Впервые я увидела его в храме за богослужением. Это потом храм стал для меня родным и прихожане, как одна семья, а тогда все было в первый раз. «Какой странный пономарь, – подумала я, – на католика похож».
Валерий действительно похож чем-то на католических служителей культа – всегда гладко выбритый, со строгим аристократическим лицом, прямой и подтянутый. Даже своей прической с укороченной челкой он похож на католических монахов средневековья.
Бабушки прихожанки охотно рассказывали мне, новому человеку, о своем приходе. Однажды прозвучало:
– А это наш Валерий-алтарник. Он с того света вернулся.
– ?!!
– Да-да! Должен был умереть, а выжил. Врач, когда отказался от него, сказал, что он долго не протянет. Врача того уж сколько лет нет в живых, а Валера живет! Как-то мы в Радоницу на кладбище поминали своих, вдруг кто-то говорит:
– Бабоньки, посмотрите, не Валера ли идет?
– Валера! Не может быть! Говорили, что он при смерти. Господи, чудо-то какое! Слава Богу!
– Я когда его на клиросе в храме увидела – заплакала: кем он был и кем стал!
Ревностная его вера видна всем. За трапезой, которую в храме называют трапезой любви, Валера сидит по правую руку от батюшки. За прямолинейность мыслей и слов батюшка называет воскресшего пономаря «мой обличитель». Каждый из нас, хоть раз в жизни бывал в ситуации, когда тебя вдруг начинают обличать. Но не каждый, помня о полезности этой процедуры для души, готов воспринимать это публично. Поэтому я с уважением смотрю на батюшку, который вздыхая, повторяет иногда:
– Ох, Валера, обличитель ты мой, чтобы я без тебя делал?
Чувствуя внутреннюю строгость Валерия, рядом с ним ощущаешь себя подростком-школьником. Похоже, подобное испытываю не только я одна. Как-то во время трапезы Валера, не повышая голоса, сказал перепачкавшемуся мальчишке-алтарнику:
– Вытри рот.
Через несколько мгновений все дружно рассмеялись. Оказалось, что эти слова отнесли к себе и вытерли рот не только батюшка с матушкой, но и добрая половина присутствующих за столом.
Без всякого панибратства он обращается «на ты» к любому человеку, будь то хоть батюшка, хоть благочинный. Не сомневаюсь, что и к митрополиту или патриарху он обратился бы также по-свойски, ничтоже сумняшеся. И это вовсе не высокомерие, просто Валерий на деле претворяет слова, услышанные мною от одного священника: «Если мы к Богу «на ты» обращаемся, то кто из нас выше Бога, чтобы называться «на вы»?»
Проходя по храму по своим делам, Валера старается незаметно сунуть мне в ладошку кусочки антидора, бережно завернутые в салфетку. Как-то в разговоре он поведал мне свою историю прихода к вере. Путь к храму у каждого человека свой, и такие истории бывают очень интересны и поучительны.
– Раньше я в Бога не верил. И жил непутево. С молодости вращался среди блатных, с годами и сам стал «авторитетом» местного значения. Ни о чем особо не задумывался, жил по понятиям. Всю жизнь прожил без семьи.
Потом заболел, да сильно так заболел. Водянка у меня образовалась – по двадцать и более литров жидкости из организма откачивали почти каждый день. Тело у меня раздулось, сам уже ходить не мог, на коляске передвигался. Врачи, конечно, делали все, что могли, несколько операций провели, но, в конце концов, расписались в своем безсилии и отправили меня домой умирать. Родственникам сказали готовиться к самому худшему. А у меня из родственников одна сестра. Вот она мне к похоронам уже костюм купила и ткань для обивки гроба.
А однажды сестра пришла меня навестить и принесла водичку в маленькой бутылочке. Вода была крещенская. Сестра уже тогда в храм ходила. Надо сказать, что врачи мне строго-настрого запретили пить много воды. А мне так хотелось пить. И я подумал: «А-а, все равно помирать!» Лекарства пить перестал. Возьму банку с водой, добавлю в нее из бутылочки святой воды – и в холодильник. Потом пью. Потом батюшка приходил, исповедал, причастил, к смерти меня готовил. А я поправился. Вот скажи, не чудо разве? Выздоровел, в храм пришел. Кем тут только не был – и звонарем, и сторожем, а потом меня батюшка в алтарь позвал.
После этого разговора уже не виделся мне в Валерии католический монах. Самый что ни на есть наш, православный.
Почти два года спустя после того нашего памятного разговора, раб Божий Валерий отошел ко Господу в канун празднования Иконы Божией Матери «Взыскание погибших». А похоронен в сам праздник, который совпал с Вселенской родительской (мясопустной) субботой. Девять дней со дня преставления пришлись на канун Прощеного воскресения.
Последние месяцы Валера храм не посещал из-за обострившегося диабета. А тут пришел в конце праздничной службы, кажется на "Введение во храм Пресвятой Богородицы". Это была последняя наша встреча. Во время взаимного приветствия, я в каком-то непонятном для меня самой порыве, приобняла его и поцеловала в щеку. Валера очень обрадовался, расстрогался и... прослезился.
Хочется верить, что взыскал Господь душу раба Своего Валерия не на погибель, что простились ему грехи его по молитвам Божией Матери, в чью честь освящен храм «Благовещения Пресвятой Богородицы», под сводами которого в последние годы жизни нес свое послушание пономарь Валерий.