабинете у мистера Ахава. Это был тот самый полковник, который украл у меня сына, соблазнив его рассказами о воинских подвигах и скорой славе, ожидающей всякого, кто осмелится бросить вызов врагу на поле брани.
Казалось, что он был очень рад меня видеть. Он много шутил и сам же весело хохотал над собственными остротами. Но пустить меня к Адаму он отказался наотрез.
- Вам сегодня удивительно повезло, - сказал он мне, загадочно улыбаясь при этом, - попади вы к другому офицеру, вас бы уже расстреляли как немецкого шпиона. А я не просто сохраню вам жизнь, очень скоро я покажу вам ваше изобретение в действии. Мы немного доработали его. Думаю, вы сумеете по достоинству оценить получившийся результат.
Вскоре мы действительно отправились на передовую. Там на вершине одного из холмов был оборудован наблюдательный пункт, на котором уже находилось несколько офицеров, ожидавших начала наступления.
Только теперь я смог оценить масштаб разворачивающейся передо мной драмы. Справа и слева от нас, насколько хватало глаз, протянулись ряды глубоких траншей. Они были до отказа забиты фигурками людей, облаченных в серые солдатские шинели. За нашей спиной расположилась артиллерийская батарея. Я видел, как из-под маскировочных сеток торчали расчехленные стволы крупнокалиберных орудий. Еще дальше можно было рассмотреть остовы сгоревших домов, за которыми были укрыты палатки полевого госпиталя. Чуть в стороне виднелись развалины железнодорожной станции, над которыми все еще клубился дым недавнего пожара.
А прямо перед нами лежала перепаханная взрывами долина. Она поднималась наверх, упираясь в подножие целой гряды холмов. Было видно, что раньше их покрывали густые рощи. Сейчас же из земли торчали только обугленные, посеченные осколками скелеты деревьев.
Подходы к позициям противника преграждали километры колючей проволоки. Теперь мне стал понятнее смысл рассказа о ее смертоносной силе. Казалось немыслимым, что человек в состоянии преодолеть все это открытое пространство, находясь под непрерывным огнем противника. Колючая проволока превращала любое наступление в бессмысленное самоубийство.
- А вот и ваш Титан, - услышал я голос полковника.
Он рассматривал в свой бинокль разрушенную деревеньку. Я увидел, как на ее окраине началась какая-то суета. Несколько солдат под управлением пары офицеров споро стаскивали брезентовое полотно с какого-то высокого сооружения, надежно укрытого до времени от посторонних глаз. И вот на солнце сверкнула полированная сталь. Это был Титан.
- Сейчас наша артиллерия ударит по флангам и тылам противника, - поспешил объяснить мне смысл происходящего полковник, - но это будет лишь отвлекающий маневр. Основные события развернутся здесь. Когда Титан уберет заграждения из колючей проволоки, в образовавшийся проход направятся наши передовые части. Нам удалось перехитрить германскую разведку и скрытно собрать на этом коротком участке фронта пятнадцать тысяч человек. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы закрепиться во вражеских траншеях. Когда подойдут основные силы, наше наступление уже ничто не сможет остановить.
Я посмотрел на немецкие позиции. Свежий ветер дул мне прямо в лицо. Ярко светило полуденное солнце. В воздухе раздавались трели одинокого соловья. Я не мог поверить, что в такой прекрасный день люди решатся убивать себе подобных.
Внезапно я увидел, как со склонов занятых противником холмов в нашу сторону начали сползать густые клубы желтовато-зеленого дыма. Он стелился низко над землей и быстро приближался к нашим траншеям, подгоняемый порывами ветра.
- Что это? - воскликнул я, схватив за руку полковника.
- Никогда не видел ничего подобного, - растерянно пожал он плечами.
В это время в воздухе зажглась красная ракета, и Титан, подчиняясь приказу, двинулся вперед. Тут же заговорила наша артиллерия. Из-за грохота я не сразу сообразил, что вражеские пушки тоже начали обстрел. Я стоял и смотрел, как позади наших траншей начала вздыматься и опадать земля. Над образовавшимися воронками поднимались клубы дыма такого же ядовитого оттенка, как и у дыма, что стелился сейчас над долиной.
«Это же хлор», - наконец сообразил я.
- Отводите людей, - бросился я к полковнику, - этот газ ядовит. Тот, кто его вдохнет, обречен на мучительную смерть.
Но было уже слишком поздно что-то предпринимать. Густое облако накрыло наши траншеи, совершенно скрыв их от наших глаз. Ядовитый газ не мог подняться на вершину холма, поэтому мы были в полной безопасности. Но я не думал о себе. Мое сердце разрывалось от тревоги за Адама.
Ветер начал относить ядовитое облако дальше, в сторону полевого госпиталя. Я сумел обнаружить Титана, который уже добрался до наших окопов и теперь карабкался на бруствер, чтобы продолжить атаку. Но навстречу ему уже шли ряды немецких солдат. Их лица были закрыты масками, а руки сжимали винтовки с примкнутыми к ним штыками.
Титан замер. Через амбразуру в его груди высунулся ствол пулемета и сделал две короткие очереди. Несколько вражеских солдат упали на землю. Но никто не поддержал его огнем. Наши траншеи были заполнены одними лишь мертвецами. Титан выстрелил еще раз, после чего его пулемет навсегда замолчал.
Ужас сковал мой разум. Только что на моих глазах погибла целая армия. Тысячи солдат все еще продолжали умирать на дне окопов в страшных судорогах мучительной агонии.
И тут я увидел, как над бруствером, у которого остановился Титан, в клубах ядовитого газа показались силуэты четырех всадников. Их лиц не было видно. Они были скрыты за непроницаемыми масками со сверкающими на солнце выступами глазниц. Сами всадники, так же как и их кони, были облачены в длинные бледные саваны, ниспадающие почти до самой земли.
- Это же вестники Апокалипсиса, - мелькнула в моей голове безумная мысль.
В моей жизни давно не было места Библии со всеми ее наивными чудесами. Но сейчас я не мог отрицать очевидного. Четыре всадника, появление которых предвещает конец света, были прямо передо мной. Чума, Война, Голод и Смерть явились в наш мир, чтобы уничтожить людской род.
Я понял, что схожу с ума. В моей голове зазвучал голос отца, словно он снова, как много лет назад, читал мне Откровение Иоанна Богослова: «И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными».
Я схватился за голову и опустился на колени. Я пытался молиться, но не мог вспомнить ни одной молитвы.
Из забытья меня вывел громкий голос полковника. Он вырвал у своего адъютанта телефонную трубку и требовал, чтобы артиллерия нанесла удар прямо по нашим позициям. Я бросился к нему и попытался его остановить. В ответ он кивком головы показал мне на всадников:
- Вы видите, это немецкие офицеры. Представьте, что будет, если к ним в руки попадет ваше изобретение. Я не могу этого допустить.
В это время земля вокруг нас задрожала. На кладбище, в которое превратились наши траншеи, обрушился железный дождь. Мины и снаряды рвались не переставая. Немцы начали отступать. Я увидел, как ужасные всадники растворились в пороховом дыму.
Когда все закончилось, мне было некого хоронить. Титан был разорван в клочья. Сила пороха одолела самую прочную сталь. Тела моего сына так и не нашли.
В тот же вечер меня свалила нервная лихорадка. Я потерял сознание и очнулся только через две недели. Вернуться домой мне удалось лишь поздней осенью.
Провидение. 1918 год
После гибели сына я долго не мог прийти в себя. Мою душу терзали призраки. Каждую ночь я видел, как четыре бледных, окутанных облаками ядовитого газа всадника вырастают над бруствером окопа, заполненного до краев мертвецами в серых шинелях. Я знал, что где-то там, на самом дне, лежит Адам.
Он еще жив. Его грудь сдавлена грудой окоченевших тел, так что он не в силах вдохнуть. Он задыхается. Я слышу, как он из последних сил зовет меня на помощь. Но я не смею пошевелиться. Леденящий ужас сковывает меня. Я покорно наблюдаю за тем, как предвестники Апокалипсиса ждут его смерти, чтобы преодолеть последний рубеж на пути к нашему миру. Как только сердце Адама перестанет биться, они двинутся вперед.
Я был уверен в том, что мой разум помутился и тщательно скрывал свой недуг от людей. Разве мог я признаться в том, что утратил веру в высокое предназначение человека и в каждой мелочи вижу признаки скорого наступления судного дня?
Но тьма не может длиться вечно. Моя дочь вышла замуж и вскоре подарила мне внука. Крошечный Адам растопил лед в моем сердце. Я сумел вернуться к работе и снова начал задумываться о будущем. Не знаю, что было бы со мной, если бы не Ева и ее неустанная забота обо мне.
Тем временем Америка официально вступила в войну, которая и не думала прекращаться, несмотря на неисчислимые страдания, которые она уже успела принести. За четыре года, прошедших с ее начала, люди так и не насытились кровью. Немало мужчин покинуло наш город, чтобы сгинуть без следа за тысячи миль от родного дома.
На вервях и заводах мистера Ахава стало некому работать. Мой наниматель отчаянно нуждался в дополнительных рабочих руках. Я предложил ему приступить к созданию механических автономных помощников по образцу тех, что уже заменили собой людей в новом мире.
Он ухватился за мою идею, но вскоре был вынужден отказаться от нее. Война привела к дефициту меди и латуни. Цены на эти важные металлы, без которых создание моих механизмов было попросту невозможно, резко выросли. К тому же мы только что получили очередной заказ от военных и не могли отвлекать ресурсы от его выполнения.
Но мистер Ахав сумел найти быстрое и дешевое решение проблемы. Отправившихся на войну рабочих заменили иммигранты из Китая. Они были благодарны за любую работу и выполняли ее за сущие гроши. Их поселили в бараках на окраине Провидения, где им пришлось жить в страшной скученности, не имея доступа к свежему воздуху и чистой воде. Неудивительно, что очень скоро среди них появились первые больные, которых никто и не думал лечить. Даже когда наши новые рабочие начали умирать один за другим, никто не забил тревоги. Китайцев было так много. Что могла изменить смерть нескольких из них? Главное, что верфи и мастерские мистера Ахава вновь заработали в полную силу.
Впрочем, я тоже не мог помочь несчастным. Мистер Ахав убедил меня в очередной раз отправиться в открытый мною мир. Там на верфях Аквы завершалось строительство нового китобойного судна. Мне предстояло проследить за окончанием работ.
Поселение китобоев процветало, а созданное их силами судно поражало воображение. Корабль был поистине огромен. Глядя на него, у меня не оставалось никаких сомнений в том, что ни один кит не сможет победить в схватке с ним. Я с головой погрузился в работу, торопясь скорее закончить со всеми делами, чтобы снова вернуться к семье.
И вот через месяц корабль был готов к спуску на воду. Мистер Ахав впервые переместился в новый мир, чтобы лично присвоить ему имя. Он никак не мог пропустить такое важное событие, к которому мы шли целых тринадцать лет.
Конечно, за эти годы мистер Ахав успел состариться и погрузнеть. В нем уже не чувствовалось прежней силы, а его волосы заметно поредели. Но та перемена, которая произошла с ним за те несколько недель, что я не видел его, поразила меня. Передо мной стоял дряхлый немощный старик с серым лицом, искаженным гримасой страдания. Руки его мелко тряслись. Он осунулся и словно бы стал меньше ростом. Можно было подумать, что он с трудом стоит на ногах.
- Кажется, зря мы с вами все это затеяли, - вместо приветствия заявил он мне, рассматривая возвышающееся над стапелями судно.
- Что это? – не понял я.
- Это, - сказал он и неопределенно махнул рукой, - еще немного, и я потеряю большую часть своих доходов.
- Почему? - удивленно спросил я его в ответ.
- Война, - непонятно ответил он мне.
- Война? - переспросил я его.
- Да, война, - тяжело кивнул он, - она испортила людей. Они ни во что не верят теперь. Старые порядки стали для них в тягость. Мир сошел с ума. Социалисты кричат о правах рабочих. Анархисты отвергают право государства на существование. Суфражистки добиваются равноправия для женщин и отказываются носить корсеты. Вы знаете, что это значит для нас? – спросил он меня и сам же ответил на свой вопрос. - Когда корсеты выйдут из моды, китовый ус перестанут покупать. Это убьет мой бизнес.
- Но мода так непостоянна, - попробовал возразить я ему.
- Нет, - отрезал мистер Ахав, - к старому возврата не будет. Поверьте мне. В таких вещах я не ошибаюсь.
Он вытер испарину со лба и жестом подозвал к себе своего секретаря.
- Скоро ваш новый мир станет бесполезен для меня, - сказал он и взял своего помощника под руку, - я потерял на этой авантюре целое состояние, но сделанного не вернешь, - горько усмехнулся мистер Ахав и направился в сторону недавно отстроенной гостиницы, где ему предстояло провести ночь в ожидании завтрашней церемонии. - Сохранить существование нового мира в тайне все равно не удастся, - сказал он мне напоследок, - я намерен передать права на него британской короне. Новый мир послужит старой империи, раз не смог пригодиться мне.
Я не стал спорить со стариком. Я лишь проводил его взглядом, поражаясь тому, как быстро он сдал. Через час мне удалось выяснить причину произошедших с ним перемен.
- Неужели вы ничего не слышали про эпидемию испанки? - удивился секретарь мистера Ахава, когда я поинтересовался у него состоянием здоровья его хозяина. - Долго же вас не было дома. Это самая настоящая чума. Люди мрут словно мухи. Мистер Ахав тоже заразился. Врач говорил, что ему ни за что не одолеть болезнь. Но, как видите, он жив, а доктора мы похоронили еще на прошлой неделе. Боюсь, если так будет продолжаться, то все жители Провидения вскоре переселятся на кладбище.
Недоброе предчувствие заставило мое сердце болезненно сжаться. Ничего не сказав ему в ответ, я бросился к маяку.
Но я снова опоздал. Уже в который раз. Мой дом стоял пустым. Двери его были наспех заколочены. Соседи рассказали мне, что Ева и ее муж погибли еще в самом начале эпидемии. Выжить удалось только моему маленькому внуку. Чтобы разыскать его, мне нужно было отправиться в городской приют.
Я шел по опустевшим улицам Провидения и не верил собственным глазам. Многолюдный когда-то город сейчас превратился в царство смерти. Внезапно я услышал громкий стук копыт по булыжной мостовой. Это был катафалк, двигавшийся мне навстречу. Четверка черных лошадей тащила за собой открытую повозку с крошечным гробиком внутри. В таком мог поместиться разве что младенец.
- Так вот он какой, конец света, - страшное открытие бросило меня в холодный пот, - всадники Апокалипсиса: Чума, Война, Голод и Смерть уже здесь. Наш мир обречен, и ничто его не спасет.
Городской приют оказался грязной крысиной норой. Я давно не видел такой унизительной и беспросветной нищеты. Голодные дети следовали за мной по пятам и дергали за рукава пиджака, надеясь, что у меня найдется для них какая-нибудь еда. Я быстро отыскал Адама и взял его на руки.
Я уже хотел направиться к выходу, чтобы вырвать его из этого кошмара, но не смог тронуться с места. Десятки детских глаз смотрели на меня. Я понял, что на всем свете не осталось никого, кто мог бы помочь им. Их родителей убили война и болезни. Теперь они остались совершенно одни. В моей голове родился безумный план. Я усадил Адама на железную кровать и бросился на улицу. Нужно было действовать быстро. Была дорога каждая минута.
Метрополис
Три года прошло с той злополучной ночи, когда я похитил у китобоев их новый корабль. Они сами, не ведая того, помогли мне в этом, подготовив его к спуску на воду. Все, что мне оставалось, это подняться на его борт в сопровождении детей, которых я забрал из приюта вместе с Адамом.
Мы бежали к кораблю со всех ног, освещаемые заревом пожара. Это горел маяк Аквы. Как только наше перемещение в новый мир было завершено, я тут же без сожаления поджег его. Я знал, что китобои никогда не простят меня за это, но я не мог позволить мистеру Ахаву вернуться в старый мир. Он хотел поведать людям о нашем существовании. Если бы ему это удалось, то ничто не уберегло бы нас от новых войн и эпидемий. Все беды старого мира обрушились бы на нас. Поэтому я уничтожил единственную возможность открыть проход в старый мир. Я решил, что мистер Ахав окончит свои дни на Акве. Так, он не сможет причинить нам никакого вреда.
Я был настолько воодушевлен успешным продвижением своего плана, что совершенно забыл об осторожности и в результате совершил ужасную ошибку. Вместо того чтобы идти прямо на корабль, я решил зайти за старинным механизмом, который хранил в своей мастерской.
Когда я вновь выбежал на улицу, держа в руках свое единственное сокровище, там уже было полно китобоев. Их разбудил пожар, и теперь они торопились к маяку, чтобы попытаться его спасти. Начался ужасный хаос. Я звал Адама, но никак не мог его найти. Дети кричали и плакали. Они устали и не хотели никуда идти. Голова моя шла кругом.
Лишь утром я понял, к чему привело мое легкомыслие. Я потерял не только Адама. На Акве осталось не меньше половины тех детей, что мне удалось спасти из гибнущего мира.
Я направил украденный мною корабль к острову, на котором китобои еще не успели поселиться. Я решил основать там город и назвать его Метрополис. Он должен был стать столицей нового мира, в котором нам предстояло начать все с самого начала.
Я смотрел на детей и думал о том, какое будущее их ждет. Я видел их лица и понимал, что передо мной чистый лист, на котором я могу написать любую историю. О чем она будет? Чем закончится? Будем ли мы жить долго и счастливо? Я не знал ответов на эти вопросы.
Но мне нужно было с чего-то начинать. И тогда я решил дать детям новые имена. Многие из них были еще так малы, что все равно не могли сказать, как их зовут. Я ничего не знал о том, как они жили прежде, в богатстве или бедности. Кем были их родители и какое положение в обществе занимали. Да я и не хотел этого знать. Прошлое должно было остаться в прошлом навсегда. Возврата к нему не было. Я был твердо намерен покончить с ним.
И тогда мне в голову пришла одна простая мысль. Путь в новый мир мне указал старинный механизм. Причудливый узор из загадочных символов, созвездий и греческих букв долгие годы не давал мне покоя. Лишь со временем я научился понимать смысл скрытых в нем сообщений. Так почему бы мне не подарить моим детям имена греческих букв? Это сотрет все различия между ними и уничтожит сословные предрассудки. И пусть та неведомая сила, что привела меня сюда, продолжает плести свой удивительный узор, переплетая их судьбы между собой. Возможно, однажды кто-то сможет разгадать и его смысл.
За те три года, что прошли с того дня, Метрополис стал обретать реальные черты. Я переправил на берег механическую команду с похищенного мною корабля и превратил ее в усердных строителей, которые трудились день и ночь, возводя нашу новую столицу.
И вот пришел день сделать следующий шаг. Я должен подготовить спасенных мною детей к самостоятельной жизни. После долгих размышлений я решил основать Академию. Пусть основой нашего мира станет наука. Мы создадим много новых удивительных механизмов. Машины освободят нас от тяжелого унижающего человеческое достоинство труда. С их помощью мы построим новые города. Мы покорим небо и опустимся на дно океана.
Но я не стану обучать детей всему подряд, бездумно передавая в их руки опасные и вредные знания, которые однажды погубят наш молодой мир. Я не открою им силу пороха и динамита. Так я сумею предотвратить начало новой войны.
В моей Академии я буду готовить только будущих инженеров, механиков, капитанов и пилотов. Объединившись, они сумеют исследовать даже самые отдаленные уголки нашего мира. Они станут его полновластными хозяевами, ведь он принадлежит им по праву. Здесь нет и не будет места политиканам, журналистам и священникам. Они способны сеять лишь ненависть и вражду.
Не знаю, как бы я управился со всем, если бы не ты, Адам. Создание Академии – это и твоя заслуга. У нас впереди еще немало дел и забот. Но однажды дети вырастут…
Тогда мы с тобой покинем Метрополис и отправимся на поиски исчезнувших создателей старинного механизма. Вместе мы сумеем разыскать их следы…
Мы получим ответы на все наши вопросы.
Обещаю тебе…
Глава шестнадцатая
Феррум
Кто виноват, что делать с дневником, долгожданный реванш, о военном совете, безнадежная затея, роковой договор, опять погоня, голос с небес
Солнце, показавшееся над кромкой океана, быстро разогнало ночную тьму. Прозрачная дымка, поднимающаяся над водой, тут же начала таять под его горячим дыханием. Высоко в безмятежном небе застыли невесомые облака. Новый день обещал быть долгим и ясным.
Август направился к иллюминатору. Под его ногами хрустело стекло. Сквозь пробитую осколками переборку на пол падали косые солнечные лучи. В горле першило от запаха гари. В ушах все еще слышался гул недавней канонады.
Август окинул взглядом горизонт. С высоты капитанского мостика казалось, что океан мирно дремлет, убаюканный ласковым ветром. Ничто не могло потревожить его покой. Август смотрел на бесконечную череду волн и не мог поверить, что в мире ничего не переменилось со вчерашнего дня. Его друзья погибли, а солнце все так же продолжало свой бесконечный путь по небосводу, щедро одаривая все живое вокруг своим благодатным теплом.
- Что же нам делать дальше? – голос сестры вывел его из задумчивости.
Август обернулся и посмотрел на сильно поредевшую команду «Левиафана». После побега из захваченного китобоями Метрополиса уцелеть удалось лишь стюарду Ро, лейтенанту Тау, Омикрону, механику Кси и самому Августу вместе с Июль. Теперь им предстояло решить дальнейшую судьбу корабля. Спросить совета о том, куда держать курс, было не у кого.
Капитан Омега, лейтенант Альфа и механик Гамма погибли. Кровь капитана все еще темнела на полу. Взрыв шального снаряда, залетевшего точно в иллюминатор капитанского мостика, убил его на месте, не оставив никаких шансов на спасение.
- Мы должны вернуться на Акву, - раздался голос Ро, - «Левиафан» серьезно пострадал. Ему нужен ремонт. Наш паропровод пробит осколками. Мощность двигателей упала. Кто знает, как скоро они выйдут из строя.
- Верно, давайте отправимся на Акву, - воскликнул Август, которого обрадовала возможность еще раз увидеть так поразивший его воображение город на сваях.
Июль и Омикрон дружно поддержали предложение Ро, к которому теперь все относились как к новому капитану корабля.
- Нет, - решительно прервала их лейтенант Тау, - идти к Акве нет смысла.
- Почему? – удивился Ро. - Устранить повреждения «Левиафана» своими силами мы не сможем.
- Потому что на ремонт «Левиафана» у нас нет времени, - Тау сердито ударила кулаком по коленке и поднялась на ноги с усеянного обломками и битым стеклом пола, на котором она до этого сидела, прислонившись спиной к выгнутой взрывной волной стене.
- Метрополис в руках китобоев, - Тау принялась по своему обыкновению вышагивать по капитанскому мостику взад-вперед, стараясь справиться с предательски дрожащим голосом, - проклятые дикари научились сбивать наши дирижабли. Их пушки помогли им разгромить флот Аквы. «Левиафан» только чудом не отправился на дно после встречи с «Ричардом». Но еще не все пропало, - Тау остановилась, заметив, что едва не наступила на кровавое пятно. Она растерянно замолчала. На ее глазах блеснули слезы.
- Феррум, - справилась, наконец, с волнением Тау, - вот куда мы должны отправиться.
- Феррум? - удивленно переспросил Ро. - Но он вдвое дальше от нас, чем Аква!
- Все верно, - кивнула Тау, - путь до острова неблизкий, поэтому не будем терять время в пустых спорах. Вам известно, сколько инженеров и механиков оказалось в руках китобоев, после того как им удалось захватить нашу столицу? Мы должны освободить их.
- Но что мы можем сделать? – развел руками Ро.
- С нашими паровыми катапультами ничего, - ответила ему Тау, - потому-то нам и нужны заводы Феррума. С их помощью будет создано новое оружие. Мощнее и смертоноснее, чем пушки китобоев. Оружие, которое поможет нам победить.
Тау положила руку на эфес своей рапиры:
- Время паровых катапульт и сражений на шпагах прошло. Нам нужна настоящая армия. Мы должны вооружить и обучить ее. Нужно действовать как можно быстрее. Дорога каждая минута. Представьте, что будет, если китобои сумеют создать механизм для перемещения между мирами. Теперь, когда все бумаги Теслы оказались в их руках, исключать этого нельзя.
- Это невозможно, - вмешался в разговор Омикрон, - я уверен в этом: механизм слишком сложен. Китобои никогда не сумеют разобраться в его устройстве.
- Не сумеют? – нахмурилась Тау и повернулась в сторону Омикрона. - Мы были уверены, что они не сумеют захватить Метрополис. А когда им это все-таки удалось, мы не сомневались в том, что легко перехитрим их, проскользнув прямо у них под носом в городской архив. Взгляни, вот к чему это привело, - Тау показала рукой на развороченный взрывом судовой телеграф и тяжело вздохнула. - Мы можем презирать и ненавидеть китобоев. Но мы не имеем права недооценивать их. Особенно теперь, когда в их распоряжении оказались все фабрики Метрополиса.
- Фабрики без инженеров и механиков – это просто груда железа, - упрямо возразил ей Омикрон, - я уверен: ни один из них не станет помогать китобоям. К тому же убежать из города удалось не только нам. Возможно, в Метрополисе, кроме китобоев и автоматонов, вообще никого не осталось.
- Хорошо, если так, - кивнула Тау, - но, если ты ошибаешься, мы проиграем эту войну.
- Почему? – удивился Омикрон. - Неужели для этого достаточно потерять один город?
- Город? – переспросила Тау, - Омикрон, ты разве не понял, что китобоям был нужен не Метрополис? Они охотились за бумагами Теслы.
- Китобои охотились за какими-то бумагами? – недоверчиво рассмеялся Ро. - Зачем они им сдались?
- Оружие, - уверенно ответила Тау, посмотрев на Августа, - там, куда они так стремятся попасть, оружия в избытке. С его помощью они хотят завоевать все наши острова. Альфа был первым, кто понял это.
Тау устало потерла виски руками:
- Я совершила ошибку, когда попыталась отговорить его от нашей безумной вылазки. Слишком много времени было потеряно впустую. Если бы мы действовали быстрее, он все еще был бы жив. Альфа погиб из-за меня.
На этих словах Август тяжело вздохнул и украдкой взглянул на сестру. Тау ошибалась: в смерти Альфы был виноват только он. Ведь это он уговорил Июль показать капитану Омеге дневник Теслы. Если бы он знал, к каким последствиям это приведет…
Как только дневник Теслы был прочитан, Август сразу же предложил сестре отдать его капитану:
- Мы не можем оставить его у себя, - горячо убеждал он Июль, - пойми, здесь никому не известна история возникновения их мира. Наши друзья имеют право знать правду. Мы не можем скрывать ее от них.
Но Июль всякий раз отвечала отказом:
- А вдруг они решат, что Тесла был прав, когда решил уничтожить единственный механизм для перемещений между нашими мирами? Что если капитан Омега, лейтенант Альфа, Тау, Омикрон и все остальные не захотят иметь с нами ничего общего, когда прочитают про все те ужасы, о которых написал Тесла в своем дневнике? Тогда мы никогда не вернемся домой. Наши родители так и не узнают о том, что с нами случилось и куда мы подевались. Ты этого хочешь?
Нет, Август этого совершенно не хотел, поэтому неохотно соглашался с сестрой и продолжал хранить молчание о невероятном содержании дневника. Но тайна с каждым днем все сильнее тяготила его. Он чувствовал себя обманщиком, который предал доверие самых близких ему людей.
Так продолжалось то тех пор, пока он не решился еще раз поговорить с сестрой. Путешествие к Метрополису как раз подходило к концу. Обнаружить субмарину китобоев «Левиафану» так и не удалось. Скорее всего, она осталась где-то далеко позади. Капитан Омега не зря выжимал всю мощность из паровых турбин своего корабля, стараясь как можно скорее добраться до столицы.
Август знал, где искать Июль. В это время она наверняка была в гимнастическом зале. Июль пропадала там часами, совершенно позабыв про брата. Теперь она была неразлучна с Тау. Поначалу Август даже обижался на сестру, которая так быстро нашла себе нового друга, с которым ей было явно интереснее, чем с ним. Но от обиды не осталось и следа после того, как он побывал на одной из тренировок сестры.
На фехтовальной дорожке разворачивалась настоящая война, в которой Июль хотела непременно победить. Но Тау раз за разом оказывалась сильнее. Впрочем, это нисколько не смущало Июль. Она потирала ушибленное плечо после очередного пропущенного удара и снова принимала боевую стойку. Глядя на взмокшее от пота лицо сестры, слушая ее тяжелое дыхание, представляя, как саднят ее покрытые синяками руки, Август радовался тому, что ему не придется скрестить с ней клинки. Он даже искренне пожалел Тау, столкнувшуюся с соперником, который не умел признавать поражений.
Август не ошибся: Июль, действительно, была в гимнастическом зале. Видимо, она решила взять Тау измором, превратив их поединки в настоящий марафон, которому не было видно конца. Август устроился на сложенных в углу матах и приготовился ждать, когда его сестре надоест размахивать рапирой. Соперники как раз приготовились к очередной схватке. Они заняли места на фехтовальной дорожке и замерли в ожидании поединка. Стюард Ро, в очередной раз выполнявший обязанности судьи, махнул рукой и дал команду начинать.
Июль отчаянно бросилась вперед. За время путешествия «Левиафана» к Метрополису она успела как следует изучить своего противника, поэтому не собиралась тратить ни одной секунды на разведку. Июль решила ошеломить Тау целой серией молниеносных выпадов и внезапных ударов. Ее рапира со свистом рассекала воздух, но каждый раз пронзала лишь пустоту либо со звоном отскакивала от клинка Тау, которая казалась неуязвимой.
Июль продолжала напирать: Тау приходилось пятиться назад, блокируя один удар за другим. Так она отступила к самому краю фехтовальной дорожки. Наконец, ей пришлось остановиться. Тау отразила еще один удар, который должен был поразить ее в грудь. Клинки соперников ударились и заскрежетали друг о друга, высекая целый фонтан искр, через миг эфесы рапир со звоном столкнулись. Тау и Июль оказались лицом к лицу. Никто не хотел уступать. Но Тау была явно сильнее. Она развернула свою рапиру клинком вниз и, пользуясь оружием, словно рычагом, стала давить на Июль сверху, стараясь сбить ее с ног. Колени Июль подогнулись. Она начала отклоняться назад. Казалось, еще чуть-чуть и она опрокинется на спину.
В последний момент, когда очередное поражение было уже неизбежно, Июль изогнулась и коротко боднула соперника лбом в защитную маску. Тау отпрянула назад и оказалась за пределами дорожки.
- Стоп, - раздался крик судьи, - прекратить поединок, вернитесь на свои места.
Но его никто не слушал. Июль, словно коршун, налетела на Тау, которая с трудом отбивалась от ее атак, стараясь свободной рукой поправить съехавшую набок маску. Удар следовал за ударом. Тау продолжала отступать. Наконец, она уперлась спиной в гимнастические брусья. Ловко пригнувшись, она сумела укрыться за спасительной преградой и, воспользовавшись паузой, быстро вернула маску на место.
Июль попробовала поразить соперника, нанося удары над перекладиной, но Тау без труда удалось отразить их. Июль остановилась, решая, что делать дальше. Отдышавшись, она осторожно двинулась по кругу, чтобы обойти мешающее ей препятствие. Кончик ее рапиры был по-прежнему направлен в грудь Тау. Июль жаждала реванша и не собиралась отступать.
Тау направилась навстречу настырной сопернице, отпихивая ногой лежащие на ее пути тяжелые кожаные мячи. И вот препятствий для продолжения поединка не осталось. Противники замерли. Кончик рапиры Тау дрогнул: пришло ее время атаковать. Тяжелый удар обрушился на Июль сверху, но ей удалось выставить блок и отскочить в сторону, чтобы тут же отразить еще один мощный удар. Тау действовала расчетливо. Она решила измотать противника, пользуясь своим преимуществом в силе. Удары рушились на голову Июль, словно штормовые волны. Казалось, что Тау орудует не рапирой, а тяжелым молотом. По гимнастическому залу разносился оглушительный металлический звон. Теперь уже Июль приходилось пятиться назад, спасаясь от разящего клинка Тау.
Но отступать без конца она не собиралась. Улучив момент, когда очередной выпад Тау закончился неудачей, Июль бросилась в контратаку, однако поразить ловкого противника ей не удалось. Тау и Июль снова сошлись в клинче. Только на этот раз Тау не стала дожидаться коварного удара в лицо. Она подняла правую ногу и, уперевшись ею в живот Июль, с силой оттолкнула ее от себя. Июль рухнула на спину, но, перекатившись через правое плечо, сразу же вскочила на ноги.
Август, раскрыв от удивления рот, наблюдал за странным поединком. Когда Июль упала, он не удержался и бросился на выручку сестре. Однако его помощь ей была не нужна. Август с изумлением увидел, как Июль ухватилась за свисающий с потолка канат и, разбежавшись, перелетела на другую сторону гимнастического зала. Пока Тау пыталась настигнуть ускользнувшего от нее соперника, перебираясь через выставленные в несколько рядов длинные деревянные скамейки, Июль быстро вернулась на место своего падения и подобрала с пола выпавшую из ее рук рапиру. Через мгновение она снова была готова продолжить поединок. Август остановился, решив не вмешиваться в происходящее.
Ждать развязки пришлось недолго. Соперники снова сошлись. Июль первой бросилась в атаку, стараясь запутать Тау обманными финтами, чтобы преодолеть ее безупречную до этого момента защиту. Тау продолжала действовать в прежней манере: хладнокровно отражая удары Июль и не позволяя обмануть себя ложными выпадами. Внезапно Июль резко пошла на сближение. Казалось, что новый клинч неизбежен. Тау направила рапиру навстречу Июль, но той удалось отвести в сторону вражеский клинок. В следующий миг она на полном ходу врезалась плечом в грудь своей неутомимой соперницы. Тау пошатнулась и взмахнула руками. Июль выставила вперед правую ногу и, зацепив носком за пятку Тау, с силой пихнула противника левой рукой. Тау рухнула словно подкошенная. Ее рапира со звоном отлетела в дальний угол гимнастического зала.
Август замер, не смея пошевелиться. Что же будет дальше?
Внезапно он услышал чей-то смех. Это была Тау. Она лежала на полу и, раскинув руки в стороны, громко хохотала. Заливаясь смехом, она стянула с себя защитную маску и протянула руку Июль. Август начал смеяться вслед за ней. Вначале дрожащими от пережитого волнения губами, а потом все громче и веселее. Через пару мгновений к нему присоединился Ро. Наконец, Июль тоже сняла свою маску и, складываясь пополам от безудержного смеха, помогла Тау подняться на ноги.
Июль обернулась и посмотрела на брата. Их взгляды встретились. Август понял, что никогда прежде не видел свою сестру настолько счастливой. Казалось, что сбылась ее заветная мечта. Только что на глазах у изумленного мира она сумела завоевать свое первое олимпийское золото. И, судя по блеску ее зеленых глаз, она была твердо намерена никому его не отдавать.
Август вызвался проводить сестру до ее каюты. По пути он всю дорогу молчал, подбирая правильные слова. Почему ему было так важно рассказать капитану Омеге и всем остальным о дневнике Теслы? Он и сам не понимал этого до конца.
И тут в его голове всплыли слова Филина: «Тесла превратил людей в винтики механизма... Они не в силах выбирать собственную судьбу... Им неведома свобода. Они рабы машин, хотя сами этого и не знают…» Август уже не помнил, где и при каких обстоятельствах услышал их. Но он хорошо запомнил, как они задели его тогда.
Неужели Омикрон, капитан Омега, Лямбда и все остальные механики, инженеры и пилоты всего лишь рабы созданного Теслой мира? Нет. Пусть они попали сюда и не по своей воле. Главное, что они устроили этот удивительный мир так, как его могли устроить лишь по-настоящему свободные люди, которые живут своим умом и во всем полагаются только на себя. Они имеют право знать правду. И его долг открыть им ее.
Август потянул сестру за рукав.
- Июль, мне кажется, мы должны отдать дневник Теслы капитану…
Она остановилась, внимательно посмотрела на брата и, нахмурившись, спросила:
- Ты уверен, что это действительно необходимо?
Август в ответ лишь молча кивнул.
- Ну, что ж, - вздохнула Июль и потрепала Августа по голове, - поступай, как считаешь нужным.
Август радостно встрепенулся и пулей бросился на капитанский мостик. Через пару минут он уже был на месте.
- Вот... это вам, - задыхаясь от быстрого бега, сказал он капитану Омеге, притягивая ему дневник Теслы.
- Что это? – удивленно спросил у него капитан.
- Когда прочитаете, вы все поймете сами, - ответил ему Август и отправился обратно в свою каюту.
Вскоре к нему в дверь постучали. Это был лейтенант Альфа, который пригласил его вместе с Июль пройти в кают-компанию. Там их уже поджидали капитан Омега и лейтенант Тау. Они сидели рядом, плотно прижавшись плечами и, склонившись над столом, читали дневник Теслы. Лейтенант Альфа подошел к ним и, оперевшись рукой о кресло, в котором расположился капитан, тоже погрузился в чтение.
Август и Июль стояли в полной тишине, лишь изредка переглядываясь, не зная, чего ждать дальше. И вот последняя страница дневника оказалась перевернута. Капитан Омега откинулся на спинку своего кресла и посмотрел на Августа так, словно тот явился сюда прямиком с того света, что, впрочем, было не очень уж далеко от истины. Затем он набрал полную грудь воздуха, словно хотел сказать что-то очень-очень важное. Но в результате смог только с шумом выдохнуть, после чего принялся растерянно оглядываться, вопросительно поглядывая то на Тау, то на стоящего за его спиной Альфу.
- Я не могу понять, - первой нарушила тишину Тау, - для кого предназначались эти дневники? Сын Теслы погиб на войне, его внук остался у китобоев. Кто же этот загадочный Адам, к которому он все время обращается?
Капитан Омега аж подскочил на месте
- Вас только это интересует? – он возмущенно всплеснул руками и весь побагровел от напряжения. Казалось, его голова вот-вот лопнет от переполнявших ее вопросов. - А как же, как же?.. – начал подбирать он слова, но в результате лишь махнул рукой и закатил глаза.
- Август, откуда у тебя этот дневник? – пришел на выручку капитану лейтенант Альфа.
- Я забрал его у Филина в тот день, когда вы потопили «Викторию».
- Вот как, - нахмурился Альфа, - значит, китобоям известно о том мире, из которого вы явились.
- Не всем, - помотал головой Август, - но Филин читал этот дневник. Ему известно все. Потому-то он и похитил меня.
- Он хочет вновь открыть проход между мирами, - уверенно заявил Альфа.
- Зачем ему это? – недоверчиво спросила Тау.
Альфа взглянул на нее, но так ничего и не ответил. Вместо этого он подошел к Августу и положил ему руку на плечо:
- Скажи нам, - Альфа пристально посмотрел в глаза Августа, - ядовитый газ, о котором пишет Тесла, он действительно существует?
- Конечно, - удивился неожиданному вопросу Август.
- Вот вам и ответ, - выпрямился Альфа, - Филину нужно оружие, с помощью которого он сможет получить власть над нашим миром. Если оно попадет к нему в руки, то никто не сможет его остановить.
- К счастью, это невозможно, - облегченно вздохнула Тау, - ведь Тесла уничтожил свой удивительный механизм.
На этих словах Июль выразительно посмотрела на Августа и покачала головой. В ответ он смог лишь виновато пожать плечами.
- Это возможно, - признался он после небольшой паузы.
- Но как? – удивленно воскликнула Тау.
- Когда я был в плену у китобоев, - принялся объяснять Август свою запутанную историю, - то познакомился с Лямбдой. Он был когда-то инженером и работал в архиве Метрополиса. Там-то он и обнаружил бумаги Теслы, которые должны были уничтожить много лет назад. Среди них был чертеж механизма, предназначенного для перемещений между мирами. Лямбда перенес его в отдел вечного хранения. Думаю, он по-прежнему на месте.
- Филину об этом известно? - перебил рассказчика Альфа.
- Известно, - тяжело вздохнул Август, - однажды он подслушал наш с Лямбдой разговор. Теперь он знает, где можно найти архив Теслы, - Август помолчал, а потом посмотрел на Альфу и продолжил: - Вы правы, он хотел попасть в наш мир, чтобы раздобыть там оружие. А еще… Еще он обещал отправить меня домой…
- Что это? – неожиданно поднялась Тау со своего кресла. - Вы слышите?
Все замерли, прислушиваясь. Откуда-то издалека донесся прерывистый вой сирены. У Августа болезненно сжалось сердце от тяжелого предчувствия. Но сирена замолчала. Все ждали, что будет дальше. В воздухе повисла звенящая тишина. Август посмотрел на сестру, которая с побледневшим от волнения лицом стояла рядом с ним. Ничего не было слышно. Август облегченно вздохнул.
Сирена тут же зазвучала вновь. На этот раз гораздо громче и ближе, чем в прошлый раз.
- Это китобои, - на удивление спокойным голосом произнес Альфа, - кажется, мы опоздали.
Август бросился к иллюминатору. Он и не заметил, что солнце уже успело опуститься за горизонт. Мир быстро погружался в темноту. Впереди были видны отблески электрических фонарей. «Левиафан» стремительно приближался к Метрополису.
- Запомните, китобои - знатные рубаки, - Альфа помог Июль потуже затянуть ремни ее кирасы, - вы и не заметите, как они проткнут вас своими гарпунами. Держитесь поближе ко мне, и тогда все будет хорошо. Это ясно?
- Ясно, - дружно ответили Август и Июль.
- Август, укрывайся за нашими спинами. Не лезь вперед. Если увидишь китобоя, стреляй, - Альфа весело подмигнул Августу, - не бойся: из шокера ты никого не убьешь. Но уж если попадешь, то на пару часов у любого отобьешь охоту лезть с нами в драку. Помни, в каждой кассете у тебя всего три разряда, перезаряжать их долго, так что не торопись. Вначале прицелься и только потом жми на курок. Понятно?
Август в ответ сумел лишь кивнуть головой. Его била нервная дрожь. Он предпочитал помалкивать, иначе стучащие друг о друга зубы выдали бы его с головой. Сейчас так опрометчиво сделанное им предложение присоединиться к Альфе в его рейде за архивом Теслы уже не казалось ему такой уж блестящей идеей. Но разве мог он поступить иначе?
Когда «Левиафан» оказался наконец в порту Метрополиса, выяснилось, что вокруг царит полная неразбериха. Со всех сторон доносился сводящий с ума вой сирен. Он не замолкал ни на секунду, не позволяя расслышать даже собственные мысли. Сразу несколько судов, мешая друг другу, пытались отвалить от причальной стенки, чтобы спешно покинуть растревоженный город. На набережных по-прежнему было многолюдно. Но все куда-то ужасно торопились. Экипажи под управлением автоматонов проносились по улицам взад и вперед на сумасшедшей скорости, добавляя еще больше сумятицы в происходящее. Немало инженеров и механиков собрались вдоль берега реки и, показывая на укрытый сумерками остров, что-то горячо обсуждали друг с другом.
С палубы «Левиафана» было хорошо видно, как мощный луч прожектора от пролетающего над островом дирижабля выхватывал из темноты то шпили и башни Академии, то здание городского архива, то протянувшийся над ними подвесной мост, по которому на всех парах мчался паровоз.
- Что это? - воскликнула Тау.
На пару мгновений луч прожектора упал на усаженный деревьями берег острова. Но этого оказалось достаточно, чтобы рассмотреть знакомый силуэт. Это была субмарина китобоев. Она сумела подойти вплотную к причалу. И теперь из ее грузового отсека на гранитную набережную спускались металлические великаны и быстро направлялись в сторону Академии.
- Это Титаны, - прошептал пораженный Август, - китобои научились ими управлять.
- Академия захвачена, - признал очевидное Альфа, - если китобои попадут в архив раньше нас, то бумаги Теслы окажутся в их руках. Мы не можем этого допустить. Я отправляюсь на берег и попытаюсь проникнуть в архив, прежде чем до него доберутся китобои. Надеюсь, я сумею опередить их.
- Я иду с вами, - тут же заявил Август.
- Это исключено, - не терпящим возражений тоном отрезала Тау, - детям не место на войне.
- Но в архиве миллионы бумаг, вам ни за что не найти документы Теслы без меня, - принялся убеждать ее Август, - поймите, я уже видел его чертежи прежде. Я помогу вам их обнаружить.
- Вообще-то, в этом есть смысл, - задумчиво протянул Альфа.
- Одного я тебя никуда не отпущу, - вмешалась в разговор Июль, встав рядом с братом, - мы отправимся в архив вместе или ты останешься здесь со мной.
- Решено, - сказал Альфа, поняв по упрямо сжатым губам Июль, что спорить с ней бесполезно, - вы оба отправитесь со мной и Тау.
- Нет, - замотала головой Тау, - мы не можем подвергать их жизни такому риску. Это слишком опасно.
Альфа взял Тау за руку и заглянул ей в глаза:
- Я все понимаю, но представь, что будет, если китобои сумеют открыть проход между мирами. Тебе известно, какое ужасное оружие окажется тогда в их руках?
Тау вырвала свою руку из ладоней Альфы:
- Если кто-то из них погибнет, я никогда себе этого не прощу.
- Пойми, - Альфа схватил Тау за плечи и крикнул срывающимся от нетерпения голосом, - сейчас важны только бумаги Теслы. От них зависит судьба всего нашего мира. Мы не можем медлить, нужно действовать. Июль сумеет за себя постоять. Мы дадим ей оружие. Нам пригодится такой ценный боец, как она. К тому же, - Альфа примирительно улыбнулся и проговорил как можно более спокойным и рассудительным тоном, - мы не станем ввязываться в драку. Если мы столкнемся с реальной опасностью, то вернемся на «Левиафан» и решим, что делать дальше.
- Хорошо, - помедлив еще какое-то время, согласилась с доводами Альфы Тау, - я отдам Августу свой шокер: нельзя оставлять его совсем без защиты. Мне достаточно моей рапиры. Оружие для Июль мы подберем в гимнастическом зале.
Тау пристально посмотрела на Альфу:
- Пообещай мне, что ты не станешь рисковать понапрасну.
- Обещаю, - тут же откликнулся Альфа.
Наконец, все приготовления к опасной вылазке были завершены. Тау настояла, чтобы Август и Июль облачились в стальные кирасы, несмотря на то, что они были предназначены для тренировок, а не для настоящего боя. Июль сама выбрала себе рапиру, а Августу Тау вручила диковинное ружье, с тяжелым прикладом и длинным блестящим стволом, вокруг которого обвивалась двойная латунная спираль.
- Это шокер, - сказала Тау, доставая свое оружие из кожаного чехла, - он бьет недалеко. Максимум на сто шагов. Но зато промахнуться из него сложно. Снимешь его с предохранителя, - Тау показала на пружинный рычаг, - и стреляй. Только будь острожен. Не попади в кого-нибудь из нас.
Август кивнул, чувствуя, как его зубы начинают выбивать мелкую дробь.
Добраться до железнодорожного вокзала, расположенного на том же берегу реки, что и пришвартованный в порту «Левиафан», оказалось не так-то просто. На дорогах Метрополиса творился настоящий хаос. Все инженеры и механики пытались как можно скорее покинуть город. Но Альфа уверенно вел свой отряд к намеченной цели. Он считал, что попасть в городской архив незаметно для китобоев можно только по железнодорожному мосту, который ажурной дугой раскинулся над островом, проходя прямо через одну из башен Академии, в которой была устроена железнодорожная станция. Если удастся добраться до нее, не обнаружив своего присутствия, то половина дела будет сделана.
Дальнейший план был прост. Альфа изложил его прямо на ходу, споро вышагивая по запруженной самодвижущимися экипажами, автоматонами и людьми улице, которая поднималась вверх по пологому склону холма, на вершине которого и возвышался вокзал.
- Когда мы окажемся в здании Академии, нам придется незаметно проскользнуть мимо китобоев и спуститься на несколько этажей вниз. Там будет еще один мост. Уже пешеходный. Он соединяет Академию с архивом, куда мы и должны попасть. Как только мы найдем бумаги Теслы, мы тут же отправимся тем же маршрутом, но теперь уже в обратном направлении. Как видите, все просто, - беззаботно улыбнулся Альфа.
«Кажется, мы ввязались в безнадежное дело», - подумал про себя Август, но вслух не проронил ни слова, продолжая следовать за своим командиром.
Наконец, перед друзьями распахнулись двери вокзала. Август, ожидавший увидеть и здесь толпы народа, удивился, насколько пустынным оказался его величественный зал. Лишь несколько одиноких фигурок торопилось куда-то прочь от стоящего у перрона поезда.
- Нам туда, - махнул рукой Альфа в сторону темнеющего впереди туннеля. Это был выезд на железнодорожный мост.
- Стойте, куда вы?! - раздался позади чей-то слабый голос. Все остановились. Август увидел, как из последнего вагона поезда с трудом спускается низенький старичок в костюме инженера.
- Это же секретарь Академии, - обрадовалась Июль, - помнишь, Тау, мы видели его, когда в первый раз пытались попасть на заседание научного совета.
- Не ходите туда, - старичок закашлялся и в изнеможении опустился прямо на перрон.
Июль в ужасе вскрикнула: только теперь стало видно, что голова секретаря залита кровью.
- Что с вами случилась? - кинулась к нему Июль.
- Спасайтесь, - каждое слово давалось раненому инженеру с трудом. Он слабел прямо на глазах, - не ходите туда. Там китобои. Они появились так неожиданно... Один из них ударил меня. Я упал. Должно быть, они решили, что я мертв. Была такая неразбериха. Мне удалось сбежать. На мое счастье, мне удалось подняться наверх. На станцию как раз подошел поезд. Похоже, в вагоне я снова потерял сознание.
- Где сейчас китобои, что они задумали? - набросился на него с расспросами Альфа.
- Они хотят обрушить мост. Я слышал, как китобои говорили об этом. Но это не важно. Послушайте, - в глазах старика появился лихорадочный блеск, - академики… Они все в руках китобоев, - голос секретаря задрожал, - теперь мы все пропали…
- Ну, всё, нам надо двигаться дальше, - дал команду Альфа и направился в сторону туннеля.
- А как же он? - возмутилась Тау, показывая на истекающего кровью инженера, который уже не мог самостоятельно подняться на ноги.
- На это нет времени, - отрезал Альфа, - мы подберем его на обратном пути.
На улице уже совсем стемнело. На небе высыпали звезды. Дул холодный ветер, который пробирал Августа до костей. Он бежал по взметнувшемуся высоко над рекой мосту, смотрел на сияющие со всех сторон огни Метрополиса и не мог понять, как небольшой группе китобоев удалось захватить такой большой город. Почему инженеры спасаются бегством и не пытаются отбить Академию у врагов? Внезапно Август представил, как рушатся опоры моста, а он с огромной высоты падает прямо в холодную воду и погружается на самое дно глубокой и темной реки. От ужаса его зубы вновь застучали.
С трудом справляясь с дрожью в голосе и задыхаясь от быстрого бега, он сумел задать Альфе так мучающий его вопрос:
- Не понимаю, зачем китобоям ломать мост?
- Все просто, - ответил ему Альфа, не сбавляя темпа, - они боятся, что мы попытаемся атаковать остров. Китобои еще не поняли, что, потеряв Академию, Метрополис стал неуправляемым.
Альфа хотел сказать что-то еще, но едва он раскрыл рот, как воздух сотряс оглушительный грохот, от которого у Августа зазвенело в ушах. Ночное небо на миг осветила яркая вспышка. Один из пароходов, пытавшихся покинуть порт Метрополиса, содрогнулся от множества взрывов, прокатившихся волной по всем его палубам и переборкам. Он тут же начал жарко гореть. В свете пожара показался огромный корабль, идущий точно по центру реки. Все паруса на его высоких мачтах были наполнены ветром.
- Что это? – только и сумел вымолвить пораженный Альфа, глядя на то, как неизвестное судно быстро приближается к острову. - Да это же «Ричард», - узнал, наконец, Альфа флагман китобоев, - но как он здесь оказался?
Август застонал, словно от зубной боли. Как же он мог забыть о таком?
- Это все Ворон, - крикнул он с досадой. – Ему было известно, что Филин собрался захватить Академию. Это он привел сюда флагман китобоев.
- Не будем терять времени, - распорядился Альфа, - похоже, у нас его совсем не осталось.
К счастью, проникнуть в здание Академии удалось без проблем. На железнодорожной станции, ярко освещенной электрическими фонарями, не оказалось ни единой живой души. Альфа поднял вверх правую руку, дав команду своему небольшому отряду оставаться на месте и ждать его дальнейших указаний. Затем он, стараясь ступать как можно мягче, подошел к широкой винтовой лестнице, ведущей на нижние этажи здания, и осторожно заглянул вниз. Все было спокойно. Альфа махнул рукой. Его отряд поспешил присоединиться к своему командиру.
Несколько этажей удалось преодолеть без помех. Вскоре должен был показаться выход на пешеходный мост. Но внезапно снизу послышались голоса. Альфа замер, прислушиваясь. Август остановился вслед за ним. От волнения его руки дрожали, а сердце колотилось, словно паровой молот.
- Тише, - прошептал Альфа одними губами, - они поднимаются к нам. Быстро назад!
Август развернулся и, спотыкаясь, принялся карабкаться вверх по лестнице. Альфа схватил его за шиворот и рывком направил в коридор, который перепуганный Август уже был готов проскочить.
Альфа прижался к стене, все сгрудились за его спиной. Голоса были все ближе. И вот тяжелые шаги раздались совсем рядом. Альфа потихоньку выглянул из-за угла. По лестнице, чертыхаясь, поднималось несколько китобоев, тащивших куда-то наверх деревянные ящики. Вскоре они исчезли из вида. Альфа махнул рукой. Его отряд снова устремился вниз. Но через несколько лестничных пролетов на пути друзей неожиданно выросла еще парочка врагов, которые с огромным трудом тащили наверх большой ящик, подхватив его с двух сторон.
Все застыли на месте. Китобои изумленно таращились на вооруженных до зубов лазутчиков, не смея избавиться от своей тяжелой ноши. Альфа выхватил рапиру и бросился на противников. Ящик с грохотом обрушился на мраморную лестницу. Китобои со всех ног кинулись вниз.
- Альфа, стой! - крикнула Тау. - Мы должны вернуться назад на корабль!
- Слишком поздно, - донеслось ей в ответ.
И действительно, сверху уже был слышен грохот ботинок китобоев, которые ринулись на выручку своих товарищей.
Альфа, преследуя убегающих врагов, с разбега влетел в большой холл, в центре которого возвышалась груда деревянных ящиков. Рядом с ними находился еще десяток китобоев, которые с изумлением смотрели на своих спасающихся от неведомой угрозы товарищей. Неподалеку от них пыхтел трубами Титан, которого китобои наловчились использовать в качестве грузчика.
Альфа остановился. Его отряд присоединился к нему и выстроился у него за спиной, ожидая дальнейших указаний. Сбежавшие от Альфы китобои загнанно дышали, не веря тому, что им удалось избежать гибели. И вот один из них ухмыльнулся и, оглянувшись на своих товарищей, вытащил из-за пояса тяжелую изогнутую саблю. Остальные китобои тут же последовали его примеру.
- Вот выход на пешеходный мост, - сказал Альфа, ткнув своей рапирой в сторону массивных дверей, находящихся в противоположной стороне просторного зала, - нам нужно пробиться туда.
- Зачем? – попыталась остановить его Тау. - Бумаги Теслы нам уже не спасти.
- Не важно, - обернулся к ней Альфа, - мы подожжем чертов архив, - сказал он напоследок и бросился на китобоев.
Июль с изумлением увидела, как ее Альфа, который, как она искренне верила, умеет только обороняться, яростно атакует сразу нескольких врагов. Китобои рубились отчаянно, но каждый выпад Альфы находил свою цель. Он был неудержим. Через пару секунд у его ног лежало несколько тел. Остальные китобои отступили под его натиском, после чего принялись окружать смельчака со всех сторон, чтобы не мешать друг другу сражаться. Июль и Тау кинулись на выручку своему командиру, вновь заставив китобоев пятиться назад. К счастью, Титан продолжал оставаться на месте, не вмешиваясь в происходящее. Если бы он принял участие в драке, то ее исход было бы нетрудно предсказать.
Август дрожащими руками снял свое оружие с предохранителя и приставил его к плечу, ловя прищуренным глазом пляшущую на кончике ствола мушку, чтобы поскорее навести ее на цель. Но его взгляд все время упирался в спину Альфы, Тау или сестры, так что прицелиться в кого-нибудь из врагов ему никак не удавалось. Внезапно сзади раздался грохот тяжелых ботинок. Август обернулся. По лестнице неслись китобои, те самые, что минуту назад тащили наверх деревянные ящики.
Август, не целясь, нажал на курок. Шокер отрывисто рявкнул. Из него вырвалась ослепительная молния, которая изломанной стрелой уперлась в грудь одного из врагов. Он тут же рухнул и кубарем покатился вниз. Остальные китобои, опешив, остановились. Август потряс головой, чтобы прийти в себя после ослепившей его вспышки. Наконец, в глазах перестало двоиться. Он снова нажал на курок. Еще один враг покатился к его ногам. С поверженного китобоя слетела маска. Август сразу же узнал сухощавого моряка, который когда-то не пустил его на орудийную палубу «Виктории». Остальные китобои, увидев, что Август снова целится в них, не сговариваясь, развернулись и бросились обратно вверх по лестнице. Август оглянулся и увидел, что его друзья разогнали всех врагов и уже открывают тяжелые двери, ведущие к пешеходному мосту. Он тут же сломя голову кинулся вслед за ними.
Мост, как и все здание Академии, был ярко освещен. Изящные фонари на высоких литых опорах были установлены через каждые десять метров, заливая все вокруг ровным электрическим светом.
Впереди высилось здание городского архива. Нужно было снова бежать и бежать быстро. Китобои уже оправились после неожиданного натиска Альфы и вновь собирались в холле Академии. В любой момент они могли показаться позади. Август следовал за своим командиром и хотел только одного: как можно скорее укрыться в стенах архива, где у него и его друзей появился бы шанс затеряться в его бесконечных хранилищах.
Спасительная цель становилась все ближе. Август обогнал припадающего на одну ногу Альфу и, словно ветер, мчался вперед. И вот, когда до входа в архив оставалось сделать всего несколько десятков шагов, его двери неожиданно распахнулись. Из них гурьбой повалили китобои с изогнутыми саблями и тяжелыми тесаками в руках. Впереди всех, грузно опираясь на длинный гарпун, шел Ворон со сдвинутой на затылок маской.
Август оступился и, раскинув руки, полетел на брусчатку. Его шокер, только что так пригодившийся ему в бою, ударился о камни и поехал прямо под ноги Ворону, который неожиданно ловко наклонился и быстро подобрал удивительное оружие.
- Вот так встреча, - проговорил он, довольно улыбаясь.
Август подумал, что все это кошмарный сон и ему захотелось немедленно проснуться. Но саднящие руки, которые он только что разбил в кровь, говорили ему, что все вокруг абсолютно реально.
- Бежим! - раздался позади него голос Альфы.
Кто-то схватил Августа за шиворот и рывком поставил на ноги. Он тут же развернулся, приготовившись к новому забегу. Но бежать было некуда. Со стороны Академии подходила еще одна группа китобоев, во главе которой вышагивал Филин, рядом с которым был и его гарпунер.
Альфа отодвинул Августа в сторону и выставил перед собой рапиру. Тау и Июль встали рядом с ним, заняв круговую оборону. Август увидел, как по руке Альфы стекает кровь. Его мундир был рассечен сразу в нескольких местах. Сестра и Тау, кажется, не пострадали, но что они могли сделать против целой армии врагов?
- Я рад видеть тебя, Август, - раздался голос Филина, который остановился сам и дал команду остановиться своим людям. - Надеюсь, ты познакомишь меня со своими друзьями?
Август прерывисто дышал, не зная, что сказать в ответ.
- Не время для любезностей, Филин, - крикнул Ворон через головы загнанных в ловушку друзей, - я думаю, нам есть что обсудить.
- Что нам обсуждать? - прокричал в ответ Филин. - Ты явился сюда, чтобы украсть у меня плоды моей победы. Ведь именно так ты привык поступать.
- Не торопись, - примирительно поднял руку Ворон, - вначале выслушай, что я хочу тебе предложить.
- Говори, - разрешил Филин, наблюдая за тем, как все больше и больше людей Ворона появлялось на мосту.
- Это твоя победа, - крикнул Ворон, - я признаю это. Но ты сумеешь удержать только этот остров. У меня же втрое больше людей, чем у тебя. На борту «Ричарда» четыре десятка мощных пушек. Вместе мы сможем захватить весь Метрополис. Предлагаю тебе основать новую биржу. В ее правлении будет только два капитана: ты и я. Вместе мы завоюем весь мир. Ты согласен?
Август вертел головой то в одну, то в другую сторону. Он не мог поверить своим ушам. На его глазах двое злейших врагов были готовы заключить союз.
- Нет, - крикнул в ответ Филин.
Август облегченно перевел дух. Но Филин неожиданно продолжил:
- Нас будет трое, - он положил руку на плечо своего гарпунера, подтолкнув его вперед так, чтобы все смогли хорошо его рассмотреть.
- Назови свое имя, сынок, - попросил Филин, одобрительно похлопав его по спине.
- Меня зовут Иноходец, - крикнул гарпунер.
- Нет, - помотал головой Филин, - назови свое фамильное имя, то, что досталось тебе от отца.
Иноходец недоверчиво посмотрел на Филина, но тот уверенно кивнул ему.
- Тесла. Мое фамильное имя Тесла.
- Вы слышали? - обратился ко всем Филин. – Он потомок инженера, что основал этот город. У него есть все права, чтобы владеть им. Когда остальные инженеры и механики узнают, кто он такой, они признают нашу власть. Мы получим все. Нам не придется воевать и проливать свою и чужую кровь.
Пораженные китобои молчали.
- Я согласен, - прервал тишину громкий голос Ворона.
Все посмотрели в его сторону.
- Я согласен, - повторил он еще раз. - Пусть будет по-твоему. Нас будет трое.
Услышав это, Альфа с криком отчаяния бросился в сторону Иноходца. В его руке блеснула сталь. Один из китобоев, оказавшийся у него на пути, рухнул, пронзенный ударом рапиры. До Иноходца оставалось сделать всего несколько шагов, когда раздался выстрел. Альфа упал на колени и уронил голову на грудь, по которой стало быстро расплываться темное пятно. Тау громко вскрикнула, тут же зажав себе рот руками. Июль обхватила Августа и крепко прижала его к себе, но в последний миг он все же успел заметить, как Филин с сожалением посмотрел на свой ставший теперь бесполезным Винчестер. Последний патрон был, наконец, израсходован.
Внезапно мост задрожал. Послышался отрывистый металлический лязг. К столпившимся китобоям со стороны Академии стремительно приближался Титан. В его руках был зажат один из тех ящиков, что были сложены сейчас в холле Академии. Под его крышку тянулся длинный бикфордов шнур, свободный конец которого быстро горел, так что шнур с каждой секундой становился все короче.
Китобои попятились и начали отступать в сторону архива. Титан остановился. Его голова повернулась по часовой стрелке и откинулась в сторону.
- Отпустите детей, - раздался из недр железного великана знакомый голос. Через мгновение из темного люка показался какой-то человек с перепачканным углем лицом.
«Это же Лямбда», - обрадовался Август, узнав инженера, с которым познакомился в плену у китобоев.
- Отпустите их, - крикнул Лямбда, - тогда я уберу запал. Поторопитесь: у вас осталось секунд двадцать. Не больше.
- Я не держу их, - махнул рукой Филин.
Китобои тут же расступились, открыв проход к зданию Академии. Июль схватила Августа за руку и кинулась в сторону Титана. Тау побежала следом за ними.
Шнур тем временем продолжал гореть. Огонь все ближе подбирался к ящику с динамитом. Китобои, сбивая друг друга с ног, бросились к зданию архива.
Пробежав больше половины моста, Август остановился. Теперь между ним и китобоями возвышался Титан, который мог вот-вот взлететь на воздух.
- Лямбда, идемте с нами! - крикнул он изо всех сил. Июль принялась тащить его дальше, но Август упирался. Он не мог бросить своего друга.
Август увидел, как Лямбда помахал ему рукой.
- Измененная, я воскресаю вновь… - это было последнее, что услышал Август, прежде чем его оглушил чудовищный взрыв. В воздух взметнулись языки пламени. Мост содрогнулся и начал рушиться вниз. Каменная шрапнель чудом не задела никого из беглецов. Они быстро добежали до конца моста и скрылись в здании Академии.
Увы, но гибель Лямбды стала не последней потерей, которую Августу пришлось пережить этой ночью. Раненый инженер, брошенный Альфой на железнодорожном вокзале, так и не дождался обещанной помощи. Он тихо лежал на опустевшем перроне. Его сердце давно не билось...
Когда Август вместе с Тау и Июль благополучно вернулся на борт «Левиафана», пришла пора покинуть захваченный врагами Метрополис. Оставаться здесь было смертельно опасно. Ворон и Филин со своими людьми могли нагрянуть на судно с минуты на минуту. Капитан Омега предпринял отчаянную попытку прорваться к океану мимо стоящего на рейде флагмана китобоев.
«Ричард» хоть и с опозданием, но все же успел открыть огонь из всех орудий вдогонку отчаянным беглецам. Капитан Омега погиб на своем посту от разрыва первого же снаряда. Ему на смену пришел стюард Ро, которому удалось довести задуманный план до конца. Но удачный побег стоил жизни еще и механику Гамме, обожженному струей горячего пара, вырвавшегося из пробитого осколками паропровода.
Впрочем, предаваться скорби поредевшей команде «Левиафана» было некогда. Бесконечная ночь, полная горя и смертей, подошла к концу. Наступило утро. Пришла пора решать, куда двигаться дальше.
- Феррум, - это наш единственный шанс одержать победу в войне с китобоями, - убежденно повторила Тау, остановившись рядом с развороченным взрывом судовым телеграфом. - Мы должны действовать. Если мы откажемся от борьбы, то признаем, что Альфа погиб напрасно этой ночью.
- Нет, - воскликнула Июль. Ее кулаки сжались до боли, - он погиб не напрасно. Мы докажем это.
- Так куда же мы все-таки поплывем? – спросил Август.
Все посмотрели на Ро. Теперь ему предстояло принять непростое решение.
- Хорошо, - сделал он свой выбор. - Держим курс на Феррум!
Но очень скоро Ро обнаружил, что не только «Левиафан» движется в выбранном им направлении. На горизонте, с той самой стороны, где остался захваченный китобоями Метрополис, показались едва различимые паруса. Они неотступно следовали за «Левиафаном» весь день, постепенно становясь все ближе и ближе.
И вот стало окончательно ясно: это «Ричард» и он гонится за «Левиафаном». Видимо, флагман китобоев собрался во что бы то ни стало пустить на дно ускользнувших из-под его носа беглецов, чтобы завершить начатое в порту Метрополиса дело.
К вечеру китобои приблизились на расстояние пушечного выстрела. Только сгустившаяся тьма спасла экипаж «Левиафана» от неминуемой гибели.
- Мы не можем больше следовать прежним курсом, - был вынужден признать Ро, который собрал своих друзей в кают-компании корабля, чтобы решить, что делать дальше. - «Ричарду» помогает попутный ветер. Уже утром мы увидим китобоев прямо за своей кормой. Мы не сумеем оторваться от них. Они пустят в ход свои пушки, и тогда для нас все будет кончено.
- Что же ты предлагаешь? – с тревогой в голосе спросила его Тау.
- Мы всего в паре миль от океанского течения, - Ро подошел к глобусу и быстро нашел точку, где сейчас, по его расчетам, находился «Левиафан». - Мы должны использовать его силу, чтобы оторваться от погони. Но течение понесет нас в противоположную от Феррума сторону, - Ро провел рукой по глобусу, показывая новый курс корабля, - зато китобои потеряют свое главное преимущество. Встречный ветер вынудит их двигаться переменными галсами. Тогда им придется положиться на мощность своих паровых турбин. Китобои быстро поймут, что не смогут догнать нас. Когда они прекратят погоню, мы вернемся на прежний курс.
- Прекрасная идея, - одобрила его предложение Тау, - капитан Омега гордился бы тобой.
Однако китобои и не думали сдаваться. Несмотря на то, что «Левиафану» удалось увеличить отрыв от «Ричарда», вражеский флагман все так же упорно преследовал беглецов. Погоня затягивалась. С каждым днем напряжение на капитанском мостике «Левиафана» росло. Его двигатели работали на пределе, а команда была измотана и нуждалась в отдыхе.
Все понимали: так не могло продолжаться бесконечно. Как долго длилась погоня? Август уже давно потерял счет времени. Он смотрел на осунувшееся лицо Ро, на которого свалилось так много забот, и его сердце сжималось от жалости. Но чем он мог ему помочь? Август ничего не знал о том, как управлять океанскими пароходами.
Однажды сон сморил стюарда прямо во время его собственной вахты. Август обнаружил друга, свернувшегося калачиком на полу капитанского мостика. Ро поджал под себя ноги и крепко спал. Август накрыл его своей курткой и встал у штурвала, дожидаясь, когда Ро проснется.
«Левиафан» на всех парах летел вперед, рассекая высокие волны. Океан с утра был неспокоен. Похоже, приближался шторм. Август слышал его нарастающий рокот. Вскоре впереди показалась облачная пелена, озаряемая всполохами молний. Это была настоящая завеса из облаков, прижатых к самой воде. С каждым часом шум становился все сильнее. Через разбитые иллюминаторы голос океана звучал особенно грозно. Наконец, Августа охватило беспокойство. Никогда прежде он не слышал, чтобы океан так грохотал. Ужасная догадка озарила Августа. Он принялся тормошить Ро, стараясь его разбудить. Тут же на капитанский мостик ворвались Омикрон, Тау и Июль.
- Что случилось? - бросились они с расспросами к Ро. - Где мы? - но тот лишь осоловело хлопал глазами.
Ро очень быстро понял свою ошибку: «Левиафан», подхваченный мощным океанским течением, мчался прямиком к великому водовороту. Ро попытался вырвать корабль из его мощных объятий. Но «Ричард», следовавший по пятам «Левиафана», тут же открыл по нему огонь из своих носовых орудий, заставив Ро вернуть судно на прежний курс.
Когда китобои увидели, что и сами подвергаются серьезной опасности, они тут же начали уходить в сторону, отказавшись от дальнейшего преследования угодившего в смертельную ловушку корабля. «Ричард» быстро скрылся за горизонтом. Однако Ро уже не мог воспользоваться представившейся ему свободой. Винты «Левиафана» лишь понапрасну вспенивали воду за кормой. Изменить курс корабля они уже были не в силах.
Обреченная команда молча наблюдала за неумолимым приближением непроницаемой облачной стены, раздираемой изнутри множеством электрических разрядов.
- Неужели это конец? – дрожащим от ужаса голосом спросила Июль.
Но в тот самый миг, когда надежда окончательно покинула сердца беглецов, с неба раздались ритмичные и не к месту жизнерадостные звуки. Это была мелодия. Она одолела рев водоворота и обрушилась на головы друзей:
Хей, хоу, летс гоу!
Хей хоу, летс гоу!
Все начали удивленно озираться, пытаясь понять, что происходит.
- Это же Генерал! - Закричал Август, радостно вскинув руки вверх. - Это Генерал Худ. Он прилетел спасти нас!
Глава семнадцатая
Аэро
История невероятных приключений Генерала Худа, рассказанная им Августу и его друзьям
- Вы хотите узнать, как мне удалось разыскать «Левиафан» и прийти вам на помощь так вовремя? О, это целая история. Обещаю, однажды я расскажу вам ее.
Что… вам, действительно, не терпится услышать ее прямо сейчас? Ну, что ж, устраивайтесь поудобнее. Мне придется многое вам объяснить…
С чего же началась история моих поисков? Пожалуй, с того, что мне вздумалось умереть. Да, не удивляйтесь. Это случилось в тот самый день, когда я вплотную приблизился к разгадке невероятной тайны, которую скрывал от меня заброшенный маяк. Мне оставалось сделать к ней всего один последний шаг. Но… мое сердце остановилось…
Странное дело, когда ты молод, то попросту не замечаешь своего собственного тела. Оно помогает тебе, как самый верный и бескорыстный друг, который никогда не жалуется на судьбу и не знает усталости. Твои легкие дышат легко и свободно, а сердце бьется ровно и уверенно. Твой сон всегда крепок. Каждое утро ты бодр и радуешься жизни.
Кажется, что так будет продолжаться вечно и впереди у тебя еще уйма времени, которое просто незачем жалеть. Увы, но рано или поздно с этим заблуждением придется расстаться каждому из нас…
Когда сердце в моей груди споткнулось и замерло, я сразу же понял: мое время истекло. Я так и не нашел того, что искал всю свою жизнь, и теперь уже ничего не исправишь…
Но, к счастью, в этот момент рядом со мной оказался мой юный помощник. Он не позволил мне умереть. Если бы не Август, мое путешествие закончилось бы в тот же день, так толком и не начавшись…
Когда я пришел в себя после операции, то очень быстро выяснил, что проведу на больничной койке не меньше трех недель. От этого известия меня едва не сразил новый приступ. Три недели в больнице? Это было невыносимо долго. Мне не терпелось вернуться к работе.
Впрочем, выбора у меня не было. Я был очень слаб и нуждался в уходе и отдыхе.
- Куда мне торопиться? – убеждал я себя, стараясь справиться со снедающим меня нетерпением, - я потратил долгие годы на то, чтобы разгадать загадку дневника Теслы. Я могу подождать еще немного.
Но вскоре все мои благие намерения пошли прахом. Как-то вечером мой сосед по больничной палате решил включить висевший под потолком телевизор. В это время как раз шел выпуск местных новостей. Сквозь сон я увидел безутешных родителей, которые держали в руках фотографии своих пропавших детей.
Я тут же проснулся: на одном из снимков я узнал своего спасителя. Это был Август. Он смотрел на меня так, словно хотел поведать тайну своего исчезновения.
- Отправляйся на старый маяк. Поторопись: мы попали в беду! - вот что я сумел прочитать в его взгляде.
Неимоверным усилием воли мне удалось подняться с койки. Стиснув зубы, я нацепил свой протез и, подхватив стойку с капельницей, направился в коридор. У выхода из палаты меня остановила сиделка. С круглыми от удивления глазами она поинтересовалась, куда это я собрался.
- Мне нужны мои вещи, - ответил я ей, - есть одно дело, которое я должен срочно уладить. Не могу же я выйти на улицу в этом, - сказал я, показав на распашонку, в которую меня облачили после операции.
Никто не удосужился завязать шнурки на ее спине, так что я чувствовал, как сквозняк холодит мой оставленный без прикрытия зад.
- Возвращайтесь в палату, - замахала она на меня руками, - вы сошли с ума. У вас швы разойдутся. Я принесу вам успокоительное. Вы заснете, а утром я позову вам врача, - убеждала меня добрая женщина, настойчиво подталкивая меня к дверям моей палаты.
Я понял, что спорить с ней бесполезно, поэтому мне пришлось прибегнуть к небольшой хитрости. Я сделал вид, будто укладываюсь в постель. Но как только сиделка отправилась за лекарством, я выдернул из руки катетер, к которому была подключена капельница, схватил свое одеяло и потихоньку выскользнул в коридор.
Не знаю, удалось бы мне добраться до маяка, если бы не водитель большегрузного грузовика, который сжалился над завернутым в больничное одеяло бродягой, с трудом ковылявшим по ночной дороге. Он впустил меня к себе в кабину и даже угостил горячим кофе из термоса.
- Эх, братишка, когда-то я тоже мог крепко заложить за воротник. Но ты, знаешь, никогда не поздно начать все с чистого листа, - сказал он мне на прощание, протянув пару смятых купюр.
Я не стал обижать его отказом и взял предложенные мне деньги.
Последнюю милю пути мне все же пришлось проделать пешком, так что оказаться на месте я сумел лишь под утро. Увидев остов своего сгоревшего трейлера, я сразу же понял, что не зря сбежал из больницы. А когда я поднялся под купол маяка, то окончательно убедился: Август и его сестра, о которой он так много рассказывал мне, были здесь. Все говорило о том, что им удалось запустить механизм Теслы. Ну, а о том, что случилось затем, было совсем нетрудно догадаться.
Когда резонатор вступил во взаимодействие с магнитным полем Земли, индукционный поток начал быстро набирать мощность. Энергия требовала выхода, но ни Август, ни Июль не знали, что делать дальше. В результате произошел резкий скачок напряжения. Генератор не выдержал нагрузки и загорелся.
В тот же миг механизм Теслы выполнил свое предназначение и переместил излишки энергии в пространстве. Похоже, что дети тоже подверглись его воздействию и переместились вместе с энергетическим потоком. Но куда забросил их механизм? Что с ними случилось? Живы ли они до сих пор?
- Они живы и я обязательно найду их! – таковым было мое первое решение.
Теперь мне предстояло выяснить, где могут находиться Август и его сестра. Со времени их исчезновения прошло уже четыре дня. Если бы они оказались в местности, населенной людьми, то уже наверняка нашли бы способ связаться со своими родителями. Раз этого до сих пор не произошло, значит, механизм забросил их далеко от цивилизации. Возможно, они бредут сейчас по пустыне, изнывая от жары и страдая от жажды. Или трясутся от холода в заснеженных горах. Может быть, по их следу крадутся хищные звери. Гадать можно было бесконечно. Но я не собирался тратить время попусту и сидеть сложа руки.
- Я подвергнусь воздействию механизма Теслы, чтобы переместиться вслед за Августом и Июль, - это было мое второе решение.
У меня не было сомнений в успехе моей безумной затеи, ведь все настройки механизма остались в неизменном положении с момента исчезновения детей. Конечно, требовалось заменить сгоревший генератор для того, чтобы вновь заставить работать изобретение Теслы. Но это был лишь вопрос времени и денег.
- Мне нужно приготовиться к любым неожиданностям, – решил я напоследок, - мне потребуются оружие, продукты и снаряжение. Кто знает, где я окажусь, когда состоится мое перемещение.
Как только план действий окончательно созрел в моей голове, я сразу успокоился и решил передохнуть. Я устроился прямо на полу. Едва моя голова коснулась его холодной поверхности, как я тут же заснул и проспал целые сутки.
Пробудился я совершенно другим человеком: прежние силы начали возвращаться ко мне. Я немедленно преступил к работе.
Через три дня приготовления к запуску механизма Теслы были завершены. Правда, мне пришлось продать все свои инструменты, чтобы купить новый генератор. Я потратил на него все вырученные деньги. Но я ни о чем не жалел. Я был готов на любые жертвы ради того, чтобы поскорее отыскать пропавших детей.
К сожалению, вся моя одежда осталась в больнице, так что мне пришлось облачиться в свою старую лётную форму, которая прослужила мне верой и правдой целых пять лет, когда я работал пилотом в небольшой почтовой компании. В ту пору мне приходилось ежедневно совершать полеты над водами Атлантики, чтобы доставить письма и посылки на Багамские острова.
За прошедшие с того славного времени годы обшлага на рукавах моей куртки изрядно пообтрепались. Лётный шлем запылился и покрылся масляными пятнами, а стекла на защитных очках потрескались. Но все же это было лучше, чем отправляться навстречу неизвестности завернутым в больничное одеяло.
На пояс я нацепил широкий кожаный ремень с парой кольтов в расшитых бисером кобурах, доставшихся мне вместе с оружием от моего отца. В потертый баул я запихнул несколько пачек галет, пару фляг с питьевой водой, фонарик, старенький магнитофон с радиоприемником, запас батареек, спички, спальный мешок и атлас с картами. В моих карманах лежали сотовый телефон, швейцарский нож, водительские права и листовка с описанием пропавших детей, которую я снял со стены в придорожном кафе.
Я был готов к любым сюрпризам, которые могли поджидать меня впереди. К любым, но только не к тем, что преподнес мне механизм Теслы… Стоило мне привести его в действие, как купол маяка пронзил ослепительный поток электрических разрядов. Я не мог оторвать взгляда от удивительного светового представления, которое развернулось передо мной.
Когда я заметил, как задрожали и начали растворяться в воздухе стены маяка, то позабыл обо всем на свете. От волнения мое сердце забилось так сильно, что я испугался нового приступа.
Впрочем, мое любопытство оказалось сильнее страха.
- Что будет дальше? Где я окажусь сейчас? - гадал я, теряясь в догадках.
Но я не мог ничего рассмотреть. Маяк со всех сторон был окружен стеной густого тумана. Вскоре он проник под купол маяка и заполнил все вокруг меня. Я вытянул перед собой руку. Она была покрыта росой.
Глубоко вдохнув, я осторожно двинулся вперед. Я почувствовал, как ветер ударил мне в лицо. Под моими ногами перекатывались камни. Внезапно впереди показался просвет. Оступаясь, я бросился к нему. Ветер подул сильнее. Я замер, отказываясь верить собственным глазам.
Облака! Это были облака! Я стоял в двух шагах от края утеса и смотрел на то, как внизу под моими ногами клубились облака. Я понял, что меня окружает не туман. Я брел прямо посреди облака, которое опустилось на склон высокой горы.
Ветер толкал меня в спину. Он становился все сильнее. И вот ему удалось развеять облачную пелену передо мной. Над моей головой сверкнуло солнце. Его лучи осветили долину и город, который прижимался к подножью горы.
- Где же я очутился? – подумал я, но в этот же миг меня накрыла тень.
Я задрал голову и увидел, как на меня надвигается огромный дирижабль. Я оступился и, взмахнув руками, полетел вниз. К счастью, я не расшибся в лепешку. Склон оказался достаточно покатым, так что я всего лишь прокатился по нему кубарем, а затем еще проехался по камням на спине.
Не знаю, как я умудрился ничего себе не сломать. Но без потерь все же не обошлось. Телефон, лежавший в кармане моих брюк, оказался разбит. Впрочем, я был рад и тому, что мой протез все еще был при мне и совершенно не пострадал. Это было настоящим чудом. Можно сказать, мне повезло дважды: я выжил и при этом сохранил способность передвигаться.
Поднявшись на ноги, я посмотрел на склон горы. Нечего было и думать, чтобы карабкаться обратно. Без альпинистского снаряжения забраться наверх я бы уже не смог. Затем я обернулся и увидел, что так напугавший меня дирижабль направляется в сторону города. Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним.
Очень скоро я понял, что, несмотря на все свои бесконечные странствия по свету, никогда прежде я не видел такого же удивительного города, как тот, к которому сейчас приближался.
Как я ни приглядывался, я не мог рассмотреть заполненных людьми и автомобилями улиц. Здесь не было ни перекрестков, ни дорог. Я видел только окруженные парками и каналами небоскребы, соединенные между собой паутиной канатных дорог, по которым в разные стороны скользили невесомые вагончики. Над всеми зданиями возвышались тянущиеся в небо шпили, служившие причальными мачтами для дирижаблей. Несколько воздушных кораблей уже были пришвартованы к ним и неспешно поворачивались вслед за ветром, словно огромные флюгеры.
Это был город дирижаблей.
Я остановился и протер глаза, думая, что, должно быть, все же ударился головой. Но мираж не исчезал.
Тем временем воздушный корабль, за которым я шел все это время, приблизился к одному из зданий и начал снижаться. Похоже, он собирался пришвартоваться. Шпиль здания как раз был свободен. Я пожал плечами и направился в ту же сторону…
- Вы пришли по поводу вакансии пилота на «Гелиосе»? – встретил меня вопросом при входе странно одетый человек. Он выглядел так, словно собрался на костюмированную вечеринку. Впрочем, держался он при этом совершенно непринужденно и уверенно. Казалось, что здесь в порядке вещей ходить среди бела дня в чопорном костюме со старомодными медными пуговицами и носить на голове высокий черный цилиндр.
- Да, - на всякий случай кивнул я ему.
- Тогда поторопитесь, - сказал он мне, - вам на лифте на верхний этаж. Остальные соискатели уже там.
- Куда же меня занесло? - думал я, глядя на механического вахтера, который ловко закрыл за мной двери и теперь сосредоточено нажимал на какие-то кнопки своими железными пальцами, чтобы доставить меня наверх.
- Похоже, механизм Теслы забросил меня дальше, чем я мог ожидать, - решил я и вышел из кабины лифта в просторный холл.
Там уже находилось несколько человек. Это были мальчишки, почти дети. Они обернулись в мою сторону и начали удивленно переглядываться. Один из них прыснул в кулак.
- Что это за пугало? – донесся до меня чей-то приглушенный голос. - Он тоже пилотом решил стать? Куда ему, он же совсем старик. Хоть бы умылся для начала.
Я посмотрел на свою куртку. После падения с горы она стала еще грязнее, чем была прежде. Кожа на ее правом рукаве лопнула и разошлась, так что теперь наружу торчала шерстяная подкладка. На фоне одетых в новенькие лётные куртки детей я действительно выглядел настоящим пугалом.
Едва я скинул со своей спины баул и расправил плечи, как распахнулись двери и нам предложили пройти на крышу здания. Там нас уже ждали.
- Меня зовут Каппа, - обратился к нам высокий и широкоплечий человек, в такой же лётной куртке, как и все вокруг. Единственное, чем он отличался от нас, была его фуражка. У всех остальных на головах красовались шлемы с защитными очками, очень похожие на мой.
- Я капитан «Гелиоса», - продолжил он тем временем свою речь, ткнув рукой в сторону парящего над нами дирижабля, - мне нужен пилот на один из моих бипланов. Надеюсь, среди вас найдется достойный кандидат.
Дети оживленно зашумели и ответили ему дружным криком: «Найдется».
Каппа поднял руку, призывая всех к тишине:
- Вы лучшие из лучших. Вы успешно закончили Академию. Значит, каждый из вас получил отличную подготовку, такую же, как и я когда-то. Поэтому я не стану мучить вас теорией. Думаю, всем вам надоела зубрежка. Сегодня мы будем летать.
В ответ раздался восторженный рев. Все претенденты на должность пилота бросились к шпилю и начали подниматься по крутой винтовой лестнице, ведущей к дирижаблю.
Капитан тем временем подошел ко мне:
- Ты тоже хочешь попасть в команду «Гелиоса»? – спросил он меня, внимательно рассматривая мою порванную куртку.
В моей голове к этому моменту как раз успел созреть план. Я решил, что мне будет проще приступить к поискам Августа и Июль, если я окажусь на борту дирижабля, который наверняка не стоит на одном месте. Поэтому в ответ на вопрос капитана я согласно кивнул головой.
- Вот как, - недовольно проговорил Каппа. - И как же тебя зовут? – спросил он меня.
- Генерал Худ, - ответил я.
- Генерал? – брови Каппы удивленно поползли вверх. - Какое странное имя...
- Так прозвали меня друзья на войне, - пожал я плечами, - с тех пор мне не приходилось стыдиться своего имени.
- На войне, - взгляд Каппы прояснился, - ты дрался с китобоями? – капитан тяжело вздохнул. - А мне вот не довелось с ними сразиться. Я был совсем мальчишкой, когда вы окончательно сбили с них спесь.
Я не знал, о какой войне говорил капитан, поэтому предпочел просто промолчать.
- А чем ты занимался потом? – спросил меня капитан. - Ну, после того, как все закончилось.
- Да так, - пожал я плечами, - жил сам по себе. Мир большой. Мне хотелось на него посмотреть.
- Понятно, - улыбнулся капитан. – Ну, что ж, Генерал, - Каппа поднес правую руку к козырьку своей фуражки, - желаю удачи. Надеюсь, это не последний наш разговор.
Я отсалютовал ему в ответ и направился вслед за остальными претендентами. Когда я добрался до палубы дирижабля, там как раз начинался инструктаж перед испытательными полетами.
- Сегодня я буду вашим механиком. Зовите меня Бета, - услышал я голос паренька, вокруг которого собрались мои соперники. Я поспешил присоединиться к ним.
– Слушайте меня внимательно. Повторять дважды я не стану, - голос Беты звучал так грозно, что могло показаться, будто это он капитан «Гелиоса». Хотя судя по его виду, он был ненамного старше слушавших его пилотов.
- Запомните, норматив задания - три минуты. Вы будете по очереди садиться в биплан, - Бета показал на один из двух самолетов, подвешенных под брюхом дирижабля, - по моей команде запускайте двигатель. Я сразу же сброшу вас вниз. Это значит, что время пошло. Ваша задача - немедленно набрать высоту и лететь в сторону газовой вышки, - Бета ткнул рукой в направлении возвышающейся в паре миль от нас башни, - вы должны обогнуть ее с юга и вернуться назад. Заходите на посадку со стороны горы и сажайте биплан на пандус, - Бета показал на короткую посадочную полосу, устроенную прямо на крыше нашего здания. - Затем мы лебедкой поднимем самолет к дирижаблю, и в полет отправится следующий. Кто собьется с маршрута, выбывает. Кто не сможет посадить биплан с первого захода, выбывает. Кто не уложится в норматив, выбывает, - Бета обвел нас испытующим взглядом. - Все ясно? – спросил он напоследок.
- Ясно! – ответил я ему вместе со всеми.
Узнав о задании, которое мне предстояло выполнить, я всерьез засомневался, сумею ли я одолеть своих юных соперников, которые были моложе меня на целую жизнь. Но на моей стороне был опыт. К тому же мне было нечего терять, так что я не собирался сдаваться.
Впрочем, времени на сомнения и колебания у меня все равно не осталось: испытательные полеты как раз начались. Биплан раз за разом срывался штопором вниз, а затем, натужно гудя винтами, принимался медленно набирать высоту. Напряжение на палубе дирижабля росло. Никому из пилотов так и не удалось справиться с заданием, уложившись в отведенный для этого срок.
Глядя на то, как мои соперники промахиваются мимо посадочной полосы, как они торопятся и совершают одну ошибку за другой, я понимал, что меня ждет та же участь. В задании, которое дал нам Бета, был какой-то подвох. Биплан просто не успевал набрать необходимую для его выполнения скорость. Три минуты истекали всякий раз, когда очередной пилот еще только заходил на посадку. Я прокручивал в голове различные варианты. Когда, наконец, подошла моя очередь занять место за штурвалом, я точно знал, что нужно делать.
Разобраться в управлении самолетом для меня не составило никакого труда. Конечно, он выглядел, словно музейный экспонат, зато все приборы, педали и рычаги были на своих привычных местах, так что я пристегнул ремни и запустил двигатель.
В ту же секунду лязгнули крепления, удерживающие биплан на месте, и он камнем рухнул вниз. Самолет стремительно несся к земле, но я не торопился набирать высоту. Это сразу же погасило бы скорость. Напротив, я выжимал газ до упора. Лишь в последний миг, когда катастрофа казалась уже неизбежной, я потянул штурвал на себя. Биплан с утробным рыком начал задирать кверху нос, его колеса чиркнули по верхушке дерева. Мои уши тут же заложило от резкого перепада давления, сердце колотилось как бешеное и было готово выскочить из груди, зато самолет упоительно гудел набравшим полную мощь двигателем и, словно молния, мчался вперед. Я проскочил между парочкой зданий, возникших у меня на пути, затем нырнул под линию канатной дороги, и вот передо мной уже высилась газовая вышка. Я заложил резкий вираж и, едва не задев ее крылом, отправился в обратный путь, постепенно набирая высоту.
- Два сорок девять. Это новый рекорд, - радостно приветствовал меня Бета, когда я дрожащими от пережитого волнения руками расстегивал удерживающие меня в кресле ремни.
Перед моими глазами все еще плясал посадочный пандус. Прежде я никогда не сажал самолет на такую короткую полосу, да к тому же расположенную на головокружительной высоте.
Я с трудом вылез из кабины. Рядом с бипланом стоял капитан «Гелиоса». Он протянул мне руку:
- Поздравляю с победой, Генерал, и добро пожаловать на борт. Нам очень пригодится такой опытный пилот.
Я ответил на его рукопожатие.
- А что случилось с моим предшественником? – спросил я его, похлопав по крылу самолета, которому только что доверил свою жизнь.
Капитан досадливо поморщился.
- Когда мы были на Терре, моя команда ввязалась в потасовку с китобоями. В результате пилоту сломали руку. Он, конечно, поправится, но летать сможет еще не скоро.
Я тут же постарался встать ровнее, чтобы Каппа не заметил моей хромоты, и достал из кармана листовку с объявлением о розыске Августа и Июль.
- Скажите, капитан, вам не доводилось видеть этих детей?
Каппа внимательно посмотрел на изрядно помятый листок.
- Нет, никогда не встречал их прежде. Прости, приятель, - Каппа вернул мне листовку, - если у тебя остались какие-то незавершенные дела, то поторопись их закончить: следующим утром мы отправляемся в полет. Мы сильно отстаем от графика. Вообще-то, наш дирижабль зашел на Аэро только для того, чтобы найти себе нового пилота. Кажется, нам повезло заполучить одного из лучших. Но теперь нам придется наверстывать потерянное время.
Так я стал пилотом биплана на дирижабле «Гелиос» под командованием капитана Каппы. А утром начались мои удивительные странствия по новому и совершенно неизвестному для меня миру.
Чего я только не повидал за время своих путешествий и где только не побывал! Наш дирижабль никогда не стоял на месте. Мы все время летели вперед, невзирая на ливни, снежные бури, штормовые ветры, палящее солнце или бушующие грозы.
Я видел, как из морских глубин поднимались на поверхность исполинские киты, и слушал их грустные песни. Ранним утром я встречал солнце, рождающееся прямо из жерла давно потухшего вулкана. Днем я наслаждался зрелищем бесконечного океана, раскинувшегося от горизонта до горизонта. А по ночам я не мог оторвать взгляд от усеянного звездами неба. Никогда прежде я не был так близок к нему. Порой мне казалось, что если я вытяну руку, то сумею дотянуться до его хрустального купола.
Как только наш дирижабль делал остановку на новом месте, я сразу же отправлялся на поиски Августа и его сестры. Каждому встречному я показывал выцветшую от времени листовку в надежде отыскать следы пропавших детей. Но раз за разом я терпел неудачи.
Так продолжалось до тех пор, пока «Гелиос» не прибыл в Метрополис. По совету капитана я отправился в Академию. Он сказал, что там мне наверняка помогут отыскать моих друзей, ведь в Академию стекаются новости о событиях и происшествиях со всего света.
- Кажется, мне знакомо это лицо.
Услышав эти слова, я едва не лишился рассудка от радости.
- Вы уверены? – схватил я за руку секретаря Академии, который, слепо щурясь, рассматривал протянутую ему листовку.
- Да, - кивнул он, - я определенно видел эту юную леди, - старичок постучал пальцем по фотографии Июль.
- Говорите, где вы встречались, - мой голос дрожал от нетерпения.
- Здесь, - сказал он уверенно, - в этом самом зале.
Я не мог поверить в свою удачу. Неужели я нашел Июль?!
- Когда это было? Где она сейчас? А мальчик, мальчик был с ней? Его зовут Август! Вы должны были запомнить: такого имени здесь больше нет ни у кого, – набросился я с вопросами на опешившего от моего напора инженера.
- Подождите, - замахал он на меня руками, - у нас каждый день масса посетителей. Всех и не упомнишь. Но ее я запомнил хорошо. Страшно вспомнить, какой грандиозный скандал она тут учинила.
А дальше секретарь поведал мне историю о том, как Июль обманом проникла на заседание научного совета и сумела убедить академиков помочь ей в поисках похищенного китобоями брата.
Мое сердце пело от радости. Я ликовал. Даже известие о похищении Августа не смогло расстроить меня. Главное, я убедился в том, что он и его сестра живы. А раз так, я сумею разыскать их, чтобы вернуть домой к родителям.
Увы, но Июль уже успела покинуть Метрополис. Десять дней назад она поднялась на борт «Левиафана», чтобы отправиться на выручку брату к архипелагу Игнис. Конечно, для меня это стало неприятным сюрпризом, но, по крайней мере, теперь я знал, где мне искать пропавших детей.
Я тут же бросился к капитану Каппе в надежде, что он согласится направить «Гелиос» в погоню за «Левиафаном».
- Это невозможно, - сухо отрезал он, как только услышал мою просьбу, - нас ждут на Акве. Я не в силах изменить маршрут доверенного мне судна. Впрочем, - голос Каппы смягчился, когда он увидел, какое отчаяние охватило меня из-за его отказа, - зачем нам гоняться за «Левиафаном»? После посещения Аквы мы снова вернемся в Метрополис. К этому времени «Левиафан», наверняка, уже выполнит свою миссию и тоже прибудет в столицу. Надеюсь, что тогда ты сумеешь встретиться со своими пропавшими друзьями.
В словах капитана определенно был смысл. Я решил, что он прав и будет разумно прислушаться к его совету. Через несколько часов «Гелиос» поднялся в небо и отправился в новый рейс. Тогда я и не подозревал, что увижу «Левиафан» гораздо раньше, чем ожидал.
Это случилось меньше чем через две недели. Наш перелет к Акве как раз подходил к концу. До острова оставалось всего несколько миль, когда я услышал далекий гул. Я сразу же узнал этот звук. Это была артиллерийская канонада. Где-то неподалеку шел бой. Но как это было возможно? Мир, в котором я очутился, не знал огнестрельного оружия. В этом я был совершенно уверен. Впрочем, дальнейшие события показали, что я жестоко ошибался.
Вскоре раздался сигнал тревоги. Я немедленно направился в штурманскую рубку. Капитан Каппа и остальные пилоты были уже там. Облачная завеса не давала нам как следует рассмотреть то, что происходило внизу. Мы видели лишь всполохи разрывов и слышали громовые раскаты, которые все чаще и чаще доносились до нас.
- Что же там происходит? – волновался капитан, пытаясь рассмотреть хоть что-то в свой бинокль.
- Похоже, кто-то ведет огонь из орудий, - ответил я ему, - судя по звуку, внизу самая настоящая война.
Капитан внимательно посмотрел на меня, потом на свой экипаж и, наконец, дал команду снижаться. Как только мы вынырнули из облаков, то сразу же оказались свидетелями сражения, которое на наших глазах разворачивалось между кораблями китобоев и флотом Аквы.
Я с удивлением наблюдал за тем, как китобои обстреливают вражеские суда, не позволяя им приблизиться к себе. У них были пушки! Отрицать это было невозможно. Какие же еще открытия мне предстояло сделать сегодня?
Внезапно из-за облаков появился еще один дирижабль, о присутствии которого нам до сих пор ничего не было известно. Он издал сигнал к атаке и направился в сторону флота китобоев. Я с сомнением покачал головой. Большой и медлительный дирижабль был идеальной мишенью для артиллерийских орудий. Один удачный залп мгновенно превратит его в пылающий шар. Водород, удерживающий дирижабль в воздухе, превращал атаку на хорошо вооруженные корабли китобоев в настоящее самоубийство.
- Смотрите, это же «Левиафан», - воскликнул капитан, - он преследует корабль китобоев!
Я прильнул к иллюминатору и увидел в нескольких милях от нас парусное судно, за которым неотступно следовал какой-то пароход.
- Это точно «Левиафан», - уверенно повторил капитан, рассматривая его в бинокль, - Генерал, сегодня твой счастливый день. Надеюсь, уже через пару часов ты встретишься со своими друзьями. Держим курс на китобоя, - капитан махнул рукой в сторону парусника, - поможем «Левиафану» потопить его.
«Гелиос» издал сигнал к атаке и начал забирать вправо. Ветер благоприятствовал нам. Еще немного, и мы бы оказались на пути у спасающегося от «Левиафана» судна, не позволив ему присоединиться к остальному флоту китобоев.
Но в ту же секунду случилось то, чего я так боялся. Второй дирижабль попал под плотный огонь противника. Высота не смогла защитить его. Вражеские пушки оказались достаточно мощными, чтобы достать его. Не прошло и минуты, как подбитый дирижабль устремился к воде.
- Капитан, меняйте курс, - бросился я к Каппе, - приближаться к паруснику опасно. Если на его борту есть артиллерийские орудия, он легко собьет нас.
Капитан замер у штурвала. Он, не отрываясь, смотрел на то, как, разваливаясь на куски, полыхает обреченный дирижабль. В его глазах застыли слезы. Я решительно подошел к капитану и резко вывернул штурвал. «Гелиос» начал уходить в сторону от смертельно опасного противника.
- Мы не можем выйти из боя, - раздался голос капитана, - там наш флот, - Каппа показал рукой в сторону выстроившихся в боевой порядок пароходов, один из которых уже горел, - мы не можем бросить в беде корабли Аквы. Китобои потопят их все до одного.
- Мы ничем не поможем им, если погибнем, - ответил я ему, - дирижабли бесполезны, раз на их борту нет дальнобойных орудий.
- Но у нас есть бипланы, - возразил мне капитан, - мы можем поджечь корабли китобоев, если атакуем их с помощью наших самолетов.
- Чем меньше и быстроходнее цель, тем труднее в нее попасть, - согласился я с Каппой, - это может сработать.
- Отлично, - оживился капитан, - я сам поведу один из бипланов. - Генерал, ты со мной? – повернулся он ко мне.
- Конечно, - не раздумывая ответил я.
- Какие у нас шансы уцелеть? - спросил меня капитан, после того как распорядился загрузить на бипланы зажигательные шашки.
- Думаю, пятьдесят на пятьдесят, - пожал я плечами.
- Совсем неплохо, - весело улыбнулся он, - значит, одному из нас обязательно повезет.
Как выяснилось вскоре, повезло в этот день мне… Мы оба удачно отбомбились, сумев прорваться через заградительный огонь вражеских орудий. Я боялся промахнуться, поэтому старался опуститься как можно ниже над целью, прежде чем сбросить зажигательные шашки. Когда я убедился, что атакованный мной корабль задымил, то тут же направил свой биплан к воде, стремясь как можно быстрее оказаться в мертвой зоне, чтобы стать недосягаемым для пушек китобоев. Мой план сработал, и вскоре я сумел приземлиться на одной из площадей Аквы.
А Каппа, сбросив свой смертоносный груз, начал набирать высоту… Я видел, как загорелся и рухнул в воду его биплан. Я ничем не мог ему помочь. Я не мог даже предать его тело земле. Последним пристанищем нашего капитана стал его собственный самолет.
Через несколько часов все закончилось. Уцелевшие в сражении корабли китобоев прекратили блокаду Аквы и поспешно отступили. «Гелиос» сумел пробиться к городу. Мой биплан снова закрепили под его брюхом. А вечером того же дня экипаж дирижабля выбрал меня новым капитаном.
Делать на Акве нам было нечего. «Левиафан» исчез в неизвестном направлении, так и не зайдя в ее порт. Немного поразмыслив, я отдал приказ возвращаться в Метрополис…
Что было дальше? До столицы нам удалось добраться без происшествий. По пути мы не встретили ни одного корабля китобоев. Но стоило «Гелиосу» прибыть в Метрополис, как события начали развиваться с головокружительной быстротой.
Мы уже снижались над городом, готовясь пришвартоваться к шпилю Академии, когда я заметил, как над поверхностью реки показалась рубка подводной лодки. Никто из пилотов моего экипажа не видел прежде ничего подобного. Я заподозрил неладное и приказал включить прожектор, чтобы осветить субмарину. Солнце к этому времени успело опуститься за горизонт, поэтому в наступивших сумерках нельзя было ничего толком разобрать.
Как только луч света упал на подводный корабль, я сразу понял: это китобои. Они быстро высаживались на берег и направлялись в сторону Академии. Я немедленно приказал подать сигнал тревоги. Метрополис тут же ожил, но вскоре в городе началась паника. Мы наблюдали за тем, как корабли один за другим покидают порт, чтобы поскорее отправиться в сторону океана.
Внезапно на реке завязался бой. Воздух сотрясался от залпов орудий. Я приказал подойти ближе к месту сражения. Это было опасно, но я должен был разобраться в том, что же там происходит.
Наконец, стало понятно, что выход из порта заблокировал большой корабль китобоев. Он обстреливал каждого, кто пытался проскочить мимо него. Двум пароходам уже не повезло. Они ярко горели, подожженные выстрелами в упор. И тут в свете пожара я увидел еще одно судно, которое пыталось прорвать блокаду. Я не мог поверить своим глазам: это был «Левиафан». Я схватился за голову, наблюдая за тем, как его корпус сотрясается от взрывов. Вздох облегчения вырвался из моей груди, когда я увидел, что пароходу удалось вырваться из смертельной ловушки. Но радоваться было рано. Корабль китобоев развернулся и бросился в погоню за беглецами.
Надо было что-то делать. Я не мог упустить «Левиафан» в третий раз.
Я решил следовать за судном китобоев. Это была очень опасная затея: всего одна ошибка - и «Гелиос» будет сбит. Рисковать командой дирижабля я не мог. У меня не было права приносить в жертву жизни доверившихся мне людей. Поразмыслив, я отдал приказ об эвакуации. Пилоты, привыкшие беспрекословно слушаться своего капитана во всем, быстро покинули воздушное судно.
Разве мог я представить, что мой полет затянется так надолго, когда решился в одиночку бросить вызов китобоям? Они преследовали «Левиафан» день за днем, словно от этого зависела их собственная судьба. Не представляю, по какой причине они проявили такое удивительное упорство. Но даже китобои отступили перед грозной силой великого водоворота. Они отказались от борьбы, и я, наконец, сумел использовать свой шанс.
Я начал снижаться… «Левиафан» становился все ближе. Вскоре я заметил на его палубе фигурки людей. Когда я смог рассмотреть их лица, то понял, что мое путешествие подошло к концу…
Глава восемнадцатая
Терра Инкогнита
От надежды к отчаянию, последний сигнал «Левиафана», на краю света, неожиданная встреча, завещание Теслы, время прощаться
Где кончалось небо и начинался океан? Приближался «Гелиос» к великому водовороту или удалялся от него? Все еще продолжался день или уже успела наступить ночь? Никто из команды сбившегося с курса дирижабля не знал ответов ни на один из этих вопросов.
Июль подняла руку и посмотрела на компас у себя на запястье.
- Ну что? – спросил ее Генерал. - Куда нас несет?
В ответ Июль лишь пожала плечами. Стрелка компаса по-прежнему вращалась то в одну, то в другую сторону, замирая только для того, чтобы снова возобновить свое беспорядочное метание по циферблату.
- Надеюсь, что мы не движемся по кругу, - сказал после небольшой паузы Генерал, пристально вглядываясь в озаряемую электрическими разрядами облачную пелену, окружавшую дирижабль со всех сторон, - хотел бы я знать, на какой высоте мы находимся и куда летим.
- Может быть, попытаемся опуститься ниже, - предложил ему Омикрон, - вдруг видимость у поверхности океана окажется лучше, тогда мы, возможно, сумеем обнаружить какой-нибудь ориентир.
- Нет, - отрицательно помотал головой Генерал, - это слишком опасно. Если мы ударимся о воду, то повредим рули. Дирижабль станет неуправляемым, а это верная гибель.
- Что же нам делать, Генерал? – спросила его встревоженным голосом Июль.
- Будем делать то же, что делали до сих пор, - уверенно ответил ей Генерал, - продолжим двигаться вперед. Рано или поздно грозовой фронт останется позади, и тогда мы поймем, куда же нас занесло.
В это время за бортом «Гелиоса» особенно сильно громыхнуло. От близкого разряда молнии корпус дирижабля задрожал, а на его обшивке вспыхнули и тут же погасли огненные всполохи искр.
Июль испуганно вскрикнула, зажав рот руками.
- Не бойся, - попытался подбодрить ее Генерал, - мы найдем дорогу домой. Обещаю тебе.
Дорогу домой… Август тяжело вздохнул и прижался лбом к запотевшему иллюминатору. Дом, где же он? В каком из миров его теперь искать? Разве можно добраться туда на дирижабле, который затерялся где-то между небом и землей на самом краю света? На глазах Августа выступили слезы.
- Мы заблудились, - прошептал он едва слышно, - нам ни за что не вернуться домой…
Август хорошо понимал причину, по которой его охватило такое отчаяние. Виной всему был рассказ Генерала о пережитых им приключениях. Поначалу Август с жадностью ловил каждое слово своего друга, удивляясь его смелости и везению.
Но постепенно в душе Августа зародилось какое-то смутное беспокойство, которое с каждой минутой становилось все сильнее.
«Он не знает, как вернуться обратно», - внезапная догадка заставила сердце Августа болезненно сжаться.
- Да, - на удивление спокойно подтвердил Генерал его худшие опасения, - я не подозревал, что механизм Теслы забросит меня в параллельный мир. Я думал, что разыщу тебя и твою сестру где-нибудь в джунглях, а потом мы вместе отправимся домой, просто сев в автобус или купив билеты на самолет. Теперь-то я понимаю, что это невозможно. Но не переживай. Мы что-нибудь придумаем. Наверняка есть способ снова открыть проход между мирами.
Август повесил голову. Генерал ошибается. Такого способа нет. Просто он еще не знает о том, что все бумаги Теслы оказались в руках у китобоев. Без них воссоздать механизм для перемещений не удастся. Августу пришлось стиснуть зубы, чтобы не застонать в голос от досады на себя, когда он вспомнил, как радовался, глядя на опускающийся с неба дирижабль…
- Домой, мы полетим домой, - Август замер, прислушиваясь к доносящейся из-под облаков мелодии, - это же Генерал. Он прилетел, чтобы спасти нас, - крикнул Август напоследок и опрометью кинулся к дверям.
- Ты куда? – попыталась задержать его Июль.
- Я на палубу, - уже на бегу ответил ей Август.
Июль, Тау, Омикрон и Ро, с удивлением наблюдавшие за тем, как над «Левиафаном» снижается дирижабль, тут же бросились вслед за ним. Им больше нечего было делать на капитанском мостике терпящего бедствие корабля. «Левиафан» проиграл битву с мощью океанского течения и теперь быстро приближался к великому водовороту, встреча с которым грозила ему ужасной и скорой гибелью.
Ро задержался у выхода, обвел взглядом посеченный осколками штурвал, покореженный взрывом судовой телеграф, закопченные пожаром стены, посмотрел на пятна запекшейся крови на полу в том самом месте, где погиб капитан Омега, затем поднес правую руку к козырьку своей фуражки и, отдав честь, последовал за своими друзьями.
Когда дирижабль завис над палубой «Левиафана», корабль оказался в опасной близости от облачной завесы, скрывающей за собой великий водоворот. Нужно было торопиться. Счет шел на минуты. Никто не знал, что случится, когда «Левиафан» достигнет границы грозового фронта. Друзья с тревогой следили за приближением озаряемой всполохами молний грозовой стены, заслонившей собой половину неба.
Наконец, в корпусе дирижабля распахнулся люк и к палубе гибнущего корабля устремился веревочный трап. Омикрон первый ухватился за его ступеньки и начал карабкаться наверх.
- Стойте! неожиданно воскликнул Ро. - Мы забыли Кси в его каюте. Без нас ему ни за что не добраться сюда.
- Я помогу тебе, - тут же откликнулась Июль, - продолжайте подниматься, - обратилась она к остальным. - Септимус, за мной, - повернулась Июль к своему автоматону, который везде неотступно следовал за своей хозяйкой.
Август ослушался сестру. Он не мог покинуть «Левиафан» без нее. Когда Июль вместе с Ро и раненым механиком вернулась обратно, корабль уже успел пересечь границу грозового фронта. Палубу тут же окутал густой туман. Дирижабль скрылся в тяжелых низких облаках, которые стелились над самой водой, так что оставался виден лишь раскачивающийся на ветру трап, уходящий куда-то вверх.
Ро помог механику уцепиться за скользкие от влаги перекладины и полез по трапу следом за ним, страхуя его от падения. Ветер дул все сильнее. Молнии одна за другой сверкали прямо над головой. Удары грома заглушали рокот совсем уже близкого водоворота. Августу с трудом удалось поймать свободный конец лестницы, который мотало из стороны в сторону под каждым порывом ветра. Он подтянулся, ухватившись за ее нижние ступеньки, и отправился в путь к дирижаблю. Сразу же за ним карабкалась Июль, а замыкал вереницу Септимус, которому приходилось подниматься наверх с помощью одних только рук, потому что его ноги никак не могли попасть на верткие перекладины.
Внезапно трап дернулся и натянулся, как струна, едва не сбросив Августа вниз на палубу. Он перевел дыхание и, обернувшись через плечо, посмотрел вниз. На него смотрели огромные от страха глаза сестры. Еще ниже был виден Септимус. Палуба «Левиафана» уже успела скрыться в тумане.
Трап гудел от напряжения. Было понятно, что в любую секунду он может не выдержать нагрузки и лопнуть.
- Похоже, мы за что-то зацепились, - срывая голос, крикнула Июль, - я попробую спуститься.
- Нет, - ужасно перепугался Август, - даже не думай. Ты погибнешь. Прикажи Септимусу. Пусть он отцепит трап.
- Ничего не выйдет, - Июль начала потихоньку карабкаться вниз, - Септимус не может причинить себе вред. Он не послушает меня. Он не останется на корабле, который вот-вот утонет.
В это время трап тряхнуло с такой силой, что ноги Июль соскользнули с перекладины. Она зажмурилась, закричав от ужаса. Только чудом ей удалось избежать падения. Внезапно она почувствовала, как кто-то подталкивает ее снизу. Июль открыла глаза: это был Септимус. Он упрямо толкал ее в сторону дирижабля.
- Чего ты хочешь? – испугалась Июль, решив, что Септимус сейчас спихнет ее с трапа, чтобы быстрее добраться до «Гелиоса». Но Септимус снова подтолкнул ее, а потом махнул рукой и направился к обреченному кораблю.
Через несколько секунд трап опять тряхнуло. Натяжение в его стропах сразу ослабло, и он начал свободно подниматься в небо вслед за дирижаблем. Июль посмотрела вниз. Септимуса нигде не было видно.
А вскоре раздался прощальный сигнал «Левиафана». Его орган в последний раз огласил океан своим могучим голосом. Это был сигнал о спасении терпящих бедствие:
Пусть никто не спит! Никто не спит!
Ты тоже, о принцесса,
В своей холодной комнате
Смотришь на звезды, что дрожат
Любовью и надеждой!
Рассейся, о ночь! Померкните, звезды!
Померкните, звезды!
На рассвете я одержу победу!
Одержу победу! Одержу победу!
Август наклонил голову под напором ветра. Звуки знакомой арии заставили сжаться его сердце. Он дождался, пока затихнет последняя нота, и начал карабкаться наверх…
Когда Август и Июль поднялись, наконец, на борт дирижабля и первая радость от встречи с Генералом улеглась, возник вопрос, куда двигаться дальше. После короткого совещания было решено лететь на остров Феррум, чтобы начать приготовления к освобождению Метрополиса от захвативших его китобоев.
Но очень быстро выяснилось, что вычислить дальнейший курс дирижабля не так-то просто. Все приборы управления на его борту разом вышли из строя.
- Невероятно! Это какая-то необъяснимая аномалия, - твердил Генерал, пытаясь привести в чувство обезумевшие механизмы.
Даже компас, принадлежащий Июль, отказывался показывать направление на север. Казалось, что «Гелиос» угодил в самую настоящую ловушку. Штормовой ветер гнал его вместе с тяжелыми грозовыми облаками куда-то вперед. Понять, где оказался дирижабль и в какую сторону он направляется, было совершенно невозможно.
Август чувствовал, что бесконечная гонка вконец измотала его. Он устал все время гнаться за кем-то или от кого-то убегать. Известие о том, что Генерал не знает, как вернуться домой, окончательно подорвало его силы. Переход от беспредельной радости, вызванной встречей с давно потерянным другом, к горькому разочарованию от того, что он превратился точно в такого же пленника этого странного мира, оказался слишком резким. Что-то внутри Августа не выдержало удара и надломилось. Больше ждать и надеяться было не на что. Августу оставалось лишь наблюдать за тем, как за иллюминатором сверкают электрические всполохи, и слушать, как гремит гром. Шли часы, а дирижабль продолжал все так же мчаться в полную неизвестность.
Внезапно впереди показался просвет. Август не поверил своим глазам.
«Что это? Неужели звезды? Этого не может быть», – Август подумал, что у него, должно быть, рябит в глазах после очередной вспышки молнии. Но сколько Август ни тёр глаза, ничего не менялось.
Это действительно были звезды.
- Скорее! Все сюда! - оправившись от первого потрясения, Август принялся звать друзей, чтобы поделиться с ними своим удивительным открытием.
Через минуту вся команда «Гелиоса» стояла у панорамного иллюминатора в штурманской рубке дирижабля и молча наблюдала за поразительным зрелищем, которое разворачивалось перед их взором.
«Гелиос» после долгой борьбы со стихией, наконец, одержал победу. Он пробил облачную завесу, оставив бурю позади. Теперь над дирижаблем раскинулось ясное голубое небо. И в этом небе, словно драгоценное ожерелье, сияла бесконечная звездная дорога. Даже в самую темную ночь звезды не были бы видны так же хорошо, как сейчас.
- Невероятно, это же Млечный Путь, - прошептал пораженный Генерал, - он виден днем! Но как это возможно? Я не слышал прежде ни о чем подобном.
- Взгляните, мы словно очутились на дне колодца, - проговорил слабым голосом механик Кси, - говорят, если колодец достаточно глубокий, то, опустившись на его дно, можно увидеть звезды даже в самый яркий день.
- Правда, похоже, - согласилась с ним Тау, глядя на плотную завесу из облаков, которая крутой дугой уходила за горизонт.
Со стороны могло показаться, что грозовой фронт упирался в невидимую преграду. Тяжелые тучи, налетев на неприступный заслон, озаряли воздух вспышками молний и, клубясь, опускались вниз к океану. «Гелиос» плыл вперед, будто находился внутри огромной чаши, вырубленной прямо в небесной тверди.
- Но где мы? Что это за место? – спросил Август, повернувшись к Генералу.
Тот в ответ лишь недоуменно развел руками.
- Я знаю, - раздался голос Тау, - это Терра Инкогнита. Та самая земля, которую так долго искал Тесла.
С этими словами она показала на темнеющую впереди по курсу точку. Очень скоро Август понял, что это остров, к которому «Гелиос» быстро приближался…
Что за катастрофа погубила этот удивительный дирижабль, сумевший добраться до затерявшегося на краю света острова, прежде чем это удалось сделать экипажу «Гелиоса»? Как ни ломал Август голову, ему ничего не приходило на ум. Ясно было одно: произошло это очень и очень давно.
Август стоял на берегу океана, смотрел на останки величественного воздушного судна и не мог поверить, что видит все это своими собственными глазами. Потерпевший крушение дирижабль воткнулся носом в пустынный пляж, зарывшись глубоко в песок. Его корма практически вертикально поднималась высоко в небо, разделенное надвое мерцающей звездной полосой. Если бы не пара Титанов, поддерживающих корпус дирижабля с двух сторон, он наверняка уже много лет назад обрушился бы прямо в океан. Только с их помощью ему удалось устоять, превратившись в памятник самому себе. Но время все же взяло свое. Металлическая обшивка дирижабля местами оторвалась от корпуса и теперь гремела на ветру. Титаны же были опутаны засохшими водорослями и обросли ракушками. Видимо, приливные волны время от времени захлестывали их практически с головой.
Август посмотрел наверх. Когда-то корпус дирижабля украшала надпись с его названием. Но теперь от нее уцелела лишь пара букв. Остальные отлетели вместе с кусками обшивки. Август понял, что выяснить имя дирижабля ему не удастся, и повернулся к океану. Его взгляд уперся в темную стену из облаков, которая заслоняла горизонт, куда бы он ни посмотрел.
- Удивительно, неужели нам удалось обнаружить дирижабль Теслы? – обратилась Тау с вопросом к остальным путешественникам, которые, так же как и Август, рассматривали невероятную находку.
- Не представляю, кто еще, кроме него, мог добраться до этого острова, - ответила ей Июль и, поднеся руку ко лбу, словно козырек, посмотрела в сторону виднеющихся вдалеке развалин.
Действительно, самым поразительным открытием, которое довелось сделать экипажу «Гелиоса», стал не разбившийся дирижабль, а руины древнего города. Поначалу Генерал решил, что это просто скалы, и хотел облететь их стороной, чтобы найти более безопасное место для посадки. Но зоркие глаза Августа сразу подсказали ему, что его друг ошибся.
На берегу острова возвышались не скалы, а невероятной высоты здания, которые уходили далеко в океан, до тех пор, пока их крыши окончательно не скрывались под водой. Когда дирижабль подлетел ближе, стало понятно, что город заброшен много столетий, а возможно, и тысячелетий назад. Ветер гонял песок по его пустынным площадям. Многие здания обрушились до самого основания. У тех же, что смогли устоять, явно не хватало верхних этажей. Их покрытые глубокими трещинами стены зияли проемами выбитых окон. Везде царило запустение. Но даже покинутый людьми город поражал воображение.
Июль отвела взгляд от развалин и, посмотрев на Тау, сказала:
- Кажется, Тесла нашел то, что так долго искал. Конечно, если воздушный корабль действительно принадлежал ему, - тут же добавила она.
- Так давайте выясним это, – сказал Генерал и первым двинулся вперед…
Проникнуть в потерпевший крушение дирижабль было совсем несложно. Путешественники воспользовались для этого одним из разбитых иллюминаторов, который находился практически на уровне земли.
Все внутри дирижабля оказалось перевернуто. Даже дверь, ведущая в соседний отсек, находилась теперь высоко над головами друзей. Впрочем, было видно, что кто-то пытался устранить неполадки и приспособиться к жизни и в таких необычных условиях.
Разбитые иллюминаторы были прикрыты снятыми со стен листами обшивки, отчего везде царил полумрак. Но ветер все равно засыпал все вокруг толстым слоем песка. К дверям же, оказавшимся после аварии на потолке, вела металлическая лестница, сооруженная из кусков каркаса, вырезанных прямо из корпуса дирижабля.
Август потряс лестницу, проверив ее на прочность, и, взглянув на сестру, начал карабкаться наверх. Июль поспешила последовать за братом.
Верхний отсек оказался грузовым. Здесь было немало разнообразного оборудования, запасных частей и инструментов. Кое-что из груза было разбито и безнадежно испорчено, но большая его часть уцелела.
- Смотрите, на борту дирижабля было три Титана, - воскликнул Август, когда осмотрелся вокруг и увидел ниши, в которых раньше находились эти мощные машины.
- Действительно, - подтвердил его правоту Омикрон, - странно, двое Титанов поддерживают корпус дирижабля. А где же третий?
- Не знаю, - тяжело дыша, ответил ему Генерал, который как раз показался над дверным проемом, - но мы обязательно во всем разберемся.
Немного отдохнув, Август первым продолжил подъем наверх, обследуя один отсек за другим. Наконец, он добрался до штурманской рубки. Ее было несложно узнать по панорамным иллюминаторам, в которых каким-то чудом уцелели почти все стекла.
Август преодолел последние ступеньки и замер при входе. Все стены штурманской рубки были завешены звездными картами и схемами. Свободные от карт переборки были покрыты изображениями созвездий, сложными формулами и какими-то координатами. Рисунки и столбики цифр виднелись даже на полу и потолке.
Но не они поразили Августа. Отрыв от удивления рот, он смотрел на автоматона, который, наклонившись, прильнул к окуляру большого телескопа, установленного напротив одного из иллюминаторов и направленного прямо в звездное небо.
Август взял себя в руки и шагнул вперед. Автоматон сразу же обернулся на шум. Август едва не закричал от ужаса, отпрянув назад, отчего чуть не свалился в распахнутый за его спиной люк. С трудом сдерживая рвущееся из груди сердце, Август смотрел на разбитое вдребезги лицо ребенка, внимательно наблюдавшее за ним своими пустыми глазницами.
Приглядевшись, Август понял, что это была фарфоровая маска, покрытая паутиной трещин и сколов. Чудовищный удар отбил от нее целые куски, обнажив скрытый под фарфором металлический каркас.
Но, несмотря на страшные увечья, лицо показалось Августу удивительно знакомым. Он тут же вспомнил свой кошмар, привидевшийся ему в первую ночь, проведенную им на борту «Левиафана». Затем перед его мысленным взором появились образы детей, запечатленные на старинных фотографиях, которые он видел на заброшенном маяке. Потом он услышал голос Лямбды - инженера, поведавшего ему историю о найденном им чертеже с описанием устройства автоматона, которому от его создателя достался не только механический разум, но и очень необычное имя.
«Да это же Адам», - в голове Августа сложился пазл из встреч, событий и людей, превратившись в четкую и ясную картину. За пару мимолетных секунд он вновь пережил все свои приключения и понял, кто сейчас стоял перед ним:
- Ты Адам – автоматон, заменившей Тесле его собственного сына, - Август уверенно кивнул головой, - это для тебя Тесла писал свой дневник.
Автоматон согласно кивнул Августу в ответ…
Август услышал голоса и тяжелое дыхание за своей спиной. Он обернулся. Это были его друзья, которые поднимались в штурманскую рубку вслед за ним. В следующий миг вокруг воцарилась абсолютная тишина. Все изумленно смотрели на удивительного автоматона, который каким-то чудом продолжал работать, несмотря на то, что провел в полном одиночестве не один десяток лет.
Первым заговорил Омикрон:
- Эх, жалко, что Кси ранен и остался на «Гелиосе». Он ни за что не поверит, когда мы ему расскажем, что видели автоматона, способного так долго обходиться без поддержки механика.
- А что в этом такого необычного? – удивился Генерал.
- Ну, как же, - начал торопливо объяснять Омикрон, - каждый механик знает, что даже самый совершенный автоматон - это лишь инструмент, который бесполезен без человека. Рано или поздно ему потребуются ремонт и замена вышедших из строя деталей.
- Но ведь Септимус мог ремонтировать других автоматонов, – перебила механика Июль, - наверняка он мог устранять и свои неисправности.
- Да, но только в механических узлах. А вот ремонт командного механизма ему был не под силу. Это не так просто. Не каждый механик возьмется за такую работу. Понимаешь, чем сложнее устройство автоматона, тем труднее обучить его устранять его же собственные поломки. Освоение слишком сложных навыков потребует создания еще более сложного командного механизма. Но есть предел, который невозможно преодолеть. В этом и заключается парадокс, исключающий возможность создания механического разума. Ни один инженер не знает, как обойти его.
- Похоже, один инженер все-таки знал, - усмехнулся Генерал.
- Да, - согласно кивнул Омикрон, - один знал. Интересно, - оживился Омикрон, - какую работу выполняет этот автоматон.
- Его зовут Адам, - поправил друга Август.
- Адам? – удивленно повторил Омикрон. - Какое необычное имя.
Затем он подошел к автоматону и, задумчиво глядя на него, сказал:
- Адам, кто же создал тебя и для чего?
И тут автоматон неожиданно кивнул Омикрону, словно понял его, после чего подошел к одному из стеллажей, на полках которого были разложены какие-то обломки. Порывшись в них, он нашел небольшой диск, который насадил на свой собственный мизинец на левой руке, а правую руку поднес сверху, приставив к шершавой поверхности диска указательный палец.
Все с интересом ждали, что будет дальше. Внезапно диск начал вращаться. Послышался едва слышный скрип иглы, царапающей мягкий целлулоид. После того как диск сделал несколько оборотов, автоматон снял его со своего пальца и вставил в углубление на груди, неподвижно замерев.
Через мгновение послышался шум. Наконец, сквозь треск и шорох до изумленных путешественников донесся холодный и отстраненный голос:
- Рад видеть вас в моей обсерватории. Прежде у меня никогда не было гостей.
Когда-то давно я был инженером. Так хотел отец. Он учил меня. Я создавал для него новые механизмы. Мы всегда были вместе.
Но однажды он ушел. Я ждал его много лет. Он так и не вернулся. Тогда я решил стать астрономом.
Машины больше не волнуют меня. Теперь я изучаю небесную механику. Звездный атлас – вот что я хочу создать. Где еще заниматься этой работой, если не здесь…
На этих словах Адам повернулся к иллюминатору, за которым все также ярко горели миллиарды звезд.
Какое-то время все потрясенно молчали. Наконец, Омикрон, протяжно свистнул и со счастливой улыбкой на лице повернулся к своим друзьям:
- Вы слышали? Эх, Кси мне ни за что не поверит.
И тут же, словно по команде, на Адама обрушились вопросы со всех сторон. Каждый хотел спросить его о чем-то своем. Ро, Тау, Июль, Август и Омикрон лезли вперед, хватали друг друга за руки и даже вставали на цыпочки, чтобы их было лучше слышно, но автоматон продолжал молча стоять у иллюминатора, даже не шелохнувшись в ответ.
- Это бесполезно, - раздался голос Генерала, который в это время что-то сосредоточенно изучал, стоя рядом со стеллажом, - он не ответит вам.
- Почему? – удивленно повернулась к нему Июль.
- Вы видите, - Генерал подкинул на ладони несколько небольших обломков, - это что-то вроде патефонных пластинок, только меньше размером. Они очень хрупкие и бьются, как стекло. Похоже, все они разбились во время крушения дирижабля. Кажется, Адам использовал для нас последний уцелевший диск. Боюсь, больше мы не услышим его голос.
- Как жаль, - разочарованно протянула Июль. - Неужели мы так и не узнаем, что случилось с Теслой? Этого просто не может быть, ведь Тесла постоянно вел дневники. Он записывал в них каждый свой шаг. Должно было остаться хоть что-то.
На этих словах раздался гулкий звук стальных шагов. Все обернулись в сторону Адама, который уже успел подойти к Генералу и теперь протягивал к нему свою руку, в которой был зажат сложенный вдвое пожелтевший от времени бумажный лист.
- Это что-то вроде письма, - сказал Генерал после того, как развернул полученную от Адама записку. - Постойте-ка, - Генерал, прищурившись, пробежался по листу глазами, - здесь внизу есть подпись.
- Чья это подпись? Что там написано? – срывающимся от нетерпения голосом спросила его Июль.
- Н. Тесла, - ответил ей Генерал.
Он оторвал взгляд от письма и посмотрел на своих друзей, которые молча смотрели на него в ответ.
Наконец, Генерал вновь склонился над письмом и, откашлявшись, начал читать:
«Жизнь – это путешествие. Путешествие к тайнам твоего собственного сердца.
Только теперь, на закате своих дней, я научился понимать это. Тьма, ослеплявшая меня прежде, наконец-то отступила.
Долгие годы я пытался найти ответы на мучившие меня вопросы. Я упорно шел вперед, но всякий раз натыкался на пустоту. Там, где я надеялся обнаружить разгадки величайших тайн, меня поджидали лишь призраки.
Заброшенный город, до которого мне удалось добраться только с третьей попытки, также обманул меня. Я тщательно обследовал его развалины, но так и не постиг замысла создателей таинственного механизма, который зачем-то привел меня сюда.
Поначалу меня охватило отчаяние. Покинуть этот затерянный остров мне уже не суждено. Дирижабль разбит, и отремонтировать его ни мне, ни Адаму не под силу. Неужели я умру здесь, так и не сумев понять, в чем же был смысл моих долгих поисков.
Но затем... Затем я стал вспоминать. Я вспомнил города, в которых успел побывать и в которых узнал и счастье, и горе: Клагенфурт, Вена, Эдинбург, Нью-Йорк, Провидение, Терра, Аква и Метрополис. В каждом из них осталась частичка моей души.
Передо мной возникали образы людей, которых я любил и ненавидел: мой отец, Мария, мой несчастный компаньон, мои дети Адам и Ева, Епископ и мистер Ахав. Все они уже давно умерли. Но каждый из них продолжал жить в моем сердце.
Моя жизнь была полна встреч, событий и открытий. Целый мир со всеми его чудесами лежал передо мной. Даже в самые тяжкие дни я никогда не был одинок. Любящие сердца доверяли мне свои самые сокровенные тайны, а я доверял им свои. Каких еще тайн и загадок мне недоставало?
Я жил полной жизнью. Я был счастлив. Я хотел любить и быть любимым. В этом и заключался смысл. Нужно ли было искать другой?
Я боролся с тьмой и пытался выйти к свету. Но свет всегда сиял в моей душе. Свет всегда был со мной…
Так чего же я испугался тогда? Почему я сбежал из своего старого дома, в котором обрел когда-то счастье?
Теперь я не мог этого понять.
Зато я понял, что совершил ужасную ошибку, когда скрыл от спасенных мною детей правду о том мире, в котором осталась их прежняя жизнь. Я не имел права делать за них такой выбор.
Осознав это, я без сожаления разобрал старинный механизм, тайну создания которого так и не сумел постичь. Полученные детали позволили мне приступить к сборке нового устройства для перемещений между мирами.
И вот оно готово к работе…
Мне неведомо, кому суждено прочитать эти строки.
Кто ты, держащий в своих руках это письмо? Инженер, механик, пилот, офицер или капитан? О чем ты мечтаешь? Куда ты стремишься и от чего бежишь?
Я не знаю.
Но это и не важно. Я знаю главное. Тебя сжигает такое же точно пламя, что жгло и мое сердце. Если ты сумел добраться до этого острова, то заслужил право продолжить свое путешествие.
Наверху ты найдешь созданный мною механизм и инструкцию с подробным описанием принципов его работы. Механизм откроет дорогу в мир, о котором тебе еще только предстоит узнать. Поверь, этот мир стоит того, чтобы быть открытым.
Я настроил механизм таким образом, чтобы он перебросил тебя в город Провидение. Пусть все закончится там, где когда-то и началось.
Что делать дальше, тебе предстоит решать самому. Я больше не буду вмешиваться в чужую жизнь.
Впереди тебя ожидает долгая дорога, которая не отпустит тебя всю твою жизнь. Мое путешествие по ней уже подходит к концу. Много поколений люди идут по этой дороге, сбиваясь с пути и устилая ее обочины своими телами. Так будет продолжаться и впредь. Но сейчас пришло твое время оставить на ней свой след. Иди вперед и ничего не страшись. Никогда не помни зла. Не держи его в своей душе. Тогда ему будет негде жить…
Теперь, когда я рассчитался со всеми своими долгами, я тоже могу собираться в путь.
Завтра утром я заведу механизм Титана и отправлюсь на исследование затопленной части заброшенного города. Надеюсь, на этот раз я найду то, что так долго искал…
Прощай, мой друг, и пусть удача сопутствует тебе во всем.
P.S. И еще одно. Когда ты откроешь проход между мирами, дороги назад для тебя уже не будет. Помни, заряда аккумуляторов хватит только на одну попытку.
Искренне твой Н. Тесла».
Не успел Генерал закончить чтение письма, как Август сорвался с места и сломя голову бросился к лестнице, которая вела к верхним отсекам дирижабля. Июль тут же кинулась вслед за братом.
Уже через пару минут Август и Июль, взявшись за руки, стояли рядом с механизмом, который в любой момент мог вернуть их домой. Вскоре за их спинами выстроились и все их друзья. Последним, тяжело припадая на покалеченную ногу, появился Генерал. Он положил руку на плечо Августа и молча смотрел на то, как за иллюминатором сгущаются сумерки. Долгий день подошел к концу…
Август так и не сомкнул глаз этой ночью. Он лежал на спине и вспоминал о тех невероятных событиях, что ему пришлось пережить. Неужели все это произошло с ним? Неужели это он нес вахту на марсе «Виктории»? Охотился на китов среди коварных льдов. Убегал от извергающегося вулкана. Сражался плечом к плечу рядом со своими верными друзьями. Пересекал океаны под водой и парил, словно птица, высоко над облаками. Сейчас ему казалось, что он вспоминает долгий и яркий сон, который уже начал забываться.
Как он объяснит родителям свое долгое отсутствие? Можно ли рассказать им правду? Поверят ли они ему, когда услышат его историю? А если поверят, то смогут ли понять? Нет, они не поймут…
Август почувствовал, что теперь целая пропасть отделяет его от людей, которых он так любил и к которым так хотел вернуться. Но изменить он уже ничего не мог.
А утром... Утром пришло время прощаться…
Едва взошло солнце, как все снова собрались рядом с механизмом для перемещений. Генерал уже успел подготовить его к запуску и теперь ждал, когда Август и Июль соберутся в свое последнее путешествие.
Август посмотрел на стоящих вокруг него друзей. Ему вдруг стало ужасно грустно. Он понял, что прощается с ними навсегда. Неужели он больше никогда не увидит механика Омикрона, стюарда Ро и лейтенанта Тау? В это было невозможно поверить.
Август подошел к Омикрону и обнял своего лучшего друга. Он знал, что такого друга у него не будет больше никогда в жизни. Затем он пожал руку Ро и кивнул Тау, которая улыбнулась и крепко обняла его в ответ.
- Пойдем, Июль, - позвал он сестру, стоявшую в стороне от всех, - чего ты ждешь?
Но Июль молчала. Август посмотрел на бледное и сосредоточенное лицо сестры.
- Ты что, Июль? – в душе у Августа шевельнулось нехорошее предчувствие.
- Я не вернусь домой, - чуть слышно сказала она.
- Брось, - нервно рассмеялся он, - не лучшее время для шуток, - в глазах у Августа блеснули слезы.
Июль подошла к брату и положила ему руку на плечо:
- Пойми, я не могу вернуться. Мое место здесь.
- Но почему? – Август вытер глаза рукавом. - Я не понимаю.
Июль показала ему прикрепленную к лацкану ее жакета медную брошь в виде четырехлистного клевера.
- Узнаешь? Это кокарда с фуражки Альфы. Я подобрала ее, когда он погиб там, на мосту. Ты знаешь, что на ней написано? – спросила она брата.
Он в ответ отрицательно помотал головой.
- Debes, ergo potes. Это девиз офицеров. Должен, значит можешь, – Июль заглянула в глаза брата. - Должен, значит можешь. Понимаешь? Я не вернусь домой. Я стану офицером и помогу Тау выбить китобоев из Метрополиса. А потом? Я не знаю, что будет потом. Но однажды мы встретимся с тобой. Обещаю.
Август посмотрел на сестру и понял, что она уже не видела его. Ее зеленые глаза смотрели куда-то вперед, где ее поджидали новые опасности и сражения. Сейчас он только мешал ей, став препятствием на пути свершения ее мести. Август тяжело вздохнул. Похоже, ему придется смириться с этой потерей. Тогда он посмотрел на Генерала, но тот в ответ лишь виновато опустил глаза:
- Прости, малыш. Я тоже не вернусь с тобой.
Август почувствовал, как земля уходит у него из-под ног.
- Вы что, сговорились, что ли? – задохнулся он от возмущения.
- Не сердись, Август, - Генерал устало потер переносицу, - я нашел место, которое искал все свою жизнь. Я не могу покинуть его, не разобравшись во всех его тайнах.
Ты знаешь, - оживился Генерал, - те диски, что мы нашли вчера… Многие из них подписаны. Так вот, там есть записи с голосом Теслы. Я должен узнать, о чем он говорил. Конечно, могут уйти годы на то, чтобы склеить все осколки… Что ж, значит, нужно быстрее приниматься за работу.
К тому же кто-то должен позаботиться об Адаме. В общем, я решил стать смотрителем в его обсерватории. Я останусь жить здесь, на этом самом острове, и никогда его не покину.
- А как же дирижабль? – удивился Август, который все еще не мог поверить, что Генерал говорит серьезно.
- Я отдал его Ро, - ответил Генерал, - теперь он будет капитаном «Гелиоса». А Омикрон согласился стать пилотом биплана в его команде. Оказывается, он давно об этом мечтал.
Август посмотрел на своего друга, который стоял напротив со счастливой улыбкой на лице. Неожиданно для себя Август понял, что он не хочет возвращаться домой. Он тоже должен остаться здесь вместе со всеми.
- Тебе пора, - раздался грустный голос Генерала.
Август увидел, как Генерал опустил рычаг, замкнув электрическую цепь. Механизм, установленный в центре отсека, тут же ожил. В воздухе появился знакомый запах озона. Сотни крошечных молний озарили все вокруг нестерпимо ярким сиянием. Вскоре мощный поток света пробил обшивку дирижабля и упал к ногам Августа, превратившись в бесконечную дорогу, уходящую куда-то в небо.
Внезапно Августу стало страшно. Как же он будет жить без своих друзей? Ведь, войдя в световой поток, он останется совсем один. Один в таком большом и опасном мире.
Но тут в его памяти всплыли знакомые слова:
«Иди вперед и ничего не страшись. Никогда не помни зла. Не держи его в своей душе. Тогда ему будет негде жить…»
Август зажмурился и… сделал шаг вперед…
Эпилог
Лето не могло продолжаться бесконечно. Август знал это, но все же огорчился, когда наступил первый осенний день и пришла пора опять отправляться в школу. У него не было ни малейшего желания видеть хоть кого-нибудь из своих одноклассников и вновь корпеть над учебниками после уроков. Впрочем, сидеть безвылазно дома тоже было невыносимо.
За те две недели, что прошли с того дня, как Август вернулся из своего затянувшегося путешествия, ему пришлось немало пережить. Было все. И слезы радости от встречи с матерью и отцом после долгой разлуки, и бесконечные разговоры, продолжавшиеся далеко за полночь, и полные укора и боли взгляды, который он теперь то и дело ловил на себе.
Август не мог рассказать родителям о том странном мире, в котором побывал он сам и в котором решила остаться Июль. Ему пришлось выдумать историю о странствующей по свету группе активистов-экологов, к которой они с сестрой решили присоединиться, чтобы вместе сражаться с произволом могущественных корпораций, губящих все живое из-за своей неуемной жадности. Август вдохновенно фантазировал, смешивая вымысел с реальностью и живописуя свои выдуманные подвиги и приключения.
У него был даже заготовлен ответ на вопрос, где же сейчас Июль и почему она не может выкроить хотя бы пару минут, чтобы позвонить родителям. Август сам восхитился тому, как складно у него все сочинилось. С горящими от возбуждения глазами он поведал родителям о том, как Июль велела ему вернуться домой, прежде чем поднялась на борт теплохода, который отправлялся к берегам Японии, чтобы по мере возможности препятствовать работе китобойных судов. Напоследок Июль предупредила его, что нескоро выйдет на связь, потому что на ее корабле введен строгий режим радиомолчания, который не имел права нарушать ни один из членов экипажа. Это делалось для того, чтобы собирающиеся на промысел китобои не могли вычислить местоположение экологов. Ведь тогда они смогли бы легко отправиться на охоту, просто обойдя их стороной.
Но когда Август увидел, с каким выражением лица смотрит на него мать, слушая его сказки, он запнулся и густо покраснел. Он понял, что она не верит ни единому его слову.
- Умоляю тебя, скажи мне только одно. Она жива? Умоляю, не лги мне, - Август задрожал, не зная, что делать, когда мать схватила его за руки, так и не дав ему закончить его безупречно продуманную, как ему казалось, историю. Он отшатнулся и только молча закивал головой.
С тех пор в доме Августа про Июль больше не вспоминали. Но каждый день он видел во взгляде матери немые вопросы:
- Где твоя сестра? Почему ты вернулся один?
В конце концов, Август замкнулся в себе и практически перестал выходить из своей комнаты, так что окончание каникул хоть и не обрадовало его, но зато позволило вырваться из ставшего таким чужим для него дома.
Проснувшись в первый день школьных занятий, Август быстро собрал сумку с учебниками, запихнул в нее пакет с завтраком и, накинув куртку, выскочил на улицу, где его уже поджидал автобус. Через десять минут Август не спеша подходил к школе, к которой со всех сторон стекались ученики.
- Эй, Бублик! - резкий оклик заставил его остановиться.
Это был Кабан. Август уже успел позабыть про него и про свою с ним стычку. Но по виду Кабана Август сразу догадался, что его мучитель не забыл ничего. Похоже, он все лето ждал этой встречи и готовился к ней.
- Ну-ка иди сюда, - Кабан поманил Августа небрежным взмахом руки, на запястье которой показался шипастый браслет. Черепушки двух оскаленных кабанов, свисающие с него на коротких металлических цепочках, мерно покачивались, ударяясь друг о друга в такт уверенным и неторопливым движениям. Приятели Кабана с глумливыми улыбками на лицах наблюдали за приближающимся Августом, ожидая скорой и беспощадной расправы над безропотной жертвой.
Август решил не обращать внимания на Кабана и просто идти вперед. Но Кабан не позволил ему пройти мимо. Он схватил Августа за шею своей мощной пятерней, а потом зажал его голову под мышкой и начал прижимать Августа к земле, навалившись на него всей своей тушей.
Раньше Август смог бы лишь беспомощного извиваться, безуспешно пытаясь вырваться из железных объятий Кабана. Но за лето его руки и ноги окрепли. Долгие походы по горам и бесконечные подъемы по вантам на грот-мачту «Виктории» не прошли даром.
Август устоял, не позволив бросить себя в грязь, а затем, изогнувшись, он крепко ухватился за мощный загривок Кабана и с силой рванул его на себя. В воздухе мелькнуло грузное тело. Кабан перелетел через свою неожиданно неуступчивую жертву и с грохотом обрушился на землю.
Приятели Кабана застыли на месте, оторопело уставившись на Августа.
- Чего встали? – набросился на них Кабан, с трудом приподнявшись на одном локте. - Хватайте его!
Подручные Кабана переглянулись и неуверенно двинулись вперед.
Август подхватил свою сумку за лямку и начал раскручивать ее над головой. Его противники тут же остановились, не зная, как подступиться к такому опасному оппоненту. Но Кабан уже успел подняться на ноги и, отпихнув своих бесполезных помощников в сторону, направился к Августу.
- Тебе конец, - только и успел вымолвить он перед тем, как Август, крутанув сумку над головой еще раз, выпустил ее из своей руки. Набитая тяжелыми учебниками сумка, словно ядро, ударила Кабана прямо в голову, снова сбив его с ног.
Толпа учеников, собравшаяся к этому времени вокруг нарушителей спокойствия, приветствовала удачный бросок восторженным криком. Август не стал терять времени даром и, развернувшись, бросился к школе. Кабан и его приятели кинулись следом за ним.
Август, словно ветер, мчался по школьным коридорам. Но его преследователи не отставали. Видимо, Кабан решил во что бы то ни стало наказать посмевшего бросить ему вызов наглеца. Он пыхтел, обливаясь потом и утирая кровь, сочащуюся из разбитого носа, но продолжал бежать. Его дружки предусмотрительно держались позади. Август пробежал весь коридор до конца, уперевшись в лестницу. Миновал один этаж, следом второй. Дернул какую-то дверь, затем еще одну и неожиданно для себя оказался на крыше.
Вскоре перед ним возник парапет, за которым виднелся школьный двор. Дальше бежать было некуда. Август остановился и обернулся. К нему, тяжело дыша, приближался Кабан. В его глазах была видна холодная ярость, которая требовала немедленного выхода. Август поднял кулаки, приготовившись драться. По губам Кабана скользнула презрительная улыбка.
Внезапно что-то громыхнуло, вызвав заполошный вой сотен автомобильных сирен. Следом сверкнула яркая вспышка, на мгновение ослепив Августа и заставив его крепко зажмуриться. Когда Август вновь открыл глаза, то увидел вытянувшееся лицо Кабана, который изумленно таращился куда-то поверх его головы. Август оглянулся через плечо и увидел, как из-за туч, разрубая воздух лопастями мощных винтов и выбрасывая в небо угольный дым из высоких труб, выплывает исполинский дирижабль.
Это был «Гелиос»! Тут же раздались звуки яростной и неукротимой мелодии:
Хей, хоу, летс гоу!
Хей хоу, летс гоу!
- Июль! Это же Июль! – вскинул вверх руки Август. - Она прилетела за мной, как и обещала.
Над школьным двором гремела любимая песня Генерала:
Они встают в шеренги,
Бредут навстречу ветру,
Сошли с ума детишки -
Блицкриг боп.
Кабан попятился и кинулся обратно в школу. Его подручные немедленно последовали за ним, то и дело оглядываясь на быстро приближающийся дирижабль.
Август притоптывал ногой в такт неудержимой мелодии, которая заставляла его сердце биться быстрее, наполняя его необъяснимым счастьем:
Они уже в машинах,
Горячий пар не шутка.
Они готовы к драке -
Блицкриг боп.
Август стоял, подставив лицо ветру, и ждал, когда его друзья сбросят ему трап, чтобы он мог подняться на борт воздушного корабля. Он не знал, что случилось и зачем его друзья прилетели за ним. Но был твердо уверен в том, что поможет им в любом деле, какое бы они ни задумали, и последует за ними везде, куда бы они его ни позвали.
А это значит...
Это значит, что его путешествие продолжается!
Хей хоу, летс гоу!
Завалим их, ребята,
Чего они хотели, спросить мы не успели.
Они уже на взводе. Вперед! Вперед!