Вино кончилось. Стало скучно. Пришла мысль, что надо попрощаться с нашей В.В. Были предложения:
1. Пойти извиниться за всё и попрощаться.
Решили, что вылет в окно не самая лучшая из возможных финальных сцен наших жизней.
2. Сфотографировать полностью голого Аркадия и подписав фотографию «на память Вере, моей горячей девочке» спрятать где-нибудь в комнате. Вариант был хорош и понравился всем. Я очень красочно представил реакцию бабы Веры и других квартирантов, когда они случайно наткнулись бы на фото. Затея лопнула, по той причине, что распечатать фотографию ночью было негде. Больше всех почему-то расстроился Аркадий. Мы предложили ему просто пойти и показать товар лицом, если так можно выразиться в данном случае.
Но вариант не прошел голосования по той же причине, что и вариант номер один.
3. Съесть всё мясное и вкусное или вообще всё, что есть в холодильнике нашей В.В. Вариант, хотя и порадовал возможностью ещё подкрепиться, был отметен. Изрядно захмелевший Вадик сделал в сторону автора - Аркадия брезгливый жест, долго подбирал нужные слова, перезагружался, потом сказал «что это глупо и банально». Такая критика из уст Вадика тут же лишила вариант поддержки, даже самого автора.
Решили: достать из-за дивана затонувший во время утех нашей В.В. корабль, склеить поврежденную золотую раму и повесить его обратно на стену. Этим занялись мы с Вадиком. Аркадий тем временем изображал на части стены лишенной обоев и ранее прикрытой картиной огромный глаз. Задумка простая – баба Вера снимет когда-нибудь картину, а там сюрприз. Честно сказать рисовать именно глаз решил Аркадий, у нас с Вадиком был другой вариант, но тут возмутился Аркадий.
- Я художник, а не дворовое быдло! - гордо шептал он.
Мы старались действовать как можно тише, чтобы не привлечь шумом внимание нашей В.В. Глаз довольно быстро был готов. Нам оставалось только подписаться. Вопреки традициям кроме собственно автора произведения, свои пожелания оставили и мы с Вадиком.
- Нет, это не то! – решил Аркадий, придирчиво изучая результаты своей работы.
- Я же говорил, – отозвался Вадик, – надо нарисовать большую ж…
- Нет! – остановил его Аркадий, я не о том, это на прощание не тянет, так мелкая глупость. Холст маловат.
Мы с Вадиком переглянулись.
Горящий взгляд Аркадия бегал по комнате. Ни я, ни Вадик не решились вмешаться в творческий процесс. Аркадий начал метаться по комнате, остановился, глядя на пол. Решительным жестом откинул ковер.
- Вот! – торжествовал он. – Какие предложения?
– Полы помыть что ли? – недоумевал Вадик.
- Ему больше не наливаем! – сказал Аркадий. - Напишем красивое прощальное письмо!
Вадик оживился, – Может, нарисуем всё-таки большую…
- Нет! – решил Аркадий. – Сделаем красиво.
Вскоре на полу красовалась огромная надпись «Целуем нежно. Вечно Ваши. Сеня, Вадик, Аркаша».
- А если лицо набьют? – задумался Вадик, когда произведение было закончено.
- Это кто, к примеру? – удивился Аркадий.
- Ну, этот её, Вова.
- Это вряд ли, получилось-то красиво! – обнадёжил Аркадий, любуясь надписью.
Спали с открытым окном, в комнате жутко воняло краской. Утром встали пораньше, ужаснулись вчерашним рисункам, расправили ковер, скрыв послание благодарных квартирантов хозяйке, собрали вещи. Наша В.В. не вышла из комнаты. Ключи мы оставили под ковриком у входа.
Спускаясь по лестнице, я задумался и уткнулся в спину внезапно остановившегося Аркадия. Он молча показал на дворовый столик. Там окруженный пустыми пивными бутылками одиноко сидел Вова.
- Чего Вы стали? – спросил Вадик.
- Своевременный вопрос, – ответил Аркадий, - через минуту, тебя больше будет волновать другой, за что тебя бьют лицом об стол!
Несмотря на то, что Аркадий говорил почти шепотом, Вова нас заметил:
- Привет, пацаны, вы чего с сумками?- крикнул он.
- А ты, не знаешь? – осторожно уточнил Аркадий.
- Нет.
Можно было расслабиться. Мы с Аркадием подошли к столу и присели. Вадик не решился и остался стоять в сторонке.
Вид у Вовы был усталый и потрепанный. – Так куда собрались?
- Нас Вера Викторовна выселила, – ответил я.
- Что не угодили своей В.В.? Да ладно не напрягайтесь, я слышал, как вы её так зовете. Поверьте, это самая безобидная из кличек, что ей давали квартиранты. Значит, уходите,… я тогда вернусь, пожалуй.
- А где Лена? – задал я вопрос, который мучил меня с того момента, как я увидел Вову.
Он махнул рукой, – дома, там, на спуске… синий забор… номер пятнадцать.
- Поссорились?
Вова отмахнулся и погрузился в размышления, но через пару секунд он встрепенулся:
- Мы тут вчера…, – он посмотрел вверх на светлеющее утреннее небо, – нет, получается сегодня с друзьями сидели, трепались, и один сказал, что средне сантастический (слово статистический ему не удалось) мужик думает о сексе каждые две минуты.
Вова замолчал и снова задумался.
Мы с Аркадием непонимающе переглянулись.
- И чего? – спросил я.
- А я вот сижу и думаю, а какой же ерундой у этого сентестического…, в общем, у него голова в остальное время забита…? А?
- Ну, мы пойдем.
Вова, молча, кивнул.
Я помог ребятам отнести вещи в общежитие, свои тоже оставил у них, и уже спешил обратно к зевающей арке.
Вот и она.
Так. Он сидел лицом туда, махнул рукой в эту сторону, в этом направлении у нас только переулок Т. Он сказал «дом пятнадцать, синий забор».
Я свернул с улицы… 19… 17… 15… Он! Действительно синий забор. Передо мной был новый симпатичный домик с зашторенными наглухо окнами. И что дальше? Вдруг это другой дом или она не одна? Вдруг Вова надумал вернуться?
Я отогнал сомнения и позвонил.
Открыли.
Передо мной стояла Лена.
- Семен? – удивилась она – ты, что здесь делаешь?
- Привет, я хотел тебя видеть и извиниться. Прости, вел себя, тогда как идиот.
- Ты как узнал, где я живу? – всё ещё непонимающе смотрела она.
- Вова сегодня обмолвился.
- …Пьёт?
- Пьёт.
- Чай будешь?
Мы расположились в просторном зале. Очень необычная комната, в неё вели широкие ступеньки, она находилась примерно на метр ниже по уровню, чем остальные комнаты в доме. Из мебели только низкий диван и такой же низкий столик. В углу стояла высокая китайская ваза. Я присел на диван, пока Лена готовила чай. Было ощущение, что сидишь, где-то под полом.
- Так что там Вова? – спросила она, протягивая пиалу, со дна которой сквозь янтарный напиток на меня смотрело рисованное золотой краской лицо китаянки.
- Я видел его всего пару минут. Он всю ночь не спал, сидел во дворе.
- По ночам мороз…, – заметила Лена.
- А что у вас случилось?
Лена улыбнулась моей излишней любопытности.
- Ничего интересного, он спросил, чей это дом, я рассказала всё как есть, он ушел.
- А он что раньше здесь не бывал?
- Почему, мы почти каждый день приходили.
Так вот куда они бегали «по пивку», - понял я.
- Скучаешь по нему?
- Нет, сразу было ясно, что это ненадолго. К тому же, через пару недель приедет мой Артур, - Лена внимательно посмотрела на меня, – а ты, узнал адрес и решил подменить Вову?
Она смотрела, не отрывая глаз, мне стало не уютно, под её пристальным взглядом.
- Нет, хотел извиниться. Мне, наверное, пора, спасибо за чай.
Она взяла меня за руку и улыбнулась, – Я пошутила, не обижайся, хорошо?
- Хорошо.
- Так как у тебя дела?
- По-разному. Наша Вера Викторовна сегодня выгнала всех с квартиры.
- Что так?
- Долгая история.
- Ладно, после расскажешь. И куда ты теперь?
- Не знаю, у меня на неделе два экзамена, потом каникулы. Искать сейчас квартиру некогда, и смысла нет. Буду ездить домой. Ничего страшного, когда поступал уже ездил.
- Останься здесь, – неожиданно предложила она, – у меня есть гостевая комната, в ней гораздо удобней, чем у Вовиной мамы.
- Я так не могу, у меня же девушка, а ты с Артуром.
Лена засмеялась. – Да я ведь не спать тебе со мной предлагаю. Я помню твои железные принципы, – не встречаться с несвободными. Хотя поверь мне, если бы я захотела, ты бы прямо сейчас отрекся от них. Так, что, остаёшься?
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/03/27/2113