Серое небо низко нависло над нами, туча все никак не может расплакаться. Вокзал, шум, суета, кто-то уезжает, кто – то приезжает – все это так давит, что я невольно задыхаюсь и начинаю искать глазами тебя. Объявили посадку, и ты уже со своего места машешь мне рукой и пытаешься через окно дать последнее наставление. Ты думаешь, что я внимательно слушаю, нет, я вообще не слышу, что ты хочешь сказать и что говоришь. Я вбираю тебя всю в себя, как губка воду, стараясь запомнить каждую черточку, родинку, морщинку твоего лица, но ты еще молода, и морщинок у тебя нет. Ты еще, не знаешь, жизни, не знаешь, что такое быть в разлуке одиннадцать месяцев.… Это почти целый год не видеть твоих нежных глаз, не слышать звонкого, а порой тихого, чарующего голоса. Как глупо, что ты решила уехать со своей экспедицией на Север. А я остаюсь здесь, в Москве, защищать диссертацию, или Бог знает, чем еще заниматься.
Поезд ушел. И не успел я еще, о чем – то подумать, как тучка разрыдалась, собрав все свои силы, призвав на помощь гром и молнию. Люди сразу стали бежать от этих слез кто куда, а мне было совершенно наплевать. И я, не торопясь, как полоумный шел по лужам, промокший насквозь.
Господи, ну почему женщины, такие хитрые, умные существа, порой начинают капризничать и ведут себя, словно малые дети?
Почему? Нет, этого никто не может знать, кроме мужчин, конечно. Она хочет быть самостоятельной, независимой. Дудки! Ни – че – го не выйдет, она сама должна это отлично знать. А она взяла и уехала, оставив меня одного».
Так рассуждал Вениаминов, шевеля посиневшими от холода губами, нервно сжав кулаки в карманах старого серенького пальто.
В квартире было холодно, неуютно. То здесь, то там, где попало, были разбросаны вещи- следы недавних сборов. Белый кот Василий выбежал навстречу и, переминаясь с лапы на лапу, задравши хвост, тоже стал жаловаться, что ему все это не нравиться и что он не намерен более оставаться в квартире один на один с золотистыми рыбешками, беззаботно плавающими в аквариуме. И охранником быть у них, больше не собирается!
Вениаминов внимательно его выслушал, грустно улыбнулся и, погладив кота по пушистой спине, ушел в ванную. Подставляя тело под струю горячей воды, он думал о том, что одиннадцать месяцев могут пролететь незаметно, если с головой окунуться в работу.… Но, выйдя из ванной, он увидел, что кот Василий спит, и решил незамедлительно последовать его примеру.
Под равномерный стук колес Катю укачивало, и все начинало утрачивать свою пугающую реальность. Порой на нее волной накатывалась грусть и тоска, в такие минуты воображение рисовало неприглядную картину: она видела Вениаминова в объятиях другой женщины. И тогда она мысленно себе давала клятву, что сюда уже точно никогда не вернется. А с другой стороны она все же знала, что, приняв решение – уехать, тем самым ставит испытания своим и его чувствам: смогут ли они не видеть друг друга одиннадцать месяцев. Испытание для любви, а она подобна костру: на расстоянии большая любовь разгорается, а маленькая гаснет. Катя не знала, к какой относится их любовь, и любовь ли это вообще.… Как познакомились? Смешно, так люди не знакомятся, во всяком случае, знакомятся не для серьезных отношений, как тогда считала она. А вышло все наоборот. Она ждала своей очереди у стоматолога, и он тоже. Она читала какую-то книгу, а он ходил из угла в угол, как тигр, в клетке, разъяренный своей болью. Какой – то эпизод в книге был смешной, и Катя, рассмеялась на всю больницу. И вот тут-то тигр не выдержал, одним прыжком он оказался возле нее, выхватил книгу и в гневе бросил ее на соседнее кресло, сверкнув при этом зло глазами. Катю еще больше позабавил поступок взрослого мужчины, который так боялся зубного врача. Посмеявшись, она стала его успокаивать, говорить на какие-то отвлеченные темы, случаи из детства…
Дни, пролетали, обгоняя друг друга, словно доказывая ему, что все хорошо, лучше не бывает. Но в душе все равно, была какая – то опустошенность...
Катя была странной женщиной, он никогда ее не понимал. Она интересовалась буквально всем, в ней не было постоянства. И даже в избитом старом, она находила, всякий раз, что – то новое. Вениаминов не знал, что она может выкинуть через минуту. Порой, она была самой ласковой и нежной, а иногда, неприступной скалой. В такие мгновения, она говорила ему «Ненавижу», а спустя минуту, могла отдаться со всей страстью присущей только ей. Она была самой сложной загадкой в его жизни, вулканом страстей, который не давал ему покоя…
И всякий раз, когда он собирался уходить, удерживала его возле себя. Вот и теперь, когда она уезжала, он прочитал в ее глазах, что она не хочет этого делать. Все это ей не нужно, и делает она это, лишь из – за собственной слабости. Боясь поверить в его любовь и окунуться в нее с головой. Она решила проверить серьезность их отношений и искренность чувств, как она тогда выразилась, собирая вещи, и, пряча глаза, обманывая тем самым себя. Зачем, зачем это ей нужно, просто помучить его?
Однажды вечером ему позвонил Женька. Другом его назвать было нельзя, а вот приятелем, пожалуй. Иногда с ним можно было неплохо провести время за кружкой пива, обсудив при этом футбольные новости. Но Кате, он почему-то не нравился. За глаза она называла его скользким типом и возможно в чем-то была права. Чаще всего, Женька обращался к Вениаминову тогда, когда тот ему был нужен, но на этот раз, как ни странно, он приглашал к себе на вечеринку.
– Твоя-то, уехала?
– Да.
– А что такой понурый?
– Голова болит.
– Дурак – она не может болеть, это же кость.
– Да, этот анекдот я где-то уже слышал.
– Лучшее средство от твоей хандры, это выпивка.…От меня, когда Верка ушла, я тоже думал, чокнусь, а теперь ничего, оклемался. Жизнь увидел в новом свете.… А, Светик, плесни-ка мне еще пивка. Короче, приезжай. С нашей компанией, скучно не будет. Когда Вениаминов подъехал, веселье было в разгаре, многих из присутствующих здесь, он видел впервые.
– Знакомьтесь, это Игорь – умная голова, золотые руки и просто отличный мужик, – представил вошедшего Вениаминова хозяин квартиры. – Выпьем друзья за моего лучшего друга.…
– А по какому поводу вечеринка?
– У моей Светы день рожденье.
– Что – ж ты мне раньше не сказал?
– А зачем, иначе бы ты не пришел, а так, веселись и забудь. Ты только посмотри, сколько красивых свободных девчонок, выбирай любую!
Девчонок и впрямь было много, а вот мужчин в этой компании, явно не хватало.
– Я Маша, – улыбнулась во все тридцать два зуба красавица.
– А ты настоящий Аполлон. Можно я буду тебя так называть, тебе это имя больше подходит.
– Кое – что, из этого может быть.…
Вениаминов внимательно посмотрел на Машу, глаза которой поблескивали холодным светом и были огромными как у стрекозы.
Она протянула ему стакан вина и обворожительно улыбнулась, опустившись возле него на колени…
– Молодец Машка, я же тебе говорил, что без мужика такая баба не останется – прошептал Женька, наклоняясь к Свете.
– Да уж, Машка, его не упустит. Однако хорошую ты ей партию подыскал.
– А как ловко расставляет она сети, надо же, уже раздевается. Только бы не прокололась что у неё двое детей.
– Но ты же кажется, говорил, что он живет с Катей…
– Она не жена, и все время его изводит, то регистрироваться не хочет, то детей не хочет, а сейчас вообще уехала…. А с Машкой он точно не будет знать горя.
– Да любая баба мечтает о таком, – прошептала, тяжело вздыхая, Света. Рост – метр девяносто, фигура что надо, красавец, шатен не пьет, скоро станет профессором…. Да, теперь я понимаю, главное в этой жизни ловить случай.
– Что ты там бормочешь, все время недовольство проявляешь, посмотри, как она его напоила, он уже и на ногах не стоит.
– Всем я довольна, говорю, дура – Катя, раз уехала со спокойной совестью оставляя такого мужика. И для Машки это просто счастливый случай.
– Ну-ка, обхвати меня за талию и держись. Да не падай же Аполлон, сейчас мы поедем к тебе. Ну, ребята, спасибо за все, мы поехали, да мой сладкий? – спросила Маша, целуя Вениаминова и повязывая ему на шею шарф, – наскоро прощаясь с друзьями.
– На свадьбу пригласить не забудешь?
– Обязательно…
– А, подруга у тебя ничего, вроде бы, и симпатичная.
– Да, а вот с мужиками не везет. А ты никак я погляжу запал на Машку. Стерва – она. Волчица, чует добычу за версту. А уж если попадешь к ней в лапы, растерзает. Помнишь, я тебе рассказывала, женила на себе молоденького, квартиру отцапала, а как не нужен, стал, так и развелась. Умеет жить, играючи….
Проснувшись, Вениаминов был сильно удивлен, глядя на сопевшую рядом Машу. Она лежала на спине, раскинув руки и ноги по всей кровати, точно морская звезда.
«Женщина – коварное существо, думал он, сидя на кухне с сигаретой в руке.
Да Катерина, провожая тебя на поезд, я даже и не подозревал, что все так получится. А что собственно случилось? Переспал с другой? Я был пьян, ничего не помню. А раз ничего не помню, то ничего и не было. Да и в верности мы друг другу не клялись. Можешь называть это инстинкт животного, а мне, кажется, – это жизнь».
Сигарета в его руке погасла прежде, чем он успел ее затушить. В дверях кухни показалась заспанная Маша.
– Я тоже хочу курить, у тебя пива холодненького нет?..
– Вениаминов, смотрел, не отрываясь на обнаженную Машу, на ее худощавую фигуру и неряшливо разбросанные по плечам волосы.
– Ты мужчина моей мечты, вкрадчивым голосом прошептала она, усаживаясь к нему на колени и целуя. Он целовал ее шею, губы, глаза, но в воображении, видел другую, которая сейчас от него была далека.
Возвращаясь, домой, его всегда ждал горячий обед, ужин, вино, во всем спокойствие и стабильность отношений. Красивая, и нежная Маша, которая без устали, словно заведенный попугай, называет своим Аполлоном. Но последнее время, это стало его сильно раздражать. И ночами, почему-то снилась, Катя….
Один и тот же сон повторялся пестрой кинолентой, как будто, кто – то, засняв его однажды, теперь без устали прокручивал те минуты счастья. Сновидения, были навязчивыми, яркими. Сначала, он думал, что скоро все забудется, но Катя не отпускала.
Лето, ромашковое лето в деревне, он и Катя. Она упала в ромашки и смеется, а он ничего не видит, кроме ее огромных синих, как глубокие озера, глаз. Он плетет ей венок.
– Катя, ты королева лета, я короную тебя на престол!..
Он величественно надел венок на ее русые волосы, но она откинула голову и посмотрела на небо.
– Глянь, какое небо, сплошь голубизна, белые ромашки, тишина, лишь стрекозы стрекочут да птицы поют. Благодать…
«Я люблю», – это было так тихо сказано, что он едва расслышал и переспросил тогда:
– Что, что ты сказала?
Она, рассмеявшись, вскочила, взъерошила его волосы и закричала на всю поляну:
– Я люблю! Люблю тебя!!!
Он поднял ее на руки и, целуя в жаркие губы, закружил. Качнулось небо, поплыла земля под ногами, и, они, смеясь, кубарем упали в траву.
– Что с тобой, ты никогда раньше не целовал меня так. – Маша смотрела в его глаза и ждала ответа. – Ты меня любишь, да? – Она взяла его лицо в свои руки и напряглась, ведь за все время, что они вместе, он ей еще этого не говорил.
Обмануть? Нет, он этого не сможет, это не в его правилах. Он закрыл ей рот поцелуем, мысленно пытаясь создать образ далекой любимой.
Наутро выпал первый снег. Сначала это были снежинки тонкой узорчатой работы, а затем полетели пушистые хлопья. И уже нельзя было одуматься, все слилось – небо и земля, белая стена. Снег залеплял глаза и рот, такого снегопада он еще не помнил. С работы он ушел раньше - надоело, все надоело. Хотелось побыть одному. А этот снег… он смотрел на него и не мог ни о чем думать, мысли сбивались, путались, глаза резало от белого…
Он включил чайник, и, глядя на падающий снег, погрузился в воспоминания.
Когда он был маленьким мальчиком, мама называла его почемучкой, он любил задавать вопросы. Почему дождь? Почему снег? Почему холодно? Почему ночь? И вообще, откуда, Почему? И мама терпеливо объясняла, но он часто не понимал научные термины, связанные с переменой климата, и тогда он начинал фантазировать. И зима наступала не просто, а потому, что Снежная Королева начинала вытрясать свою перину.
Он улыбнулся, все было так легко и просто. А сейчас? Почему он живет с одной, а непрестанно думает о другой? Почему, та, другая завладела его мыслями и душой? Сердцем, почему?.. Он не знал, но знал одно: жить без нее он не сможет.
Он стал лихорадочно одеваться, шаря в карманах деньги.
– Воздух, воздух, – бормотал он едва слышно. Она нужна мне, как воздух. – Взглянул на часы: – Я успеваю на этот поезд, успеваю!
Чайник шумел, крышка подпрыгивала, но он уже всего этого не слышал. Он бежал по выпавшему снегу, спотыкаясь и наталкиваясь на людей, держа в одной руке шапку, в другой – деньги, безумно при этом улыбаясь, тараторя скороговоркой:
– Поезд – твой поезд, поезд – мой поезд.... Жизнь – как поезд, а ведь он один и твой и мой.
Поезд тронулся, на запотевшем стекле он написал: «Катя, любимая, я еду к тебе». Поезд «Жизнь» везёт…