Марк разбирался в бумагах – неаккуратность здесь могла стоить жизни, ведь некоторые письма содержали испанские слова, а это уже считалось изменой – когда раздался стук в дверь, робкий, тихий, нерешительный. Мужчина с грохотом захлопнул ящик стола, оборачиваясь и сталкиваясь взглядом с… Натали. Она стояла на пороге и всматривалась в его глаза: да, в них отражалось то же, что при их первой встрече… не враг, хоть и чудовище, монстр, не знающий пощады и милосердия. Злодей, привязавшийся к жертве. Девушка помнила его учащенный пульс, удары сердца, сбивчивое дыхание. Холодный, неприступный, безразличный? Живой, несчастный и одинокий. Это Натали разглядела в нем.
- Марк, - выдохнула она. Мир вокруг расплывался. Девушка ужинала в таверне, жадно вонзая зубы в сочный кусок свинины, когда странная боль пронзила ее тело. Живот словно наполнили иглы, вынудившие согнуться пополам. В горле появился неприятный привкус, а в ушах зашумело. Только свежий воздух помог ей не лишиться чувств. Этьен взволнованно следил за тем, как ужасная бледность на ее щеках сменяется легким румянцем, губы обретают цвет. Но Натали по-прежнему пребывала на незримой грани реальности и вымысла: окружающие предметы принимали невозможные размеры, пол покачивался, как в корабельной каюте при шторме, стены сжимались. Она испугалась, что, стоит позволить отяжелевшим ресницам сомкнуться, и резкий свет свечей навсегда утонет во мраке. В этот миг девушка ясно осознала, что любит Марка, любого: резкого, самолюбивого, грубого. И даже если Гастон прав, и граф – предатель. Тем более он менялся…
- Не ожидал увидеть вас так скоро, - Марк растерялся. Пусть девчонка обрела над ним власть, пусть колола его в самое сердце – ничто не важно, если она рядом.
- Я не думала… что приду, - туман, не позволяющий ясно видеть и слышать, рассеивался.
- Я рад вам, - медленно, чтобы не вспугнуть ее, граф приблизился к ней и аккуратно взял за руку. Он мечтал коснуться своей красавицы… никакие угрозы короля не шли в сравнение с той, что Натали отвернется от него. А ведь он стольким готов пожертвовать… всем.
- Я мушкетер, - она вырвала руку и отошла. – Мне плохо… меня разрывает, - невнятно пробормотала девушка, прижимая ладонь к животу. В нем точно горел огонь, опаляющий тело изнутри. – Я так хочу ненавидеть вас. Так хочу… - мысли путались, и сосредоточиться не получалось. Образы сменялись в голове, так что Натали не понимала, что происходит, где она, почему… помилование короля ей приснилось? За ее спиной Гастон? Нет, Марк… зачем она пришла к нему? Мстить? Извиниться? Они враги? Любовники? Реальность и вымысел, правда и сны смешались. Она мушкетер? Почему так душно?
- Я пытался ненавидеть вас, но это невозможно… с нашей первой встречи я желал вас. Что вы делаете со мной, Натали? - он подошел к ней, склонив голову и признавая поражение. Кому лгать? Испания уже неделю не получала писем о распоряжениях Людовика, потому что талантливый шпион, сумевший легко завоевать расположение правителя и его доверие, пал, сраженный стрелами Купидона. Граф подписывал себе смертный приговор, вынуждая нетерпеливых заговорщиков мучиться в неведении, но его беспокоило одно: счастье Натали. Как долго Марк смеялся, когда ему рассказывали жуткие истории о глупцах, рушащих карьеру ради возлюбленной. Что теперь? Он с радостью подарил бы Францию своей девочке.
- Обещайте мне, что не навредите Гастону, - она обернулась к графу и положила руки ему на грудь. – Только это. Прошу вас.
- Мы уже говорили об этом, - он притянул ее к себе, обнимая и зарываясь в русые локоны.
Гастон попался. Катрин, милая фаворитка, безобидная на первый взгляд, и крайне опасная, если понаблюдать за ней, сумела выкрасть неосторожное письмо мушкетера к королеве. Подстерегая графа в залах Лувра, красавица, как веером, обмахивалась конвертом, ничуть не уступающим по содержанию тому, что Анна написала брату в Испанию. Марк не интересовался этой вертихвосткой, о которой слагали песни, а она жаждала знакомства.
- Я заслужу ваше расположение, если вы уделите мне свое драгоценное время, - Катрин подплыла к нему, протягивая руку и слегка касаясь пальчиками его камзола.
- У вас не остается выбора, иначе вы поплатитесь за то, что отвлекаете меня от дел, - грубо ответил граф, ухмыляясь. – Наверно, вы мечтали стать фавориткой, не так ли? – напомнил мужчина об ее положении: подстилка для увеселений. Красоту - ее единственное оружие – отнимут годы, а больше ей похвастаться нечем.
- К чему говорить о мечтах? Важнее то, чем мы владеем уже теперь, - она протянула ему листок и, пробежав его содержание, Марк ощутил эйфорию: неожиданно удача вспомнила о нем и улыбнулась.
- А вы мне нравитесь, - он искоса взглянул на девушку. – Какова цена?
- Ваша дружба. Большего мне не надо, - Катрин присела в реверансе. – И на правах друга я дам вам совет: берегите свою дерзкую слабость. О ней говорят… Едва ли я смогу составить вам список, но обещаю, что отыщу тех, кто произносит ее имя чаще, чем король, - в его глазах блеснула ревность – да, красавица не сомневалась, что однажды и советника отравит этот яд, действующий медленно, но верно: любовь.
Чего хотела Катрин? Власти. Она гналась за ней с тех пор, как научилась ходить. Ненасытная, неудовлетворенная, жаждущая большего, сколько бы ни получила. Теперь, нежась в покоях Его Величества, утопая в роскоши, интриганка стремилась к трону, что занимала Анна. Встать во главе страны… безумие, но не для той, кто из грязи провинциальных улиц добрался до Лувра. А уж с такими союзниками, как Марк… Гастона повесят, Людовик расторгнет брак и выберет в супруги достойную, очаровательную тигрицу, околдовавшую его.
Граф невольно бросил беглый взгляд на тайник за картиной: там лежало письмо мушкетера. Как не воспользоваться таким случаем? Судьба сама подставила двух влюбленных, заслуживших наказания.
- Пожалуйста, не причиняйте ему зла, - шептала Натали.
- Если бы вы раскрыли мне секрет, который скрывает ваш друг… - он поцеловал ее, не удержавшись, и почувствовал, что не оторвется от нее. Забыть о троне? Предать испанцев? Покинуть Париж? – это ничего не значит, если Натали с ним.
- Это невозможно.
- И вы тоже просите о невозможном, - он обвил ее талию, забираясь под рубашку и лаская нежную кожу. Почему ей дорог именно Гастон? Отчего не Этьен? Не Каспар? Никто другой? Жизнь любит шутки, проверять людей, испытывать их, ловить в сети и играться… Марк бы забыл о двух конвертах, дарующих власть, но испанцы не простили бы ему предательства и уничтожили его. Да и Катрин… сколько ей известно? Быть может, граф уже попался в ее клетку? Она хитра, умна и предусмотрительна, заполучила письмо Гастона… для нее не составило бы труда выкрасть и послание в Испанию, подписанное Марком. С поля политики уходят победителями или проигравшими.
- Неужели так сложно услышать меня! – Натали выскользнула из его объятий. - Я люблю вас. Люблю, - быстро зашептала она. - Но вы мой враг… а я стою здесь. И я хочу быть вашей, - топнула девушка ногой, будто ведя спор сама с собой. - Мне больно. Мое сердце расколото! И я прошу облегчить мне эту муку…
- Нам не понять друг друга. Натали… я люблю вас, - выговорил граф, преодолевая ком в горле: сказать это вслух, признать, принять. А что дальше? Им не быть вместе. Не на этой земле. - Я вам не враг. Но я хочу, чтобы вы были на моей стороне, - почему девушка так упряма? Поддайся она, и никаких слез пролито не было бы. - Для меня это единственная возможность защитить вас, - ему нет пути к свету. Тьма не отпустит его, а, попробуй он, и Натали погибнет. Ее уничтожат, чтобы уничтожить его.
- Будь я честным мушкетером, хорошим другом или просто порядочным человеком, я бы вонзила вам в горло кинжал и освободила Францию от вас, - девушка отстегнула пояс с оружием и отбросила его. – Но я глупая и бессильная, - она кинулась к нему в объятия, впиваясь в его губы, обхватывая шею, зарываясь в светлые волосы. Честь? Достоинство? Дружба? Любовь. Страсть. Желание. – Я буду жалеть об этом, - рывком Натали расстегнула его камзол, так что пуговицы полетели на пол. – Как же… указ? – ей захотелось смеяться от воспоминания о Людовике. Что он сделает? Никто не отнимет любви.
- К черту короля, - зарычал граф, срывая с нее рубашку.
Он уронил девушку на постель, когда ее тело свело судорогой. Вскрикнув, Натали схватилась за живот. Голова кружилась, а в ушах звенели колокольчики с такой силой, что не получалось разобрать, о чем встревожено спрашивает Марк. Ее трясло, как в ознобе, на лбу выступили капельки пота, да и щеки заливал нездоровый румянец. А ногти на пальцах посинели…
…
Врач застал Натали без сознания. Впрочем, ему хватило учащенного сердцебиения и похолодевших рук, чтобы вынести вердикт: отравление. Кто-то пытался убить ее.