В одном старом-старом немецком городе, на старом-старом механическом заводе родилась швейная машинка. Родители её очень радовались её появлению, и назвали её красивым именем – Зингер. Вероятно, они надеялись, что их машинка, работая, станет петь красивые песни…
Родителям очень не хотелось расставаться с Зингер, но швейные машинки, как и прочие аппараты и механизмы, появляются на свет уже взрослыми, и сразу после рождения они должны работать. Надо сказать, что Зингер была первой в мире швейной машинкой, и родители очень ей гордились, да и было чем! Малышка не только отлично работала, но и была хороша внешне. Её никелированные детали поблёскивали, изящно изогнутый стан был украшен гербом её родного завода, ручка , корпус и крышка были выточены из карельской берёзы, покрыты лаком и разрисованы орнаментом из сусального золота.
Зингер чувствовала, как её любят родители, как заботятся о ней, и тоже очень гордилась собой. Но, хотя она и считалась достаточно взрослой, умом Зингер особо не отличалась. Весь её мозг заключался в маленьком устройстве, расположенном в деревянном корпусе и называемом челноком, и который время от времени вынимался, что тоже не способствовало развитию интеллекта Зингер.
Она любила в свободное время помечтать о своём прекрасном будущем, в котором, несомненно её ждёт достойная партия ( о чём позаботятся родители), и её по-прежнему будут холить и лелеять, стирая пыль с её стана мягкой ветошью и смазывая детали душистым маслом, не перегружая грубой работой…
Но наши мечты в юности редко совпадают с реальностью… Однажды, когда Зингер сладко дремала под своей узорчатой крышкой, её запаковали в большой ящик, и увезли в другой город, не дав попрощаться с родителями. В пути она проснулась, и не поняла, что происходит, - её коробку грубо трясли, мотали из стороны в сторону, так что у Зингер даже закружилась голова…
- Ах, что происходит? Нельзя ли поосторожнее? Моё сусальное золото! Оно может облететь! Кто возьмёт меня тогда? Мои детали могут помяться, и я не смогу работать!
Наконец Зингер поставили на ровное место и оставили в покое. Она хотела ещё немного подремать, но в это время с неё сняли крышку, и она едва не ослепла от яркого света, - на её родном заводе всегда царил полумрак…
- Ах, что опять такое? Где мои родители? Куда я попала?- заволновалась Зингер. Но люди вокруг стали её хвалить, они гладили стан, заглядывали в корпус, крутили барабан. Потом принесли кусок тонкой ткани, установили иглу… Зингер поняла, что здесь тоже все восхищаются ею…
- Пожалуйста, вы хотите проверить, как я работаю? Только прошу вас, поосторожнее: мои сусальные узоры… И ручку не дёргайте грубо…
Для Зингер началась новая жизнь у чужих людей. Работать ей пришлось немного больше, чем дома, но всё-таки она любила своё дело, и труд не был ей в тягость. Хозяйка заботилась о ней, накрывала на ночь красивой вышитой салфеткой, вовремя стирала пыль с неё, и смазывала детали душистым маслом. А что ещё надо швейной машинке для счастья? Казалось, все мечты её сбылись и так будет вечно… Не нравилось только Зингер, что ребёнок дёргает её ручку, когда не видит хозяйка…
Однажды всё изменилось, - целую неделю Зингер не снимали с полки и не вытирали с неё пыль. Наконец, хозяйка вспомнила о ней, поставила на стол, протёрла, и села за шитьё. Но шов получался неровным, и с её лица непрерывно стекали слёзы, и капали на иголку…
«-Ах, как же она не осторожна! – вздыхала Зингер, - Мне конечно, жаль её, но так и заржаветь не долго!»…
На другой день пришли какие-то люди и унесли Зингер в другой дом…
Зингер была поражена: она была уверена что таких как она больше нет на свете, но в комнате уже стояли несколько швейных машинок, похожих на неё как близнецы! Только они были помоложе её…
- Здравствуйте, сестрички… - робко обратилась к ним Зингер…
- Тоже нашлась сестрица! – зафыркали машинки. – Притащили старуху! Точно мы сами не справляемся с работой! Да знает ли она что-либо о тенденциях и трендах сезона?
Зингер совсем оробела: таких слов она никогда не слышала! Но тут пришли портнихи и уселись за машинки. Та, которой досталась Зингер, прежде чем начать шить, протерла её мягкой ветошью и смазал все детали. Благодарная Зингер в ответ показала всё, на что была способна. Каждый день она старалась от души, но работать приходилось от зари до зари без отдыха, и ткани ей доставались такие грубые, что иголка с трудом пробивала холст.
Время тоже делало своё дело, детали Зингер стали ржаветь, как за ними не ухаживали; сусальное золото с её боков облупилось… А в один, далеко не прекрасный день в комнату доставили прекрасную юную незнакомку. Её тонкий стан покрывала светлая эмаль, и к тому же блондинка была встроена в полированный столик с колёсиками.
Её окружили, закричали восторженно:
-Электрическая! Наконец-то! Посмотрим, на что она способна!
…Несколько дней Зингер простояла забытая, в тёмном чулане в месте со своими сёстрами…
- Что же с нами будет теперь? – волновались машинки. – Говорят, теперь везде электричество! Посмотрите, вон и керосиновая лампа в углу валяется…
-«Как же так? – тосковала Зингер – Неужели обо мне никто не позаботится? Я ведь не то, что какая-то керосиновая лампа! Я первая Зингер, я лучшая из Зингеров! Они не имеют права так со мной обращаться!
Пришли люди, вынесли из чулана весь старый хлам, покидали в машину и вывезли на свалку…
- Крышка, где моя крышка? – Кричала Зингер. – Я ведь промокну и заржавею! – Но никто не слышал её…
Моросил мелкий дождь, Зингер дрожала от холода и обиды… Потом свалку накрыл снег…
Весенние лучи растопили снег, птицы, свившие гнездо в игольном ящичке, вывели птенцов. Зингер не радовалась весне и теплу.
- Что с того? Я всё равно никому не нужна…
Как-то раз у свалки остановилась машина, из неё вышли люди; один из них подошёл к Зингер, нагнулся над ней:
- Посмотрите: почти такая же машинка было у моей бабушки!..- Он приподнял металлический корпус Зингер – Не может быть! Тут номер: 1й! Это же первая швейная машинка выпущенная Зингером! Это единственный экземпляр , отделанный сусальным золотом! Ей место в музее!
- Ах, что вы от меня хотите…- бормотала Зингер. – Я уже ни на что не способна… Дайте мне умереть спокойно…
В музее Зингер почистили, восстановили украшения из сусального золота, и поставили на стол в центре большой светлой комнаты
-«Неужели они хотят чтобы я снова работала? - переживала Зингер. - Но ведь у меня нет ни одной целой детали!»
Но её не беспокоили, лишь время от времени стирали пыль, как в старые добрые времена. В музее было тихо, приходили люди и смотрели на Зингер. И она опять загордилась собой!
- Да, это я была первой! Конечно, я не так молода, как прежде, но обратите внимание: на мне тот же узор из сусального золота! Я не могу работать, как в молодости, но я многое могла бы порассказать о былом! Я ведь помню кайзера Вильгельма и императора Николая…
Зингер по-прежнему стоит в том старом-старом музее старого-старого города; вы можете подойти к ней поближе, и она поведает вам о тех далёких временах, когда люди вечерами зажигали керосиновые лампы и в тишине читали детям сказки Андерсена…