Зов крови
Глава 5,
в которой Александр Белов навещает французских родственников,
происходит странная схватка с медведем,
а Андрэ де Сен-Лис узнаёт о своём происхождении.
Франция, июнь 1940 года.
Гауптштурмфюрер СС Александр фон Белов во главе особой группы Аненербе, в сопровождении взвода диверсионной группы «Эббингауз» капитана Хиппеля, под командованием лейтенанта Рютера, на четырёх трофейных французских бронемашинах Панар, с французскими опознавательными знаками, двигался по направлению к Тулузе. Он выполнял особое задание рейхсфюрера СС Гиммлера (правда, состоявшееся с подачи брата и начальника Александра, оберштурмбанфюрера СС профессора Бориса фон Белова, руководителя одного из отделов Аненербе). Диверсионная группа, переодетая в униформу французской армии, была придана для обеспечения безопасности и для действий в непредвиденных обстоятельствах, также по личному распоряжению Генриха Гиммлера, очень заинтересованного в этом проекте и лично его курирующего.
Цель экспедиции знал только сам Александр. Двое сопровождавших его сотрудников отдела, обершарфюрер СС Генрих Ловцов и его младший брат эсэсман Клаус Ловцов, знали только место назначения и фамилию человека, которого они должны были найти – шато Сен-Лис вблизи Тулузы, и его хозяин - виконт Жан-Поль де Сен-Лис. Лейтенант Отто Рютер должен был только беспрекословно выполнять приказы гауптштурмфюрера и обеспечивать безопасность группы.
Им предстояло проехать около семисот километров. С учётом необходимости скрытного передвижения в тылу противника, хоть и подписавшего перемирие, но не переставшего быть опасным, все восемьсот. Поэтому бронемашины были под завязку забиты канистрами с бензином, боеприпасами и разнообразным оружием. Броневики, захваченные у французской армии, на которых передвигалась сейчас группа Белова, были отличными машинами, вооруженными 7,5-мм пулемётами и дававшими максимальную скорость 75 км/час. Запас горючего обеспечивал дальность хода по шоссе 750 км. Экипаж состоял из восьми человек.
Так что группа представляла собой довольно грозную силу. Кроме, того, должен был сработать эффект неожиданности – кроме раскраски автомобилей в цвета французской армии и, как уже упоминалось, французской формы, в группу были подобраны солдаты, говорившие на французском языке, как на своём родном. Это не удивительно, почти все они были уроженцами Эльзаса и Лотарингии, регионов, постоянно переходивших из рук в руки между Германией и Францией, и оба языка с детства были знакомы.
Немногочисленные посты французской армии, встретившиеся им на пути, несли службу недостаточно бдительно, они только провожали взглядом несущиеся в клубах пыли броневики. Лишь один раз перед колонной опустили шлагбаум, и начальник караула, пожилой лейтенант, видимо, призванный из запаса, проверил документы у Александра, переодетого в форму капитана французских бронетанковых сил. Документы были сделаны безукоризненно, и прованский акцент безупречно владеющего языками офицера не вызвал у бдительного лейтенанта никаких подозрений. Лейтенант вернул документы, отдал воинское приветствие и махнул часовому – «Открывай!».
Диверсанты, готовые в любой момент открыть огонь по французским солдатам на дорожном посту, облегчённо откинулись на своих сиденьях. Они не сомневались, конечно, в исходе предстоящего возможного боя, но шуметь не хотелось – пока всё складывалось удачно.
Ещё несколько часов сумасшедшей гонки, и Александр заметил краснеющую среди крон деревьев сада высокую черепичную крышу башни шато, цель путешествия. Обогнав шагающего по обочине дороги оборванца, и заставив его закашляться от клубов пыли из под колёс автоколонны, уже через полчаса они въехали во внутренний двор шато.
Точнее, въехала только головная машина, в которой был сам Александр, братья Ловцовы и пятеро диверсантов. Остальные бронемашины охватили небольшой замок по периметру, и выскочившие из них солдаты во главе с лейтенантом Рютером быстро и согласованно заняли позиции в оцеплении, «чтобы мышь не проскочила», как скомандовал гауптштурмфюрер. Двое пулемётчиков заняли позицию на верхнем этаже башни, с которой открывался хороший обзор окрестностей. В броневиках оставались только водители и пулемётчики.
Сам Александр, в сопровождении братьев Ловцовых, прошёл внутрь главного здания, отставив троих эсэсманов у входа. Он не столько опасался вооружённого сопротивления (вряд ли в этой глуши, на большом удалении от образовавшейся в результате перемирия границы, его могла поджидать хорошо вооружённая засада), сколько не хотел, чтобы гостеприимные хозяева покинули здание, не повидавшись с ним.
В высоком холле со сводчатыми потолками Александр столкнулся почти нос к носу с пожилым мажордомом, Анри Моро, служившим в этом доме уже более полувека, как и несколько поколений его предков.
- Добрый день, месье капитан, господа. Могу я узнать о цели вашего визита?
- Я прибыл с родственным визитом к господину виконту, - так же церемонно ответил Александр, - Моя фамилия Белов. Проводите меня к своему хозяину.
- Господин виконт находится в кабинете, я сейчас ему доложу…
- Не надо, пусть будет сюрприз. Мы с дядюшкой так давно не виделись…
Старый слуга не осмелился возражать. Прослужив долгие годы в семье виконтов де Сен-Лис, он, конечно, был осведомлён об их дальнем родстве с семейством баронов де Белов, и об их непростых взаимоотношениях. Но в одиночку противостоять трём визитёрам, уверенным шагом направившимся по лестнице вверх, на мансардный этаж, где располагалась библиотека и кабинет хозяина, он не мог. По случаю выходного дня, почти вся прислуга была отпущена в деревню, к родственникам, в замке оставался только он один.
Анна Михайловна, жена молодого виконта, с сыном Полем, уехали в Тулузу навестить друзей, и в доме оставались только два старика. Справлялись даже без кухарки – Анри замечательно готовил луковый суп и виноградных улиток, запасы сыров и вина были, практически, неисчерпаемы, так что голодная смерть им не грозила…
У входа в кабинет Александр остановил старика, пытавшегося войти первым для доклада хозяину, и, заговорщицки подмигнув ему, приоткрыл тяжёлую дверь. Братья Ловцовы, согласно предварительному приказу гауптштурмфюрера, остались у дверей.
Александр оказался в просторном кабинете, обшитом деревянными резными панелями с висящими на них картинами, преимущественно батального жанра, среди которых были портреты предыдущих виконтов де Сен-Лис, изображения битв, в которых они прославились. Также, на стенах висели охотничьи и военные трофеи, часть комнаты была занята книжными шкафами. У входа стояли рыцарские доспехи, с одной стороны, и чучело огромного медведя – видимо, охотничий трофей – с другой. В центре кабинета уверенно расположился огромный резной стол, хорошо освещённый лучами солнца из окна. За столом, в удобном кресле, восседал хозяин – виконт Жан-Поль де Сен-Лис. Он приподнял глаза от фолианта, лежащего на столе и внимательно посмотрел на вошедшего.
- Добрый день, дядюшка! – вежливо поздоровался Александр. Собственно, родство было очень отдалённым, но в их семьях было так принято – именовать старших родственников дядями и тётями, а близких по возрасту – кузенами. Монархи так же именуют друг друга, порой не имея непосредственно родственных связей. А Беловы и Сен-Лисы, будучи потомками богов и великого воина Ода, имели на это не меньшее право.
Старик в кресле, не показывая удивления, сразу его узнал, несмотря на то, что они виделись в последний раз четверть века назад, ещё в Петрограде, осенью 1914 года (с началом войны Санкт-Петербург, на волне патриотизма и ненависти ко всему немецкому, был переименован). Александр был тогда юношей 14 лет, но с возрастом он не очень сильно изменился, разве что стал физически более крепким, а сияющие синие глаза и улыбка остались прежними.
- Чем обязан этому неожиданному родственному визиту? Извини, Саша, не могу встать поприветствовать тебя – ноги болят. И почему ты в французской военной форме? Насколько я осведомлён, ты служишь в ведомстве Гиммлера?
- Да, это так, дорогой дядюшка, - присев на стул, стоящий напротив письменного стола виконта, ответил Александр, и перешёл на русский язык, чтобы стоящие за дверями помощники ничего не поняли – разговор предстоял секретный.
- Я приехал к Вам, Иван Павлович (а именно так именовали в России бравого виконта в годы его молодости) всего лишь за информацией, - продолжил Александр.
- И какого рода информация заставила тебя проделать весь этот нелёгкий и опасный путь?
- Я разыскиваю одну Вещь, которая стала необходимой нам именно сейчас. Вы догадываетесь, что это, я не хотел бы называть её вслух.
- Саша, ты же знаешь, что Она была утрачена нашим родом ещё во времена французской революции, когда восставшая чернь разворовала всё имущество из нашего замка. А во время наполеоновских войн Она, похоже, вообще была вывезена из Франции, и следы её затерялись. Кроме того, зачем Она тебе понадобилась? Эта Вещь принадлежит нашему роду, у вас есть своя.
- Иван Павлович, не могу Вам врать, - улыбнулся посетитель, - она нужна тётушке Марте, а для чего – она не говорит даже мне.
- Что, эта старая ведьма ещё жива?
- Ну, дядюшка, нехорошо так говорить о милой тётушке Марте. Вы же осведомлены о некоторых «особенностях» её организма – она практически не стареет. Сейчас тётя Марта выглядит лет на пятьдесят, но что-то мне подсказывает, что если она захочет, то снова станет двадцатилетней.
- Ну, так вот – продолжил Александр после минутной паузы, - Марта уверена, что Вы знаете местонахождение указанной вещицы, и не откажетесь сообщить это мне.
- Нет, - просто ответил виконт, - я не могу это сделать.
Улыбка на лице Александра стала ещё шире:
- Я предполагал такое развитие событий. Ну что ж, дядюшка, позвольте пожать вам руку и откланяться…
Александр приподнялся со стула и протянул через стол руку к виконту.
- Саша, не будь ребёнком. Ты думаешь, я не помню о твоей способности читать мысли человека через тактильный контакт с ним?
Улыбка Белова исказилась:
- Дядя, Вы же не хотите, чтобы я насильно добыл из Вас эту информацию?
- Даже вопреки нашим Принципам не наносить вред потомкам богов?
-Какие, к чертям, Принципы! Она мне необходима! – почти проревел взбешённый сопротивлением барон и попытался, перегнувшись через стол, схватить отпрянувшего в кресле Жан-Поля за руку.
Но тут чувство опасности, сильно развитое у Александра, заставило его отказаться от своих намерений. Какой-то странный звук, напоминающий рык медведя, раздался за его спиной. Резко развернувшись, прямо перед собой он увидел…
- Нет, это невозможно! – закричал барон, попытавшись уклониться от летящей прямо ему в голову когтистой медвежьей лапы. И это почти ему удалось, но медведь, стоявший до того чучелом у входной двери, и сейчас защищавший хозяина, успел таки зацепить когтем лицо противника. Страшный коготь пропахал борозду через левую бровь, глаз и щёку, откинув барона головой об стул. Александр потерял сознание, и уже не видел, как на крик в кабинет ворвались, отшвырнув на лестницу старика мажордома, братья Ловцовы, и открыли панический огонь из автоматов и по медведю, и по старому виконту, и даже по безответному чучелу в рыцарских доспехах.
Вытащив из-под медвежьей туши раненого Белова, и убедившись, что он жив, Ловцовы, подхватив его на руки и крикнув на помощь эсэсманов, дежуривших у входа, эвакуировали бесчувственное, залитое своей и медвежьей кровью, тело командира вниз, во двор.
Прибежавшему на шум во двор лейтенанту Рютеру обершарфюрер СС Генрих Ловцов сообщил о происшедшем, и сказал, что принимает временное командование операцией на себя.
- Господин лейтенант, я принял решение пробиваться на аэродром Тулуза – Монтодран, там захватить транспортный самолёт и эвакуировать господина барона в Париж, в госпиталь. Снимайте солдат с постов, грузимся и выдвигаемся. В головной машине – Вы, во второй – я с раненым, две машины – прикрытие.
- Яволь! – козырнул лейтенант, и побежал выполнять приказ.
Наскоро перевязав командира, чтобы остановить кровь, Генрих с братом загрузили его в бронетранспортёр, и колонна покинула оказавшийся столь опасным милый шато. Но Генриха не покидала мысль – когда они ворвались в кабинет, в нём не было виконта, а было два медведя – напавший на барона, и второй, в кресле у окна… Хотя, возможно, это результат оптической иллюзии от ярко светившего из окна прямо в глаза солнца, и панического испуга от неожиданного появления в кабинете живого разъярённого медведя , нападающего на командира… По крайней мере, когда они выносили барона, за столом, безвольно откинувшись в кресле, сидел окровавленный виконт – огромного роста и богатырского телосложения старик в халате с меховой оторочкой, отдалённо, действительно, напоминающий медведя.
* * * * *
Андрэ уже почти бежал, направляясь к отцовскому замку. Но, похоже, опоздал – колонна бронеавтомобилей на повышенной скорости уже направлялась от шато Сен Лис по направлению на Тулузу.
Заскочив в холл, он увидел старика – мажордома Анри Моро, лежащего на ступенях лестницы с неестественно повёрнутой головой, вокруг которой растекалась кровь. Андрэ наклонился к нему, попробовал найти пульс, но безуспешно…
Бегом, перепрыгивая через ступеньки, он поднялся в мансарду, где увидел распахнутые двери отцовского кабинета. Повсюду была кровь…
В кабинете, за своим любимым столом, уставленным стопками с книгами по военной истории и безделушками, привезёнными из разных стран, Андрэ увидел истекающего кровью отца. Тот был жив, хотя плохо выглядел и хрипло дышал – видимо, пули повредили лёгкие.
- Андрэ, мальчик мой, как хорошо, что ты здесь, – тихим хриплым голосом произнёс раненый.
- Отец, что случилось? Кто это был? – перепрыгнув через распростёртую на полу тушу медведя, Андрэ кинулся к нему.
- С визитом приезжал твой немецкий кузен, барон Александр фон Белов, - со слабым подобием улыбки ответил виконт, - ему понадобился наш Амулет.
- Неужели это он осмелился напасть на тебя? – с негодованием и растерянностью в голосе воскликнул Андрэ, помогая отцу перебраться на диван и разрезая одежду на груди, чтобы осмотреть раны.
- Нет, это его солдаты. Сам Саша лежал на полу без сознания, его наш Мишка приложил - видимо, решил, что мне опасность грозит, вот и кинулся на защиту. А эти болваны ворвались в кабинет, и давай палить во все стороны. Сколько вещей испортили, Мишку, нашего оберега, убили, мне вот халат попортили. Хорошо, что я уже в тот момент в медведя обернулся, в этом состоянии меня просто так пулей не убьешь… Ничего, пара дней, и я буду, как новенький, хотя и со старыми дырками… - сквозь боль и хрипы пробитых лёгких пытался шутить старый виконт.
- Отец, там, на лестнице, Анри. Они свернули старику шею…
- Вот как… Жаль, нас с ним столько связывало… Надо будет его достойно похоронить и помочь его семье.
Андрэ ласково держал раненого старика за руку, с тревогой вглядываясь в его полузакрытые от боли глаза. Тем временем, пули стали выходить из тела старого виконта и с глухим стуком падать на пол. Раны на глазах затягивались молодой розовой кожицей, дыхание становилось более ровным. Регенерация организма шла ускоренными темпами, но старик ослабел – всё же много усилий было потрачено на переход в медвежий образ и обратную трансформацию, да и регенерация отбирала немало сил.
- Сынок, принеси что-нибудь для подкрепления сил – в кладовой должен быть окорок и сыр, и полдюжины бутылок нашего вина, я потерял слишком много крови…
- Да-да, конечно1 – ответил Андрэ, с некоторой долей удивления наблюдавший за самоисцелением отца. Такое он видел впервые, и хоть сам, как уже упоминалось, быстро заращивал порезы и переломы, таких смертельно опасных ран (а из тела отца выпала, по меньшей мере, дюжина автоматных пуль) он сам ещё не исцелял.
Позже, за совместной трапезой, они продолжили разговор. Теперь была очередь Андрэ удивить отца. Когда он рассказал о событиях боя, внезапном переносе в часовню в обгорелом комбинезоне, но без следа ожогов на теле, и своих размышлениях о детских воспоминаниях, отец произнёс лишь одно непонятное для Андрэ слово:
- Симаргл.
- Что? – переспросил удивлённый молодой виконт, - что это значит?
- Симаргл, сынок, это ты. Помнишь, я обещал рассказать о том случае, на праздновании Рождества у Юсуповых? То, что ты там видел и поднял, плетёная серебряная вещица – это наш Амулет. Там внутри находится осколок камня Алатырь. Когда ты взял его в руки, он передал тебе сущность Симаргла и усилил врождённые свойства нашего рода. Помнишь, ты говорил, что ощутил покалывание в руках? В этот момент Амулет опознал тебя, как урождённого представителя рода Лисов. Да-да, именно Лисов – приставка к имени Сен-Лис появилась позднее, собственно, как и титулы.
И старый виконт поведал сыну семейное предание, с которым читатель уже знаком, и нет смысла его пересказывать ещё раз.
- А кто это, Симаргл? – спросил немало удивлённый, но всю жизнь подозревавший что-то такое, необычное, Андрэ.
- По преданию, он родился от удара Сварогом, небесным кузнецом и отцом богов, молотом по священному камню Алатырю. Сварог – огненный всадник на златогривом серебряном крылатом коне, который может сам превращаться в крылатого огненного пса. С пылающим мечом он стережёт, чтобы зло не проникло в мир яви из мира мёртвых, нави. По сути, он является богом земного огня, поэтому огонь и не повредил тебе, а напротив, помог перенестись туда, куда ты хотел…
- Я хотел?!
- Ты же сам рассказывал, что, когда в детстве упал в камин, ты закричал «папа!», и где оказался?
- Ну да, в твоём кабинете, рядом с тобой… А в горящем самолёте я вспомнил Святого Андрея, и очутился в его часовне. Так, это понятно, если допустить правдивость семейного предания…
- А у тебя ещё есть сомнения в этом? Кстати, Симаргл, ещё называемый Огнебог, лечит людей и животных, именно поэтому ты, хоть и неосознанно, способствовал моему быстрейшему исцелению. Боюсь, без твоей помощи мне справиться с ранами было бы гораздо сложнее.
- Да, папа, когда я тебя перекладывал на диван, ты что-то говорил о превращении в медведя. Я сначала принял это за бред раненого, но, похоже, это не так? И почему мирное чучело медведя, привезённое нами из России, столько лет мирно стоявшее у двери, вдруг ожило и напало на Александра?
- Об этом я расскажу тебе позже. Сейчас я устал, и мне необходимо поспать.
Андрэ укрыл заснувшего отца тёплым пледом, и сел рядом в кресло, намереваясь сторожить его сон. Время от времени, он накладывал ладонь на лоб отцу, и как бы вливал в него свои жизненные силы, помогая быстрее излечиться.
* * * * *
Тем временем, диверсанты прорвались на аэродром, аэродромная охрана так ничего и не поняла, и огонь не открывала. Один бронеавтомобиль подкатил к командной вышке, и выскочившие из него солдаты во главе с лейтенантом Отто Рютером захватили командный пункт. Остальные три броневика подрулили прямо к запускающему двигатели санитарному самолету Caudron C.447 Goeland, направили стволы пулемётов на экипаж самолёта и заставили их открыть дверь. Шокированных пассажиров выкинули из самолёта, осторожно разместили раненого гауптштурмфюрера фон Белова, в самолёт запрыгнули братья Ловцовы, санитар группы эсэсман Клаус Зиппе и ещё два эсэсмана, имеющие опыт пилотирования (до войны Клаус Нагель и Алекс Мюллер работали пилотами Люфтганзы). Они должны были заменить экипаж французского самолёта в случае неповиновения. Быстро проверив, что заправка полная, и самолёт готов к взлёту, Клаус доложил об этом командиру группы обершарфюреру Генриху Ловцову.
- Взлетаем! - скомандовал тот.
Алекс, приставив ствол люггера к затылку пилота, ласково произнёс:
- Полетели, месье пилот. Курс – Париж. Что-то напутаешь – и раскинешь мозгами по кабине.
Командир вынужден был повиноваться. Оглянувшись на своего второго пилота, заодно выполнявшего функции штурмана, скомандовал ему:
- Жак, курс на Париж.
Самолёт взревел моторами, и, быстро набирая скорость, пошёл на взлёт. Александр, удобно расположенный на носилках, находился всё ещё без сознания, и не знал, что потеряв глаз, он приобретёт мудрость Вотана. Его организм отчаянно боролся с последствиями ранения, перестраивая связи в мозгу, обходя повреждённые медвежьим когтем участки, мобилизуя все возможности разума, подключая резервные, обычно неиспользуемые части.
Странная ирония судьбы – тётя Марта, с помощью своих колдовских обрядов, сделала его тело неуязвимым для металла – ни пуля, ни осколок, ни нож или сабля не могли причинить ему повреждений. Но про коготь медведя тётушка не подумала. И вот…
На земле, лейтенант Рютер, проводив взглядом тяжело взлетающий из-за перегруза самолёт, вежливо поблагодарил присутствующих на командной вышке французов:
- Мерси, месье, за содействие в выполнении важного задания, - не уточнив при этом, что задание было дано группенфюрером СС Генрихом Гиммлером.
Группа захвата быстро покинула помещение, все разместились в бронеавтомобилях, и колонна, опять на полном ходу, помчалась в сторону границы. Поднимать лишний шум им было ни к чему – впереди предстояло пройти ещё несколько сотен километров, и лучше сделать это без стрельбы и взрывов. Рюттер, как и его подчиненные, ничего не боялись – это были отборные головорезы, отлично обученные убивать, взрывать, захватывать объекты по приказу командования. Но сейчас приказ был – обеспечение безопасности группы Белова. К сожалению, обеспечить полную безопасность им не удалось, но отправку раненого они организовали успешно. Так же, без приключений, они добрались до оккупированного Парижа, куда несколькими часами ранее был доставлен Белов. При перелёте линии разграничения, правда, самолёт чуть не был сбит немецкими частями ПВО, но Генрих Ловцов по рации связался со своим командованием, и приказ пропустить самолёт пришёл вовремя.
След Амулета опять был утерян…
предыдущая глава http://www.proza.ru/2015/03/15/1464
продолжение http://www.proza.ru/2015/04/21/1294