До сих пор я бьюсь за то, чтобы не покинуть Париж...
Продавец картин нахально забирает за гроши мои
лучшие этюды.
Леон Бакст
БАКСТ ЛЕОН (ЛЕЙБ-ХАИМ ИЗРАИЛЕВИЧ или ЛЕВ САМУИЛОВИЧ РОЗЕНБЕРГ) (1867, Гродно - 1924, Париж), русский художник-модернист.
Главный художник-декоратор “Русских сезонов” в Париже, проводимых балетной труппой Сергея Дягилева.
* * *
И долго я смотрел и думал над картиной. То приблизишься, то дальше отойдешь. “Ну, уж три грации”... И пришло же на ум распределителям картин поместить рядом “Ужин” г. Баста. Стильная декадентка fin de siecle (конец века), черно-белая, тонкая, как горностай, с таинственной улыбкой а la Джаконда, кушает апельсины. Велика “Диана Ефесская” велика, а уж главное - разнообразна, думаешь, перебегая глазом от тех трех фигур к этой, рядом поставленной. “И возможны же в истории такие перерождения, трансформации!! Да много ли лет между этими и этими фигурами прошло?”
- Тысяча лет, тысяча лет! - кивали из рам все четыре.
В. Розанов
Бакст (художник), член содомского кружка*, издававшего «Мир искусства», женился на Третьяковой. Пошли неясные слухи, что он неладно себя чувствует, болен и проч. Приезжают в СПб., и я пошел к нему: я не узнал этого цветущего юношу-деву, всегда веселого, жизнерадостного, цветущего, поэтичного (они все поэтичны): дрожащий, полусумасшедший, наполнный страхом, что он скоро умрет, ничего со времени женитьбы не нарисовавший (он живописец) – он был тень прежнего Бакста, «скорбный листок» над постелью больного. Вид его был ужасен: буквально – прежнего Бакста не было! И вот по совету какого-то умного врача, сказавшего: «Если Вы в себе ничего не цените – оставайтесь с женою; но если Вы о себе сознавали какое-нибудь значение, если вообще Вы думаете, что погибнуть Баксту - это не то, что выплеснуть стакан воды в окно – Вы спасая себя, должны разлучиться с женою». И он – разлучился (однако родился у них ребенок) и сразу воскрес, опять «он», опять милый «Лев Самойловмч».
Из письма Розанова к Флоренскому, 1908 г.
* - «Содомский кружок» - Двоюродные братья Дм. Философов и С. Дягилев, издававшие журнал «Мир искусства» были в многолетней любовной дружбе.
* * *
…Проникновение искусства в жизнь через рампу, отражение театра в повседневной жизни, влияние его на область моды — сказалось в том глубоком впечатлении, которое сопутствовало блестящим триумфам “Русских сезонов” Дягилева в Париже. Общественный поворот вкуса, который последовал за этими триумфами, в величайшей степени обязан был именно Баксту, тем новым откровениям, которые он дал в своих исключительных по красоте и очарованию постановках, поразивших не только Париж, но и весь культурный мир Запада. Его “Шехеразада” свела с ума Париж, и с этого начинается европейская, а затем и мировая слава Бакста.
Его признал и “короновал” сам изысканный и капризный Париж, и что удивительно, несмотря на калейдоскопическую смену кумиров, изменчивость парижских увлечений, несмотря на все “сдвиги”, вызванные войной, на новые явления в области искусства, на шум футуризма, — Бакст все-таки оставался одним из несменяемых законодателей “вкуса”.
М. Добужинский
По мере того, как балет сочинялся, я записывал сцену за сценой на страницах клавира, причем все мои указания принимались Дягилевым и присутствующим почти всегда тут же Фокиным – безоговорочно, без малейших споров. Что же касается Бакста, то он на этих auditions даже не всегда присутствовал – хотя с самого начала было решено, что постановка будет поручена ему.
…Каково же было мое изумление, когда усевшись в кресло парижской «Оперы» и расскрыв программу, я прочел, под титулом «Шехеразады» слова: «Ballet de L.Bakst». Я до того был поражен, что даже не поверил глазам… Меня возмущал один только голый факт, что люди, столь мне близкие, такие стародавние мои друзья могли так со мной поступить…
…Вернувшись в летнюю свою резиденцию в Лугано, я уже оттуда написал Сереже письмо, полное негодования и упреков. Мало того, в этом письме «я порывал с ним навсегда» и клялся, что ни за что не буду больше сотрудничать в его анрепризе.
А. Бенуа
И мы, сегодняшние евреи, гордимся Львом Самойловичем Розенбергом-Бакстом — Леоном Бакстом и в который-то раз можем сказать: «Знай наших!»
Майя Басс
Это вам, товарищи, ни какой-нибудь засиженный мухами Рембрандт или Боттичелли.
Прокурат