24. Под властью эльфийской магии заточения.
Не нужно было быть пророчицей, чтобы легко сопоставить известные мне факты и закончить недослушанную фразу. У тёмного чародея Дебра имелся брат, который был ни кем иным, как эльфийским принцем. Самое печальное, что эта новость вряд ли заставит его отказаться от сражения. Удалось ли леди Дарен отговорить сына от братоубийства, мне было неизвестно. Но зная характер её наследника, я очень сомневалась в успехе этой попытки.
- О, дармин! Теперь ты спасена и мы ещё успеем овладеть силой, которая защитит наш мир, - Райн жадно вглядывался в моё сонное лицо, но вряд ли видел его.
Думаю, ему мерещилась сила, о которой эльф уже многие годы настоятельно бредил. Ради этого призрака магического могущества он даже предал свою любовь. Подумав об этом, я сразу же и озвучила залетевшую в голову мысль.
- Бедная Флэйн. А она ведь вопреки всему тебя любит, надеется и ждёт. Неужели настоящее, не навеянное Любавой чувство, всегда случается именно вопреки.
Райн растерялся от моей откровенности поразившей его так сразу в лоб, без предупреждения. Начал лепетать о том, что принцесса Льейна немного погорячилась, когда пыталась меня убить. Но теперь она прониклась важностью нашей миссии, всё осознала и больше так делать не будет. На последней фразе я оглянулась вокруг, отметив, что нахожусь на любимой поляне дракона Фёдора, где когда-то схлестнулась с магом Антохием и сожгла всю тамошнюю траву. Такого скопления эльфов я ещё не видала. Поляна буквально трещала по швам. Мы находились в центре, а на западе и востоке виднелись эльфийские шатры - временные жилища воюющих сторон. Лесные эльфы создали свой шатёр из живых зелёных листьев, а поднебесные - из обрывков белых пушистых облаков. Заметив вдали настороженную фигурку огненноволосой эльфы, глядящей на меня всё с такой же непередаваемой ненавистью, я расхохоталась. Едва удалось выговорить сквозь всхлипы, чередующие приступы хохота:
- Конечно, конечно! Принцесса больше не будет!
Райн бросился за лекарем, решив, что его невеста потеряла рассудок. Я, немного успокоившись, хотела последовать за ним, как вдруг стукнулась лбом об прочную невидимую стену. Выбраться из центра поляны оказалось невозможным. Эти ушастые умники додумались заточить меня в эльфийскую темницу, чтобы больше не сбегала. Почувствовав себя мухой в банке, я разъярилась. Вот теперь точно захотелось, чтобы эти гады оторвали друг другу головы, да и дело с концом. Думаю, Рим планировал лишь продемонстрировать меня брату, но потом, испугавшись за мою жизнь, позволил проникнуть вовнутрь. Эльфийское заклинание заточения мне было незнакомо. Знаю только, что снять его сможет лишь тот, кто накладывал чары, и никому другому, настолько я помню, это не удастся. Проникнуть сюда под прозрачный и непробиваемый купол также может только создавший его маг или тот, кому он позволит пройти. Таким образом, я была в безопасности, ведь ни одно заклинание не сможет преодолеть преграду, сплетённую из эльфийского волшебства. Но и выбраться я смогу отсюда лишь со смертью тюремщика. Риму я смерти не желала, но вырваться на свободу хотелось очень. Поэтому вру, сама бы убила, если бы дотянуться смогла.
Самым же пугающим была возможность Райна вернуться в любое время. Я заметила в глазах эльфийского принца одержимость. Вряд ли он хотя бы перед чем-нибудь остановится, в надежде заполучить желанную силу, обещанную ему пророчеством. Находиться с ним рядом в закрытом пространстве и не иметь возможности сбежать стало до крайности неуютно. Разрешив Райну навещать меня, Рим допустил ошибку, забыв о пророчестве Лии. Или же он сделал это намерено. Поэму не нужна была победа. Его прекрасно устроило бы и поражение. Ведь он просто хотел умереть, чтобы последовать следом за любимой по дороге Госпожи Смерти. Он всего лишь надеялся, что сражение ослабить светлых, а это позволило бы тёмным нарушить равновесие, тем самым разрушив наш мир. Рим верил, что спасает Мирлдар, уничтожая его прежде, чем он достанется Господину Ничто - неизвестному чудовищу, пожирающему призрачные миры. Меня план безумного от горя эльфа, потерявшего свою возлюбленную, совершенно не устраивал, но попав к нему в западню, я не знала, как из неё вырваться. Оставалось с отвращением надеяться на ненавистного чародея, который придёт и обязательно меня вытащит, он ведь всегда это делал. Почему бы ещё раз не последовать старой привычке!
То что Райн воспользуется возможностью заполучить силу, я не сомневалась, вот только не ожидала, что он набросится на меня так быстро. Нашествие безумных эльфов показалось чем-то сродни своеобразной экологической катастрофе. Ведь эльфы были частью мира, а если эта часть заболевала, то и весь мир не был, что называется, полностью здоровым. Когда Райн вернулся солнце лишь начало клониться к закату, но мой жених не стал ждать ни брачных клятв, ни священной ночи, дабы закрепить наш союз слиянием тел и душ. Эльфу не нужна была моя душа, ему было достаточно и одного тела берегини. И присвоить его Райн намеривался незамедлительно, наивно надеясь, что через этот кусок плоти в него вольётся неодолимая магическая сила, какой ещё не знали в Мирлдаре.
Заметив, что я больше не притворяюсь безумной, о чём я вскоре пожалела, ведь могла бы ещё немного похохотать, эльф отослал лекаря, не сумевшего проникнуть в мою темницу. Ни лесные эльфы, ни поднебесные не подходили достаточно близко к месту моего пленения, но и с края поляны прекрасно видели, что здесь происходило. Все они ждали преображения Райна, пытающегося овладеть силой прямо на их глазах. Все они верили в треклятое пророчество. И даже если бы я надумала кричать о том, что пророчество уже свершилось, они бы не услышали меня, потому что не были способны воспринимать, что-либо иное, кроме собственных мыслей на этот счёт. И о помощи взывать было также бесполезно. Для всех них я была лишь средством к достижению цели. И если лесные боялись преображения Райна, но были бессильны помешать ему, так как их сдерживала магия поднебесных, то его родичи ждали великого мига с нетерпением, надеясь на свою скорую победу над давними противниками.
- Совсем скоро мы спасём наш мир, моя дармин, - эльф медленно направился ко мне, сверкая жёлтыми глазами. Если бы я не знала, что эльфы никогда не болеют, то заподозрила в Райне горячку. Он был, словно в бреду, и стремился ко мне, как к роднику жаждущий путник. Его не смущали ни толпы зрителей, ни испуганная до икоты невеста. Уверенность, что он всё делает правильно, не позволяла ему остановиться, прислушаться к чьим-либо иным доводам. Он не услышал Лию, сомневающуюся в своём собственном пророчестве, отрёкся от влюблённой в него эльфийской принцессы, не стал, видимо, разговаривать и с Шаманкой. Вовремя вспомнив о своих посланцах, я поторопилась спросить о них, пытаясь отвлечь жениха и выиграть время. Тем более, что отступать уже было некуда, так как спиной я упёрлась в прозрачную стену своей темницы.
- Миледи с Васей должны были встретится с тобой, Райн. Где они?
Мне показалось, что эльф не услышал мой вопрос, так как в этот момент он приблизился ко мне совсем близко и сжал руки, которыми я пыталась его оттолкнуть.
- Звери в клетке. Не волнуйся, дармин, - выдохнул он мне в ухо, начиная стягивать с плеч куртку. Его губы обожгли лицо поцелуем, хотя я и пыталась увернуться.
- Как ты мог! Они же мои друзья! - вскрикнула я во весь голос и что есть сил рванулась в сторону. Райн не ожидал от меня такой прыти. Зарычал, словно разгневанный хищник, упустивший добычу. Он резко протянул руку и рванул рубаху на моей груди, после чего ловко опрокинул меня на уже валяющуюся на земле куртку.
- Не знал, что ты дружишь со своей убийцей, - победно ухмыльнулся мне прямо в лицо, навалившись всем телом. Показалось, что меня придавило глыбой. Эльф недвусмысленно дал понять, что время для нежностей вышло и я зря не воспользовалась моментом. Ночь любви, хотя ещё даже не стемнело, обещала превратится в схватку.
- Всё меняется, - отрезала я и попыталась лягнуть настырного жениха, пытавшегося стянуть с меня штаны. - Например, я не уверена, что в пророчестве говорится о тебе, поэтому нынешняя попытка всенародно меня изнасиловать совершенно напрасна.
- Ты просто не успела вспомнить о своей любви ко мне, - упрямо отмахнулся эльф. - Увы, у нас больше нет времени, поэтому я вынужден сделать это, дармин. К тому же, тут только эльфы, так что о народе можешь не беспокоиться.
В тот миг, когда я почувствовала его горячие руки на моём теле, гнев разбудил огонь. Вспышка пламени из почерневших глаз мигом охладила пыл несостоявшегося супруга. Он вынужден был отстранится, хотя и не собирался сдаваться, судя по глазам, горящим безумием. Я же в разорванной, потемневшей от копоти одежде сжалась в комок и прохрипела, не в силах кричать единственно верную правду.
- Уходи, Райн, уходи! Ведь он убьёт тебя.
- Кто? - спросил эльф, хотя ответ уже давно был ему известен.
- Тот, о ком говорится в пророчестве твоей бабки. Тот, без которого мне не выжить. Тот, чей огонь сожжёт тебя, если ты снова попытаешься прикоснуться ко мне.
- Если это правда, тогда тем более я не отдам тебя ему. Я не позволю тёмному завладеть напророченной силой.
Райн поднял вверх меч и началось безумие. Поднебесные эльфы бросились с мечами на лесных, которые судорожно натянули свои луки, пытаясь укрыться за защитной магией. Всё смешалось вокруг моего прозрачного кокона. Я почувствовала головокружение и полное бессилие. Натолкнулась взглядом на сочувствующие глаза друга и отчаянно крикнула, умоляя его о помощи:
- Рим, останови их! Останови!
Райн воспользовался мгновеньем нахлынувшей на меня слабости и попытался снова схватить в объятья, всё же надеясь стать обладателем чудомагии. Но тут перед ним встал Рим.
- Я не стану останавливать их, Ветка. Но тебе я не желаю ничего плохого. Я по-прежнему твой друг.
Райн направил на брата клинок.
- Не мешай мне, Рим!
- Оставь берегиню, Райн. Она же сказала, что пророчество не о тебе, - поэм смотрел в глаза брату воину, не обращая внимания на голубую кровь, бегущую по его груди. Свою рубаху он ещё раньше бросил мне на плечи.
- Я не хочу в это верить! Это всего лишь слова, - казалось, Райн готов был убить брата.
Впрочем, ему не пришлось этого делать, так как малыш Рэй бросился на помощь своему кумиру. Я никогда не могла предположить в наших светлых эльфах наличия такой жестокости, такого изощрённого коварства. Райн стал отступать и Рим последовал за ним. Таким образом темноволосый эльф вывел братца из-под защиты. Вокруг дрались эльфы, растеряв всю свою сдержанность, и не обращая внимания на маневры принцев. Кажется они наслаждались возможностью изменить своей привычной неподвижности. Слышался свист стрел, звон клинков, голоса, напевающие заклинания. Уже была пролита кровь, но смерть всё ещё обходила эльфов стороной. Никто не решался лишить жизни подобного себе и применить один из тех малочисленных способов, которые наверное приведут к подобному исходу. Когда спина Рима осталась без защиты, Рэй ловко накинул на брата сковывающую сеть и приставил клинок к его шее.
- Не надо, Рэй, не надо! - Виллоу бежала со всех ног, явно забыв о своей способности перемещаться. Она пыталась остановить любимого, удержать его от опрометчивого поступка. Юный эльф даже не повернул голову. Выражение его лица совсем не изменилось. Он был всё так же равнодушен и совершенно спокоен, привычно отстранён от окружающей его суеты. Удар был несильным, но резким и точным. Эльфийская сталь, усиленная магией, разрезала плоть, как нож масло. Голова эльфийского принца, поэма клана поднебесных упала к ногам подбежавшей лесной царевны, а душа его обрела, наконец, долгожданную свободу.