Желтоватая поверхность простиралась до самого горизонта. Поодаль копошились в пыли странные машины, которые, похоже, выкачивали что-то из земли. Они двигались слишком спонтанно и быстро, поэтому в их тени нельзя было спрятаться от солнца. Единственным укрытием был большой камень, рядом с которым уже собралась толпа. Я кое-как примостился с краю, но солнце поднималось все выше.
Меня толкнули в спину, и я упал. Толчок был грамотный, сильный - чтоб наверняка.
Спину сразу же обожгла боль, но она была не настолько сильной, чтобы умереть мгновенно. Оставалось еще время прочувствовать адскую жару и даже понять, откуда взялись эти пятна возле камня. Они были замысловатой формы, но сейчас я догадался - это всего лишь силуэты людей, которым не хватило места в тени.
И.П. посмотрел на свое отражение. Текст про камень тут же отполз в угол зеркала, а читавший его голос умолк. Компьютер правильно истолковал мысль: сейчас запись собственного сна перестала интересовать пользователя.
Из зеркала на И.П. смотрел незнакомый седой человек с вопиюще черными усами.
-Так... - сказал он сам себе, - Это надо исправить.
За несколько месяцев одиночества у И.П. появилась привычка думать вслух.
Тут следует добавить для точности повествования, что инициалы И.П. правильнее было бы заменить на Й.Ф.. Так - трудночитаемо - это звучит в оригинале. Впрочем, это и не инициалы вовсе, а первые буквы двух старых оперативных псевдонимов. Так что оговорка не столь и важна, но обязательна из уважения к тем, кому довелось знать полковника лично.
И.П. взял бритву и попытался расправиться с усами. Не тут-то было. Дело в том, что отпустил он их по весьма прозаической причине: качество лезвий было весьма низким и заставило найти оригинальное решение. "Женские" бритвы. Как оказалось, они куда долговечнее, удобнее и мягче в применении. Одна беда - с усами все же плохо справляются.
Отказ от "обычных" "мужских" лезвий был во многом делом принципа. И.П. хорошо знал, что их специально делают менее качественными, чтобы больше продавать. Но за следование принципу пришлось заплатить - И.П. никогда особой любви к усам не испытывал. Особенно сейчас, когда они не захотели поседеть вместе с остальными волосами.
-Впрочем, так даже лучше! - воскликнул И.П. тихо, разглядывая свою маскировку: побрившись, он стал еще менее узнаваем.
На улице было сыро и прохладно, и И.П. оделся соответственно. Но все же решил, что слишком похож на шпиона, посмотрев на свое отражение в зеркальном стекле машины. Шляпа была надвинута на глаза, а нижнюю часть лица скрывал шарф. Именно так он накануне описал себя водителю - теперь лучше ничего не менять.
Машина бесшумно тронулась и поплыла сквозь утренний туман. Белая пелена почему-то напомнила И.П. то давно ушедшее время, когда в походы нужно было ездить с палаткой на поезде, и еще не было мобильных телефонов...
Но ностальгия не успела разыграться. На стекле, отделяющем пассажиров от водителя всплыло предложение посмотреть новости. И.П. таковые ненавидел всей душой, но по долгу службы обязан был быть в курсе всего. От цен на молоко и до ареста генерал-губернатора. О, как раз говорят про этого извращенца...
Будучи слегка причастен к расследованию, И.П. отлично знал, что подозреваемый виновен. Но всем тихо намекал, что лучше подождать. И вот почему. Крамнед - это не просто конституционная монархия, а доминион, то есть главой государства формально является некто, сидящий на престоле в другой, весьма далекой стране. Разумеется, у монарха есть представитель для решения текущих вопросов. Реальной власти в его руках еще меньше. Но поскольку это чиновник общегосударственного уровня, то у него есть неприкосновенность. Снять ее - целая история. Шумиха лишняя. Куда проще было бы дождаться окончания срока полномочий и посадить гада. Но нет, закон у нас торжествует. Над разумом. Был бы король поближе - и того посадили бы за что-нибудь.
Впрочем, были в стране беды и похуже ареста генерал-губернатора. Как раз одну такую проблему И.П. задумал решить сегодня, в свой последний день на посту.
Машина аккуратно ушла направо на светофоре, затем развернулась и проехала прямо. Шофер таким образом избежал долгого ожидания "зеленого" налево, а заодно - возможного "хвоста". Возле места назначения фокус повторился: вроде бы просто было удобно проехать вперед и развернуться, но вместе с тем маневр позволил еще раз "провериться". Выйдя из машины, полковник прогулялся немного, петляя по улицам и почти не оглядываясь. Словно самый обычный гражданин, не обремененный всей той информацией, что накапливается в головах у старых разведчиков.
Навстречу шел очень полный человек с бутербродом в одной руке и телефоном в другой. Он говорил, жевал и пытался при этом жестикулировать обеими руками. Полковник про себя отметил, что это глупо, но не успел развить мысль - прохожий подавился. Из его рук выпали лишние предметы, и вскоре он захрипел. И.П. подождал, пока несчастный не начал издавать слабеющие отчаянные звуки. Затем обошел его, аккуратно повалил на спину и со всей силы резко надавил на живот. Со второй попытки у И.П. получилось: ошметки еды выстрелили в небо, чудом не заляпав полковника. Если бы подавившийся не страдал потрясающим ожирением, его было бы проще спасать: обхватил руками сзади, нажал как положено - и все дела. Но руки у полковника были длинными только в переносном смысле, он ни за что не смог бы сцепить их на таком пузе.
Пострадавший был в сознании и дышал вполне нормально, но И.П. на всякий случай вызвал "скорую", прежде, чем уйти. Ждать прибытия медиков он не счел нужным, так как торопился, а жизни толстяка уже практически ничего не угрожало.
Парк возле одиноко стоящей виллы был отделен от остального мира малозаметным забором. На входе для гостей дежурил охранник с металлоискателем, который вежливым тоном поинтересовался:
-Оружие?
И.П. с искренним удивлением улыбнулся, честно ответив:
-Нет.
Носить с собой всякие стреляющие железки в такой тихой стране, как Крамнед, не было особой нужды. Хотя эта мирная страна и занималась производством оружия. Да и в войнах участвовала. И мафия в Крамнеде имелась. Но все это было какое-то рафинированное. Ненастоящее что ли. В том смысле, что в повседневной жизни не ощущалось...
Когда И.П. пришел в назначенное место, его уже ждали. Полковник про себя отметил, что это глупо: он бы дал гостю подождать пару минут, посмотрел бы на него. Но буржуи, видимо, ничего не опасались и считали такие меры предосторожности излишними.
Еще И.П. подумал о том, что редко в Крамнеде случаются такие встречи, на которые обоих участников привозит личный шофер.
Хозяйка сидела на скамейке в тени. В руке у нее был стакан с коктейлем нежно-молочного цвета. Она поздоровалась и спросила:
-Что будете пить?
-Кофе. Черный. Заварной. Спасибо, - сказал полковник и назвал хозяйку настоящим именем.
Улыбка женщины стала чуть натянутой. Уже давно она была для всех Фелицией. Впрочем, ни одно из ее имен не было известно широкой публике. Равно как и имена других "серых кардиналов" Крамнеда. Людей, о которых не знали даже журналисты, но у которых брали в долг политики и бизнесмены.
-Я хотел попросить прощения. В прошлую нашу встречу я просил меня не искать. Я был не прав. Прости.
-Насколько я помню, всё было немного не так, но уже не важно, - ответила Фелиция и спросила: - Чем занимаешься?
И полковник в двух словах рассказал, из чего состояла жизнь того седого субъекта, за которого он себя выдавал. Его существование было, в целом, скучным. Однако Фелиции было интересно. Есть люди, которых трудно забыть.
И.П. плавно перевел разговор в нужное ему русло.
Он напомнил Фелиции, что на ее совести жизнь двух президентов, а также война, развязанная из-за денег. Но угрозой шантажа полковнику не удалось разозлить собеседницу. Тогда он ударил в самое слабое место.
-Так. Деньги, говоришь, не главное в жизни? Нет, правда - я много прошу?! - он повернулся к ней спиной и сделав шаг к далекому выходу из парка, добавил раздраженно: - У тебя самой кроме денег ничего и нет. Дочка - хомяк да муж - амеба...
И.П. никогда не был лично знаком с покойным мужем Фелиции. Но знал, что тот происходил из среднего класса и совсем не был похож на свою супругу, которой родители оставили немалое наследство. Парень был толковый, хоть и нерешительный в чем-то. Но назвать его амебой - это было слишком. Особенно учитывая, что о мертвых не принято говорить плохо.
Фелиция вскочила и... Цель И.П. была достигнута. Он знал, что за такое оскорбление она просто его ударит. Дальнейшее было не сложно для человека, не раз лично проводившего ликвидации.
Шорох. Движение тени, замеченное боковым зрением. Для того И.П. и встал на солнце - ведь он не мог обернуться в самый ответственный момент. Он должен был обернуться на мгновение раньше, чтобы получилось убийство по неосторожности, граничащее с самообороной.
Охрана наблюдала все на камерах, но успеть вмешаться шансов не было.
Следователи смотрели записи не только с камер наблюдения. Мозг убитой тоже просканировали с согласия родственников. Подозреваемый от такой процедуры отказался, что было его законным правом. После недолгого разбирательства он был отпущен на свободу без предъявления обвинений.
И.П. никто не видел после выхода на пенсию. Он улетел за границу в обличье седого убийцы и только там сделал себе укол, вернувший настоящее лицо.
Возможно, убийство, совершенное И.П., спасло немало жизней.
Возможно, что то доброе дело, которое он совершил в то же утро, также сделало мир лучше.
Возможно, что всё наоборот, кто знает... Одно можно сказать точно: в первый день после бегства за границу И.П. видел еще один странный сон.
Вокруг ничего не изменилось. Машины пили соки земли, желтоватая пыль висела в воздухе. Но подержав перед собой ладонь, я не увидел на ней мелких песчинок, что прежде оседали одна за другой.
Причина была ясна: сейчас я оказался внутри камня. Это был вовсе не камень, а жилой модуль с прозрачными стенами. Их будто не было. Но их наличие было очевидно по отсутствию пыли в воздухе и комфортной температуре. Снаружи, конечно, дом этот выглядел, как камень. Никто из людей, погибавших рядом с ним и не подозревал, как хорошо внутри.
Сейчас, впрочем, и снаружи было неплохо. Обманчиво доброе солнце оседало в густой смог. Утих шум машин, закопавших на ночь свои хоботы в грунт.
Я вдруг понял, что рядом со мной сидит Фелиция. И непринужденно болтает о чем-то, принимая меня за того своего седого друга, образ которого я давно сбросил с себя. Он, на самом деле, умер несколько лет назад.
Фелиция говорит, говорит, говорит. Ей хорошо, а мне страшно. Я боюсь себя выдать.
И еще даже не проснувшись, чувствую, как холодный пот течет по спине. Бывало, меня мучили и не такие кошмары, но тут был новый страх. От ясного понимания еще до пробуждения: сон этот будет повторяться теперь. Прежде такого не случалось.